Читать книгу Мистер вор - Саша Горячко - Страница 1

Глава 1

Ким позволил себе всего один взгляд назад и оступился. Падение не прошло бесследно для механического протеза, и левая нога вора в очередной раз поехала на скользкой черепице. В этот момент над головой, растрепав волосы, пронесся едва ощутимый вихрь.

А через секунду стена дальнего дома разлетелась кирпичной пылью.

Киму сегодня невероятно везло на случайности, но это больше тревожило, чем радовало.

Расстояние до погони увеличилось как минимум на двадцать метров. Вор мог не доверять своему глазомеру, но всецело полагался на выучку тайной полиции. Только идиот стал бы стрелять из полунаводного «Вихря» меньше, чем с полтинника. А идиотов в Масках не держали. Хотя с этим можно было поспорить.

На несколько кварталов вперед тянулись низкие заброшенные дома, за ними стальными шпилями возвышались здания Фирса. В свете заходящего солнца они стали похожи на яркие лучи, иглами уходящие в небо.

В этих иглах было спасение Кима, но он уже не успевал до них дотянуться. Городская стража закрывала западные ворота в восемь вечера, а вор не знал, как за оставшиеся десять минут избавиться от погони и беспрепятственно пройти контроль.

Крыша закончилась неожиданно, но Ким, не останавливаясь, прыгнул. Толчок, легкий удар, перекат через плечо, секундное скольжение вниз – и снова на ногах.

«Ноги вора кормят», – любил поговаривать его учитель на тренировках, поэтому убегать парень умел мастерски. Это было первое, чему он научился в Фирсе. Убегать и прятаться. Вот только на проглядываемых со всех сторон крышах особо не спрячешься. И об этом учитель тоже говорил, но в данном случае обстоятельства были против наставлений. Теперь нужно спускаться вниз, в капиллярные улочки доков, и подставлять себя под обстрел Масок, которым открывается прекрасный вид на твою спину, глупо.

Бой часов на главной башне города ознаменовал конец дня, где-то вдалеке натужно заскрипели проржавевшие створки ворот. Ситуация превратилась в безвыходную в прямом смысле этого слова.

По команде на глаза съехала «зеркалка», дужка очков автоматически закрепилась за ухом, на экране всплыла мерцающая сетка координат. По ней, как паучки, двигались пять точек. Одна впереди и четыре в хвосте. Не останавливаясь, Ким опустил руку к голени и достал из кобуры пистолет. Рукоять «Вихря» как влитая легла в ладонь.

– Прицел, – приказал он вслух.

Сеть координат рассекла тоненькая красная ниточка указателя, и парень отвел руку, прицеливаясь. Ниточка на экране послушно искала свою цель. Вот точки пересеклись, и «зеркалка» негромко щелкнула. Вор дважды нажал спусковой крючок. Ладонь обдало теплом остаточного энергетического следа.

Сзади послышался грохот, на улицы хлынула каменная крошка – все, что осталось от разрушенной стены. В этом «водопаде» исчезли и двое солдат.

«Вихрь» даже в неумелых руках был опасным оружием, погрешность не превышала сорока семи и трех десятых процента. И это без использования «зеркалки» для прицела.

Преследователи отстали – точки на карте замерли. Отдыхают? Вряд ли. Скорее, ждут подкрепление, но в любом случае, вор не мог позволить себе упустить возможность оторваться.

Стоило подумать об этом, как координата на визоре «зеркалки» сменилась встревоженным лицом Люциуса.

«Где тебя носит?» – друг никогда не умел здороваться.

Вор выругался и вручную отключил видео-связь.

– Бегу, – бросил он перед новым прыжком. Колено протеза чуть скрипнуло, но не подвело, и приземление прошло безболезненно.

«Ты опоздал», – вздохнул Люцицс, и в этом простом вздохе можно было разобрать все проклятья мира. Ким и не надеялся, что Лютик дождется его.

– Старые доки. Третий береговой квартал в девяти часах от главных ворот, – «зеркалка» автоматически переслала координаты.

Послышалась тихая ругань, затем перестук клавиатуры, а в следующую секунду наушник взорвался писком. Что уберегло вора от падения, знала лишь одна Удача. От гула заложило уши, и Киму пришлось остановиться, мотнуть головой, как будто пытаясь вытряхнуть из нее этот звон.

– Что ты творишь? – сдавленно прошипел вор.

«Задницу твою неблагодарную крою, – усмехнулись в ответ. – Через десять минут на Темной пристани я активирую «паутинку». Четырех человек захватит точно, за большее не ручаюсь».

– И на том спасибо.

Короткая заминка позволила перевести дыхание, но надо было двигаться дальше. Всего несколько шагов. За спиной громыхнуло. Там, где Ким только что стоял, в воронку разломленной крыши сбегала раздробленная черепица.

– Опасность! – запоздало заверещала «зеркалка», на зеленой сетке координат возникли еще две точки, движущиеся наперерез вору.

– Откуда ж вы беретесь! – проскрипел Ким и прибавил в скорости. Но Маски больше не стреляли. Поняли, что уничтожить вора, не повредив при этом то, что он украл, невозможно. Решили загнать и взять живым. И этого не должно было произойти.

Киму не повезло – он сворачивал операцию в спешке. И это, мягко говоря. Часть снаряги так и осталась валяться в хранилище у взломанного сейфа. Запасную обойму для «Вихря» пришлось подорвать там же, это дало фору в погоне. А кроме пистолета, который на малых расстояниях был слишком опасен из-за мощной энергетической отдачи, у вора больше ничего и не было. Махаться же кулаками у вора вовсе не было настроения, тем более, что погоня только кулаками не ограничится. В стандартное вооружение солдат тайной полиции входят короткие обоюдоострые мечи, и Маски с удовольствием пустят их в ход.

Ким на автомате проверил обойму «Вихря» – три заряда. Если Удача и теперь будет с ним, то понадобится только один. А если нет? Люциусу он доверял больше, чем строптивой богине.

Впереди, над крышами домов, уже показалось море. Последний ориентир – разрушенная колокольня старого храма. Брошенного, как и бога, которому когда-то молились там. Одного из богов.

Черный провал окна был как раз по пути. Идеальное место для обстрела. И для засады тоже, но на размышления времени уже не хватало. И вору оставалось надеяться, что забытый бог в этот раз улыбнется ему, а не преследователям.

Только бы не промахнуться в прыжке. И тогда появятся лишние секунды на последний выстрел.

И он как раз уложится в отведенный Люциусом срок: оставалось всего пять минут. А от храма до пристани всего одна крыша в прежнем темпе. Если бы Ким курил, успел бы пару раз затянуться.

На самом деле, не так все плохо, надо только успеть. Вор ускорился, оттолкнулся от самого края. Сразу понял, что неудачно, потому что почувствовал, как провисает носок ботинка. Растянувшееся мгновение полета, секунда на то, чтобы сгруппироваться… и – жесткое приземление. Лодыжка протеза хрустнула, завибрировала. В бедро ударило легким разрядом тока. Пока – легким.

«Ой, дурак», – только и успел подумать вор, но «Вихрь» уже был в руке. Палец на спусковом крючке, и ближайшая Маска в прицеле «зеркалки». Преследователь не успел ни остановиться, ни свернуть в сторону, увлеченный погоней. Вот человек бежал по крыше, а спустя миг исчез вместе с доброй ее частью.

– Минус один, – сказал Ким. Счет шел не на минуты. В обойме еще было два патрона, но погоня уже рассредоточилась, а «ловить» каждого по отдельности у вора не было времени. Чуть прихрамывая, он выбрался на гребешок собора и, словно по канату, посеменил к пристани, стараясь не обращать внимания на усиливающиеся покалывания в бедре. Когда Люциус узнает, что он сделал с его детищем, разряды тока покажутся меньшей из бед.

«Зеркалка» пульсировала красным, сообщая о приближающихся солдатах, но Ким больше не спешил. Он уже успел, осталось подпустить Масок поближе, а там, даст Удача, хватит сил на последний прыжок.

Крыша закончились. Дальше шла полоса песка и море, от берега отходила деревянная кладка. Вот она, Темная пристань, в былые времена – излюбленное место сбыта контрабанды, теперь же – груда прогнивших досок и пара полузатопленных лодок.

Ким остановился на самом краю, позволил себе чуть согнуться, чтобы удержать болезненное, хриплое дыхание. Разглядел полупрозрачные нити «паутинки» в двух метрах над землей. И легко спрыгнул вниз, запоздало ощутив, как плечо прожгло холодным огнем.

– Вы ранены! Вы ранены! – заверещала «зеркалка».

«Да что ты говоришь», – только и успел подумать вор, а «паутинка» уже приняла его в свои объятия. Сетка мягко прогнулась, замедляя падение, и отпустила парня. На песок Ким не приземлился – упал. Но вот прыгнувшие следом преследователи земли так и не достигли, повиснув прямо над вором. За серебряными масками можно было различить ужас на их лицах – они все понимали. Стоило жертвам коснуться сети, как та сразу же стала видимой. Теперь они напоминали трех жирных мух, что попались на обед пауку.

Вот только паутина была пуста.

По ней волной прошел заряд, а через пару секунд ловушка сжалась до размера патрона «Вихря» и с громким хлопком исчезла, напоследок полыхнув алым.

Ким не хотел думать о том, что придало вспышке такой цвет. Ему не нравилось убивать, но он слишком ценил свою жизнь, чтобы быть убитым.

Вор лежал у самой кромки прибоя. Прибрежные волны накатывали на него и уходили обратно в море уже другого, грязно-розового цвета. Ему было лень думать, из чего стрелял преследователь. Повезло, наверное, что пуля прошла вскользь и не взорвалась у него в плече, а может, это был арбалетный болт. Киму сейчас было просто приятно лежать вот так на песке. А думает пускай Люциус. Он это умеет.

Протез, вывернутый под ненормальным углом, тихо жужжал в попытках принять исходное положение. Но боли пока не было, и только продолжающиеся удары тока не давали уйти в забытье.

«Слышишь?» – задребезжал наушник.

– Слышу, – потребовалось собрать все силы на ответ.

«Жив. И то радует».

– Я спать хочу, – недовольно произнес вор, как будто хотел, чтобы Лютик замолчал. А может, знал, что после этой фразы он точно этого не сделает.

«Нет времени. Даже в городе Масок подняли по тревоге. Не думаю, что у тебя есть больше двух часов, чтобы найти укрытие».

«Ты приносишь ужасные новости, Лютик», – попытался отшутиться Ким.

«Сам все прекрасно понимаешь. В сумке бинт и пара капсул «холодка», не используй их разом, попробуй растянуть. Буду ждать тебя на связи завтра утром».

Молчание.

– Эй, слышишь? Попробуй подойти максимально близко к воротам. Перед открытием там всегда толпа, тебя не заметят».

Молчание.

«Слышишь?»

– Если они нападут…

«Если поторопишься, не нападут. Все, до связи!» – Люциус резко оборвал разговор. Он явно нервничал, иначе не стал бы говорить так много. Контролировал, заговаривал, чтобы Ким не отключился. И парень был благодарен ему за это.

Сесть удалось не с первого раза. Когда перед глазами перестали летать белые мошки, Ким критично осмотрел свое тело. Рана на плече оказалась не серьезной, но кровавой. Глубокая царапина от прошедшего вскользь заряда неприятно пульсировала и ныла. Двух капсул «холодка» вполне хватит, чтобы дотянуть до «норы». А там уже Лютик заштопает.

– Или, наоборот, пришьет, – вслух хмыкнул Ким.

Его искусственная нога, любимое детище Люциуса, была в ужасном состоянии. Не хватало вывихнутой лодыжки, так еще и при падении Ким умудрился выломать колено.

