Читать книгу Архитектура гражданских зданий Центральной Азии - Саодат Рустамовна Мукимова - Страница 3

Культура стран Центральной Азии занимает в древний и средневековый периоды особое место в истории мировой цивилизации, также как и архитектура стран этого региона огромного азиатского континента является одним из важнейших разделов мирового зодчества. Интерес и значимость центрально-азиатского региона определяются сложной историей, религией, культурой. Поэтому значение древней и средневековой архитектуры здесь трудно переоценить, в том числе для зодчества дальних и сопредельных стран. Ведь Центральная Азия испытала на себя влияние различных культур античности (Ахеменидского Ирана, Греции, Рима, Индии, Китая и др.) и, в то же время, распространила собственное влияние на огромные территории, измеряемые ареалом распространения арийской культуры, в том числе религии.

Как известно, архитектура стран Центральной Азии эпохи древности и средних веков явилась основой для становления средневековой архитектуры исламского мира, причем и не только в данной части азиатского материка. Регион стал передаточным звеном (ретранслятором) для формирования мусульманской архитектуры далеко за его пределы, в частности, в странах Юго-Восточной Азии, Северной Индии, Индонезии, Китае и других областях и странах (Табл. 2 – Гл. 1; Табл. 2 – Гл. 8).

Общеизвестен вклад народов стран, возникавших и развивавшихся на территории срединной части Азии, в таких областях, как история, религия, математика, астрономия, медицина, лингвистика, литература и др. Поэтому закономерным является большой интерес ученых стран как всего Востока, так и Запада к арийской культуре, сыгравшей значительную роль в формировании культуры всех народов, населявших Центральную Азию в древности и средневековье¹.

Не надо забывать, что в сложении средневековой архитектуры Центральной Азии, в частности, мусульманской, сыграли важную роль и страны Ближнего (Переднего) Востока. Например, значительный вклад в такие области исламской культуры, как городское строительство и организация городской жизни внесли страны Арабского Востока². Архитектура Центральной Азии I – VIII вв., впитавшая достижения древнейших стран Бактрии, Парфии, Хорезма, Согда, Маргианы, Ферганы и земель саков, также сыграла значительную роль в сложении зодчества и городского строительства исламского периода. В целом, центральноазиатский регион указанного веков характеризуется преемственностью культурных и художественных традиций, но в то же время имеет определенные характерные особенности, отличающие его искусство и архитектуру от первобытного искусства древнейших обитателей среднеазиатских земель и от позднейшего мусульманского искусства Среднего Востока поры развитого и позднего средневековья.

Необходимо отметить так называемый «имперский» период I – IV вв. н.э., когда Великая Кушанская империя, наряду с Римом, Парфией и Ханьским государством, завершила раздел всех наиболее передовых в культурном отношении стран и областей древнего мира между этими могущественными державами³ (Табл. 2 – Гл. 1).

Ярким образцом творческого освоения и развития различных традиций служит открытие советскими археологами построек Халчаяна и Айртама, наиболее ярко отражающих искусство и архитектуру кушанского периода. Культовые постройки Кара-Тепе, Тепаи-Шах, Дальверзин-Тепе, Ак-Бешима, Кувы, Хорезма и других центров срединной части Азии I – VII вв. являются образцами синтеза архитектуры, скульптуры и живописи, в которых воплотились достижения мировой культуры и искусства. В свою очередь, как пишет Б.Я.Ставиский в своем труде, искусство и архитектура Центральной Азии, несомненно, имели воздействие на страны Парфии (западной), индийские владения Кушанской империи, Китай и в известной мере на Римскую империю, где кроме прочего получает распространение культ среднеазиатско-иранского божества Митры⁴. Не менее яркие примеры взаимовлияния и творческих взаимодействий дают памятники архитектуры и монументального искусства средних веков на территории Мавераннахра и Хорасана, включавшие такие страны, как Иран, Афганистан, Северная Индия, Восточный Туркестан и другие: дворцы, мечети и минареты в Тарик-хане в Дамгане, соборные мечети в Наине, Исфахане, Казвине, Барсиане (Иран), Термезе, Бухаре, Самарканде, Шахрисябзе, Худжанде (Мавераннахр), Бусте, Герате, Балхе (Афганистан), Ахмедабаде, Джайпуре, Дели, Агре (Индия), Туркестане и других местах⁵ (Табл. 4,5 – Гл. 8). Таким образом, зодчество стран Центральной Азии, особенно в эпоху феодализма, на данной стадии его изучения предстает перед нами как широкий круг сложно взаимодействующих между собой художественных культур многих народов, объединенных, однако, некоторым единством идейно-эстетических взглядов и создавшихся на их основе стилевых черт.

