Читать книгу Репутация - Сара Шепард - Страница 8

Четверг, 27 апреля 2017

Первое, что я чувствую, войдя, – запах хлорного отбеливателя. И это скверно, потому что я ненавижу запах хлорки: он всегда, все эти годы напоминает мне о морге. Изнутри поднимается волна тошноты, и я зажимаю рот руками. Открываю глаза – они сухие, как у рептилии. Во рту – вкус смерти. Черт знает что! Где я?

Весь мир идет кругом. Я вижу кафельную плитку, комок пыли, ярко освещенную прядь собственных волос. А потом вижу фотографию. Это Энсел Адамс, фотография озера Сиеста в Йосемити-парке. Настоящая авторская копия Энсела Адамса, а не какой-то дешевый отпечаток, который каждый может купить в торговом центре, – свадебный подарок Грега. Я даже помню сопроводительную надпись: «Тихая, спокойная гавань для моей тихой, спокойной гавани». Поначалу, пока чувства были свежи, Грег был такой поэтичный, прямо лорд Байрон.

Ну ладно. Ясно, что я лежу на полу в своей ванной. В моем доме в стиле крафтсман, на Хейзел-лейн в Блу Хилл, в полутора милях от музея, где проходил бал. Как это случилось? Я что, пешком сюда дошла?

С трудом поднимаюсь на ноги. Мир вокруг кренится, и я еле успеваю схватиться за край раковины. Определенно, я еще не успела протрезветь после бала. Что я там пила? Не помню ничего, кроме одного мартини. Внезапно замечаю свое отражение в зеркале: серое платье измято, будто слоновья шкура. Вокруг глаз размазалась тушь, как у призрака. Помада давно съедена.

Из прихожей тянет холодом, как из тундры, и вскоре я понимаю причину: огромная дверь аркой— в стиле крафтсман – распахнута настежь. Ледяной ветер принес запахи земли и торфа. Господи. Я в самом деле оставила дверь открытой? И тут я замечаю свою машину, кое-как припаркованную на подъездной аллее. Закрыв глаза, стараюсь выбросить из памяти то, что в ней теперь есть. Я сама вела машину до дома. Это просто не укладывается в голове: я никогда не сажусь за руль, если выпью.

Рзворачиваюсь и стараюсь рассмотреть, что там, в ванной. На кафельном полу валяется мой клатч, из него выпали губная помада и ключи. Собираю все, вынимаю мобильник и смотрю на часы: второй час ночи. Меня охватывает холодная, липкая паника. Последний раз я проверяла время около десяти. Три часа куда-то провалились.

Пытаюсь вспоминать шаг за шагом: пришла на бал. Поговорила с отцом. Встретилась с Линн Годфри. А потом… Патрик. Закрываю глаза. На время я о нем забыла.

Восстанавливаю в памяти ужин, насколько могу, – милые разговоры с Фэрроу, Ридами, Лечтерами, но еще вдруг вспоминаю, как громко икала. Все снова глядят на меня. Кое-кто недобро хихикает. Кто-то вспоминает томограф. Линн Годфри с веселым интересом наблюдает за мной… ее муж рядом с ней. Но я избегаю смотреть в сторону Патрика. Не хочу знать, видит он меня в таком виде – или не видит.

В какой-то момент ко мне подошли Льюисы, раскланялись, сообщили, что уходят – и, о да, в этом году они воздержатся от спонсорского взноса, учитывая связанные с хакерской атакой скандалы. «Вы намекаете на моего мужа?» – выпалила я. Боже, я что, правда это сказала? Они смотрели на меня едва ли не с жалостью. Морин Льюис еще сказала, что мне стоит пойти домой и как следует отдохнуть.

Но все остальное… все эти часы и минуты… не могу вспомнить. Вообще.

– Аврора! – кричу я через весь коридор. Ответа нет.

– Грег! – голос у меня, как у ведьмы, хриплый и надтреснутый. Опустив глаза, я обнаруживаю, что на мне только одна туфля.

На кухне горит свет, и это очень тревожный сигнал. Помимо прочих своих милых качеств Грег – настоящий маньяк в том, что касается экономии электроэнергии. Он буквально впадает в истерику, если мы не гасим свет, выходя из комнаты. Неужели это я оставила свет? Что же, я сначала заходила на кухню? Ничего не помню.

И тут я вижу.

На белых плитках кухонного пола раскинуты ноги. Я резко останавливаюсь, решив, что мне это мерещится спьяну. Это ноги Грега. Домашние брюки «адидас», тоже принадлежащие Грегу. Футболка из Бар-Харбора, штат Мэн, а дальше… Господи. Грег лежит лицом вниз в луже… чего-то.

– Грег! – кричу я и падаю на колени.

Его спина резко вздымается и опускается, он издает булькающий звук. Теперь, опустившись на колени, я вижу, что за лужа на полу – это кровь.

– Господи боже мой. Черт. Черт. – Я внезапно трезвею. Хватаю мужа за руки – они холодные и липкие. – Грег! – кричу я. – Ты меня слышишь? Кто это сделал?

Я переворачиваю его голову, чтобы рассмотреть лицо, и к горлу подкатывает тошнота. Никогда и никого я не видела таким бледным. Никогда не видела таких синих губ. Глаза Грега стали мутными. Левую руку он прижимает к кровавому пятну на животе. С бешено бьющимся сердцем отвожу его руку в сторону. Между моими пальцами струится горячая кровь, и я снова начинаю вопить. Кажется, я нашла рану. Обшариваю безумным взглядом кухню, огромный деревенский стол. Никаких острых предметов не вижу. Не вижу ничего подозрительного.