Он схватился одной рукой за ступню, а второй за голень, в два поворота вернул протезу нормальный вид. Тот металлически затрещал, принимая форму, потом скрипуче крякнул и затих. Парень попробовал пошевелить пальцами, но они не слушались. Теперь у него не было сомнений, что друг выполнит обещание и убьет его за поломанную конечность. Но, по правде, лучше Люциус, чем Маски.

Стянув с плеча сумку, Ким вытащил оттуда эластичный бинт и крепко, в несколько слоев, обернул им ногу от пальцев до колена. Как только закончил, ткань зашевелилась и, еще сильнее затянувшись, застыла, фиксируя лодыжку. До сознания уже начались добираться обрывки боли, но пока еще было терпимо.

Порывшись в клапанах, вор нашел обещанную заморозку. От лекарства по руке растекся холод, а очередная струйка крови застыла, так и не успев скатиться с плеча. Оставалось надеяться, что оставшиеся капсулы помогут сдержать кровотечение до утра.

Трофей валялся на самом дне. На первый взгляд просто сверток старых тряпок, но внутри точно угадывалось что-то твердое: футляр или коробка. Но как бы ни хотелось узнать, что именно нужно благодарить за такое агрессивное внимание со стороны тайной полиции, парень помнил: любопытство не одного вора сгубило.

Кое-как поднявшись, он заковылял вдоль берега. Неподвижно зафиксированная нога быстрому передвижению не способствовала, и по песку за ней тянулась глубокая борозда. Спасибо волнам, что слизывали следы, оставляя после себя нетронутый гладкий песок. Треснувшая «зеркалка» продолжала тихо пиликать:

– Вы ранены. Вы ранены.

В порыве злости вор сорвал ее с лица, и хотел было швырнуть в воду, но вовремя спохватился. Последней возможностью связаться с Люциусом не стоило пренебрегать. К тому же, он не собирался подкидывать преследователям следов. И так найдут.

– Будь ты неладна, – в бессильной злости прошипел Ким, пряча устройство в карман.

Два года назад

– Мы возвращаемся, – Лютик кивнул охраннику. Тот поспешил открыть перед юным господином дверцу. Они тронулись. Карету трясло на камнях, и качка отдавалась болью в уставшем теле.

В такие моменты Люциус ненавидел отца, который спихнул на него свои обязанности по охране района. Конечно, члену совета не пристало заниматься такими мелочами, а лицо как-то поддерживать надо. С назначением Георга Карсвена, главы фармацевтической компании, на должность советника в городское управление, его отношения с сыном испортились окончательно.

Георг и без того не сильно жаловал наследника, и перспектива через пару лет передать управление компанией зазнавшемуся юнцу его мало радовала. Сразу после смерти жены Карсвен-старший привел в дом беременную любовницу. Но родилась девочка. Об этом позоре не знал никто, кроме сына и приближенных слуг, огласки удалось избежать. В народ был пущен слух, будто бы ребенок родился мертвым. А женщина была отправлена на границы королевства в рудные шахты и через какое-то время погибла.

С тех пор Георг еще не раз пытался завести ребенка, но так и не смог. Все-таки он был уже не молод. Но этих попыток хватало, чтобы Люциус чувствовал постоянное напряжение. Он не питал иллюзий насчет своей участи в случае, если появится мальчик. Но уже четыре года для него все складывалось хорошо. Не считая, конечно, того, что отец из злости спихивал на него всю грязную работу.

Единственным плюсом в этом было то, что, не желая видеть сына, Георг все больше времени проводил в загородной резиденции. И, как ни странно, больше сыну ничем не мешал, предоставив свободу в экспериментах и иногда даже присылая провинившихся слуг для опытов. Лютик такими подарками пренебрегал.

За окнами, забранными черными шторками, мелькали редкие огни ночного города. Для прохожих было уже слишком поздно, для фонарей – еще очень рано, и улицы пустовали. Только окна тускло горели, где желтым светом свечей, где дрожащим – электрических лампочек. Начинал накрапывать дождь, нестерпимо хотелось спать, и, похоже, незаметно для себя, Карсвен-младший задремал.

Карета ехала слишком медленно. Он бы так хотел очутиться дома в одно мгновение, словно пущенная из «Вихря» пуля. Но в их мире не родился еще тот разум, который смог бы обуздать силу взрыва, избавив пистолеты от смертельной отдачи, и придумать что-то побыстрее лошадей. Говорят, на южном полуострове нашли какое-то новое, природное топливо. Говорят, оно не так непредсказуемо, чем сжатый энергетический вихрь в патронах. Говорят, что местные ученые, уже придумали, как использовать это топливо в работе самоходных механизмов. В это верилось с трудом. О чем речь, если даже технология «Вихря», «паутинки», «нитей»… да много чего – наследство от более технически развитой и, к огромного сожалению Карсвена-младшего, давно уничтоженной катаклизмом, страны. Наследие, которое могут только копировать, но не способны изучить. В общем, много чего говорят. Но даже если хоть часть из этих слухов правда, пока прогресс выйдет из лабораторий на рынок, пройдет не один год. И, в любом случае, ничто из этого не отменяет, что прямо сейчас Люциус трясется в карете. Парень скривился сквозь дрему. Мысль о том, что остаток жизни ему придется передвигаться в неудобных каретах и отсчитывать шаги, прежде чем выстрелить, доставляла почти физическую боль. Благо, состояние семьи избавило его от необходимости слепнуть в кадящем свете свечей.

Неожиданно карета остановилась.

– В чем дело? – резкое пробуждение разозлило Карсвена-младшего.

– Стреляют, господин, – спокойно ответил слуга, будто это было нечто само собой разумеющееся.

– Ну, конечно, – Люциус дождался, пока кучер откроет дверцу, и вышел, приняв из рук охранника зонт. Дождь успел пойти нешуточный, и сквозь его шум редкие выстрелы казались ударами грома.

Охрана окружила Карсрвена, но он отмахнулся.

– Что там происходит?

– Пока не знаем.

– Разумеется, вы же никогда ничего не знаете, – сам себе произнес Лютик.

– Вы что-то сказали?

– Да нет.

Два выстрела подряд, затем пауза и еще один. Тишина. Кажется, погоня сократила дистанцию и больше не рисковала стрелять. Но вот серую муть дождя разорвала вспышка, запоздало раздался взрыв, и из провала стены на дальнем конце улицы выскочил человек. Он замер на секунду, пошатнулся – похоже, осколки все же задели его – но тут же побежал дальше.

– Люблю гранаты, – хмыкнул Люциус, – ни прицела, ни шагов.

Охранник навел на убегающего “Вихрь”, но Карсвен жестом велел ему ждать.

Тень едва успела пересечь улицу, как из того же пролома появился еще один человек. Он не спешил. Широко замахнулся, и еще одна вспышка света раздробила мостовую. Человек рухнул, не закончив шага.

– Его, – махнул рукой Карсвен. Через секунду нападающий был мертв. Равнодушию, с которым Люциус наблюдал за происходящим, можно было только позавидовать.

Больше никто не стрелял. Люциус со скучающим видом двинулся к убегавшему. Мертвое тело его преследователя Карсвена совсем не интересовало.

Человек лежал на спине, подставив бледное лицо дождю. Он был еще жив. Мужчина, нет, мальчишка. Пятнадцать лет, шестнадцать. Может, года на три младше Карсвена. Он жадно, будто захлебываясь, глотал воздух. Взгляд, затуманенный болью, метался, не зная, за что зацепится. Левая голень была оторвана, и кровь хлестала в лужу, смешиваясь с дождевой водой. На секунду Люциус подумал, что лучше бы взрыв убил его.

Как будто вторя его мыслям, охранник достал нож.

– Отставить! – рявкнул Люциус и опустился рядом. – Он мне нужен.

Карсвен нащупал пульс, нахмурился. Если он действительно хочет использовать этого мальчика, то стоило поспешить. В кармане пиджака нашлось две капсулы «холодка». Их хватило, чтобы стянуть рану. Порванные края ее едва тронуло ледяной корочкой, но кровь остановилась.

Люциус не успел достать иглу шприца, как рука мальчишки метнулась, тонкие пальцы вцепились в локоть с такой силой, что на коже, несмотря на ткань, остались бороздки от ногтей. На мгновение взгляд раненого стал осмысленным – но в нем не было ни страха, ни боли. И от этого взгляда пробирал озноб. Мальчик хотел что-то сказать, но из глотки его вырвался только клокочущий хрип. А в следующую секунду глаза раненого закатились, хватка ослабла.

– В карету его! – крикнул Карсвен.

– Но…

– Без возражений!

Не смея перечить молодому господину, кучер гнал лошадей, но Люциус как будто не замечал тряски. Адреналин бурлил в его крови, а может, то был страх. Не за чужую жизнь, нет. Если мальчишка не дотянет до операционной, ему будет обидно, не более. Но если выживет… О, тогда у самого важного эксперимента младшего Карсвена появится шанс.

В поместье он влетел, не дожидаясь, пока слуги принесут зонт.

– Джонс, лабораторию! – крикнул Люциус с порога и швырнул мокрый пиджак на перила лестницы. Управляющий даже бровью не повел, когда мимо него пронесли искалеченное тело, лишь на мгновение появился в холле и, даже не поприветствовав господина, отправился выполнять приказ.

За это Карсвен любил своего помощника больше всего. В отличие от остальных слуг, он умел расставлять приоритеты. Люциус был уверен – когда он спустится в подвал, лаборатория будет готова для операции.

Он последовал за управляющим, по дороге стягивая галстук и закатывая рукава рубашки. Медлить нельзя. Времени слишком мало, «холодок» перестанет действовать через полчаса, так что надо успеть остановить кровь и разобраться с раной.

Когда Люциус спустился в подвал, все было уже готово. Вслед за ним внесли мальчишку, но как только его положили на стол, из раны стала сочиться кровь – тут Люциус просчитался.

– Все вон! – гаркнул он и кинулся к аппаратам. Как и ожидалось, на этот приказ отреагировали все, кроме Джонса.

Ни о каком наркозе, обезболивающем или чем-то еще не могло быть и речи: пара минут, еще хоть пол-литра крови – и раненый умрет.

На секунду былой азарт сменился страхом. А что, если мальчишка погибнет под его рукой? Люциус не раз оперировал людей, но еще никогда ему не приходилось спасать жизнь. Не лучше ли было добить парня на месте? Но сомнение длилось всего секунду. Ведь игра уже началась, а Люциус, наконец, избавился от скуки.

Он метнулся к нишам, схватил инструменты. Раненый тихо застонал, к нему начало возвращаться сознание.

– Подержи-ка, – Люциус вставил мальчишке между зубов деревянный брусок, – вот так, – он и сам не заметил, как начал разговаривать вслух. Это успокаивало. К управляющему Карсвен не обращался, тот и сам прекрасно знал, что ему делать.

На столе появился коробок с «монетками», и парень, не глядя, схватил его, высыпал молекулярных роботов в жменю и активировал одного. Маленькая круглая бляха ожила: расправила тоненькие ножки, пробежала по ладони. Вслед за ней зашевелились остальные.

В сложных ситуациях Люциус всегда пользовался «монетками техники». Они лучше любого хирурга зашивали раны и стягивали порезы. Им он доверял больше, чем себе.

Крови натекло уже порядком. Карсвен высыпал «монетки» на рану. Те засуетились и с тоненьким писком принялись за работу.

А экспериментатор тем временем обрезал лохмотья рубашки. Между третьим и четвертым ребром, как клякса от чернил, зияла рана. По рваным неровным ее краям можно было догадаться, что парня зацепило осколком «вспышки» – разрывной световой гранаты. Кровь потому и не шла, от «вспышки» вообще она бывает редко. Но края раны обрамляла тоненькая полоска льда. Похоже, этот мальчишка тоже использовал «холодок».

– Богато живем, – пробормотал Карсвен.

