Читать книгу Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата - Сара Дж. Маас - Страница 18

По приказу Гленнис – так называемой прабабушки Маноны – крошанки опустили оружие. Манона забросала ее вопросами, желая знать эту ветвь своей родословной, но старуха лишь махнула рукой, предложив следовать за нею.

Среди белых шатров горели костры. Ведьм, следящих за ними, было дюжины две, если не больше. Все они побросали работу и молча провожали взглядами Манону. Она впервые видела крошанок, занимающихся хозяйственными делами. Кто возился с кострами, кто носил воду, а кто помешивал в тяжелых котлах, где варилось мясо горных коз, приправленное сушеными травами.

Манона смотрела в настороженные лица крошанок. Все слова, какие она собиралась сказать, куда-то исчезли. Ведьмы отряда Тринадцати тоже молчали. Но не Дорин.

Король шел рядом с нею. От него веяло приятным теплом.

– А ты знала, что среди крошанок по-прежнему живет твоя родня? – тихо спросил он.

– Нет.

Во время их поединка бабушка умолчала об этом.

Манона сомневалась, что здешний лагерь был постоянным пристанищем крошанок. Разумеется, ей они ничего не скажут. Сама Манона вряд ли нашла бы их лагерь, умело замаскированный среди гор. Но ведь Кирена каким-то образом сумела его найти.

Возможно, выслеживая Манону по запаху. Запах отчасти выдавал ее родство с крошанками.

Паучиха шагала между Астериной и Соррелью. Дорин по-прежнему связывал ее своей магией, не испытывая при этом никакого напряжения. Однако правая рука короля лежала на эфесе меча.

Поймав суровый взгляд Маноны, Дорин убрал руку.

– Какую роль ты отведешь мне в разговоре? – поинтересовался он. – Молча слушать или оказывать поддержку?

– Мне достаточно поддержки Астерины.

– В таком случае кто я?

Насмешливый вопрос сопровождался странным ощущением. Маноне показалось, что невидимые руки Дорина гладят ее по спине.

– Ты – король Адарлана.

– Значит, я тоже буду участвовать в обсуждении?

– Если пожелаешь.

Уловив его нарастающее недовольство, Манона спрятала ухмылку.

Голос Дорина превратился в тихое мурлыканье:

– А знаешь, что я сейчас подумываю сделать?

Манона недоверчиво покосилась на него. Дорин усмехался.

– Ты сейчас похожа на лошадь, которая вот-вот понесет, – сказал он, продолжая усмехаться. – Это лишь повредит переговорам.

Он пытался ее рассердить, чтобы она ослабила свою железную хватку.

– Они знают, кто ты, – продолжал Дорин. – Доказывать это незачем. Важно другое: согласятся ли они тебя признать.

На что он намекает? А-а, на то, что прабабушка может и не принадлежать к королевской ветви ее родословной.

– Они не похожи на тех, кого можно покорить жестокостью.

«Не похожи!» Он не знал и половины того, на что способны крошанки.

– Уж не собираешься ли ты давать мне советы? – раздраженно бросила Манона.

– Считай это дружеской подсказкой от короля королеве.

Хотя они были не одни и за каждым их шагом следили, Манона слегка улыбнулась.

Дальнейшие слова Дорина еще больше ее удивили.

– Еще с горы я держу их под прицелом своей магии. Одно неверное движение с их стороны, и от них даже воспоминания не останется.

Манона невольно поежилась. Голос Дорина был полон холодной жестокости.

– Нам нужен союз с ними, – шепнула она.

Все ее сегодняшние действия должны быть направлены на это.

– Тогда, ведьмочка, будем надеяться, что до крайностей не дойдет.

Манона открыла рот, собираясь ответить, но не успела. В темнеющем воздухе над лагерем резко запела труба, возвещая об опасности. В небе, на фоне зажигающихся звезд, появились фигуры драконов. Хлопанье их могучих крыльев заглушало трубу.

Лагерь мгновенно пришел в движение. Дозорные, поднявшие тревогу, торопливо отдавали приказы. Ведьмы отряда Тринадцати окружили Манону и выхватили мечи.

Железнозубые их нашли.

И намного быстрее, чем замышляла Манона.

Как разведывательному отряду Железнозубых удалось их найти? Дорин мысленно перебрал возможные причины. Скорее всего, крошанок выдали костры.

Дорин приготовил свою магию к бою. Над лагерем зависли двадцать шесть драконов. Желтоногие. Два шабаша.

Старуха, назвавшаяся пробабушкой Маноны, принялась отдавать приказы. Крошанки безропотно подчинялись, взмывая на метлах в темное небо с луками и мечами в руках.

