Читать книгу Её величество попаданка - Санна Сью - Страница 6

Мы минут пять шли по узким, извилистым коридорам, освещённым россыпью мелких светящихся шариков, и, совершенно неожиданно, завернув за угол на очередном повороте, вышли в круглую каменную комнату со стрельчатыми окнами без стёкол. Я поёжилась. Сквозняк тут гулял такой, что лёгкая рубаха развевалась на мне, как знамя.

– Молельня Ветреницы, – пояснила Ортания, и только тогда я обратила внимание на обстановку.

Которой, впрочем, тут практически и не было. С потолка свисали качавшиеся лианы, где-то тихонько трынькали колокольчики, а в центре зала зияла круглая дыра. К ней-то настоятельница и поспешила. А потом как прыгнет в эту яму! Самоубиться, что ли, решила? У меня и сердце вместе с ней упало.

Но не успела я опомниться, как за Ортанией последовали её помощница и ещё три серые сестры. Кошмар какой-то! Я сделала шаг к дыре, чтобы глянуть – может, она и не глубокая вовсе? Звуков падения тел я ведь не слышала, только вой ветра и звон колокольчиков. Но тут монахини повылетали обратно, да так и остались висеть в воздухе. Мне даже показалось, что они стали ещё серее. Вернее, как будто прозрачнее.

– Что это вы делаете, матушка? – спросила я, переступив с ноги на ногу.

Стоять на каменном полу босиком было зябко, очень хотелось уйти.

– Ветреница нам поможет! – прошелестел голос Ортании, словно ветер над ухом, и монахини ринулись ко мне.

Взяли в круг, облетели несколько раз в одну сторону, потом в другую и рассыпались по залу.

– Она невинна, Ветреница нам благоволит! – сообщила во всеуслышание одна из сестёр.

– Слава Ветренице! – подхватили остальные хором.

А я усмехнулась. При чём тут их святая? Это мне слава, что есть голова на плечах! Просто я не спешила подпускать мужчин к себе. Не в той семье родилась, чтобы позволять себе рисковать, вступая в случайные связи. Мужчины, пытающиеся подняться повыше и разбогатеть, бывают такими коварными! Они даже презерватив проколоть могут, лишь бы за счёт ребёнка пролезть в семью. Я вообще для себя решила не выходить замуж, а малыша или даже нескольких родить попозже, зачав искусственным путём. Так что не надо мои заслуги приписывать другим.

– Почти на семь лет старше Амираны, но фертильна, – отчиталась другая. – Искра Феникса разожгла способности к деторождению.

Да я и без их искры не болела!

– Нам повезло, что она из другого мира. Её магия где-то прячется, и я не вижу каналов. Значит, и верховный не увидит, – прошелестела третья.

Они так диагностику, что ли, проводят? Похоже на то. Стало понятнее, но не теплее. Я опять переступила с ноги на ногу и поёжилась.

– Что ж, сёстры, приступим! Во имя Ветреницы! – скомандовала Ортания, и её недопривидения опять налетели на меня серой стаей.

Помельтешили перед глазами минут пять и снова нырнули в колодец, а выбрались из него друг за дружкой какими-то потрёпанными и измождёнными.

– Вы знаете, – проворчала я, потирая плечи, чтобы согреться, – мне кажется, к завтрашнему дню я слягу с настоящей ангиной, и ваш заказчик придёт в ярость.

– Не сляжешь, в тебе кровь огненного Феникса, ты вообще не должна мёрзнуть. Это всё твои прежние установки. Потерпи. Осталось последнее дело – и отправимся в термы, – пообещала настоятельница, а я прислушалась к себе: нет, всё же холодно. – Подойди к усыпальнице Ветреницы, опусти в неё руку и повтори своё обещание нас защищать.

Не нужно быть гением, чтобы понять, чего от меня хотят. Я осторожно, для устойчивости расставляя пошире ноги – кто этих серых знает, вдруг столкнут? – подошла к яме, опустилась на колени, потом и вовсе села боком, чтобы безопасно заглянуть вниз. Ни конца, ни края не увидела. Бездонная пропасть и гул ветра.