Жаль, что заморозка не могла спасти от осколков. Самый глубокий сидел на расстоянии большого пальца, неудачно задев кость. С ним придется повозиться.

Карсвен надел «зеркалку» в режиме рентгена, стало намного легче ориентироваться. Пинцетом он стал аккуратно извлекать кусочки. Пока все шло хорошо, но вот с последним осколком возникли проблемы. Он был многогранен, зашел под ребро, и чтобы его вытащить, понадобилось довольно сильно расковырять рану.

Люциус уже начал жалеть, что не успел использовать наркоз. Мальчишка дернулся, застонал, выгнулся всем телом. Послышался хруст дерева в его зубах, половина «монеток» была раздавлена. Люциус схватил раненого за плечи, навалился на него всем своим весом, пытаясь прижать к столу.

– Не дергайся, дурак! – шипел он, как будто бы мог донести смысл этих слов до пациента. Тот еще пару раз рванулся и затих. Удивительно, но мальчишка не умер.

«Монетки» все-таки успели поработать. Каждая из них жила не больше пяти минут, но как только выключалась, ее скелетик растворялся и вводился в кровь – как стимулятор. Люциус еще полностью не разобрался в этой технологии. Джонс, в прошлогоднюю поездку в Фирс, выкупил партию «монеток» у делегации из Миаса. Тамошним медикам было далеко до уровня королевства, и все же они умудрились обогнать главную врачебную династию мира.

Парень задышал ровнее. Карсвен облегченно вздохнул, достал из коробка еще несколько «монеток» и запустил их обрабатывать порез.

– Его надо перевязать и подключить к системе искусственной жизни, иначе до утра не протянет, – только теперь сказал Люциус, повернувшись к Джонсу.

На лице управляющего промелькнуло изумление. Действительно, вид у молодого господина был еще тот: бледное лицо, с которого, казалось, исчезли даже тени, мокрые волосы, что свисали светлыми сосульками, и окровавленная рубашка – все это вместе не самая приятная картина.

– Может, лучше…

– Просто делай, что я говорю, – устало оборвал его Люциус. Он прошел мимо и похлопал слугу по плечу, но у выхода обернулся. – Хотя нет, делай, как считаешь нужным, – он не заметил, как перешел на «ты», но Джонса это не смутило.

Простые люди в семье Карсвенов не работали, прислугу набирали из персонала лучших больниц города. Можно считать, что это низко, но никто не отказывался – плата была солидной, а у членов семьи всегда под рукой были отменные врачи. Пусть шесть поколений в семье и были медиками, но перестраховка не казалась лишней.

Уходя, Люциус был уверен, что утром увидит ночного гостя живым. А зная Джонса, можно было предположить, что не просто живым, но и в сознании.

«Надо будет узнать, кто этот мальчишка, – на ходу подумал Лютик, – но не сейчас…»

Сейчас Люциус слишком устал. Добравшись до своей комнаты и проигнорировав испуганный взгляд прислуги, он сразу же рухнул на кровать. Было около четырех утра, сон пришел мгновенно.

Когда Люциус открыл глаза, ему показалось, что прошла всего одна минута, но у двери уже маячила служанка. Девушка не решалась зайти, пока юный господин спит, однако мистер Джонс еще вчера приказал разбудить того в семь.

– Заходи, – прохрипел парень и сам удивился своему голосу. Слова как будто продирались сквозь горло, оставляя за собой болезненные царапины.

Стоило служанке переступить порог, как нерешительность исчезла, и она деловито принялась за свои каждодневные обязанности. Из огромного шкафа девушка достала чистую одежду, но Люциус жестом заставил ее ждать. Сперва он хотел смыть с себя вчерашний ужас.

Зеркало не показало ничего хорошего: болезненно худое тело, осунувшееся лицо, чернильно-синие круги под глазами и потемневшие от чужой крови растрепанные волосы.

Кровь запеклась и под ногтями, она покрывала руки и грудь, словно вчера сам Люциус умирал на операционном столе, а не спасал жизнь.

Холодный душ жег уставшее тело похлеще раскалённого железа, но Карсвен должен был проснуться, поэтому поворачивал кран до упора. Через минуту стали неметь ноги, через две – тисками сдавило виски. Сон сняло, как рукой. Но усталость все равно осталась.

Пока Люциус приводил себя в порядок, девушка успела поменять простыни и застелить постель. Створчатые окна были распахнуты, и с улицы неприятно тянуло холодом. Весна не радовала королевство теплой погодой.

Люциус скинул халат и позволил служанке помочь ему одеться. Обычно роль камердинера выполнял Джонс, но молодой господин не гнушался помощью женщины. Та пыталась повязать ему на шею галстук, но он отстранился. Остался нетронутым и пиджак. Утро и так не задалось, и Карсвену не хотелось сковывать себя официальным костюмом.

Люциус хотел было сразу же отправиться в лабораторию, но желудок скрутило спазмом боли. Здраво рассудив, что полуживой гость никуда не денется, молодой господин направился в столовую. Сопровождала его все та же служанка. Она была одной из немногих, кто продержался в их семье больше года. Георг не желал платить лишний налог за то, что у него работают женщины, которых он так ненавидел.

Когда девушка выскочила вперед, чтобы открыть перед Карсвеном дверь, съехавший платок обнажил тоненькую шею с господским кольцом. Железный ободок слишком сильно впивался в бледно-розовую кожу, оставляя на ней воспаленные полосы. Рядом с линией спайки был выгравирован семейный герб Карсвенов – коронованная двуглавая змея, обвившаяся вокруг цветка лютика.

Меньшее из зол в их патриархальном обществе. Хочешь иметь женщину, в каком бы смысле ты не использовал это слово? Плати за нее, и не будет проблем. Любить женщин при этом совсем необязательно. Не можешь заплатить? Не размножайся. Старая, неэффективная программа, которую приняли, чтобы ограничить рост населения. И не сказать, что в колониях было слишком много людей, но пищи и ресурсов стало не хватать даже им. Хорошо бы, эта программа действительно помогала. Детей рождаться меньше не стало, разве что теперь «незаконнорожденных» убивали. И их родителей тоже. И через пару десятков лет, население расти действительно перестало. А программа из регулятора плавно перетекла в статью дохода. Отменять ее, конечно, никто не собирался.

Змея и лютик…Такой же герб был выжжен на шее матери Люциуса. Женщина члена городского Совета, она была Приближенной. Приближенные не носили колец.

Лаборатория была отмыта, стол пуст. Ни сломанных «монеток», ни крови. Все приборы выключены. Только над дальней дверью горел красный огонек.

Комната была совсем маленькой, Люциус порой ночевал здесь, дремал на кровати во время многочасовых экспериментов. Теперь она больше походила на больничную палату, белая, холодная, с одной огромной кроватью и неестественно крохотным человеком на ней. Парень действительно казался слишком маленьким. Если бы не черные растрепанные волосы, Люциус не заметил бы его на простыни. Лицо белее вчерашнего, скулы проступают еще четче, но дыхание ровное, и все показатели в норме.

Карсвен опустился на табурет, что втиснулся между стеной и кроватью, и замер. Он просто сидел, глядя на лицо нового знакомого, пытаясь вспомнить все подробности вчерашней ночи. Отчет о происшедшем должен был давно уже лежать на столе, но разведка медлила.

Когда пиликнула дверь и в комнате появился управляющий, Люциус даже не шелохнулся.

– Кто он?

– Вор. Тело второго опознали – Джек Скир – входил в группу «Красного рукава», три раза объявлялся в розыск в разных районах. Пойманы еще трое, все допрошены и отправлены в центральную тюрьму.

– Кто он? – снова спросил Люциус.

– Вор, – повторил слуга.

Карсвен с упреком взглянул на него. Хотя прекрасно знал, что Джонс рассказал все, что ему известно. Удивительно, но обычный мальчишка сумел сохранить в тайне свое имя.

Люциусу было тошно от тайн. Он зарылся ладонями в волосы. Это как будто помогло найти решение.

– Буди, – коротко бросил Карсвен.

Слуга взял со стола шприц и ввел его содержимое в клапан капельницы. Пульс на приборах ускорился. Но прошло несколько долгих минут, прежде чем вор открыл глаза.

Люциус сверился с показаниями приборов, проверил реакцию зрачка на свет и остался доволен.

– Кто ты?

Гость не отвечал. Его взгляд внимательно изучал комнату, запоминал. Но стоило вору сделать попытку пошевелиться, как лицо его смяла гримаса боли. Синие глаза на миг утратили ясность.

Люциус наблюдал молча, терпеливо ожидая, пока эта безмолвная игра закончится. В секундном порыве гнева Карсвен наклонился к самому лицу мальчишки и прошипел:

– Кто ты?

Парень сдавленно охнул. То ли от неожиданности, то ли от неуловимой угрозы, промелькнувшей в этом вопросе. Но страх тут же прошел, губы растянулись в еле заметной улыбке, в зрачках промелькнули искорки вчерашнего безумия.

– Вор, – на выдохе шепнул он. – Мистер Вор.

Люциус выпрямился, пожалуй, слишком резко, это выдало его раздражение, пальцы с силой сжали планшет.

– Добро пожаловать, Мистер Вор, – официально поприветствовал его Джонс и склонил голову.

Мальчишка кивнул в ответ, улыбка стала шире. В этот раз он победил.

***

Просыпаться не хотелось. Склеенные сном веки казались неподъёмными. С той стороны, за темнотой, кто-то был. Он его слышал.

Человек ходил, неприятно шаркая подошвами. Звякал какими-то железками и порой бормотал что-то себе под нос. Но слов вор разобрать не мог.

Безусловно, это тот диковатый паренек, который хотел от него что-то. Вчера. А может, позавчера, а может, и на прошлой неделе.

Время не ощущалось. Часы или же недели забытья казались всего лишь мигом.

Край кровати прогнулся под чьим-то весом. На губы легла мокрая тряпица, и только теперь Ким осознал, насколько сильно хочет пить. Он подался вперед, резко открыл рот и застонал от боли. На подбородок, обжигая спекшиеся губы, потекла струйка крови.

Человек выругался, отер кровь ватой и снова положил ему на губы тряпицу. Вор жадно всасывался в нее, с наслаждением ощущая, как солоноватые капельки влаги текут по пересохшему горлу.

Затем мокрой прохладой обдало глаза и он, наконец, смог разлепить их. Вопреки ожиданиям, не было яркого слепящего света. Глухая комната без окон тонула в полумраке. Лишь слабое сияние исходило, казалось, от самих стен, заливая пространство бледно-голубым неприятным светом.

Его «надсмотрщик», бледный и худой, терялся в этом свечении. И только черные круги, обрамляющие глаза, выделяли лицо на фоне стен.

– Доброе утро, – сказал он, а Ким подумал, что этому встрепанному мальчишке не мешало бы хорошенько выспаться.

– Доброе, – хотел было ответить вор, но замер на полуслове. Он не слышал своего голоса, казалось, рот открывался просто так, без звука.

– Ничего, скоро пройдет, – как будто бы увидев страх в его глазах, успокоил парень. – А пока послушаешь, не перебивая. Меня зовут Люциус Карсвен. Я спас тебя две недели назад.

«Значит, две недели, – отметил про себя парень и невольно скривился, – Риви меня уже похоронил».

А если похоронил Связной, значит, похоронила и гильдия. Хотя вор не сомневался, что друг приложил все усилия, чтобы найти его, и вряд ли сразу побежал сообщать о пропаже начальству. Но после недельного отсутствия живыми в гильдию не возвращаются.

– Ты? – отвлек его Люциус.

– Ким, – на этот раз из легких вырвался слабый поток воздуха.

– Отлично, Ким! Теперь мы хотя бы знаем, кто ты, – Люциус засмеялся, легко и непринужденно, как будто они были старыми друзьями. – Не возражаешь? – и он достал из кармана штанов портсигар.

