Читать книгу Новогодняя игрушка для негодяя - Санна Сью - Страница 7

Генрих скребся внутри переноски – при ближайшем рассмотрении, я именно так идентифицировала сумку, но голоса не подавал. Остальные подарки мгновенно потеряли интерес в моих глазах, как только мы остались наедине. Я ходила вокруг стола и думала: что делать? Вдруг там маленький котёнок или щенок, и ему сейчас страшно? А вдруг кто-то экзотический и опасный? Заглянула во тьму сумки с сетчатого торца, но Генрих забился в угол, и разглядеть себя не позволил. Как быть? Ломоносов сказал не оставлять малыша в переноске надолго. А долго – это сколько? Вдруг оно уже наступило? Нет. Я так не могу!

Милосердие неизбежно победило осторожность, и я приняла волевое решение приоткрыть молнию, чтобы хотя бы попытаться достать инструкцию и понять, что за живность презентовали Темнову.

Когда тянулась к застёжке, руки тряслись, как у заправского алкоголика, но я приказала себе не трусить и резко дёрнула «собачку» вниз. Никто на меня не бросился, осмелев, я откинула боковину, заглянула внутрь и поняла: в переноске есть ещё и клетка, а в ней… а в ней копошится что-то маленькое, коричневое, кудрявое, с длинным лысым хвостом!

Вот тут меня пробрал ужас, волосы встали дыбом. Боже! В глазах потемнело, а в висках застучала кровь.

– А-а-а-а! – заорала я и машинально оттолкнула от себя сумку. Она упала со стола, хрустнула, а я бодро отскочила спиной к двери в приёмную, будто австралийский кенгуру, потому что что-то мне подсказывало: Генрих – крыса, а это, пожалуй, единственные представители животного мира, которых я панически боюсь. – Спасите!

– Кира, что? – внезапно раздался за спиной голос Сем Тема, и я, не раздумывая, повернулась, чтобы запрыгнуть на босса и обвить ногами его талию.

Я слышала, как треснул шов на юбке, но мне в этот момент было глубоко параллельно и как я выгляжу со стороны, и что рука Темнова обхватила моё бедро гораздо выше, чем следовало. Главное сейчас – спастись от жуткого монстра, который наверняка выбрался на волю и теперь рыщет по приёмной в поисках объевшейся шоколада сладкой меня.

– Он… он там… Генрих там! Бежим, Семён! Скорее! – лепетала я бессвязно, задевая волосы на виске босса губами и вцепившись в его плечи, как утопающий в спасательный круг.

– Прекрати истерику, Лисичкина, и объясни толком что происходит? – босс попытался спихнуть меня с себя, но не на ту нарвался! – Или это план соблазнения у тебя такой? Не выйдет, лиса, этот колобок не для тебя бабушка пекла!

Что он мелет?

Возмущение от нелепицы, которую нёс Сем Тем, даже ужас пред Генрихом перекрыло, и я ослабила хватку, чтобы заглянуть придурку в глаза. Убедиться воочию, что он в себе и говорит серьёзно.

Темнов не шутил. Его обычно серые радужки потемнели, ноздри раздувались, шумно втягивая и выпуская воздух – наверное, от гнева, а мышцы закаменели. Он серьёзно думал, что это я так заигрываю? Да он ненормальный!

– Генрих – крыса. Его принёс Ломоносов, – решила я развеять бред, что снобский нарцисс себе надумал.

Внести ясность удалось чётко и коротко. В голосе не прозвучало ни малейшего намёка на флирт.

Темнов посмотрел поверх моей головы, покрутил своей из стороны в сторону и, развернувшись так, чтобы мне было видно, холодно бросил:

– Вот это, что ли, ужасный Генрих?

Чудовище сидело у стола и с невозмутимым видом жрало шоколадку прямо с обёрткой, видимо, упавшую вместе с сумкой. Я вздрогнула и опять поддалась панике: спрятала лицо у босса на шее, чтобы не видеть эту жуткую картину, и спросила с надрывом:

– Да-а, видишь теперь, что мне не до игр? Что же нам делать?

– Слезь с меня, истеричка. Взяла моду тереться!

Босс вообще не проникся моими страданиями, чурбан чёрствый! Он подошёл к столу и, невероятным усилием отцепив мои пальцы от своего пиджака, ссадил меня на него. А потом спокойно взял Генриха и запихнул в клетку. Странно, но чудовище на него не напало. А я так мечтала увидеть, как он трясёт окровавленной рукой… Эх…

– И хватит придуриваться, Лисичкина, лисы не боятся крыс, они ими питаются!

Стало обидно до слёз. Ну или это пошёл откат после резкого скачка адреналина, когда наступила относительная безопасность. Не знаю, но я внезапно решила психануть и покинуть приёмную, хлопнув дверью.

Неловко соскочила со стола и тут же рухнула на одно колено. Лодыжку прострелила резкая боль.

– Ой! – вскрикнула, не удержавшись, чем показала досадную слабость, но я ведь не железная.

Зато могу с честью носить звание «неуклюжая овца года», даже уйти красиво не умею.

– Да чтоб тебя! – выругался Темнов, подошёл ко мне, подхватил на руки и понёс в свой кабинет.

Возможно, это выглядело бы романтично, но на диван Семён меня сбросил весьма нелюбезно. Мне даже показалось, дай ему волю, он бы и мимо с радостью свою ношу уронил. Но зато когда он сел рядом и закинул мои ноги себе на колени, а потом снял с них туфли и принялся осторожно, едва касаясь, ощупывать лодыжку, мне пришлось прикусить щёку с внутренней стороны от чего-то внезапно ухнувшего в низ живота и резкого прилива жара.

Ой, зря! Зря я решила выпендриться и изображать из себя грациозную попрыгунью. Наверняка именно за это карма меня настигла и загнала в такое неудобное положение. Ведь тело, тело-то моё помнило его руки. И как ему, телу-предателю, в тот раз было хорошо – тоже помнило. Оно невероятно обрадовалось оказанному вниманию и тут же принялось сигнализировать: «Продолжай, дорогой Семён! Я по тебе соскучилось!»

Пришлось срочно призывать на помощь разум и здравый смысл.

– Уже всё прошло, – слабым голосом попыталась прекратить я разврат и отнять у хмурого Темнова ногу.

Но не тут-то было! Он гладил её и гладил, щупал и щупал… уже к колену подобрался.