Читать книгу Язык чар - Сара Пэйнтер - Страница 6

Проведя два дня за уборкой в доме, Гвен ощутила первые признаки приближающейся каютной лихорадки. К тому же ей пришлось признать ужасающую и неоспоримую истину: она не может больше отворачиваться от своего бизнеса и делать вид, что его не существует. Гвен не хотела формировать и упаковывать клиентские заказы. Не хотела смотреть на последнюю сделанную витрину и уж определенно не хотела вспоминать, с каким воодушевлением работала над ней перед тем, как обрушились последние заказы, а потом, неотвратимое и безжалостное, как старуха с косой, нагрянуло уведомление о выселении. Не хотела, но выбора не было. И пусть «Забавные мелочи» обанкротились, но подводить клиента она не собиралась. Заказы на витрины поступали нечасто, и заказчица пожелала получить «что-то о любви» на годовщину свадьбы. Гвен придумала миниатюрный аптечный киоск с полочками, заставленными крохотными пузырьками и баночками. Прочитать этикетки можно было только с помощью увеличительного стекла, но между пудрой для ног и микстурой от кашля попадались «настойка истинной любви» и «сердечное желание».

Гвен шлифовала заднюю кромку витрины, когда у задней двери появилась знакомая фигура.

– Я сейчас ухожу, – сказала Гвен, поднимаясь. – Извини.

Тем не менее Лили вошла в кухню, неся с собой неизменно ясную улыбку. Проведя ладонью по столешнице, она обвела комнату внимательным, придирчивым взглядом.

– Все в порядке?

– Да. – Гвен положила надфиль.

– А это что? – поинтересовалась гостья, с любопытством разглядывая витрину.

Гвен хотела сказать мое искусство, но подумала, что это может прозвучать чересчур претенциозно.

– Что-то вроде уголка памяти. Я этим занимаюсь. Изготавливаю на продажу. За деньги. – Вроде бы как.

– А для чего оно? – Лили наклонилась, чтобы рассмотреть получше, и едва не ткнулась носом в плексиглас.

– Ни для чего. Просто украшение.

– А… – Лили выпрямилась. – И сколько ты за это берешь?

Гвен моргнула.

– Шестьдесят пять фунтов. Эта стоит дороже, потому что выполняется на заказ.

– Неплохо за такую мелочь. – Лили одобрительно кивнула.

– Вообще-то не очень. – На изготовление аптечного киоска ушло шестнадцать часов, и миниатюрная антикварная плитка стоила десять фунтов. Гвен вдруг рассердилась на себя. Неудивительно, что она разорилась. Что с ней не так? Мастер йоги Руби наверняка сказал бы, что у нее неправильно сориентированы чакры.

Она накрыла коробку оберточной бумагой, добавила карточку – спасибо за покупку – и начала заворачивать изделие в пузырчатую пленку.

Лили, однако, не уходила.

– Я поеду в город, на почту, – намекнула Гвен.

– Вот и прекрасно, – сказала соседка. – Я с тобой. Познакомлю с городом.

Гвен понимала – нужно объяснить, что она жила в Пендлфорде и, возможно, знает город не хуже самой Лили, но решимости не хватило, и приготовленные слова остались при ней.

Повесив на плечо сумку, она закрыла дверь на ключ.

– Айрис никогда не запирала заднюю дверь, – заметила Лили.

– Глупо с ее стороны.

Лили рассмеялась неестественно звонко.

– Ну да, постоянно забываю, что ты городская и не знаешь, как здесь заведено. Видишь ли, мы тут заботимся друг о дружке.

– Надеюсь, я не совершаю никакого преступления? – сердито бросила Гвен – выслушивать постоянные упреки ей изрядно надоело.

Лили отвела глаза, но ничего не сказала. Они миновали тронутую заморозками живую изгородь, прошли до конца тропинки и оказались у дороги, считавшейся в Пендлфорде главной.

– У тебя чудесный сад, – заметила по пути Гвен, делая своего рода мирное предложение.

– Но поменьше твоего, – с горечью сказала Лили, но уже через секунду жизнерадостно добавила: – Ты городской мост уже посмотрела?

– Я по нему проехала, – ответила Гвен и про себя добавила: а когда-то, в прошлой жизни, даже целовалась и обнималась под ним с Кэмероном Лэнгом.

Лили взглянула на нее искоса.

– А по-настоящему ты его видела?

– Это как? – удивилась Гвен.