Зажигалка тихо чиркнула, и Карсвен закурил, глубоко затягиваясь. Он был все тем же взлохмаченным, осунувшимся от усталости пареньком, что и пять минут назад, но теперь перестал казаться мертвым. Как мало иногда нужно человеку для счастья.

– У меня есть к тебе предложение, вор, – Люциус подошел к столику на другом конце комнаты. – Не думаю, что ты от него откажешься.

Это не внушало доверия. Тон не был угрожающим, но возможность выбора сразу отсекалась.

Карсвен вернулся, держа в руках какой-то сверток. Ким с интересом наблюдал за ним. А парень зажал сигарету в зубах, чтобы освободить руки, и извлек из свертка ногу.

Ногу, что от кончиков пальцев и до изгиба колена отливала холодным металлом.

– В общем, вора ноги кормят, – сказал Люциус и откинул одеяло.

Теперь Ким смог увидеть. Он знал это. Помнил боль. Но до конца не хотел верить. На простыне под одеялом лежала забинтованная культя. Все, что осталось от его левой ноги.

Вид искалеченной конечности пробудил целый ураган эмоций. Вся жизнь вора в один миг была вырвана так же, как часть ноги, с мясом. И неожиданно для себя Ким расплакался.

– Так вот, – Люциус не проявил ни капли сочувствия, – Предлагаю сделку. С меня – вот это… – он поднял искусственную голень выше, – и продолжение твоей обычной жизни.

– А с меня? – сипло спросил Ким.

Люциус пожал плечами и, как ни в чем не бывало, улыбнулся:

– А ты будешь моим экспериментом.

***

Именно таким вор его и запомнил. Слегка безумным, улыбающимся, с сигаретой в зубах. Два года прошло, а Люциус таким и остался.

Ким медленно приходил в себя. Сон отступал и вор смутно вспоминал где, а главное – когда, он находится. Погоня отозвалась болью в раненой руке. Действие заморозки кончалось. Тело ныло от неудобной позы: до того, как отключится Ким забрался на верхний этаж полуразрушенного дома и уснул, скрючившись на холодном полу.

Неожиданно парень уловил рядом какое-то движение. А в следующий миг холодные тонкие пальцы дотронулись до его плеча. На секунду вор позволил себе поверить, что все произошедшее было лишь сном, и это Люциус колдует над ним в своей лаборатории. Но новая вспышка боли привела его в чувства.

«Вихрь» – единственное оружие – вылетел из кобуры мгновенно и сразу уперся в горло человека напротив. Руки на плече Кима дрогнули и замерли. Перед ним на коленях стоял мальчишка. Тонкие пальчики так и замерли, вцепившись в отворот куртки вора.

– К-кто ты? – слабо прохрипел Ким.

Ему не ответили.

Тогда он поддался вперед, дулом поднял мальчишке подбородок. По виску покатилась грязная капелька пота. И вор как будто услышал, как заколотилось сердце под грязным лохмотьями.

Ким где-то уже видел эти лохмотья. Вспомнил. Когда он забрался сюда в углу комнаты валялись какие-то тряпки. Но как он мог не заметить там человека?

Мальчишка дрогнул, из-под кепки вырвалась прядь грязно-русых волос и расчертила чумазое лицо, на котором двумя серыми фонарями светились испуганные глаза.

– Кто? – настойчивее спросил Ким.

Паренек открыл рот, но из его легких вырвался только глухой хрип. Тогда он подключил руки и попытался что-то объяснить. Показывая то на себя, то на Кима, то на его плечо. Но слов произнести так и не смог.

Ким понял почти сразу:

–Ты немой?

И тот облегченно закивал.

Вор убрал пистолет, от такого оборванца не стоило ждать многого. Мальчишка тяжело опустился рядом на пол. Ким больше не обращал на него внимания. Боль становилась нестерпимой и усиливалась при каждом движении. Вор чувствовал, как начинают гореть лоб и щеки, начинается жар.

Широкий ворот рубахи вдруг начал душить. Так хотелось спать. Ким только прикрыл глаза, отдаваясь в объятья дремы, как новое прикосновение позвало обратно.

Мальчик вытянул из-за пазухи невесть откуда взявшиеся там бинты. Почти чистые. Поднял их повыше, чтобы вор увидел – там ничего нет.

– Хочешь помочь? – со снисходительностью уточнил Ким.

Тот кивнул.

Парень протянул мальчишке осколок стекла, чтобы тот мог использовать его вместо ножа. И уже проваливаясь в белесую пелену забытья, наблюдал, как тонкие изящные руки с длинными женскими пальцами аккуратно разрывают куртку на плече. Вор ждал момента, когда острие стекла вопьется в кожу – в начинающемся бреду ему уже все равно было, как умирать. Но мальчик не стал его убивать.

Стараясь не задеть рану, он освободил плечо Кима от обрывков ткани. И аккуратно, оборот за оборотом, начал забинтовывать. У мальчика были ледяные руки, и вор невольно наслаждался каждым прикосновением, которое тушило огонь боли. В какой-то миг Ким перестал понимать, что происходит и, скорее всего, потерял сознание. А когда пришел в себя, все было уже закончено. На свежей повязке еще не успела появиться кровь.

Паренек сидел рядом, прислонившись к стене, похоже, дремал.

– Эй,– Ким легонько тронул его, тот отшатнулся. – Все в порядке, я не обижу, – слабо улыбнулся он мальчику.

Вор не знал, что делать.

Что делать с человеком, который помог тебе?

«Хотя бы познакомиться», – про себя рассудил Ким и спросил: – Как тебя зовут?

Мальчишка замер, размышляя, а потом достал все тот же осколок. На заляпанном кровью и грязью стекле он вывел буквы.

– Лан… – вслух повторял Ким. – Лан? Так тебя и называть?

Его спаситель посмотрел задумчиво и, что-то для себя решив, кивнул.

– А я – Ким, – вор аккуратно перевернулся на бок, запоздало ощутив, как ноет затекшая нога, и скривился от нового разряда тока – он успел уже забыть про сломанную ногу. – Я пока посплю немного. Ты смотри там…

Мальчик еще долго сидел неподвижно. Всматривался в измученное лицо. Хмурился каждый раз, как новый знакомый начинал шевелиться. И в целом выглядел очень взволнованным. Лицо его выражало то сожаление, то жалость. И, казалось, в душе у мальчика сейчас идет борьба. Прошло больше получаса, прежде чем он пошевелился. Встал, помялся на месте, и пошел было к двери, но остановился. Неизвестно, какое решение победило на этот раз, но он не стал уходить.

Устроившись рядом с раненым, мальчишка прислонился к стене и принялся ждать. Он не был врагом.

Глава 2

Пробуждение Люциуса было не из приятных. Стараясь поудобнее устроится во сне, он упал со стула и приложился лбом об край стола. Еще не совсем придя в себя, парень вспомнил, что вчера так и не ушел спать, до последнего стараясь отследить сигнал Кима. Ну что ж, не впервой засыпать в кабинете.

Проклиная всех на свете и потирая ушибленный лоб, Люциус выполз из комнаты. Они с Кимом вот уже два года ютились в небольшой подземной лаборатории, которая была оборудована Карсвеном давным-давно. Все-таки чутье не подвело его, и давняя предосторожность оказалась как нельзя кстати. Но просчет юного гения был в том, что, строя квартирку, он учитывал только себя и никак не предполагал, что придется жить в ней с другом. Поэтому после скорого переезда лабораторию пришлось немного перестроить.

Самую большую комнату, с операционным столом, компьютерами и мини-складом медикаментов, отдали под кабинет. От неё шли два небольших коридора – один из них в спальню, напротив которой располагались примитивная уборная и душ, а второй – на кухню, совсем маленькую, но уютную. Спать приходилось на нарах, которые отличались от тюремных только удобством. В общем, места для двух взрослых парней не хватало.

Вернувшись из душа, Люциус поставил чайник и в ожидании кофе полез проверять почту. Среди нескольких мелких предложений о работе затесалось одно короткое письмо от Джонса. Управляющий сообщал, что Карсвен-старший покидает Фирс на несколько недель.

Это играло на руку Люциусу. Хоть и прошло уже два года, отец не оставлял попыток отыскать его. Лучше нежеланного наследника может быть только нежеланный мертвый наследник. А Георг очень боялся, что рано или поздно сын объявится и потребует то, что причитается ему по праву. Люциус же только посмеивался над этим. И все же не мог не признаться самому себе, что с содроганием думает о том моменте, когда отец найдет его.

Поэтому сейчас Карсвену-младшему стало спокойнее. Высокочтимого члена правительства нет в городе, а значит, действовать можно свободно.

Старый электрический чайник зафыркал, из носика плеснулась вода. Это отвлекло Люциуса от невеселых мыслей. Аромат горячего кофе привел его в чувство: сонливость сняло как рукой, и Карсвен снова принялся за работу.

Ким на связь так и не вышел. До самого вечера его можно было не ждать. Зная друга, Карсвен не сомневался, что тот решил отсидеться, пока шум не утихнет, а после спокойно вернется в город.

От Люциуса сейчас ничего не зависело, и, приготовившись ждать, он вызвал иконку связи. На экране возникла пустая комната.

– Доброе утро, Джонс, – в пустоту бросил парень.

– Доброе утро, – отозвались из ниоткуда, но уже через секунду в кадре появился управляющий. За последние годы он довольно сильно поседел, хоть и был еще не очень стар. Лицо, чуть пухлое и добродушное, тронули морщины, и только взгляд темных глаз оставался цепким и любопытным, как и всегда.

– Я получил ваше сообщение. Не могли бы вы, пока есть возможность, передать нам лекарств? Риви говорил, что не сможет выполнять мои заказы до следующего месяца, а Кима изрядно потрепали на задании.

– Поместье пока пустует, вся личная стража отправилась с вашим отцом, так что, думаю, проблем не возникнет. Я свяжусь с Риви, договорюсь о встрече на завтра. Ничего особенного не надо?

– Пока – нет. Хотя, если появилось что-то новое, то возьмите. Хочу посмотреть, как работают наши ученые.

И про себя добавил:

«Как они работают без меня…»

Люциус взял с полки блокнот и, быстро пролистав его, остановился на последней странице, потом сказал управляющему:

– Кстати, вот. Предупреди Мари, что мы придем за оружием в ближайшую неделю. Надеюсь, он уже закончил. Пока все.

– Хорошо.

– Я свяжусь с вами послезавтра. Так будет спокойнее. До свидания, Джонс. Удачи вам.

– Как скажете. И вам, мистер Карсвен.

Иконка свернулась. На экране осталась все та же сетка координат. Как и пять минут назад, она была пуста.

***

Маски вышли на след. Им понадобилось довольно много времени, чтобы найти хоть какую-то зацепку. Вор уходил по берегу, и вода смыла все его следы. Но уже через несколько километров появилась неровная дорожка следов. Видимо, мальчишка повредил ногу: по песку тянулась почти беспрерывная линия, которая вела к разрушенным кварталам.

Следы обрывались у узкого лаза в обвалившемся доме. Прошла всего одна ночь, а между камней паучок уже успел свить свою паутину. Маски не обратили бы на него внимания, если бы не тихое попискивание.

Один из солдат протянул руку, чтобы прихлопнуть паука.

– Не трогай! – рявкнули за спиной, но было поздно.

Стоило Маске дотронуться до паучка, как тот пронзительно пискнул и вмиг взлетел по паутине на рожок крыши. Мужчина подпрыгнул в бесполезной попытке перехватить его, но не дотянулся, и в следующую секунду мертвым рухнул на землю.

– Набрали идиотов, – прошипел мужчина в обломанной серебряной маске, пряча меч в ножны.

Мальчишка-вор успел позаботиться о маяке. Подкрасться незаметно не удалось.

