Читать книгу Тот, кто всегда рядом - Сара Пекканен - Страница 9

В четверг я надеваю на подработку простое черное платье, хотя еще не решила, пойду ли на поминки.

Во всяком случае, так я себе говорю.

Мой руководитель уходит рано, чтобы поужинать с клиентом, но я остаюсь подольше и заканчиваю проверку новых материалов для сайта фирмы. Он меня об этом не просил, но думаю, дополнительная пара глаз не повредит. Обвожу опечатку на одной из страниц и иду в его кабинет.

Оставляю страницу у него на столе и тайком вытаскиваю из стеклянной чаши с его стола маленькую конфетку с арахисовым маслом – он держит их для посетителей. Потом спускаюсь на лифте в холл и выхожу на улицу.

Вечерняя гроза начисто вымыла тротуары и сбила удушливую жару.

Нужно зайти за продуктами – у меня закончились все припасы, – а потом вернуться домой и заняться стиркой.

Но я уже иду в сторону того места, где состоятся поминки. Адрес запомнить несложно. Это палиндром – цифры читаются одинаково вперед и назад.

Пятнадцать минут спустя я захожу в «Роузвуд-Клаб». За простым экстерьером скрывается неожиданная роскошь. На полу лежат толстые ковры с орнаментом, и внушительная винтовая лестница ведет на второй этаж. На стенах висят картины в золотых рамах, и под каждой есть табличка.

Я успеваю прочесть одну – ДЖОН СИНГЕР САРДЖЕНТ, 1888, – когда ко мне подходит молодой человек в сером костюме.

– Вы на поминки? – спрашивает он, его тон официален и гостеприимен одновременно.

– Да, – отвечаю я, удивляясь, как он понял. Может, сегодня это единственное мероприятие.

– Второй этаж, – сообщает он, жестом показывая на лестницу. – Зал будет слева.

Зайду лишь на несколько минут, обещаю я себе, беззвучно поднимаясь по покрытым ковром ступеням. Я не могу точно сформулировать, зачем пришла. Наверное, надеюсь узнать что-нибудь, что сгладит чувство вины и навсегда закроет эту главу.

Наверху я поворачиваю налево. Дверь в ближайший зал открыта, и я вижу внутри людей. Похоже, пришло меньше двадцати человек. Я представляла ряды стульев и оратора, восхваляющего Аманду. Думала, что незаметно проскользну и сяду на заднем ряду.

Посещение этого частного мероприятия было ошибкой; я не имею к нему никакого отношения, и неважно, что было написано в объявлении у двери Аманды.

Прежде чем я успеваю сделать шаг назад, ко мне подходит женщина. Даже в городе, населенном моделями и актрисами, она выделяется из толпы. Она не просто красива. Она излучает нечто невыразимое, какую-то магнетическую ауру. Она примерно моего возраста, и на нас обеих черные платья. Но она словно явилась из другого мира.

– Добро пожаловать, – чуть хрипловатым голосом говорит она и тянется к моей руке. Вместо того, чтобы пожать, она сжимает ее между ладоней. Несмотря на работающий кондиционер, у нее теплая кожа.

– Спасибо, что пришла.

Слишком поздно. Теперь никуда не деться.

– Спасибо за приглашение.

Я понимаю, что это звучит неуместно. Меня ведь не приглашали лично. Она не отпускает моей руки.

– Я – Кассандра Мур.

У нее миндалевидные золотисто-карие глаза и высокие, острые скулы. Плечи отведены назад, а осанка настолько безупречна, что я почти представляю книгу, идеально балансирующую у нее на голове.

Потом осознаю, что пялюсь, и быстро отвечаю:

– Шэй Миллер.

– Шэй Миллер, – в устах Кассандры мое имя почему-то звучит экзотично. – А откуда ты знала Аманду?

Правды я сказать не могу – скорее всего, она сочтет это странным, как Мел. Поэтому я прокашливаюсь и лихорадочно оглядываю комнату.