Отсюда возникает необходимость глубокого и всестороннего изучения явлений, которые предшествовали и, в конечном счете, предопределили черты локального своеобразия в архитектуре, искусстве и строительном деле общественно-культовых сооружений в древности и средневековье.

В искусствознании и историко-теоретических исследованиях по архитектурнохудожественному и строительному наследию стран Центральной Азии накоплен достаточный материал, который отражен в трудах ученых бывшего СССР. Среди этих изданий наиболее значительны «Всеобщая история искусств» в 6 томах, «Весобщая история архитектуры» в 12 томах, энциклопедический словарь-справочник в 5 томах, «Искусство стран и народов мира» и многое другое.

Большой вклад в систематизацию и освещение огромного историко-архитектурного наследия стран Центральной Азии внесли советские ученые В.В.Бартольд, В.Л.Воронина, Б.В.Веймарн, Л.С.Бретаницкий, Л.И.Ремпель, Г.А.Пугаченкова, А.Л.Якобсон, Т.П.Каптерева, П.Ш.Захидов, В.Н.Карцев, А.Б.Раллев, О. Ходжас, С.Г.Хмельницкий, С.М.Мамаджанова, Р.С.Мукимов, Х.Х.Хакимов, Р.М.Муксинов, Б. Глаудинов и др. Каждый из этих авторов вносил своё понимание закономерностей развития искусства и архитектуры Центральной Азии. Так, типологические аспекты развития архитектуры мусульманского Востока рассмотрены В.Л.Ворониной. Проблемы локального своеобразия и их истоков в архитектуре стран Ближнего Востока отражены в работах Н.И.Брунова. В его работе «Очерки по истории архитектуры» зодчество стран Переднего и Среднего Востока, исповедавших ислам, рассматривается как целостное явление⁶.

В 1974 году вышла работа Б.В.Веймарна «Искусство арабских стран и Ирана VII – XVII вв.», в которой иранская средневековая архитектура рассматривается как составная часть мирового искусства и где автор выделяет изобразительность как одну из важнейших проблем в истории мирового искусства и пытается рассмотреть ее в связи с другими вопросами художественного творчества на Ближнем и Среднем Востоке в эпоху феодализма⁷.

Архитектура Ближнего и Среднего Востока является предметом исследований архитектора А.Б.Раллева⁸, в которых он раскрывает особенности формирования архитектуры названных регионов в контексте мировой архитектуры, а также дает ряд оригинальных научных концепций формообразования культовых, дворцовых и иных памятников.

Архитектуре Центральной Азии изучаемого периода посвящено большое количество литературы. Прежде всего необходимо отметить фундаментальный труд Г.А.Пугаченковой «Пути развития архитектуры Южного Туркменистана поры рабовладения и феодализма», изданный в 1958 году, в котором прослежены основные этапы формирования зодчества Южного Туркменистана в широкой взаимосвязи с архитектурой сопредельных областей⁹. Культовая и дворцовая архитектура Центральной Азии древних и средневековых периодов являются сферой научных интересов Б.Я.Ставиского¹⁰. Культовые и дворцовые сооружения, древние городища Хорезма нашли отражение в трудах С.П.Толстова¹¹.

Домусульманская культовая архитектура Центральной Азии рассматривается В.Л.Ворониной с позиций взаимосвязи с существовавшими религиями буддизма, зороастризма, маздеизма, христианства¹². Средневековой архитектуре Центральной Азии (генезису, формообразованию, строительным приемам) посвящена монография В.А.Нильсена¹³. Большой вклад в исследовании памятников архитектуры Центральной Азии внес Б.Н.Засыпкин¹⁴. В его работах много внимания уделено проблемам генезиса, архитектурной композиции, формообразования, декора, а также реставрации и охраны памятников.