***

Вязкий сон все еще держал вора липкими пальцами и тянул обратно в забытье. Но что-то мешало. В запястье настойчиво нарастала колющая боль, это сработал датчик жучка, оставленного накануне. Скоро к электрическим разрядам пробился сквозь дремоту слабый, почти неслышный писк – активировалась одна из ловушек.

Сон мгновенно отступил. Ким проверил «зеркалку», и прибор увеличил кусочек карты, где сработала «нить» – почти три квартала отсюда. Об этом можно было не беспокоиться. Электрическое волокно «нити» было не толще лески, но могло раскрошить бетонную стену, так что о тех, кому не посчастливилось наткнуться на него, можно было только помолиться. Маяк же активировали совсем близко – этого паучка Ким оставил на набережной накануне. Пора было убираться из этого места.

Небо в мутном проеме окна снова набухало дождем, и сложно было разобрать, который сейчас час. Судя по чуть более светлому востоку – раннее утро. Ким проспал совсем недолго, но повязка стала бурой от крови. «Холодок» перестал действовать. Эта капсула была последней.

Лан, свернувшись калачиком, спал рядом и подрагивал от холода. Ким потряс его, и мальчишка, в секунду проснувшись, отскочил на добрые пару метров. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где он, и успокоиться.

– Надо уходить, – вместо приветствия бросил вор, – но сначала помоги мне, – и он кивнул на свое плечо. Паренек без промедлений принялся перебинтовывать рану. – Затягивай туже, – попросил Ким, ему не хотелось вырубиться от потери крови. Тем более, путь предстоял неблизкий.

В колене уже были ощутимы отголоски боли. Скоро в полную силу заработают нервные окончания, и тогда придется не сладко.

Ким пару раз согнул ногу. Та двигалась рывками, но слушалась. Разряды тока временно прекратились, похоже, внутренняя поломка была не столь серьезной, как вор подумал сначала.

Лан закончил обрабатывать плечо. Повязка легла туго, но зато теперь рука Кима не ныла при движении. Ну что ж, это все-таки не самый худший расклад.

«Зеркалка» еще раз пискнула – погоня дошла до второго маяка. Теперь медлить было нельзя. В лучшем случае Маски давали им полчаса, но на это рассчитывать не стоило.

– Уходим, – кивнул Ким мальчишке, и тот не смог скрыть радости. Вор и сам до последнего думал, что оставит его здесь, но все-таки решил придержать Лана до поры до времени. Все-таки он спас ему жизнь и может быть еще полезен.

Через проем от обвала они выбрались на крышу. Мальчик, ловкий и юркий, первым вскарабкался на черепицу. Он одобряюще улыбнулся, когда Ким, запыхавшись, встал рядом. Новый знакомый оказался чуть выше вора, и тот невольно отметил, что с таким телосложением очень удобно пролезать в окна.

Вдалеке двумя темными силуэтами уже были видны башни главных ворот. Смилостивится Слепая Удача – успеют.

– Не отставай, – коротко скомандовал Ким, но мальчишке, казалось, не были нужны указания. Не успел вор обернуться, как паренек уже обогнал его и мелкой поступью засеменил по крыше.

Ким только усмехнулся, это ему нравилось. Главное – не привязаться к этому странному мальчишке. Иначе тяжелее будет его использовать.

Вор, прихрамывая, поспешил следом и с каким-то детским удовольствием заметил, что не отстает от своего случайного проводника. Дома в этом квартале строились стык в стык, и крыши почти незаметно сменяли одна одну. Но Ким еще издалека приметил разрыв, где проходила улица. Расстояние было небольшое, и в любое другое время парень без проблем перепрыгнул бы его. В любое другое – но не сейчас, когда каждый шаг давался огромным усилием.

– Иди вперед! – крикнул Ким, и Лан в один прыжок перепрыгнул узкую улочку, а после замер напротив, ожидая.

А вор медлил. Неприятным холодом внизу живота появился страх. Шутка ли, упасть с пятого этажа.

«Поспеши», – сказал себе Ким. И в этот момент «зеркалка» запищала в третий раз. Солдаты нашли их ночное убежище. На промедление не оставалось времени. И уже чувствуя, как от адреналина закладывает уши, вор, неумело разбежавшись, прыгнул. Прыгнул и мгновенно понял, что не дотянет. Носок сапога лишь шаркнул по крыше, и в следующее мгновение парень сорвался вниз.

В последней, дикой попытке спастись, он вскинул руку. Пальцы схватились за воздух. Не повезло.

Грозовое небо опрокинулось, резким порывом дохнул ветер, и… Ким не упал. Он так и повис в воздухе, в пятнадцати метрах над землей, запоздало ощущая, как его руку кто-то сжимает.

Лан, согнувшись от тяжести, балансировал на самом краю крыши, но ноши своей не отпускал. Вор никогда бы не подумал, что в этом хрупком пареньке спрятана такая сила. Ким не стал медлить. Попытался поднять раненую руку, чтобы подтянуться, но повязка не позволила. Тогда, он, словно жук, перевернутый на спину, замолотил ногами, пытаясь нащупать опору. И когда здоровая нога наконец-то уперлась в выступающий кирпич, хватка Лана ослабла.

Ким невольно глянул вверх. Ветер подул с новой силой, и резким порывом с мальчишки сорвало кепку. Тот дернулся, чтобы удержать ее, но не успел. По плечам рассыпались длинные светло-русые волосы.

Вор почувствовал, как его рука выскальзывает из вспотевшей ладошки, но Лан вовремя спохватился и, вцепившись в куртку Кима свободной рукой, с усилием рванул его вверх. Тот тяжелым мешком повалился на мальчишку, придавливая его к крыше.

– Ты, – хрипло выдохнул вор, – ты!

Сознание отказывалось принимать произошедшее. Но Ким заставил себя признать – все это время рядом с ним была девушка. Его спасла девушка.

Она дернулась, пытаясь высвободиться, но бежать было некуда. Где-то позади уже слышны были окрики. Еще чуть-чуть, и Маски увидят беглецов.

Наконец, поднявшись и рывком поставив спутницу на ноги, Ким прошипел:

– Мы еще поговорим, и только попробуй сбежать…

И он потащил девушку к пожарному спуску. В душе бушевала ярость. Знал бы Ким с самого начала, с кем имеет дело – даже не стал бы останавливаться на той крыше. Мало ему проблем с городской стражей, не хватает якшаться с женщиной. Беглых рабынь к его заботам еще не хватало!

В Фирсе царил патриархат. За обладание женщиной ежегодно взымался налог. Да какой! Позволить себе такие траты могли только богатые ремесленники и знать. И уж точно не такая грязь, как воры.

Если Кима поймают в компании девушки, и он не сможет подтвердить свои права на нее – виселицы не миновать. Даже если закрыть глаза на то, что у парня и так были проблемы с законом. И уж тем более глупо тащить Лану с собой в город.

По правде, вор и сам не мог сказать, почему не оставил ее наверху. Действуя по наитию, он еще не понимал, что вдвоем их шанс спастись намного больше.

Они почти бежали по узким переплетениям улочек, все дальше и дальше уходя от давно затихших голосов. «Зеркалка» больше не пищала, и, казалось, погоня вовсе потеряла след. Но Ким не собирался останавливаться и проверять это. Он не станет искушать Удачу.

Только когда впереди стала видна дорога, парень сбавил шаг. Вываливаться к воротам в таком виде было равносильно чистосердечному признанию.

– Собери волосы, – кивнул он девушке, стягивая с плеч рюкзак. Кепка ее так и осталась на злосчастной крыше. Вор вырвал тряпичную подкладку сумки и подал Лане, сказав на бегу: – Укрой лицо и голову.

И больше не глядя на спутницу, занялся своим видом. Лямки рюкзака он стянул в одну и перекинул через плечо так, чтобы они закрывали разорванный рукав куртки. Со сломанной ногой дела обстояли сложнее. Сейчас бы ему не помешал длинный плащ, но, увы, таким богатством Ким не располагал. Поэтому пришлось делать вид, что так и надо. Подобрав обломок железного прута, используя его, как опору, парень поковылял к воротам.

– Пойдем, – бросил он, оборачиваясь, и подавил невольную усмешку.

Девушка обкрутила голову так, что открытыми остались только глаза. Они больше не были испуганными, а казались скорее выжидающими. Похоже, Лана решила полностью положиться на вора.

– Пойдем, – повторил он.

Несмотря на ранний час, дорога перед воротами была заполнена людьми. Среди городской стражи дежурство на северных воротах называлось не иначе, как каторга. Из заброшенных кварталов сюда валил всякий сброд в надежде выменять свой хлам на несколько медных кнет. Оборванные и грязные, люди толкались и орали, устраивали драки, а иногда даже пытались брать город штурмом. И каждого из этих ходячих трупов следовало пропустить. Ибо приказ господина Карсвена. Неизвестно, чем были полезны Фирсу эти люди, но ежедневно северные ворота впускали и выпускали несколько сотен нищих. Надо ли говорить, что они «господина Карсвена» боготворили?

Вот и теперь вдоль обочины тянулась вереница разваливающихся тележек, наполненных древним мусором или же овощами и фруктами, которые были в таком состоянии, что тошнило от одного их вида.

Проходя мимо одной из тележек, Ким незаметно схватил мешок сморщенных яблок. Обворованный бедолага только через несколько минут заметил пропажу и поднял такой шум, что хотелось заложить уши. Обвинения посыпались на всех стоящих рядом, и не пришлось долго ждать, как началась драка. Но никто не стал ее разнимать. Только зеваки крутились на месте, стараясь рассмотреть, кто и кому врезал.

Ким скользил между людьми, словно тень, умудряясь в этой толпе двигаться легко и бесшумно. Если бы не девушка, что спотыкалась на каждом шагу и то и дело в кого-то врезалась, он бы уже прошел пост и скрылся в городе.

Лана судорожно цеплялась за рукав вора, но даже так ей было тяжело поспевать за ним. Парень исчезал прямо перед носом, ныряя в очередную крысиную щель между телами, и ей оставалось только удивляться, как ему удается находить путь в этой толпе.

Ближе к проходу люди стали формировать неровную очередь и пришлось остановиться, ждать вместе со всеми. Благо, сегодня стражники работали быстро, и люди не застаивались.

Можно было немного расслабиться, но Ким знал, что не успокоится, пока не переступит порог «норы». Словно вторя его беспокойству, впереди серебром сверкнула маска. Вор тихо выругался. До ворот оставалось не больше десяти человек, дергаться было поздно.

Маски оказались не идиотами, и вместо того, чтобы искать крысу в закоулках нор, решили дождаться, когда она сама выйдет к ним. Теперь начиналась настоящая игра.

Стараясь привлекать как можно меньше внимания, Ким подтянул к себе девушку и, опершись ей на руку, шепнул на самое ухо:

– Не дай им стянуть с тебя платок.

Парень втянул голову в плечи и сгорбился так, что стал не отличим от трухлявого старика, что семенил рядом с ними. Мешок с яблоками он всунул в руку Лане. Та тоже как будто уменьшилась, сжалась, словно пытаясь спрятаться от всего мира. Сердце у нее в груди колотилось, словно выроненный детский мячик. Страшно хотелось убежать, и девушка не без усилия заставляла себя продолжать идти рядом со старательно хромающим вором

– Стоять! Куда?! – рявкнул стражник, когда Ким попытался проскользнуть мимо. Он с силой хватанул парня за плечо, и тому показалось, что из глаз сейчас посыпаются искры.

– Так я тоготь вот, – проглатывая боль, залепетал вор, – тоготь вот, вот! – он шаркнул в неуклюжем поклоне и выпихнул вперед спутницу, – яблочки, значиц-ц-ца, господин. Яблочки в город несу.

Стражник ослабил хватку и полез проверять.

– Ну, ты! Давай сюда! – гаркнул он на окаменевшую девушку, вырывая у нее из рук мешок.