И замечаю две вещи. Во-первых, в комнате всего двое мужчин, а все остальные женщины – и почти все примерно моего возраста.

Во-вторых, на большой фотографии Аманда держит на руках трехцветную кошку.

– Мы ходили к одному ветеринару, – бормочу я. – У нас у обеих были кошки.

Кассандра отпускает мою руку.

– Как мило.

Я сразу же пожалела, что солгала. Почему нельзя было сказать, что мы просто жили в одном районе?

Прежде чем я успеваю задать ей тот же самый вопрос, она говорит:

– Выпей, съешь что-нибудь. Тут много всего. – Она жестом указывает в сторону угла, где я вижу бар и стол с закусками. – И обязательно сделай запись в гостевой книге.

Я улыбаюсь и благодарю ее.

– Шэй? – говорит она, когда я собираюсь уходить.

Я смотрю на нее, и меня снова приводит в изумление ее мощная энергетика.

– Спасибо большое, что пришла. Мы ждали больше людей, но в наше время все так заняты… Мы разобщены, каждый живет свою жизнь. Но ты нашла время сюда зайти.

Ее слова не просто прогоняют смущение и стыд, которые я чувствовала лишь несколько мгновений назад.

Благодаря им я чувствую себя причастной.

Выпрямив спину, я направляюсь к бару и прошу стакан минеральной воды, а потом обхожу зал. Никакой программы или других фотографий Аманды нет. Какие странные поминки.

И тут я замираю на месте, заметив большой букет желтых цинний рядом со снимком Аманды. «Вот эту», – подумала я тогда, протянув руку мимо лилий и роз и выбрав циннию, чтобы положить у входа.

Сердце начинает биться чаще. Почему я выбрала именно этот цветок среди всех остальных, представленных в магазинчике на углу по дороге к дому Аманды? Может, она тоже закупалась в этом магазинчике. Могла ли цинния быть ее любимым цветком?

Отрываю взгляд от цветов и делаю запись в гостевой книге, как попросила Кассандра. Вписываю свое полное имя – Шэй Миллер, – но оставляю место для адреса пустым. Наверное, информацию собирают для семьи Аманды, возможно, чтобы они могли разослать благодарственные письма ее друзьям за посещение поминок или просто оставаться с ними на связи.

Кладу ручку и подхожу к фотографии Аманды. Я долго на нее смотрю.

Впечатление, сложившееся тогда в метро, находит подтверждение: она выглядит доброй.

«Жаль, что я не смогла тебе помочь, – думаю я. – Жаль, что заметила не сразу. Мне очень жаль».

Чувствую, как по щеке стекает слеза. Потом замечаю одну деталь: на фотографии у Аманды на шее висит золотое украшение на тонкой цепочке. Кулон в форме солнца.

По коже пробегают мурашки, когда до меня доходит: именно этот кулон я нашла на платформе.

Куда он делся? Я очень смутно помню часы после самоубийства Аманды. Может, я убрала его в сумку. Лезу в сумку и пытаюсь осторожно его отыскать, но пальцы не нащупывают никаких маленьких, острых краев.

Возможно, я выронила его под действием шока от случившегося, но на всякий случай я решаю проверить потом сумку еще раз.

К фотографии Аманды подошли еще две посетительницы.

– Я буду скучать по тому, как она вечно передразнивала мой бостонский акцент, – говорит одна.

– Да, помню как сейчас, – отвечает другая.

Подходит третья девушка и обнимает двух других. Помимо того, что на вид им всем около тридцати, внешне между ними нет практически ничего общего. Та, что с акцентом, немного напоминает неприбранную кровать – мятая рубашка, непричесанные рыжие волосы и комок мятых бумажных салфеток в руке. Ее спутница – невысокая, дерзкая на вид, с фиолетовой прядью в светлых волосах. Третья – из тех, кого я причисляю к гламурным штучкам: она выглядит идеально от кончиков ногтей до тонких полосок розоватых босоножек.