Вопросы будут потом, в том числе и о западне, подстроенной паучихой. Манона приказала соратницам занять оборону.

Быстрые, словно тени, ведьмы отряда Тринадцати бросились туда, где оставили драконов. Их железные зубы угрожающе поблескивали в отсветах костров.

Дорин подождал, когда вокруг станет свободнее, и обрушил свою магическую силу на драконов Желтоногих. Острые ледяные пики вонзались драконам в грудь и прорывали перепонки крыльев.

Подумав о Кирене, он несколько ослабил магические узы, сдерживавшие паучиху. Естественно, не настолько, чтобы она атаковала ведьм, но достаточно для возвращения в свое настоящее обличье, в каком она сможет постоять за себя. Вспышка света на другой стороне лагеря подсказала: Кирена не замедлила воспользоваться послаблением.

Допрашивать ее он будет потом.

Манона и ее соратницы, спешно поднявшись в воздух, устремились наперерез Желтоногим.

Какими же маленькими, ужасающе маленькими выглядели крошанки на фоне драконов! Их метлы казались жалкими пучками прутиков, зато отвага крошанских ведьм была несомненной. Они размахивали мечами, стреляли из луков и… мешали Дорину нанести магический удар. Крошанки так и сновали между драконами. Нескольких им удалось подбить, и те с ревом упали прямо в ущелье. Но остальные оставались в воздухе.

Гленнис подавала команды с земли. Большой лук в ее морщинистых руках был нацелен вверх.

Один дракон пролетел совсем низко. Его хвост, усеянный ядовитами шипами, своротил несколько шатров. Гленнис выпустила в него стрелу. Дорин добавил свой удар: ледяное копье понеслось к пятнистой груди дракона.

Оба удара достигли цели. С небес хлынула черная кровь. Дракон вместе со всадницей врезался в ближайшую вершину и камнем рухнул вниз.

Гленнис улыбалась. Ее морщинистое лицо сияло.

– Я попала первой, – заявила она и потянулась за другой стрелой.

Чувствовалось, ей весело, хотя исход сражения еще не был ясен.

– Мне бы такую прабабушку, – пробормотал Дорин, приготовившись к новому удару.

Теперь придется осторожничать: снизу ведьмы отряда Тринадцати почти не отличались от Желтоногих.

Однако соратницы Маноны не нуждались в его осторожности, не говоря уже о помощи. Они вклинились в ряды Желтоногих, разрушая боевой порядок. Внезапность нападения имела свои преимущества, но недолгие. А умением сражаться отряд Тринадцати превосходил всех.

Нескольких крошанок настигли шипастые хвосты драконов. Кто закувыркался вниз, а кому судьба уготовила смерть в разверзнутой драконьей пасти.

– Не путайтесь под ногами! – закричала Манона. – Держитесь у самой земли!

Приказ был обращен не к отряду Тринадцати. К крошанкам.

– Выполняйте ее приказ! – прокричала Гленнис.

Голос старухи звучал на удивление громко. Похоже, у нее имелись магические способности.

Крошанки послушно опустились, создав живой щит над шатрами. Они видели, как Аброхас перекусил горло дракону вдвое крупнее себя, а Манона выстрелила всаднице в лицо. Затаив дыхание, смотрели на сражение зеленоглазых близняшек-демонесс с тремя драконами, окончившееся падением всех троих в пропасть. Представление продолжила небесно-голубая дракониха Астерины: сначала выбросила из седла вражескую всадницу, затем выхватила клок мяса из спины ее дракона.

Каждая ведьма отряда Тринадцати выбирала цель, наносила удар – и не промахивалась. У Желтоногих такой согласованности действий не было. Несколько ведьм, посчитав крошанок более легкой добычей, попытались опуститься ниже, но их встретил шквал стрел. Драконам стрелы не причиняли особого вреда, чего нельзя было сказать о всадницах.

Оставшись с пустыми седлами, драконы Желтоногих начали метаться. Жить им оставалось недолго, и вскоре все они, исторгая фонтаны черной крови, ударились об окрестные скалы.

Страх и ярость в сердце Дорина смешивались с жалостью к этим крылатым существам. А ведь попади они к другим хозяйкам, их судьба могла бы сложиться так же, как у Аброхаса.

Ему вдруг расхотелось наносить удар по дракону, сумевшему прорваться к земле. Дракон летел прямо на Гленнис, а сзади – второй.