– Почему в повязке? – спокойнее поинтересовались из-за плеча.

Ким тут же развернулся и, отвесив еще один поклон, исподлобья глянул на спрашивающего. Над ним навис мужчина в обломанной серебряной маске.

– Почему в повязке? – сахарным голосом повторил он.

– Так тоготь, значиц-ц-ца. Тготь, господин, болееть он. Тю-ю – страшенной болезнью, господин.

– Посмотрим, – мужчина протянул руку, чтобы сорвать платок.

Лана дернулась и обхватила голову руками, Ким сделал короткий шаг, незаметно оказываясь между ней и Маской.

– Что вы, господин! – заверещал он. – Как можно! Язвы, язвы! Болееть, говорю, страшенно. Господину трогать нельзя. Иначе смерть ему!

Вору показалось, что он уловил тень усмешки под непроницаемой маской.

– Болеет, говоришь, – протянул солдат и подался вперед, будто собираясь еще что-то сказать, но в этот момент ему по макушке прилетела свекла и от удара рассыпалась гнилой трухой.

– Хватит трындеть! – неслось со всех сторон. – Пропускай! Работать надо!

Воспользовавшись секундной заминкой Маски, Ким всучил плату, и, проталкивая девушку вперед, юркнул в ворота.

– Ой, яблочки-то мои, яблочки, – вор протянул трясущуюся руку к мешку, но стражник как будто специально выронил его.

– Иди, давай!

– Яблочки мои! – еще долго голосил Ким, пока не убедился, что толпа не оттеснила их достаточно далеко от ворот. Над головами нищих мелькала обломанная маска, но в этот раз вору удалось перехитрить ее.

Они еще немного проковыляли вместе с остальными оборванцами по северной ветке Креста – центральной дороге, что вела к внутренней стене города. Но вот парень легко тронул девушку за руку, показывая закоулок. Никто даже не заметил, как из толпы исчезли эти двое.

Стоило Киму на секунду подумать, что опасность миновала, как на него обрушилась вся накопившаяся усталость. Только теперь вор почувствовал, как горит растревоженная рана, как липнет к телу потяжелевшая от крови куртка. Боль в ноге нарастала, и с каждым шагом парень все сильнее наваливался на Лану, которая так и шла рядом, поддерживая и помогая.

Киму нестерпимо хотелось остановиться, но он понимал, что если присядет хоть на секунду, то больше не встанет. С трудом стянув с плеча рюкзак, вор вытянул «зеркалку» и едва различил в стрекочущем гуле сломанного наушника:

«Как?»

«На сорок седьмой улице», – мельком глянув на ближайший дом, ответил вор. Теперь ему даже думать было больно.

«Вижу тебя. Следующий поворот направо – проход без окон. Канализационный люк за мусорными баками. Спустишься в тоннель. Через пятьдесят метров будет лестница на второй уровень. А там уже разберешься», – Люциус как будто спешил.

Ким только кивнул, забывая, что друг не может видеть его, и указал Лане в нужную сторону.

– Направо, – неразборчиво выдохнул он и пошатнулся. Девушка подхватила его под другую руку, поволокла в узкий глухой проулок.

Сознание «поплыло», и Ким изо всех сил ударил себя по сломанному колену. Резкий всполох боли подействовал отрезвляюще. Он ухватился за него, словно за спасательную ниточку, вытягивая себя из склизкого мрака в реальный мир. Кровь капала с пальцев, и невозможно было избавиться от отвратительного ощущения липкости. От запаха крови выворачивало желудок, но вор еще держался, стараясь не думать, не чувствовать и, похоже, не дышать.

Никаких баков в проулке не было. Мусор сплошным ковром покрывал землю, возвышаясь у стен горами в человеческий рост. Если присмотреться, можно было увидеть, что эти гнилые горы шевелятся, будто в них кто-то копошится. Ким предпочитал не присматриваться.

Им с Ланой потребовалось немало времени, чтобы найти под всем этим канализационную решетку. Когда из-под груды сгнивших яблок – какая ирония! – наконец-то показались железные прутья, вор возликовал. Он дернул решетку раз, другой, а потом чуть не расплакался, осознавая, что та намертво вбита в землю. Но вместо рыданий из горла вырвался почти звериный рык. Он не собирался сдаваться.

Последний рывок был такой силы, что парень не удержался на ногах и повалился в зловонную лужу. Решетка осталась стоять на месте.

Девушка бросилась к нему, пытаясь поставить на ноги. Волосы выбились из-под съехавшей повязки и теперь лезли ей в глаза и рот. Ким неподъемно висел у нее на руках, не в силах опереться на ноги. Но она оставалась спокойна, будто понимая, что из двух человек хотя бы один должен держать себя в руках. И если он не может, то будет она.

Оставив безрезультатные попытки поднять его, девушка все же отступила. Их копошенье рано или поздно могло привлечь к себе внимание. Стоило быстро что-то решать. Лана опустилась на колени перед решеткой, осмотрела ее. В пазах не было ни одного гвоздя. Парню просто не хватило сил. Она подцепила решетку за прутья и с трудом, но все же смогла отодвинуть. Лана обернулась к вору, чтобы поделиться своей радостью. И наткнулась на колючий, холодный взгляд. В грязно-синих глазах Кима ежесекундно вспыхивали десятки чувств: ненависть, отвращение. Страх.

Понимала ли она, сколько безысходности за этим взглядом?

Лана подхватила его за руку и попыталась поднять, но Ким даже не пошевелился.

– Убери руки, – сквозь стиснутые зубы прошипел он и с огромным трудом самостоятельно встал на ноги. – Убирайся! – и вор отмахнулся от девушки, пошатнувшись.

Лана успела подхватить его, прежде чем он упал. Он попытался вырваться, но в этот раз девушка не стала церемониться.

– Отпусти, – пропыхтел Ким и тут же охнул от боли. Щеку будто обожгло огнем. Спутница нависла над ним, так и не опустив занесенную руку, будто собиралась ударить еще раз. И во взгляде ее не было больше ни страха, ни смирения. Она не собиралась умирать.

На одно мгновение вор опешил, понимая, как жалок теперь. И Лана увидела это в его глазах, отступила.

– Слепа Удача, – с трудом улыбнулся вор, – опять я в твоих руках.

Девушка улыбнулась в ответ.

Спуск вниз представлял собой покатую бетонную горку, и они вдвоем просто съехали с нее, словно детишки с сугроба. Подземелье встретило всеми оттенками гнили. От этого удушающего, выворачивающего наизнанку запаха Кима опять затошнило, но он сдержал рвотные порывы. Девушка, как ни странно, ничем не отреагировала на вонь. Ее лицо оставалось сосредоточенным.

Прошло несколько минут, и глаза Кима полностью привыкли к влажному полумраку. На стенах, выложенных каменной кладкой, упругими каплями тускло переливался конденсат. С потолка тонкими струйками текла вода. Под ногами, на скользком, растрескавшемся полу, хлюпали лужи. И приходилось прилагать усилия, чтобы сохранить равновесие. Вор еле подавил в себе желание прильнуть к мокрым камням и слизать желанные капли влаги. Он провел по стене рукой и с отвращением почувствовал, как то, что в темноте казалось водой, упруго обтекает пальцы и превращается в мутные катышки слизи. Не хватало только крыс, но они не заставили себя долго ждать.

Стоило беглецам завернуть в кривую кишку бокового тоннеля, как они наткнулись на источник невыносимой вони. У самой стены, в копошащемся коконе крыс лежал труп. Серые твари не обратили внимания на внезапных гостей, продолжая рвать вздувшееся тело острыми зубками. Грызуны хорошенько поработали над ним, и невозможно было различить, кем был несчастный при жизни. Может, какой-то бедолага решил укрыться в городской канализации, а может, бродячему псу не повезло провалиться в незапертый люк. Теперь это было неважно.

Ким почувствовал, как невольно убыстряет шаг девушка, и с каким-то жестоким удовольствием увидел страх на ее лице. Но радость от ее страдания тут же сменилась стыдом. Вор уже начал думать, что позабыл это чувство, но, похоже, в его душе еще было место чему-то хорошему.

– Вниз, – он дернул ее за рукав, и Лана остановилась. То, что она приняла за дыру в полу, оказалось люком, который выходил на железную лестницу, чьи ступени терялись в подземном мраке.

Темнота, словно стена, надвигалась на них с каждым шагом, и в какой-то миг спутница Кима задержалась. Замерла на середине ступени, будто бы не решаясь идти дальше. Парень почувствовал, как убыстряется ее дыхание, как в приступе паники колотится сердце.

– Это всего лишь темнота, – выдохнул он, повисая на ее плече, – нечего бояться.

Лана кивнула, и, придерживая его за талию, продолжила спуск. К ее облегчению, лестница закончилась через пять ступенек, и под ногами снова оказался скользкий каменный пол.

Вторым уровнем негласно называли старую, не используемую сточную систему. Дальше путь лежал по пересечению полуосыпавшихся канализационных труб. Когда-то давно они весьма неплохо справлялись со своей работой, но с десяток лет назад Фирс пережил землетрясение, которое повредило старую систему водопровода. К тому же под городом было найдено несколько новых источников пресной воды. Поэтому теперь этот подземный лабиринт принадлежал ворам. Грех не пользоваться таким подарком.

Воздух здесь был затхлым и спертым, зато вонь почти исчезла.

Ким щурился, пытаясь разобрать знакомые очертания, но не мог узнать место, про себя проклиная Люциуса с его «разберешься».

– Давай передохнем, – попросил он Лану, прислонившись к стене. Девушка кивнула и помогла ему сесть. Она уже взяла себя в руки и с любопытством оглядывалась. Ей еще не приходилось бывать так глубоко под землей. Парень поймал себя на мысли, что невольно наблюдает за ней, будто за диковинным зверьком.. И вместе с тем он чувствовал, как в душе появляется новое, мощное чувство благодарности и уважения. Хотя, возможно, это начиналась лихорадка.

– Пойдем, – на мгновение Киму показалось, что он начал узнавать тоннель, по которому они идут. – Поворот, – прошептал вор еще до того, как в стене появился темный провал. Мрак в его глубине отчего-то искрился. Мигал, словно солнечный зайчик, пущенный серебряный зеркальцем.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Ким понял, что не сходит с ума – это луч фонаря пляшет по стенам прохода.

Девушка, словно почувствовав его опасения, остановилась. Точка фонаря приближалась, все четче рисуя полукругом света силуэт.

Кто-то бежал им на встречу.

Вот свет стал болезненно ярким, проникающим под веки и врезающимся в сознание острыми иглами. От него невозможно было спрятаться, даже закрыв глаза. Вор попытался отгородиться от света рукой, но фонарь уже потушили. Парень несмело приоткрыл глаза и увидел тонкую двоящуюся фигуру.

– Привет, – только и смог улыбнуться Ким, и в следующее мгновение повалился на Лану. Она не сумела удержать парня и вместе с ним опустилась на пол.

– Давай, – Люциус подхватил друга на руки и помог его спутнице подняться. – Пошли, – коротко и бесстрастно бросил он, скрываясь во мраке тоннеля.

Девушке ничего не оставалось как, поспешить следом, подхватив оставленный фонарь. Они не дошли до убежища какую-то сотню метров.

Дверь «норы» была распахнута настежь. Лютик не удосужился даже прикрыть ее. Это было единственным, что выдало его беспокойство. Операционный стол был уже готов, на подносе серебром блестели инструменты.

Карсрвен-младший не стал терять время даром. Он действовал спокойно и собранно, будто бы чинил куклу, а не спасал жизнь. Лишь единожды тяжесть напряжения, заполнявшая его, нашла ход наружу.

Лана, до этого мявшаяся у дверей, юркнула в комнату и замерла у стены, наблюдая.

Люциус удостоил ее лишь одним взглядом. Холодным, тяжелым. Пригвождающим к месту и заставляющим трепетать.

