Читать книгу Эвермор. Время истины - Сара Холланд - Страница 6

Я отталкиваю ожившую Каро и встаю. Все вокруг расплывается. Она смотрит на меня блестящими, беспокойными глазами и становится на колени. Тошнота подступает к горлу. Ловким движением Каро хватается за рукоять ножа и вытаскивает его из бока, а потом бросает на траву.

От вида крови на лезвии у меня начинает кружиться голова. Я осматриваюсь, отходя от Каро и браня себя за глупую убежденность, что простое лезвие может убить Колдунью из легенды. Мне никогда не везло.

Я не смогу ее убить.

Ина. Мне надо найти Ину.

Стража бросила меня к ногам Каро сразу за воротами дворца. Поэтому я, не оглядываясь, бросаюсь к ближайшему входу в Береговую Гавань, арку, ведущую в узкий коридор, краем глаза замечая, как Колдунья встает.

Каждый шаг отдается дрожью в теле, но я заставляю себя идти вдоль коридора для слуг. Он плавно уходит вправо, словно отражение внешней стены, а слева, через каменную арку, я вижу кусочек лестницы. Сворачиваю в этом направлении в надежде, что Каро не сразу поймет, пошла ли я вверх или вниз. Без раздумий бросаюсь вверх по лестнице, первый пролет, второй, третий. Вскоре легкие и мышцы начинают гореть, но адреналин и образ Ины перед глазами заставляют меня двигаться вперед.

В отчаянии я пытаюсь вызвать далекие воспоминания о Береговой Гавани, ведь я здесь уже бывала. Я помню это место. Так куда бы отправилась молодая Королева в ожидании коронации?

Пара слабых низких голосов поднимается к сводчатому потолку: на лестнице есть еще кто-то. Гости ли это, стража или слуги, я точно не знаю, но они могут услышать мои тяжелые шаги, поэтому замедляюсь и буквально крадусь по ступенькам. Сердце так громко стучит в ушах, что я едва слышу болтовню слуг в коридоре и шорох шелковых юбок, когда аристократок приглашают войти во дворец.

Мне нужно решить, продолжать ли подъем или пойти вниз по еще одному коридору для слуг. В этот раз я полагаюсь не на собственное скрытое знание, а на обычные воспоминания об Ине в Эверлессе: как она раздражалась из-за стражи у ее покоев и не моргнув глазом врала лакеям Герлингов, которые не пускали ее за ворота.

Если я ее вообще знаю, она захочет побыть в одиночестве. Может быть, в башне, как можно дальше от стражи.

Вверх.

Я заставляю себя забыть про холод от прикосновения к Каро. Иду через узкие коридоры мимо одетых в золотые убранства слуг, которые выглядят такими же измученными, как и я, и едва смотрят на меня.

Никакой стражи. Слабый голос во мне шепчет, что это неправильно: еще одна ловушка – но я не могу остановиться и поразмыслить, боясь, что если загляну через перила, то увижу довольное лицо Каро, уставившееся на меня. Ноги сами несут меня вверх и наконец вниз по коридору, вдоль которого тянутся окна.

Я захожу в просторные покои, подсвеченные лишь несколькими лампами и луной. Через разноцветное стекло вижу мерцающие скаты и шпили крыши Береговой Гавани, а за ними – блеск моря. Внутри комнаты – стопки книг, тряпичные куклы, одежда разбросана повсюду, словно лепестки цветов.

Потом замечаю ее, и сердце замирает от неожиданности.

Ина.

Новая Королева – моя сестра – стоит перед высоким зеркалом спиной ко мне, припудривая лицо. Меня накрывает воспоминание о ночи, когда я зашла в покои прежней Королевы, уверенная, что она Колдунья, и увидела, как она вот так же красится, бледная, словно призрак. Но Ина не старая Королева. Не оболочка, не обреченная.

Пульс участился, но я иду вперед, не отводя взгляда от Ины. Ее плечи опущены, глаза поблекли, словно каждое движение дается ей с трудом. Моя подруга.

Моя сестра, родившаяся от той же матери в Брайарсмуре, в день, когда время там раскололось. Девочка, увезенная Королевой и Каро в Береговую Гавань, в то время как меня унес прочь отец. Я внезапно понимаю, что она – единственная родная душа, которая у меня осталась.

Ина ловит в зеркале мой взгляд. Пудреница выскальзывает у нее из рук и бьется о полированный туалетный столик, взрываясь облаком блестящей пыли вокруг нее. Ина резко разворачивается с широко открытыми глазами.

Мгновение мне кажется, что она подбежит и обнимет меня. Я вижу, как этот импульс пробегает по ее открытому, доверчивому лицу, но потом ледяная ненависть вытесняет былое удивление в ее взгляде. Рука Ины дергается к серебряному колокольчику, стоящему под зеркалом. Ее пальцы парят над ним, готовые вызвать стражу.