Конструктивные особенности среднеазиатских минаретов освещены в работе А.М.Прибытковой¹⁵. В этой работе впервые анализируются пропорциональные соотношения центрально-азиатских минаретов и выполнена таблица сравнительного анализа башенных сооружений. Проблемы архитектурной формы, типологии декора, композиции минаретов Центральной Азии в свое время нашли отражение в работах В. Л. Ворониной¹⁶, Г. А. Пугаченковой, М. Е. Массона¹⁷, В. А. Нильсена¹⁸ А. А. Асанова¹⁹ и других авторов.

В той или иной степени вопросы развития архитектуры Центральной Азии I-ХП вв. в своих исследованиях осветили Н. М. Бачинский, Б. А. Литвинский, Л. И. Ремпель, Л. Ю. Маньковская, К. С. Крюков, М. С. Булатов, Е. Н. Немцева, П. Ш. Захидов, Д. А. Назилов, М. К. Ахмедов, Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова, Р. М. Муксинов, Б. А. Глаудинов и другие, труды которых отмечены в списке литературы настоящей книги.

Архитектурное наследие Таджикистана автор изучила, как по трудам таких ученых- архитекторов, как С. Г. Хмельницкий, М. Х. Мамадназаров, Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова, Х. Х. Хакимов, Сайёра Мукимова, так и по собственным натурным исследованиям в исторических городах Худжанде, Ура-Тюбе-Истравшане, Исфаре, Канибадаме, Пенджикенте, Душанбе, Кулябе и др. Из названных авторов привлекает внимание краткая, но емкая история национального зодчества Таджикистана, написанная Р.С.Мукимовым и С.М.Мамаджановой²⁰. а также три монографии, написанные как единолично самим автором, так и в соавторстве, непосредственно касающиеся тематики нашей книги: эти коллективная книга «Мадраса Мавераннахра и Хорасана» (1998 г.), «Архитектура дворцов Центральной Азии», изданная в 2002 году и «Архитектура мечетей Ближнего и Среднего Востока», опубликованная в 2003 году²¹.

Зарубежная литература по архитектуре и искусству Центральной Азии невелика. Это в основном труды по искусству стран мусульманского Востока (Ф. Зарре, А. Гайе. Э. Дица, А. Саладена, Ф. Мартина и др.), а также более поздние работы (К. Кресвелл, М. Димант), где архитектура и искусство стран Центральной Азии отдельно не рассматриваются, а излагаются попутно с историей искусств сельджуков Малой Азии и империи Тимура.

В специальных трудах, посвященных историко-архитектурным изысканиям в Иране, Ираке, Сирии, Афганистане и т.д., в работах А. Грюнведеля, А. Стейна, Э. Херцфельда, А. И. Годар, А. Поопа, Д. Шлюмберже и других, архитектура и искусство Центральной Азии также рассматривается попутно в свете толкований о роли и месте различных цивилизаций (в основном, персидской) в истории культуры. По справедливому замечанию Л. И. Ремпеля, «сам принцип рассмотрения искусства Средней Азии в качестве ответвления «персидского» искусства не выдерживает критики»²². Большинство трудов, изданных за рубежом по архитектурному наследию исламского мира, объединяет их приверженность к понятиям «мусульманская архитектура», «мусульманское искусство». Но некоторые из них отходят от общепринятой «мусульманской направленности» исследований. Например, американский исламовед М. Ходжас высказал ряд веских соображений на этот предмет: «Нет общей цивилизации, ассоциируемой с христианством или с буддизмом. В исламе же, несмотря на обширность его распространения, никогда не прекращались контакты. Тем не менее, культура, ассоциируемая с исламом, столь же дифференцирована и гетерогенна, как и всякая другая. Более того, иудеи, христиане, хинду не только живут в сфере мусульманской культуры, они органические ее участники, активно действуя в культурном диалоге, поэтому сущность исторической цивилизации надо отделять от религии как поля деятельности»²³.

Проблемам «мусульманского искусства» посвящена работа известного ученого О. Грабара. По его мнению, ислам в искусстве народов Ближнего и Среднего Востока претерпевает известную эволюцию. Наиболее целостна исламская архитектура в VII – XIII вв. В X в. целостность нарушается, а после монгольского нашествия разделяется на отдельные очаги в различных регионах. После османской экспансии в XVI веке наступает конец арабской гегемонии²⁴.