– Уйди, – только и сказал он, но девушке показалось, что она действительно чувствует, как вибрирующая волна его бешенства наполняет помещение и сметает ее. Сил противостоять не было.

И Лана подчинилась, отступила, исчезая в темном проеме, ведущем в спальню. Там, забившись в дальний угол и всем своим существом желая исчезнуть, она простояла не меньше часа. Пальцы, оледеневшие то ли от холода подземелья, то ли от ужаса, так и не выпустили погасший фонарь.

Когда с плечом было покончено, Люциус бережно, чтобы не повредить живые ткани, отсоединил протез от ноги. Друг тихо охнул во сне, но боль быстро отступила.

Карсвен потушил в себе сострадание. Он не желал причинять Киму боль, но не мог опустить руки теперь, так близко от своей мечты.

Когда вор соглашался на эксперимент, он видел в искусственной плоти свое спасение. Но все требовало свою плату. Люциус делал все возможное, чтобы стабилизировать болевой порог, но пока ему удалось добиться только того, чтобы при повреждениях нервные окончания замораживались, давая Киму время отсоединить протез. Карсвен-младший знал, что в тот момент, когда друг не успеет избавиться от протеза, боль перелома, усиленная в тысячу раз, просто убьет его.

Это знание не приносило радости. Но Люциус не собирался бросать дело на полдороге. Ему нужен был результат – искусственно созданный организм человека, который будет полностью копировать «живой» аналог.

Ким поддерживал его стремления и терпел. Может, в знак благодарности, а может, действительно понимал важность этого открытия для мира или верил в то, что работа друга сможет спасти и продлить множество жизней.

Или даже подарит бессмертие целому миру. В любом случае, Ким совершенно спокойно принимал то, что остается для Карсвена экспериментом. Близким, дорогим, но экспериментом.

И Люциус был благодарен ему за это.

Кожа на ноге вора была изорвана, под полупрозрачным покрытием мигал красным цветом индикатор, требующий замены сустава. Лютик отключил его и положил протез на специальную подставку. Сегодня у него не было ни сил, ни желания заниматься ремонтом.

Ким, почти белый из-за потери крови, спал глубоким сном, в который ввел его стимулятор искусственной жизни. Теперь о парне можно было не беспокоиться, жизни его ничего не угрожало.

И только сейчас, когда с опасностью было покончено, Люциус позволил себе вспомнить о мальчишке, которого Ким притащил с собой.

Гость нашелся в спальне.

Лютик щелкнул выключателем, и паренек вскинул руку к глазам, защищаясь от яркого света.

– В общем, так, – Карсвен устало опустился на нары. – Я понятия не имею, кто ты, но пока не стану ничего спрашивать. Подождем, пока Ким придет в себя, думаю, у него были причины привести тебя сюда.

Лана кивнула, незаметно заправляя под повязку выбившуюся прядку волос.

– Душ дальше по коридору, кухня в твоем распоряжении, – парень поднял взгляд, и в его глазах цвета старого льда промелькнула усмешка, – похоже, тебе тоже несладко пришлось.

От недавнего гнева не осталось и следа, только усталость и грустная ирония. Лютик не мог позволить себе расслабиться при постороннем, но по нему было видно, что впервые за последние часы он вздохнул с облегчением.

– Не буди меня, – напоследок бросил он, заваливаясь на лежак.

Девушка бесшумно проскочила мимо и задернула за собой тяжелую штору, заменявшую дверь.

Через несколько минут из ванной долетел звук льющейся воды, но Люциус уже не услышал его. Он спал.

Лана стояла под шелестящим потоком и улыбалась. Капли стекали по волосам, попадали в глаза и затекали в рот. Она уже и забыла, какое это наслаждение – принимать душ.

Девушка понимала, что еще не время расслабляться. Но она верила данному слову и потому решила позволить себе хотя бы час ничего не бояться. Она не раз думала, что повезло бы ей родиться мальчиком, все повернулось бы иначе. Был бы дом и любящая семья, папа, может, слуги, достаток и спокойствие. Но Слепая Удача, видимо, решила поиграть с ней.

Фирс не отличался особой жестокостью по отношению к женщинам, но он ничуть не ослаблял той хватки патриархата, что царила во всем мире. Иногда казалось, что он рухнет, если женщина станет жить наравне с мужчиной. Возможно, именно поэтому никто не стремился уравнять права полов и придерживался давнего порядка.

Рождение Ланы было позором для ее семьи, поэтому никто никогда не узнает, что у одного из прошлых правителей столицы первенцем была дочь.

Девушку пробила мелкая дрожь: может, замерзла, может, так откликнулись на воспоминания старые раны. Лана с усилием отогнала от себя невеселые мысли и добавила горячей воды.

***

Ким проснулся только на следующее утро. К своему удивлению, он не чувствовал ни боли, ни усталости. Только голова начала кружиться, когда вор попытался встать.

– Доброе, – из-за стола кивнул Люциус и отставил чашку с кофе, – как самочувствие?

– Бывало и хуже, – улыбнулся в ответ Ким. – Спасибо.

– Ты слишком дорого мне обходишься, – беззлобно бросил друг, и в его глазах заискрились знакомые искорки ехидства.

– Буду должен.

Вор, насколько мог, осмотрел себя. Плечо опухло и переливалось оттенками синего и бардового. Но синяк не болел, а раны под повязкой как будто и вовсе не существовало. Лютик не пожалел обезболивающего. И парень надеялся, что лекарство будет действовать еще долго.

– Завтракать будешь?

Ким прислушался к себе. Аромат кофе, наполнявший комнату, скорее душил, чем радовал.

– Пока нет, – вор покачал головой и вдруг вспомнил, что с момента своего пробуждения ни разу не видел девушку. – А где? – он запнулся, подбирая нужное слово.

– Спит еще, – моментально отозвался Люциус.

Он унес недопитый кофе на кухню, а на обратном пути задержался в коридоре, и Киму было слышно только, как друг достает что-то из шкафа. Он не обманывал себя в том, что сейчас увидит.

Пока Карсвен не вернулся, вор отпахнул простынь и критически осмотрел свою ногу. Каждый раз он уверял себя, что уже привык, и каждый раз, глядя на культю, испытывал все тоже отвращение и ужас, что и впервые.

Когда Лютик, наконец, вернулся, Ким непроизвольно поморщился.

– На руках носить не буду, – без обиняков сказал друг и принялся раскладывать кресло-коляску. Хотел было помочь вору пересесть, но тот только покачал головой. Подтянувшись на руках, перекинул ногу через перильце и тяжело опустился в кресло. Он ненавидел его. Ненавидел свою беспомощность. Не хотел быть обязанным.

Парень вскинул голову и с вызовом посмотрел в холодные серые глаза. В них не было ни жалости, ни превосходства. Люциус все понимал.

За их спинами еле-слышно шелохнулась ткань. Оба обернулись – в комнату выбралась заспанная Лана.

Девушка сняла повязку, и теперь волосы соломенным покрывалом укрывали ее плечи.

Карсвен отреагировал мгновенно.

– Стой! – крикнул Ким и рванулся вперед. В последний момент он успел вцепиться в руку друга – и стилет замер, готовый сорваться в бросок в любую секунду.

– Ты? – Люциус как будто оставался спокоен, но в глубине его глаз плясал огонь. И гнев этот был страшнее криков или скандалов. Вор почувствовал себя на склоне горы под просыпающейся лавиной. Одно неверное движение или слово, и тебя сметет.

Ким не спешил отвечать, только сильнее сжал кулак, ожидая, когда Карсвен опустит оружие.

– Люциус Карсвен, – не терпящим возражений тоном начал парень, – эта женщина спасла мне жизнь. Я дважды ее должник. Я обещаю ей свою защиту. И ты не посмеешь причинить ей вред.

Лицо Лютика посерело, под кожей заиграли желваки. Мощь его внутреннего противостояния напряжением разлилась по «норе». И в какой-то миг Ким испугался, понимая, что если Люциус решит действовать, то он не сможет его остановить.

Однако Карсвен смог потушить свой гнев. Он понимал правила игры.

– Принято. Я не трону эту женщину, – парень едва заметно склонил голову в приветствии.

Вор мог вздохнуть с облегчением. Он кивнул девушке, прося ее уйти, и та мгновенно исчезла, не желая попасть под горячую руку.

Ким замер в ожидании бури. Но Люциус не сказал ни слова. Он, не замечая друга, прошел мимо и устало опустился на стул.

– Прости.

Извинение повисло в пустоте, не найдя отклика.

– Я не мог поступить иначе.

– Конечно, – бесстрастно заговорил Лютик. – Отец пытается меня убить, за напарником идет «хвост» из Масок, и он не находит лучшего решения, чем притащить в дом женщину. Узнает об этом Гильдия, она первая же и попытается нас вздернуть.

– Ты бы… – начал было Ким, но друг перебил его.

– Нет. Я бы не поступил так же, – Люциус оставался холоден. – Я бы спасал себя, – он посмотрел вору прямо в глаза, и на секунду Ким подумал, что Карсвен без раздумий бросил бы и его.

Лютик потянулся к портсигару, но передумал курить и просто мусолил сигарету в руках. Как будто собирался еще что-то сказать, но не мог решиться на это.

– Знаешь, Ким, – наконец, задумчиво проговорил он, – я первый раз пожалел о том, что спас тебя. Первый раз подумал о том, что лучше бы ты умер тогда, – он все-таки закурил, глубоко затянувшись дымом.

Вор ощутил, как леденеет нутро. В комнате мгновенно стало душно и жарко. Щеки запылали, словно ему только что влепили пощечину. Жаль только, что боль от слов друга так быстро не пройдет.

– Это очень неприятно – желать смерти своему другу, – напоследок произнес Люциус, встал и вышел из комнаты.

***

Лана неподвижно сидела на краешке кровати и старалась даже не дышать. Ей не хотелось быть случайной свидетельницей этого неприятного разговора, но все же она не могла заставить себя не слушать.

Гостья не решилась встать, даже когда голоса за занавеской стихли, а в душе зажурчала вода. Лана понимала, что сейчас не лучшее время напоминать о себе. Стоило выждать, когда буря утихнет.

Лана не знала дружбы, но и она понимала, что такие слова забудутся не скоро, и не хватит извинений, чтобы избавиться от неприятного осадка. Девушка не могла сказать почему, но ей вдруг захотелось плакать. Но она молчала.

Запыхтел чайник, хлопнула дверца холодильника. По комнатам потек аппетитный запах жареного мяса и кофе. Желудок не заставил себя ждать и громко потребовал еды, так что девушка схватилась за живот, пытаясь заглушить звук. В невероятном калейдоскопе событий она успела забыть о том, как давно не ела. Теперь же внутренности сворачивало спазмами – она ужасно проголодалась.

Неизвестно, услышал ли ее Ким, но спустя десять минут парень подъехал к комнате с подносом. Не глядя на девушку, выставил тарелки на маленький столик у стены и исчез, ничего не сказав.

Обида в нем сменилась холодной безразличной злостью. Парню как будто было плевать, станет ли извиняться друг. Он не собирался его прощать. Люциусу было не свойственно бросаться словами. Сколько бы они не ругались, он всегда оставался холоден и спокоен. Не позволял себе потерять контроль. И если он что-то сказал, то сказал обдуманно.

Из ванны доносился звук льющейся воды. Лютик всегда уходил туда успокаиваться. Стоял под ледяным душем, пока ноги не отнимутся. Думал.

Ожидать его скоро не стоило. И Ким, чтобы убить время, бесцельно лазил по «сети», вылавливая отголоски вчерашней погони и проверяя почту. Маски пока затихли, выпуская вперед городскую стражу, но вор понимал, что это временное затишье. Кто бы ни стоял во главе тайной полиции города, он явно заинтересован как можно скорее вернуть себе украденное. Хорошо, если им дадут пару дней. Потом начнутся облавы.