– Сейчас узнаешь, – с довольным видом пообещала Лили.

Гвен с наслаждением вдыхала чистый осенний воздух. Деревья в ярком солнечном свете вспыхивали, становясь огненными маяками. Через несколько минут дорога сузилась, и соседки вступили в центр города.

– У нас тут немало средневековых зданий. Например – Десятинный амбар. – Лили указала в глубь ближайшего переулка. – Его многие приезжают посмотреть.

Эффект древности нарушала цепочка автомобилей, медленно двигавшихся по Силвер-стрит.

– Мы строились не для машин, – сказала Лили, заметив, что Гвен смотрит на них. О городе она говорила словно о живом существе.

– Ммм. – Спустившись по мощеной петляющей улочке и с трудом избежав столкновения с серебристым седаном, Гвен остановилась перед магазинчиком с вывеской «Хрустальная пещера». На полках здесь стояли хрустальные шары, на прилавке лежали колоды гадальных карт, а главным украшением служил полосатый кот. В местечках вроде этого Глория проводила порой долгие часы, и Гвен ждала, что ее встретит разлившийся по улице аромат ладана.

– Это для туристов, – фыркнула Лили. – Уилтшир славится своими древними каменными постройками, лей-линиями и мистической энергией.

Гвен не стала спрашивать, какое отношение имеет хрустальный шар к доисторическому каменному кругу.

– Глупости, конечно, – добавила Лили.

До этого момента Гвен не обращала внимания на спутницу, но теперь заметила, что та пристально за ней наблюдает.

– Глупости, – кивнула она, надеясь, что соседка, получив ее согласие, перестанет так откровенно на нее пялиться. – Хотя и вполне безобидные.

– Что для одной капкейк, то для другой сэндвич с дерьмом, – отозвалась Лили.

– То есть как?

Лили бросила на нее расчетливый взгляд.

– Так всегда говорила твоя бабушка. Мол, кто бы что ни делал, вреда не избежать. Сытный обед для голодной семьи – для курицы печальная кончина.

– Верно.

– У нее их много было, таких выражений. Говорила, что все на свете – война, а в войне только один победитель.

На холоде у Гвен потек нос, и она достала из сумочки салфетку. Откуда-то появилось и понемногу укреплялось ощущение, что бабушка, возможно, очень бы ей не понравилась. И в связи с этим вставал вопрос: должна ли она чувствовать себя более или менее виноватой, приняв от Айрис наследство?

– Посмотри. – Лили протянула руку. – Это тюрьма.

В конце мостика возвышалось круглое каменное строение, своей формой напоминающее что-то среднее между минаретом и пчелиным ульем с водруженной на крышу резной рыбой.

– Мостик построили в тринадцатом столетии, но раундхауз добавили в восемнадцатом. Там содержали арестованных пьяниц и нарушителей закона.

– А здесь рыба на крыше, – сказала Гвен, переключившись на автопилот. Одна ее половина поддерживала разговор и управляла голосом, тогда как другая старалась блокировать шум протекавшей под мостом реки.

Лили кивнула.

– Пескарь. У нас здесь, когда хотят сказать, что кто-то попал в тюрьму, говорят «над водой и под рыбой».

– Живописно.

– О да. У нас этого добра хватает, – сказала Лили и зашагала дальше, цокая каблуками по булыжной мостовой.

Гвен с трудом подавила поднимающуюся внутри панику. Она потратила столько сил, гоня прочь мысли о Стивене Найте, что оказалась не готова к наплыву воспоминаний. Забавный был паренек. Из тех неуклюжих подростков, что выглядят одновременно моложе и старше своего возраста. Детское лицо и грубоватые черты, доставшиеся от родителей-фермеров. Так было, пока его не выловили из реки. Вот тогда он выглядел ровно на свои шестнадцать.

Они подошли к главной торговой улице, уходящей круто вверх и застенчиво выставившей напоказ симпатично окрашенные деревянные фасады и стильные оконные витрины. Все выглядело намного живописнее, чем помнилось Гвен.

– Тебе куда-то нужно? – Ничто в поведении Лили не указывало на наличие у нее какой-то своей отдельной программы действий, а Гвен никак не могла придумать вежливый способ избавиться от спутницы.

– Э… Мне нужно на почту.

– В самом конце улицы поверни налево.

Лили остановилась, и по лицу ее быстрой тенью скользнуло хитровато-лукавое выражение.