Дорин подарил этому дракону легкую смерть, магическим ударом сломав шею. Но сам он после выплеска тяжело дышал. Такая же смерть ждала и второго дракона, однако следом летели третий и четвертый. Их Дорин заметил только сейчас. Драконы срывали шатры, а их челюсти вгрызались во все, что встречалось на пути. Несколько крошанок с воплями упали.

Но вниз уже спешила Манона. Аброхас камнем ринулся с небес. Манона отсекла голову ближайшей всаднице. Когда голова Желтоногой разведчицы слетела с плеч, на ее лице еще сохранялось выражение ужаса.

Магия Дорина запнулась.

Отсеченная голова упала рядом с ним и закружилась на мерзлой земле… Перед глазами мелькнул громадный зал, красный каменный пол, залитый кровью, и глухой стук головы, упавшей на мраморные плиты. Единственный звук, если не считать его крика.

«Мне нельзя было в вас влюбляться».

Голова Желтоногой замерла возле его сапог. Снег и земля стали синими от крови.

Он не слышал шума крыльев и словно не видел четвертого дракона, летящего на него. Манона, надрывая легкие, звала его по имени. Крошанки стреляли по дракону.

Глаза отсеченной головы разведчицы клана Желтоногих смотрели в никуда.

Громадная пасть разверзлась перед Дорином, сверкая зубами.

Манона снова выкрикнула его имя, но он не мог пошевелиться.

Дракон скользнул вниз, и челюсти сомкнулись вокруг Дорина. Стало темно. И тогда его магия сорвалась с цепи. Мгновение назад дракон заглатывал его целиком, окутывая тошнотворным дыханием. А сейчас… дымящаяся драконья туша валялась на снегу. Прежние удары были внешними. Этот он произвел изнутри. Даже не удар. Дорин превратился в бушующее пламя, настолько жаркое, что оно прожгло драконьи челюсти и горло. Дорин выбрался оттуда с легкостью, словно из паутины.

Всадница, летевшая на четвертом драконе, уцелела. Она выхватила меч, но стрела Гленнис тут же пронзила ей горло.

Ведьмы отряда Тринадцати приземлились, густо забрызганные синей и черной кровью. Как же она отличалась от красной крови Сорши и его собственной!

Пальцы с железными ногтями сдавили ему плечи. Золотистые глаза сердито пылали.

– Ты никак ополоумел?

Дорин лишь взглянул на отсеченную голову Желтоногой, по-прежнему валявшуюся рядом. Манона поняла, куда он смотрит, плотно сжала губы и убрала руки.

– Мои Тени отправятся сейчас на разведку, – объявила Манона, поворачиваясь к старухе. – Проверят, не летит ли сюда еще кто-нибудь.

Дорин не знал, как подействовала на крошанок его магия. Возможно, удивила. Или испугала. Гленнис не сказала об этом ни слова. Другие крошанки занялись ранеными.

– Кто-нибудь из врагов уцелел? – спросила Гленнис, вглядываясь в опустевшее небо.

– Все мертвы.

К Маноне спешила темноволосая крошанка, та, что первой встретила их в лагере. И опять у нее в руках был меч.

– Это вы устроили!

Дорин сжал эфес Дамариса, но вытаскивать меч не стал. Манона даже не шелохнулась.

– Что устроили? Спасли ваши задницы? Да, это наших рук дело.

– Вы привели сюда Желтоногих!

– Бронвена! – окликнула ее Гленнис, вытирая с лица синюю кровь.

– Стоило им появиться – и нас атаковали! – взвилась Бронвена. – Думаешь, это просто совпадение?

– Черноклювые сражались вместе с нами, а не против нас, – напомнила Гленнис. – Ты можешь поклясться? – спросила она Манону.

Золотистые глаза Маноны сверкнули в пламени костра.

– Клянусь, что не приводила сюда Желтоногих!

Гленнис кивнула, но Дорин пристально смотрел на Манону. Дамарис стал холодным как лед. Настолько холодным, что даже пальцы прилипли к эфесу. Однако Гленнис была вполне удовлетворена ответом Маноны и снова кивнула.

– Тогда нам есть о чем поговорить. Попозже.

Бронвена плюнула на окровавленную землю и неслышно отошла.

Манона принесла ложную клятву. Соврала крошанкам.

Она вопросительно посмотрела на Дорина, но король отвернулся. Ему требовалось время, чтобы разобраться в содеянном ею.

Затишье в лагере было недолгим. Как и после любого сражения, нужно было осмотреть раненых и убрать убитых. Дорин помогал всем, чем мог, исцеляя тех, кто острее всего нуждался в этом. Из открытых рваных ран крошанок ему на руки сочилась синяя кровь. Теплая кровь. Но его руки не ощущали тепла.