– Ина, – я смотрю на нее, разум работает медленно, во рту пересохло, – пожалуйста, просто выслушай меня.

Ина двигается медленно, словно ей больно, и, поднимаясь с мягкого кресла, вместе с колокольчиком берет со столика серебряный нож, который я раньше не заметила.

– Каро сказала мне, что тебя поймали. – Ее голос спокойнее, чем я ожидала, но холоднее, чем самый холодный, темный зимний день, который я когда-либо переживала в Крофтоне, даже когда мы с папой почти голодали.

Моя подруга, моя Королева, моя сестра смотрит на меня с ненавистью во взгляде. Но в нем есть и боль, лишь наполовину скрытая под яростью, которую мне тяжело переносить.

– Прости, – шепчу я бессмысленно. Хриплая просьба о милосердии, понимании.

– Почему? – шипит она. – Знаю, у тебя была тяжелая жизнь, Джулс. Я могу понять, за что ты ненавидела мою мать или Герлингов. Но я ничего тебе не сделала. Роан помог тебе. – Ее голос дрожит, но кинжал неподвижен. – Я тебе доверяла.

– Ина, – разбитым голосом говорю я, поднимая ладони вверх, – Ина, я не…

Я собираюсь сказать ей, что не убивала Роана. Но, прежде чем успеваю договорить предложение, перед глазами появляется лицо Аммы. Я вижу, как она обнимает меня в сарае, а потом лежит, мертвая, на обожженном полу мясной лавки в луже крови.

Я убедила Амму верить мне. Та поверила. И все равно ее у меня забрали.

Слова застывают на языке, и это никак не связано с магией.

Ина подходит ближе ко мне, от нее словно исходит холод. Я чувствую, как глаза начинает щипать от слез.

– Я лишь пыталась быть доброй к тебе, а ты разрушила мою жизнь. Каро всегда говорила, что люди будут пользоваться моей добротой. Нужно было ее слушать. – Она останавливается в шаге от меня, с кинжалом в руке. Ее пальцы так крепко сжимают рукоять, что лезвие кажется продолжением ее кисти: одним острым когтем.

Слеза, потом еще одна скатываются по щеке, но я их не вытираю. Я не убивала Роана или ее мать, я не монстр, которым она меня считает, – но это не делает ее слова менее правдивыми. Они погибли из-за меня, оба. И Ина осталась один на один с Каро, которая, скорее всего, с минуты на минуту окажется здесь.

Я проглатываю речь, которую приготовила для Аммы. Будет безопаснее, если Ина поверит в ложь.

Вызванные в памяти образы Каро, Айвана, Герлингов, которые украли все кровавое железо с пояса папы, переполняют меня яростью.

– Твоя мать и Герлинги разрушили мою жизнь, – выплевываю я. Старая злость бурлит во мне, подогревая острыми словами, которые легко слетают с губ. – Они убили моего отца просто за то, что он вошел в Эверлесс. Но только после того, как заставили нас голодать вместе со всей деревней.

Она еще не научилась скрывать свои чувства. Даже сквозь слезы я их узнаю: смущение, злость, шок и снова злость. Каждое бьет как удар, пока я подбираю слова. Даже теперь мне хочется забрать назад то, что я сказала, пытаясь открыть Ине правду, при этом попытаться защитить ее от Каро.

Но нет ничего, никакой полуправды, которая сохранит ее в безопасности. Я ищу и ищу, но не могу ничего придумать.

– Королева станет проклятием Семперы, сосущим кровь бедных. Чего стоят наши годы тебе? Твоей матери? Герлингам? Я видела, как люди умирают, пока вы с Роаном пировали и сорили кровавым железом, когда мы голодали, – я задыхаюсь, но продолжаю: – Королева заслужила смерть.

Ина звонит в колокольчик.

Громкий, чистый звон пронзает меня. Я слышу шаги, громыхающие по коридору. Высокий женский голос прорезается через топот, выкрикивая команды.

Да, я сама сказала ей, что именно я – тот монстр, которого она ожидала, но все равно испытываю шок от предательства, когда она двигается вперед – с еще более смертоносной грацией, чем я замечала за ней в Эверлессе, – и приставляет кончик кинжала к моей груди. Я ловлю ее взгляд в надежде передать ей правду о нас одними лишь глазами, вспоминая молчаливый язык, который Амма с сестрой хранили между собой так же нежно, как секрет.

Губы Ины напряжены. Смущение и осторожность сражаются на ее лице. Между нами висит оглушительное молчание, более звучное, чем поток шагов с другой стороны двери. Я смотрю на нее, по лицу текут слезы, я разрываюсь между тем, чтобы оттолкнуть ее и выдать правду, несмотря на здравый смысл.