– Обязательно посмотри нашу лужайку. Это чуть дальше вдоль реки.

– О’кей.

– Захочется перекусить, загляни в «Красный лев».

– Спасибо. – Гвен переступила с ноги на ногу, готовясь к рывку.

– Бар с привидениями, но тебя они, я уверена, не побеспокоят.

Гвен принужденно рассмеялась.

– Я в привидения не верю.

– Правильно делаешь. Скорее всего, их придумали, чтобы заманивать туристов.

– Чей же там призрак? – не удержалась Гвен.

– Джейн Морли. Ее судили как ведьму на лужайке возле паба.

Чувствуя на себе до неприличия пристальный взгляд соседки, Гвен решила, что лучше всего в этой ситуации будет вежливо улыбнуться.

– Если не веришь, загляни в городской архив. Ее казнили в 1675 году. Повесили и сожгли.

– Лучше так, чем наоборот.

Лили вскинула голову.

– По-моему, никакого лучше здесь просто нет.

– Вообще-то да, – смущенно согласилась Гвен. Как же так случилось, что она стала обсуждать предпочтительные способы казни? – Конечно. – Она отступила в сторону, пропуская женщину с хозяйственными пакетами. Женщина прошла мимо, остановилась, повернулась и шагнула назад.

– Извините, вы Гвен Харпер?

– Э, да.

– Вы въехали в тот большой дом, не так ли?

– Что? – Гвен почувствовала, что начинает паниковать, как будто попала на экзамен, к которому не подготовилась.

– В дом возле Бат-роуд? Эндхауз, да? – Лицо у женщины было щедро усыпано веснушками, а на голове красовался зеленовато-голубой берет.

– Да.

– Меня зовут Аманда. Дом номер двенадцать на главной улице. Мы соседи. – Она перекинула пакеты с покупками из одной руки в другую. – Так жаль, что не встретили вас. Мы тут все немного разболелись.

– Ничего, не беспокойтесь, – сказала Гвен и, поскольку пауза затянулась, добавила: – Все в порядке.

Снова пауза, но уже более продолжительная. Аманда как будто ждала чего-то. Поскольку ничего другого в голову не пришло, Гвен пробормотала:

– Пожалуйста, заходите в любое время. На чай.

Аманда улыбнулась. Люди в городке были такие счастливые, что это действовало на нервы.

– Вы ведь меня не помните?

Гвен посмотрела на женщину внимательнее. Серые глаза, веснушки… Где-то в затылке что-то как будто щелкнуло.

– Биология…

– Мы вместе ходили в шестой класс, – добавила Аманда.

– Господи. Извини. Сто лет не виделись. Ты как? – Гвен пыталась совместить эту слегка располневшую женщину с угрюмой одноклассницей, которую едва помнила. Биология, как и большинство предметов, вспоминалась как нечто неясное. В памяти остались только борьба за оценки и Кэм. Типичное подростковое клише.

Лили стояла в сторонке, ее застывшее лицо напоминало маску.

– Извини. – Гвен кивнула в ее сторону. – Это Лили.

– Мы знакомы, – сказала Аманда, не глядя на Лили, и, поставив пакеты на землю, размяла пальцы. На руках у нее были фиолетовые перчатки, а поверх еще и шерстяные митенки.

– Ты не сказала мне, что жила здесь, – с затаенной обидой процедила Лили.

– Жила. – Гвен повернулась к ней. – Недолго. И очень давно.

– Недолго – это сколько? – вцепившись в Гвен взглядом, спросила Лили. – Ты ходила здесь в школу?

– Мы переехали на Ньюфилд-роуд, когда мне было десять. Но я не возвращалась, наверно, лет сто. Точнее, с шестого класса. – Она неискренне рассмеялась. – Кажется, это было в другой жизни.

– А я, как дурочка, все тут тебе показывала. Рассказывала. – На щеках у Лили вспыхнули розовые пятна. – Ты не сказала, что знаешь Пендлфорд, что когда-то жила здесь. – Лили чуть ли не заикалась. – Я чувствую себя полной идиоткой. Ты даже слова не сказала…

– Мне нравилось тебя слушать, – перебила ее Гвен, спеша поскорее все исправить. – Я узнавала новое, то, чего не знала раньше. Здесь все по-другому. Правда.

Теперь уже рассмеялась Аманда.

– По-другому? В Пендлфорде? Вот уж нет.

Гвен бросила на нее предостерегающий взгляд.