Привязанность между всеми тремя очевидна. И Аманда – которая, опять же, выглядела совсем иначе, чем они, – была, очевидно, частью их компании.

Может, они все были членами женского клуба в колледже.

Интересно: Аманда, у которой явно были такие преданные друзья, обращалась к ним за помощью? Она явно много для них значила. Но, видимо, на нее навалилось что-то слишком тяжелое, и она не смогла преодолеть это даже с их поддержкой.

Наблюдаю, как три девушки снова наклоняются друг к другу и о чем-то переговариваются, а потом та, у которой фиолетовая прядь в волосах, поворачивается ко мне и пристально вглядывается своими близко посаженными глазами. Две другие делают то же самое.

Быстро ухожу оттуда на случай, если они захотят подойти ко мне и поговорить об Аманде. Хотя Кассандра и сказала, что рада меня видеть, я все равно здесь лишняя.

Когда я направляюсь к двери, у меня на пути оказывается еще одна девушка.

– Ты в порядке? – Она сочувственно улыбается, и на правой щеке у нее появляется ямочка. – Я Джейн. Ты уже видела мою сестру Кассандру.

Можно догадаться, что они родственницы: у них не только одинаковые цвета эбенового дерева волосы и сияющая кожа, но и схожий магнетизм. Джейн миниатюрнее сестры, ее черты мягче, голос – нежнее.

– Спасибо. – Я беру предложенную ею салфетку и промокаю глаза под очками. – Просто… Я жалею, что не смогла помочь Аманде.

Джейн делает ко мне шаг, и я вдыхаю сладкий аромат ее цветочных духов.

– Знаю, – понимающе говорит она. – Многим из нас приходится сегодня бороться с противоречивыми чувствами. Мне вот определенно.

Видимо, после самоубийства все чувствуют за собой вину.

Я готова отдать что угодно, лишь бы забрать назад свою ложь об обстоятельствах нашей с Амандой встречи, но это невозможно, и потому я честно говорю Джейн:

– Я не знала ее близко, но не могу перестать о ней думать. Наверное, я пришла сюда, чтобы побольше о ней узнать.

– Ясно. – Джейн наклоняет голову набок, словно ее посещает внезапная мысль. – Знаешь, после поминок мы собираемся пойти выпить небольшой компанией. Может, присоединишься?

– Ого, – растерянно вырывается у меня. Я настолько удивлена предложением, что едва могу говорить. – У меня, хм, планы.

Она выглядит расстроенной.

– Очень жаль. Знаю, мы только познакомились, но у меня ощущение, что нам есть о чем поговорить.

Прежде чем я успеваю ответить, Кассандра отрывается от разговора с заплаканной пожилой женщиной с бокалом вина в руке, которая, судя по виду, является матерью Аманды. Кассандра обнимает собеседницу, а затем направляется к нам, не сводя при этом с меня глаз.

Она кладет руку мне на предплечье.

– Мы с сестрой знаем, каково это – переживать потерю. Свяжись с нами, если вдруг захочешь поговорить. Главное в такой ситуации – держаться вместе. Жаль, что Аманда…

Я невольно киваю.

– Да, я бы очень хотела…

Кассандра награждает меня широкой, искренней улыбкой.

– Вот. – Она протягивает мне свободной рукой визитку. На белоснежном прямоугольнике резко выделяются тисненые черные буквы: КАССАНДРА МУР. И больше никакой информации, только номер телефона и электронная почта.

– Надеюсь, мы увидим тебя снова, Шэй. – Кассандра убирает руку, но я по-прежнему чувствую кожей ее тепло. И внезапно понимаю, что мне не хочется уходить.

И дело не в связи, которую я ощущаю между собой и Амандой. А в связи, которую я хочу почувствовать с ее друзьями.