Вышеперечисленные (далеко не полные) труды и публикации, дополняя друг друга, создают общую картину становления и развития архитектуры Ближнего и Среднего Востока, в том числе Центральной Азии. Вместе с тем целенаправленные научные исследования по истории архитектуры стран Центральной Азии с целью выявления закономерных особенностей развития культовой архитектуры мусульманского периода ранее не выполнялись. Вопросы влияния ислама на трансформацию прежних (доисламских) и сложение новых архитектурных форм в рассматриваемом регионе также не исследованы и требуют отдельного осмысления.

Важность и острота проблем определяются общими идейно-политическими задачами в использовании и сохранении архитектурного наследия этого региона. Историческая среда новых городов требует особого изучения закономерностей сложения древней архитектуры и особенно общественно-культовых. Архитектура общественно-культовых зданий всегда была одной из главных градоформирующих сооружений феодальных городов. Именно в культовой и общественной архитектуре наиболее полно и рельефно выражены художественные особенности региона их строительства. В этом отношении исследуемая общественная и культовая архитектура исламской религии вызывает особый интерес в связи с вышеизложенным разным пониманием «мусульманской архитектуры» и определением степени влияния ислама на трансформацию доисламских сооружений и формирование исламской общественной культовой архитектуры. В общественном и культовом зодчестве исламских государств находило приложение художественное творчество мастеров средневековых городов, и в них в наибольшей степени воплотились достижения искусства и строительной техники разных народов, объединенных единой идеологией.

Однако, несмотря на объединяющую огромные регионы общую исламскую религию и даже то, что многие страны были объединены политически, зодчество многих стран было лишено самостоятельности. Не подлежит сомнению и другое: в различных областях и странах распространение исламской религии, значение и сила ее воздействия были отнюдь не одинаковы. Это в полной мере относится и к странам Центральной Азии (например, в бывших постсоветских республиках Средней Азии), где ислам до недавнего времени по-разному воспринимался зодчими, по-разному ими понимался, а потому различно отражался на всем процессе формирования монументальной архитектуры.

Для Республики Таджикистан данная проблема (общественно-культовая исламская архитектура) является актуальной в связи с большим размахом строительства культовых и исконно традиционных в прошлом общественных зданий после приобретения республикой суверенитета в 1991 году. Для понимания общих принципов формирования современных мадраса и мечетей, чайхан и махаллинских (гузарных) общественных центров огромное значение имеет изучение исторического опыта развития общественно-культового зодчества на огромной территории распространения ислама.

Вышеперечисленные мотивы, а также необходимость восполнить некоторый пробел в изучении вопросов влияния ислама на формирование культовых (и общественных тоже) сооружений стран Центральной Азии, а также современная практика подобного строительства, в которой еще больше конкретизируются общие принципы их архитектурно-планировочной организации, определяют наше обращение к ней для специального научного исследования.

Примечания к введению

1. Э. А. Грантовский. Ранняя история иранских племен Передней Азии. – М.: Наука, 1970, с. 7- 64; В. И. Сарианиди. Афганистан: сокровища безымянных царей. – М.: Наука. 1983, с. 28—43; В. М. Массон. Урбанизация и городской образ жизни // Массон В. М. Вопросы культурного наследия. – Ашхабад, 2002, с.22—25; Мукимов Р. Истоки зодческого искусства Ариев Центральной Азии. – Душанбе: АН РТ, 2005. – 60 с.; Ариана и Арйанведжа. История и цивилизация. Коллект. тематич. монография./Авторы Негматов Н. Н., Мукимов Р. С., Хакимов Н. Г., Воднев В. В., Мандельштам А. М. – Худжанд: Ношир, 2006. – 712 с., ил.;и др.

2. М. Аль-Хабиб. Арабская вязь на стенах. Единство каллиграфии и архитектуры // Курьер ЮНЕСКО. – М., 1973. – №1, с. 41; Б. Ародаки. Медресе – первые университеты Арабского Востока. // Там же, с. 35; В. В. Бартольд. Ислам после пророка. Отделение церкви от государства. Сунны пророка. – Соч. – Т.6. – М.: Наука, 1966; Е. А. Беляев. Арабы, ислам и арабский Халифат в раннее средневековье. – М.: Прогресс, 1965; Л. С. Бретаницкий. Художественное наследие Переднего Востока эпохи феодализма. – М.: Советский художник, 1981; Мукимова Саодат. Сущность ислама и его отражение в архитектуре мечети Таджикистана // Очерки истории и теории культуры таджикского народа. Сборник статей. – Душанбе: АН РТ, 2006. – С. 187—207; и др.