Наконец, как раз когда дверь открывается и влетают кричащие стражники – юбки Каро кружатся среди них, – Ина убирает кинжал от моей груди.

А потом кто-то бьет меня в висок – и все вокруг погружается в темноту.

* * *

Когда я прихожу в себя, лицо Каро медленно появляется перед моими глазами: ее резкие черты и зелено-стеклянные глаза, такие же милые, как и ядовитый плющ. Мгновение я представляю, что снова в Эверлессе, валяюсь с ней на кровати после веселой ночи, как в тот день, когда мы все вместе отправились в Лаисту и выпили мадели, чтобы отпраздновать грядущую свадьбу Ины и Роана. И сперва даже чувствую радость и безопасность.

А потом возвращается боль, и с ней – сознание. Обстановка вокруг обретает форму. Сквозь высокие окна видно звездное небо, отражающееся в зеркалах, окружающих нас, так что повсюду только серебро и звезды.

Значит, я все еще в комнате Ины. Но ее нет.

Каро – снова молода и красива, ни намека на то, что я всадила кинжал ей в бок, – сжимает меня в объятиях, одной рукой поддерживает меня полусидя, а другой водит пальцем по моему лбу. Меня пронзает холод. Каро протягивает руку перед собой, завороженно изучая кровь на своих пальцах, ставшую черной в звездном свете.

Затем шепчет слово на непонятном языке – и пламя вспыхивает на кончиках ее пальцев, горя ярко, как свечи, а потом гаснет, не оставляя ожогов на ее руках. Словно оно питается моей кровью.

Я думаю о том, какой глупой была. Считала, что становлюсь равной ей, учитывая собственное слабое умение контролировать время. Но ее силы вне моего понимания. Судя по дикому блеску в ее глазах, я даже не уверена, что сама Каро их осознает.

– Хватит играть со мной, – шиплю я сквозь туман в голове. – Если собираешься убить меня, убивай.

Каро замирает, а потом наклоняется ко мне.

– Мы уже это проходили, Джулс, – говорит она, и, несмотря на жутковатое выражение лица, ее голос звучит нормально, даже мелодично, как всегда. – Я не причиню тебе вреда, пока не придется.

– Пока ты не сможешь разбить мне сердце, – отвечаю я сквозь зубы.

– Именно. – Ее взгляд останавливается на мне. – А теперь скажи мне…

Внезапно далекий звук музыки прерывает ее слова. Посреди происходящего ужаса он кажется чем-то нереальным, и я не сразу его распознаю. Стены приглушают доносящийся бой барабанов, заставляющий пол едва заметно дрожать.

Каро вздыхает, ее лоб покрывается морщинами от досады.

– Коронация. Боюсь, мне придется тебя на время покинуть, Джулс.

Она запускает руку в платье и достает флакон, полный чего-то, похожего на коричневую соль. Прежде чем я успеваю двинуться или подумать, она подносит его к моему носу – и, когда я делаю вдох, некий мерцающий туман пробирается в меня, высасывая остатки сил из моего тела. А потом острая боль возникает посередине головы, словно мой череп раскололи надвое.

Я неспособна сопротивляться, пока Каро опускает меня с колен, и валюсь на пол как тряпичная кукла.

Сквозь пульсирующую боль слышу ее голос, высокий, резкий и уверенный, обращенный к кому-то внизу лестницы. Не могу разобрать, что она говорит, но проходит мгновение, и Каро уходит, ее шаги затихают вдали, а голос сливается с оркестром.

Подходит пара неровных темных силуэтов – я вижу сквозь туман перед глазами, что двое дворцовых стражников осторожно приближаются ко мне.

Я не могу сопротивляться, когда они поднимают меня за руки и грубой веревкой связывают их у меня за спиной. Пытаюсь закричать, но могу лишь выдавить непонятные слова. Такое впечатление, что Каро наложила на мой разум заклятие, заблокировав то, чем я могла бы защититься.

Это неважно, обреченно думаю я, ведь кто придет на помощь убийце!

Лицо Лиама возникает перед глазами. Нужно было послушать его и сбежать в Эмбергрис. А теперь наш план разрушен.

Моя бессвязная речь, кажется, придает стражникам уверенности. Вскоре они уже тащат меня к двери, по ступеням, коридору. Какое бы снадобье ни заставила меня вдохнуть Каро, оно сделало мои конечности слабыми и безжизненными. Я лишь могу попытаться запомнить, каким путем мы идем: вниз по каменной лестнице, через коридоры, которые становятся все темнее и ýже с каждым шагом, – но в голове звучит непрерывный шепот, который одновременно похож на голос Каро и мой собственный, и он спрашивает: «Какая разница? Зачем пытаться? Ты никогда от нее не сбежишь».

Но даже он затихает, когда стражники заталкивают меня в маленькую камеру, а потом захлопывают дверь у меня за спиной.