– Грег, – я шлепаю его по липким щекам. – Грег, пожалуйста! Что случилось? Кто это сделал?

Мои руки покрываются гусиной кожей. Я вся мокрая, измазана кровью. Интересно, упаду ли я в обморок?..

– Милый… – и тут я будто получаю удар под дых: Аврора тоже дома. Я зажимаю рот рукой. – Аврора!.. – Я обращаюсь к нему: – С ней все нормально? Где она?

Грег смотрит мне в глаза. Потом моргает один раз. Это какой-то шифр? Я должна бежать к дочери, узнать, что с ней. Но ее комната наверху, целых три лестничных пролета, а я боюсь, что, если отойду от Грега, он умрет. Или он умрет в любом случае? Я чувствую себя последней сволочью, потому что весь вечер думала о нем с такой ненавистью. И еще чувствую себя никчемной идиоткой, потому что не умею оказывать первую помощь.

Я в таком шоке, что целую вечность ищу мобильник. Окровавленными пальцами пачкаю экран, из-за этого не сразу удается набрать 911.

– Не уходи, – прошу я мужа, дожидаясь ответа оператора. Зажимаю рукой рану на его животе, откуда хлещет кровь. Этого всего просто не может быть.

К счастью, скорая помощь приезжает быстро. Открываю дверь фельдшерам, что-то им говорю, но из-за страха и растерянности в голове все путается. Они входят, позвякивая оборудованием и распространяя запахи дезодоранта «Акс» и бургеров из «Макдоналдса», от которых снова начинается тошнота, напоминающая мне: эх, Кит, да ты пьяна. Медики сразу же опускаются над Грегом. Один выкрикивает показатели – давление низкое, пульс «нитевидный», уровень кислорода «опасно низкий». В следующее мгновение один из них смотрит на меня. Я понимаю, что он задал мне вопрос. Переспрашиваю. «Каким оружием нанесена рана, мэм?»

Я моргаю.

– Не знаю, – отвечаю я наконец. – Я нашла его в таком виде.

А потом снова вспоминаю: Аврора. Я должна найти ее. И бросаюсь к лестнице.

На втором этаже темно. Шум и суета внизу тут почти не слышны. Деревянные половицы зловеще скрипят под моими ногами. Я останавливаюсь посреди коридора, заметив тень в гостевой спальне. Черт. Что, если тот, кто сделал это с Грегом, еще здесь? Сердце колотится. Я включаю свет. В коридоре пусто, фотографии на стенах висят идеально ровно.

Поднимаюсь еще на один пролет, на верхний этаж, где спит Аврора, а еще недавно спала и Сиенна. Перед тем, как мы сюда въехали, Грег заказал перепланировку верхнего этажа: стены маленьких комнат были снесены и создано одно общее пространство, где жили обе девочки. В их комнате несколько мягких кресел-мешков, балетный станок, телевизор с гигантским экраном. Нам еще удалось впихнуть туда два встроенных шкафа. Но в розовой кровати у окна Авроры нет. Сердце уходит в пятки.

– Аврора! – зову я, вдруг ослабев. Никакого ответа.

Дрожащей рукой достаю мобильник и с третьей попытки мне все-таки удается набирать ее номер. Гудок, второй…

– Мам? – сонно отвечает Аврора. – Который час?

– Ты где?! – визжу я.

– Я у Эрики, – недоуменно говорит Аврора. – А что? Что-то случилось?

– Мэм!

Это меня окликают снизу. Я смотрю вниз через перила. Это не один из фельдшеров скорой, а коренастый, небольшого роста полицейский. Рыжие волосы коротко острижены, глаза косят. Он часто моргает, как будто выпил слишком много «Рэд Булла».

– Аврора, я перезвоню, – бормочу я. С недоумением смотрю на офицера. И вдруг меня пробивает холодный пот. Надеюсь, от меня не слишком сильно несет выпивкой?

– Вы его жена? – спрашивает полицейский.

Я киваю. Кажется, киваю.

– Можно вас попросить спуститься сюда?

Я киваю, но не трогаюсь с места. Чувствуя себя так, будто меня вдруг опустили в ледяную воду. Не знаю, откуда эта уверенность, но я убеждена, что муж умирает. Возможно, уже мертв.

Я вдруг вспоминаю, как запретила ему сопровождать меня на праздник.

– За что ты меня-то наказываешь? – протестовал Грег. – Ты правда веришь какому-то дурацкому сайту?

– А ты правда веришь, что хакер стал бы тратить время на подделку писем в твоем аккаунте? – рявкнула я. – Просто признай это, Грег! Признай, что ты сделал жуткую, жуткую гадость!

Но он не признавал. И продолжал мотать головой… неправда неправда неправда. Я так обозлилась, что швырнула в него туфлей. На высокой, острой шпильке: я целила прямо ему в голову. «Какого хрена?» – завопил Грег, уворачиваясь от летящей туфли, чтобы та не пробила ему череп.

И это были последние слова, которые он мне сказал. Какого хрена.

Я закрываю лицо руками. Внезапно мне приходит на ум мысль, которая давно вертелась в голове. В сырном отделе, когда я прочла ту самую переписку. И на балу, когда все на меня пялились. А если быть до конца честной, то, возможно, даже и раньше, до того. На Барбадосе, когда Грег отказался идти к семейному психологу и вел себя как сволочь. В Филадельфии, когда мы с Патриком прижимались друг к другу в лифте. Насколько все было бы проще, если бы Грега просто… не стало.

Я думала об этом постоянно. Это стало навязчивой идеей. Наилучший сценарий. И вот, пожалуйста, это происходит по-настоящему. Моя мечта сбылась.