Ла-а-адно…

Опустила одну руку, а второй упёрлась в пол.

– Я, Мирослава Огнева, обещаю защищать монахинь, которые мне помогают, всеми своими силами. Клянусь, что не стану их наказывать, когда стану королевой.

Я обернулась к настоятельнице и глянула вопросительно – так?

– Добавь, что не выдашь нас, если вдруг тебя разоблачат.

– Даю слово, что никому про них не расскажу, если меня разоблачат. Но до тех пор, пока и они будут держать мою тайну в секрете, – произнесла и, поднявшись на ноги, отошла от опасной дыры.

И вовремя! Из неё вырвался маленький смерч. Правда, быстро втянулся обратно.

– Ветреница приняла твой обет, – торжественно сообщила настоятельница, – а теперь идём в термы – готовить из тебя невесту проклятого короля.

Ну наконец-то! А то у меня уже, наверное, даже губы синие!

Правда, характеристика жениха мне не очень понравилась. Как согреюсь, обязательно уточню, почему короля называют проклятым.

Пока опять шли куда-то по коридорам, я представляла себе эти самые термы в условиях монастыря. Конечно, это будут не римские сооружения, где горожане проводили дни напролёт, не только посещая в голом виде горячие комнаты, бассейны и ледяные купели, но и – в одетом – спортивные залы с библиотеками. И не современные с закосом под старину. Почему-то я думала, что это будет тёплая комната без окон с душевыми кабинками – монахини же не должны нежиться в ваннах. На крайний случай – ряд бочек с горячей водой.

Но действительность меня поразила до глубины души. Ортания потянула на себя тяжёлую, окованную железом деревянную дверь, и мы вошли в просторную соляную пещеру! В её центре разлилось голубое, дышащее сизыми клубами пара озеро, а между белёсых стен гулял горячий ветер. От влажности и высокой температуры мне даже стало трудно дышать. Ночнушка мигом облепила тело, а волосы подпрыгнули завитушками. Но зато я сразу согрелась и обратила внимание на огромное овальное зеркало, висевшее на одной из стен. И вроде нет в этом ничего удивительного, но пар!.. Оно должно было запотеть! Но нет. Вопреки земным законам зеркальная гладь ясно показала результат проведённых надо мной магических манипуляций. Я помахала руками, разгоняя влажный туман, и уставилась на смотревшую на меня девушку. Да, внешнее сходство между мной и Амираной действительно колоссальное, но всё же в отражении была не я. Я такой и в восемнадцать лет не была. Я тогда усиленно училась, носила очки и короткую стрижку, чтобы не тратить время на укладку. А пластику носа, сломанного во время катания на горных лыжах и заполучившего вследствие этого знатную горбинку, я тогда ещё не сделала.

Я стянула с себя мокрую рубаху и продолжила осмотр. Какие ещё новости меня ожидают?

Амирана никаких травм на лице, в отличие от меня, не имела, зрение над книгами не портила и вообще, судя по всему, занималась только отращиванием шикарной гривы, пушистых ресниц, налитой груди и подтянутой попы, а вот всё лишнее она беспощадно убирала. Ну или это монахини сделали Амиране магическую депиляцию и коррекцию бровей.

– Некогда глазеть. Насмотришься позже! – прекратила моё знакомство с новой внешностью настоятельница. – Полезай в терму. Нужно закрепить результат. Иначе облик Амираны сползёт с тебя уже через пару дней.

– А, так это не навсегда? – протянула я немного разочарованно.

Всё же в двадцать пять уже начинаешь ностальгировать по свежести восемнадцати лет.

– Закрепим и дадим с собой закрепители. Считай, что навсегда, – обнадёжила помощница Ортании, засучивая рукава серой рясы.

Потом меня мылили, натирали, поливали маслами, а в конце золотой краской нарисовали маленькие завитушки.