– Что ж, полагаю, дорогу домой найдешь сама, – сердито бросила Лили. – Оставляю с миром.

Гвен проводила ее взглядом – прямая, как стена, спина, неподвижная, словно шлем, копна подкрашенных волос.

– Черт, – проворчала она под нос. Умеешь ты, Гвен, любезничать с соседями.

– Думаешь заняться ремонтом? – словно ничего не заметив, спросила Аманда. – У меня есть на примете отличный строитель, если вдруг понадобится. – На секунду она как будто смутилась. – Вообще-то это мой муж, но он и впрямь очень хорош.

– Не сомневаюсь.

– Спроси кого хочешь.

– Вообще-то, я не планирую…

– Он и рекомендации может представить. Письменные.

– Я только-только въехала и еще не решила, что буду делать и…

– В этих местах репутация – самое главное, так что на местных можешь рассчитывать.

Гвен сдалась.

– Хорошо, буду иметь в виду. Спасибо.

– Ладно, я, пожалуй, пойду. – Аманда наклонилась за пакетами.

– Я тоже. Мне туда… – Гвен махнула рукой в общем направлении вперед. – Перекушу да подожду, пока почта откроется.

– Его до часа не будет.

– Ладно. Спасибо.

– Хочешь совет? – Аманда наклонилась к ней. – Держись подальше от «Красного льва».

– Плохо готовят?

Аманда фыркнула.

– Чертовски недружелюбный персонал.

Некоторое время Гвен смотрела вслед внушительной фигуре Аманды, уходящей вверх по петляющей улице, потом решительно повернула в направлении паба. Недружелюбный – это то, что надо. С привидениями она как-нибудь управится – лишь бы живые не трогали ее в ближайшие полчаса.

Завтрак пахаря, полпинты лагера и газета – разделавшись со всем этим, Гвен почувствовала, что ее отношение к городу меняется к лучшему. Паб оказался одним из тех мест, которые ей нравились. Традиционный декор включал несколько старых фотографий, конскую сбрую на стене, поцарапанные деревянные столы и скамейки и открытый огонь в передней комнате.

Гвен понравился даже немногословный, грубоватый бармен и ненавязчивый сервис, и вообще в пабе ей было комфортнее, чем где-либо еще в Пендлфорде. Здесь ощущались простота и искренность, в некотором смысле отражавшие и ее собственную жизнь.

Оставив на стойке тарелку и стакан, она направилась к выходу, удостоившись по пути намека на улыбку от угрюмого бармена. В зале, пока она ела, собралась небольшая толпа, но Гвен сразу же заметила Кэма. Он ел в одиночку, и рядом с его тарелкой лежала раскрытая книжка в мягкой обложке.

Она остановилась в нерешительности. Хорошо бы, конечно, просто пройти мимо, но, с другой стороны, ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она игнорирует его. Не хотелось, чтобы он думал о ней плохо. Так что же делать? Гвен сглотнула и поморщилась. Если она всерьез намеревается задержаться в городе, то придется привыкнуть к тому, что он будет попадаться ей на глаза. Расправив плечи, она постаралась придать лицу беззаботное выражение.

Кэм поднял голову.

Гвен заставила себя выйти из оцепенения. Легко, как ветерок. Пройди мимо.

– Привет.

– Только что перекусила. – Гвен сделала жест в сторону задней комнаты.

Кэм кивнул, но лицо его осталось непроницаемым.

– Вот, ухожу, – добавила она.

– Я так и понял. – Он выглядел так, словно этот день оказался еще хуже прошедшего. Что ж, раз так, она уйдет, и пусть ему станет легче.

– Куда бежишь? – сохраняя невозмутимое выражение, поинтересовался Кэм.

– Я не бегу, – с достоинством возразила Гвен. – Оставляю тебя в покое. – Его холодная вежливость действовала на нервы. Она не ожидала многого после их последней встречи, но не увидела даже искорки тепла. Гвен моргнула и ощутила вдруг глухую пустоту внутри.

– Приятно было тебя встретить, – сказал Кэм и, словно обращаясь к чужому, постороннему человеку, добавил: – Еще раз с возвращением в Пендлфорд. – Если что-то понадобится, звони в мой офис.

Гвен торопливо вышла из паба, едва удержавшись, чтобы не ткнуть эту спокойную, бесстрастную физиономию в поднос с ланчем.