3. Б. Я. Ставиский. Искусство Средней Азии. Древний период (VI в. до н.э. – VIII в. н.э.). – М.: Искусство, 1974.

4. Б. Я. Ставиский. Искусство Средней Азии. Древний период (VI в. до н.э. – VIII в. н.э.). – М.: Искусство, 1974.

5. ВИА, в 12-ти томах. – Т.8. – М.: Стройиздат, 1969, главы 3, 4, 5; А. А. Короцкая. Сокровища индийского искусства. – М.: Искусство, 1966; Она же. Архитектура Индии раннего средневековья. – М.: Стройиздат, 1964; Г. А. Пугаченкова. Зодчество Центральной Азии. XV век. – Ташкент: Издат. литер, и искусства. 1976; Р. С. Мукимов. История и теория таджикского зодчества. – Душанбе: ТНИИПАГ-ТТУ, 2002; и др.

6. П. И. Брунов. Очерки по истории архитектуры. Т. 1. – М.-Л.: Стройиздат, 1981.

7. Б. В. Веймарн. Искусство арабских стран и Ирана (7—17 вв.). – М.: Искусство, 1974.

8. А. Б. Раллев. История архитектуры развивающихся стран.– Киев: Вища школа, 1986.

9. Т. А. Пугаченкова. Пути развития архитектуры Южного Туркменистана поры рабовладения и феодализма. – М.: Наука, 1958.

10. Б. Я. Ставиский. Кушанская Бактрия: проблемы истории и культуры. – М.: Наука, 1977; Он же. Искусство Средней Азии, указ, соч.; и др.

11. С. П. Толстов. Древний Хорезм. – М.: АН СССР, 1948.

12. В. Л. Воронина. Доисламские культовые сооружения Средней Азии // СА. – 1960. – М. – №2.– С. 42—55.

13. В. А. Нильсен. Монументальная архитектура Бухарского оазиса Х1-ХП вв. – Ташкент: АН Узб. ССР, 1956.

14. Б. Н. Засыпкин. Архитектура Средней Азии. – М.: АН СССР, 1948.

15. А. М. Прибыткова. Конструктивные особенности среднеазиатских минаретов Х-ХП вв. // АН. – 1964. – М. – Вып. 17, с. 196.

16. В. Л. Воронина. Сырцовые минареты верховьев Зеравашана // Тр. АН Таджикской ССР. – Т. XX. – Сталинабад: АН Тадж. ССР, 1960. – С. 55—59.

17. М. Е. Массон, Г. А. Пугаченкова. Гумбез Манаса. – М.: АН СССР, 1950.

18. В. А. Нильсен. Становление феодальной архитектуры Средней Азии (5—8 вв.) – Ташкент: Фан, 1966.

19. А. А. Асанов. Памятники архитектуры средневекового Хорезма. – Ташкент: Узбекистан, 1971.

20. Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова. Зодчество Таджикистана. – Душанбе: Маориф, 1990.

21. А. К. Мирбабаев, Р. С. Мукимов, С. Р. Мукимова. Мадраса Мавераннахра и Хорасана. Учебное пособие. – Душанбе: Мерос, 1998. – 185 с., ил.; Саодат Мукимова. Архитектура дворцов Центральной Азии (традиции и взаимосвязи). – Бишкек: Технология, 2002. – 127 с., ил.; Саодат Мукимова, Савлатби Хаитова. Архитектура мечетей Ближнего и Среднего Востока (вопросы традиций и современности). – Душанбе: ТНИИПАГ, 2003. – 176 с., ил.

22. Л. И. Ремпель. Архитектурный орнамент Узбекистана. – Ташкент: Фан, 1961.

23. Цит. по: В. Л. Воронина. Ислам и архитектура // АН. – 1983. -М. – Выл. 32, с. 157.

24. The Genius of Arab Civilization. – Oxford, 1978, p. 78—79.