– Запоминай, Мира. Раз в неделю будешь обновлять знаки сама, и внешность твоя не изменится, – приговаривала одна из сестёр, рисуя кисточкой под коленями, на сгибах локтей и под грудью. – Краска высохнет, и рисунки побледнеют, станут практически незаметными, но как только поднесёшь кисточку – знак проявится. Сможешь обвести старый.

– Только не забывай! Пропустишь время – начнёшь стареть! – стращала Ортания.

– А если краска закончится? Где мне её брать?

– Там лет на сто хватит! – успокоила монашка-татуировщица.

– Отлично! – порадовалась я, что одной проблемой меньше.

– Не спеши радоваться, – тут же обломала настоятельница. – Внешность, искра и отсутствие развитых магических каналов – это, Мирослава, только малая часть того, что тебе требуется. Самое главное – характер и воспитание, а вот тут, боюсь, мы тебе помочь не в силах.

Да конечно, боится она. Она не боится, а злится. Если бы могла – давно бы уже вшила в меня свои амулеты, и дело с концом. А так попотеть придётся.

– Не бойтесь, матушка, лучше расскажите мне всё подробно. Увидите – новые знания я схватываю на лету.

– Я буду показывать и рассказывать. Ацена, отправляйся к воспитанницам, – распорядилась Ортания и упала в соляное кресло, выросшее прямо из пола рядом с шезлонгом, на котором лежала голая я.

Тихая серая сестра выскользнула из соляной пещеры, а матушка махнула рукой в сторону зеркала. Оно пошло рябью, превращаясь в окно или скорее экран, транслирующий вид на унылую комнату, где находились две девушки. Хотя нет, девчонки! Лет двенадцати и четырнадцати. Они вышивали и беседовали. Лица у них при этом были… если смягчить – одухотворённые, а если говорить прямо – красивые, восторженные, но глупые-преглупые. Под стать разговору, который они вели.

– Я хочу родить трёх сыновей и чтобы за каждого муж мне дарил эльфийский шёлк. Только разноцветные мотки, а не за каждого одного цвета, – мечтательно обронила младшая, приглаживая рукой узор.

– Глупая ты ещё, Нежина, – с очень ласковой улыбкой, как будто отвесила самый лучший комплимент, ответила та, что постарше. – Это так мелко. Мужья у нас будут самые щедрые и богатые. Просить нужно не эльфийский шёлк, а фейскую бархатицу. Из неё знаешь какие выходят картины?!

– Ох! Даже фейскую бархатицу?! Скорее бы замуж!

И взгляды в потолок такие мечтательные-мечтательные!

Они это серьёзно? Я посмотрела на Ортанию и поняла: да, серьёзно. Похоже, тут моего актёрского таланта действительно может не хватить…

Но шоу только начиналось, и вскоре в комнату к девочкам вошла монахиня. Наверняка та, которую отправила настоятельница, но точно не скажу – серые все на одно лицо.

– Нежина, Вальтурия, пришло время повторить правила, – сказала она, хлопнув в ладоши.

Девчонки отложили вышивку и взлетели со стульев, словно бабочки. Хоть их одежда и была такой же серой, как у монахинь, но всё же грация послушниц напомнила мне об этих лёгких существах. Назову их для точности «моль».

– Идеальная фениксианка должна быть… – начала монахиня.

– Всегда доброжелательна, скромна и не любопытна, – подхватили хором восторженные моли.

– Потому что мужу…

– Не интересны капризы и желания жены.

– Но он….

– Наш господин и повелитель, поэтому мы рады услужить.

– Что должен видеть муж, когда его взгляд обращается к жене?

– Улыбку на безупречном лице и красивую фигуру…

Ну и далее в этом духе.

– Я поняла, можете переключать канал с дрессированными зомби, – проворчала я, повернувшись к настоятельнице.

Мне не хотелось больше смотреть на этих несчастных кукол, в которых превратили девочек. К тому же я начала закипать, жалея, что так опрометчиво дала Ортании клятву не вредить монастырю. Я бы с удовольствием разогнала их ветреную богадельню прямо сейчас, будь такая возможность, а теперь к поискам этой возможности добавится ещё и поиск способа обойти собственное обещание.