По пути домой она завернула в большую аптеку, где запаслась самым необходимым. Складывая в корзину покупки – в аптеке проводилась акция «три по цене двух» – и пытаясь блокировать рождественскую музыку, Гвен в какой-то момент заметила знакомое лицо. За прилавком с парфюмерией притаилась Мэрилин Диксон. Под глазами залегли темные круги, под маской бледно-бежевого макияжа проступали багровые тени. Гвен ощутила укол вины. Нельзя было оставлять все как есть. Могла бы быть поотзывчивее. Посочувствовать.

Подождав, пока очередь рассосется, она взяла свою корзинку и подошла к кассе.

В какой-то момент Гвен показалось, что Мэрилин не пожелает ее признать, но та кивнула и заговорила первой.

– Айрис обычно пользовалась всем своим. Лосьоном для тела, зубной пастой. Говорила, что химии доверять нельзя.

– И ты не опасаешься говорить такое здесь? – попыталась пошутить Гвен, но Мэрилин не улыбнулась.

– Осторожнее с травяным кремом. У меня от него сыпь была.

– Конечно. Спасибо.

Наступившую паузу заполнил писк сканера.

– Ты извини, если я была груба вчера, – сказала Гвен.

– Все в порядке, – сухо ответила Мэрилин. – Тебе, должно быть, показалось странным, когда я так заявилась.

– Не то чтобы…

– О чем я только думала. Порой уже сама не соображаю, что делаю. – Мэрилин засунула в пакет тюбик с кремом для рук. – Нелегкое у меня сейчас время.

– Сочувствую.

Мэрилин положила в пакет ватные палочки, бальзам для губ и увлажняющий крем.

– Если хочешь поговорить… – смущенно начала Гвен.

– У меня есть подруги, – торопливо сказала Мэрилин и как будто замкнулась. – Я сходила к твоей соседке. Вот она очень помогла.

– О… Вот как? К моей соседке?

– Она сказала, что это приведет Брайана в чувство.

– Кого приведет?

Мэрилин закончила с последней покупкой – тюбиком помады, который Гвен взяла без особой на то причины, поддавшись какому-то импульсу, и кисло улыбнулась.

– Спасибо за покупки.

Бросив вызов холоду, Гвен задержалась в машине, чтобы разобраться с содержимым пакета. Она понимала, что должна заняться планами, подумать, как быть с бизнесом и где взять денег, определиться с будущим. Но перед глазами снова и снова возникало лицо Кэма с застывшим вежливым выражением, а в ушах звучал голос Мэрилин Диксон.

Что она имела в виду, когда сказала, что «это приведет Брайана в чувство»? И почему выглядела такой уставшей и подавленной? В конце концов окоченевшие пальцы перестали слушаться, и Гвен вернулась в дом. Съела бутерброд с джемом, выпила стакан вина и, стараясь не думать о Кэме, бизнесе, Мэрилин и прочем, забралась в постель. Странно, но в доме было почти так же холодно, как и в машине. Она укрылась всеми попавшими под руку одеялами и мгновенно уснула.

Что-то вырвало ее из сна. Комната дышала холодом, но разбудил ее какой-то звук. Гвен замерла, прислушалась. Тишину вдруг нарушил приглушенный стук, и сердце испуганно подпрыгнуло и заметалось. Подавив страх, она включила лампу и увидела кота, бесшумно крадущегося от кровати к двери.

– Чертов котяра! – облегченно выдохнула Гвен.

Кот остановился у двери, но не обернулся. Гвен сделала глубокий вдох и постаралась унять ухающее в груди сердце. Зная, что быстро уснуть не получится, она выпростала ноги из-под одеяла. Внизу у нее остался сборник судоку. Справиться с бессонницей обычно помогала схватка с суперсложными головоломками. Гвен набросила халат и сунула ноги в шлепанцы.

– Иду, иду, – сказала она застывшему в нетерпеливом ожидании коту и открыла дверь, полагая, что он выскользнет из комнаты первым. Кот, однако, принялся тереться о ее ноги. – Не сейчас.

Тем не менее он сопровождал ее на всем пути вниз по лестнице, старательно изображая из себя меховые носки.

– Ладно, ты победил, – сдалась наконец Гвен. – Так и быть, покормлю.

Дальнейшие слова остались невысказанными, когда она поняла, что ошибалась. Задняя дверь была приоткрыта. Гвен похолодела от страха, а уже в следующий момент тело покрылось липким потом – дверь медленно, со щелчком, закрылась. Кто-то только что вышел из дома. В два часа ночи.