– Я не поняла часть слов, которые ты произнесла, Мирослава, – холодно сообщила настоятельница. – Старайся избегать их в своей речи. Вообще старайся говорить меньше. Желательно отвечать герцогу односложно: «нет» или «да».

– Принято, – буркнула я, признавая разумность совета.

– Но продолжим. Я не уверена, что ты правильно поняла увиденное. Попробуй повторить образы юных фениксианок с правильным воспитанием.

Я сделала максимально глупое лицо, растянула губы в улыбке и пропела, скопировав интонации девчонок:

– Я буду счастлива стать племенной кобылой для вашего короля.

– Это провал, – скорбно заявила помощница настоятельницы.

– Надо всё же готовиться к побегу, – поддакнула ей одна из сестёр.

– Герцог разоблачит её через сто метров пути! – всхлипнула другая.

– Мирослава! Ты не поняла главного! – повысила голос Ортания и вскочила с соляного кресла. – Наши воспитанницы верят в то, что говорят, и всей душой стремятся к жизни, которая их ждёт!

– То-то я и вижу, как Амирана верила и стремилась. И где она? – психанула я. – Может, на пути во дворец? Терпения дожидаться вашего герцога не хватило, и она помчалась пешком, чтобы поскорее начать рожать?

– Мы так ни к чему не придём, – всплеснула руками настоятельница. – Ты не понимаешь, насколько всё серьёзно!

Я вообще-то понимала, но мне было очень сложно мириться с подобной дичью. Пришлось напомнить себе о том, в каком я положении, и что не стоит отчаиваться – пока ничего не кончено. Вздохнула и произнесла ненавистную фразу ещё раз, но внутренне меняя для себя значение слов:

– Я буду счастлива родить вашему королю наследника, – услышали от меня серые монахини, а про себя я имела в виду: «Я буду счастлива стать королевой и перевернуть ваш мир с ног на голову».

Сестры с облегчением выдохнули, подарив мне немного воодушевления, а настоятельница на радостях, что получилось, решила слегка прояснить ситуацию с беглянкой:

– Амирана оказалась очень сложной воспитанницей. В первые годы её жизни нам пришлось намучиться с её характером. Но потом всё утряслось. К замужеству мы её подготовили. Я не знаю, что произошло, но подозреваю, что ты была права, когда говорила о воле высших сил. Сама бы она не сбежала.

Я понятия не имела, так ли это или девушка просто всех обманула, но сейчас меня волновала моя судьба, а не её.

– Оставим пока это. Перейдём к тому, что я должна знать и уметь. Начнём с магии. Амирана умела ею пользоваться?

– Нет, – покачала головой настоятельница, – это нашим выпускницам ни к чему. Танцы, выразительное чтение, пение, вышивка, этикет, язык цветов, эротический массаж и остальные способы возбудить мужа, чтобы понести наследника, даже если он обессилел – вот чему мы учим идеальных жён.

Я закашлялась, потому что подавилась воздухом.

– А поговорить? – сдавленно прохрипела. – О политике там, об искусстве…

– Послушать, – поправила Ортания. – Наши воспитанницы – идеальные слушательницы. А много говорить – дурной тон. Высокородные мужья, которым достаются в жёны фениксианки, и так вынуждены много выслушивать по службе и беседовать с приятелями в клубах. Дома с женой они не должны испытывать даже малейшего неудобства.

Ну просто слов нет!

– А если он сам захочет поговорить? Мало ли? Вдруг ему скучно станет.

– А для этого тебе даны руки и рот. Сделай так, чтобы муж не хотел болтать, а хотел исполнять супружеский долг.

Мне опять показалось, что я взвалила на себя слишком тяжкую ношу и не справлюсь. А чем больше я узнавала от Ортании о мироустройстве Амата, тем сильнее это чувство во мне крепло.