На гильдию рассчитывать не приходилось. После каждого громкого дела верхушка прятала голову в песок. Все старались сидеть тихо-тихо, не рискуя лишний раз выходить из дома – иначе можно было не заметить, как закачаешься в петле.

Ким и Люциус не могли себе позволить такой роскоши. Времени до встречи с заказчиком оставалось все меньше, а им еще предстояло найти корабль в Карс.

Шум воды стих неожиданно и резко. Дверь открылась, и из дальнего конца коридора появился Люциус. Он не утруждал себя в одежде, наплевав на все правила приличия. Единственное полотенце покрывало мокрую белобрысую голову. От левой ключицы к ребрам тянулась бледная нить старого шрама. Карсвен не любил рассказывать о том, как получил его, но Ким знал, что в тот раз друг был на волоске от смерти.

Лютик стянул со стеллажа плед и повязал на пояс. Подошел к холодильнику и, достав две баночки пива, вопросительно глянул на Кима

– Сок, – машинально ответил тот.

Люциус молча поменял одну из баночек на пакетик апельсинового сока.

Подкатив стул ближе к столу, сел и протянул Киму. Тот потряс его и, зубами оторвав уголок, одним глотком опустошил половину. Друг пить не стал. Разговор он так и не начал.

Через пару минут пакетик с соком опустел, еще через пару – закончилось пиво, но по-прежнему царила тишина. Лишь начинал пыхтеть, закипая, чайник. Ким буравил его взглядом, Люциус точно так же рассматривал лампу. В итоге он первым не выдержал и, закурив, начал:

– В общем…. – замолчал, подбирая слова. – Я не должен был так думать.

Чайник закипел, Ким достал две чашки и сделал кофе. В какой-то миг он поймал себя на мысли, что совершенно не хочет кофе и делает его по привычке. Но неприятное ощущение искусственности сразу прошло.

Вор поставил перед другом чашку. Лютик поднял на него глаза, Ким смотрел настойчиво и серьезно. Под этим взглядом Карсвен сразу сдулся. Потерял остатки сдержанности и просто сказал:

– Извини.

– Принято, – кивнул в ответ вор. Но оба знали, что он еще долго будет помнить эти слова. «Принято» не значит «прощаю».

Больше они не разговаривали.

Люциус, задумчиво потягивал кофе, но вскоре вернулся к работе, что-то стремительно набирая на клавиатуре. Ким, так и не притронувшись к своей чашке, перебрался на диван. Он все еще чувствовал слабость, организму требовалось чуть больше времени на восстановление. Провалявшись какое-то время в попытках побороть сон, парень все-таки сдался усталости и, отвернувшись к стене, заснул.

Девушка в соседней комнате тоже спала, так и оставшись сидеть на самом краешке кровати.

***

Лане с трудом удалось убедить себя, что все происшедшее не было просто плодом ее фантазии. Ей было не впервой просыпаться в чужой постели, но события прошедших дней казались уж слишком невероятными, чтобы быть правдой.

Из-за шторы слышались негромкие звуки шагов, а комнату наполнял запах кофе. Не готового напитка, а еще не перемолотых в порошок зерен. В королевстве Фирс кофе было редким удовольствием. Его могла позволить себе только знать или те, кто непрошенным заглядывает в гости. Запах девушке нравился, он успокаивал и как будто убеждал – ничего плохого произойти не может. Поэтому она не стала долго ждать: натянув свои лохмотья, отдернула штору и вышла в большую комнату, но тут же отпрянула назад. За столом сидел тот самый парень, который хотел ее убить. Кима нигде не было видно – в этот раз он не сможет ее защитить.

– Доброе, – Люциус поднял голову от бумаг. На бледном лице проскользнуло подобие кривой улыбки. – Завтрак там, – и он махнул рукой в сторону кухни, а сам вновь вернулся к чтению.

Но Лана видела, что он не читает. Взгляд парня застыл, устремленный на мелкие строки, руки были напряжены, будто он в любой момент готов сорваться в бой. Но Карсвен оставался неподвижен, всем своим видом пытаясь показать, насколько ему безразлична гостья. Ему было нелегко привыкнуть к ней. Но Лана не чувствовала опасности. Происходящее ее скорее забавляло.

В порыве какого-то детского азарта она осталась завтракать в комнате, водрузив тарелку с омлетом и чашку с кофе прямо среди бумаг Люциуса.

Страх окончательно исчез, и теперь Лана чувствовала себя отважным мышонком, что дергает за усы ленивого кота.

Карсвен продолжал делать вид, что работает, но нет-нет, да поглядывал на девушку из-под растрепанной челки. В один момент Лана поймала его взгляд, и он не отвел его. Безмолвное противостояние длилось, казалось, целую вечность, но вот Люциус хмыкнул и улыбнулся. Оценивающе, но искренно. И в тот же момент на экране компьютера всплыло окно связи, из динамиков раздался требовательный звон.

– За экран, – парень схватил Лану за руку и практически запихал в узкую нишу за компьютерным столом, а сам поспешил ответить на звонок.

– Я тут пару вещей для вас достал, как просили. И новости сообщить хотел, – без приветствия полетело с экрана.

– И тебе доброе утро, Риви, – улыбнулся в ответ Люциус.

– Какое утро? – широко улыбнулся друг. Судя по всему, он действительно еще не ложился. Непослушные вихри рыжих волос лезли на очки, но парень предпочитал щуриться, нежели поправить их. Обычно яркие синие глаза его казались мутными от усталости. И, тем не менее, Риви продолжал улыбаться. Представить его без улыбки было сложно.

Парень потянулся и извлек из-за своего компьютера чашку с кофе. Люциус даже не хотел предполагать, которая она за сегодняшнюю ночь.

– Одну минуту, – бросил Рыжий, отвлекаясь на пиликнувшую иконку. По ту сторону экрана быстро застучала клавиатура. Лоб Риви расчертила сосредоточенная морщинка, но тут же его лицо вновь засияло.

– Извиняюсь, Люц, работа, – развел он руками.

– Опять что-то задумал за спиной у гильдии?

– Секрет, – парень подмигнул и поспешил перевести тему: – Я встретился с Джонсом и забрал у него лекарства, а еще одежду и, Святая Удача, книги для Кима, – тут Связной прыснул.

– С книгами он может и перебиться, – недовольно бросил Люциус. Он оценивающе окинул взглядом наряд Ланы и сказал: – А вот одежда нам еще нужна – передай два лишних комплекта, Ким свой наряд … порвал.

– Как будто специально, – буркнул Риви, записывая новый заказ на стикер, – вы обходитесь мне все дороже и дороже.

Лютик на это только улыбнулся.

– У тебя были еще какие-то новости? – спросил он.

– Да, – Рыжий просиял, – еще какие! – он нырнул за экран и появился вновь уже с газетой в руках. – Твой папаша тебя официально похоронил! Я обещаю носить тебе цветы на… – хотел было пошутить парень, но умолк на полуслове, заметив, как изменился взгляд у друга.

– В общем, при встрече передам. Сам все почитаешь. Но он заявил прессе, что опознал тебя в трупе какого-то сгоревшего парня. Там в старых кварталах сильный пожар на прошлой неделе был.

– Занимательно. Значит, она уже родила? – с напускным безразличием спросил Люциус.

– Гильдия считает, что да. И если это снова не девочка, то тебе стоит попрощаться с местом в совете. Кстати, ходят слухи, что кто-то из управления подкупает наших. Ко мне тут на днях обращались. Вежливо попросили сказать, где ты, – при этом Риви хмыкнул и задрал майку – от ключицы, пересекая ребра, тянулось несколько алых рубцов, по краям уже начавших наливаться синевой. – Но я не мог им сказать, чего не знаю, – вновь улыбнулся парень.

– Извини.

– Да что уж там. Работа такая нелегкая, – он засмеялся. – Я ж ваш Связной.

– Нелегкая, это точно.

– И я, кстати, скоро перееду. Просто понимаешь, я не дурак. Даже если решу вас сдать, меня убьют раньше, чем я узнаю, где вы находитесь. Потом вышлю новый пароль и адрес.

– Решишь нас сдать? – протянул Люциус.

– Шутка, – моментально ответил Рыжий.

– Ладно, давай, до встречи. Сегодня приду я, Ким только позавчера вернулся и находится не в самом лучшем состоянии.

– Мы тут слышали, что какой-то воришка в старых кварталах стражу потрепал. Я все думал, кто же это? – улыбнулся Связной. Паренек лукавил, хоть Люциус и не сообщал ему открыто, но по приготовлениям несложно было догадаться, что они выходили на заказ. Тем более эту работенку подкинул им сам Риви. А он был знаком с Кимом достаточно долго, чтобы наверняка знать – тот согласится.

– Предсказуемо, не правда ли?

– Не особо. Зато теперь понятно, кто виноват в этих облавах. Эх, не там ищут,– Риви поставил чашку на стол и наклонился к экрану. – В общем, через два часа. Не опаздывай, – экран потух.

– Не будем медлить, – сам себе сказал Лютик и привычным движением встрепав волосы, начал собираться. В походный мешок полетели какие-то вещи, в кошельке звякнули монеты.

– Ким знает, где я, – невнятно произнес Люциус натягивая балаклаву. – Не буди его, – на прощание бросил он и ушел.

Лана, наконец, вылезла из своего укрытия и окинула комнату удивленным взглядом. Карсвен говорил о воре так, будто бы тот находился здесь. Ким нашелся, но не сразу. Вор спал на диване, укутавшись в одеяло так, что на виду оставалась только прядка черных волос.

Девушка подумала, что если он не проснулся за все это время, то вряд ли его сможет что-то разбудить. И все же она старалась вести себя как можно тише. Лане не терпелось воспользоваться такой возможностью, ведь она, наконец, осталась здесь одна и могла хорошенько осмотреть «нору».

Девушка обошла все комнатки, залезла во все ящики, перебрала корешки всех книг. Она хотела как можно лучше изучить это место. Ведь, похоже, ей предстояло здесь задержаться.

Глава 3

Два года назад

В поместье Карсвенов было неспокойно. Грозовое небо ворчало дальними раскатами грома, вспыхивало редкими молниями и готовилось вот-вот разродиться дождем. Мир ожидал бури. И так же напряженно выжидали обитатели поместья в предчувствии близкого наказания. Молодой господин своевольничал в отсутствии отца, но теперь тот вернулся, и слугам оставалось только молиться, чтобы его гнев не коснулся их душ.

– Ты не вышел встречать меня, – Георг восседал посреди большого обеденного зала. Канделябры не горели, и только одинокая свеча полыхала подле тарелки Карсвена-старшего. Зал был наполнен извивающимися тенями – глава семьи не любил электрический свет.

В этой полутьме слуги, обхаживающие хозяина, были не более чем призраки, бледные до полупрозрачности и невыносимо назойливые.

Люциус замер в полупоклоне у дверей, не смея без позволения ступить в зал.

– Прошу прощения, отец.

– Капитан двенадцатого отряда, что под твоим началом, доложил о происшествии у границ района, – словно зачитывая донос, начал Георг, но его голос тут же изменился: – Подробности?

– Стычка Валиэста с «Красным рукавом». Управляющий погиб, гильдия взяла на себя ответственность за происшедшее и просит выдать им своих. Совет пока не дал точного ответа… – Люциус осекся и добавил: – Расследование по этому делу поручили нашей семье.

Отец не ответил – принесли ужин, и долгое время в тишине зала было слышно только позвякивание фарфора о серебро приборов.

– Это не все, – отложив вилку, произнес Георг.

– Я рассказал все.

– Врешь, – Георг посмотрел на сына.

Люциус не поднял головы.

– Нет, – после секундной заминки ответил он.

В воздухе сверкнуло тонкое лезвие столового ножа. Секундным всполохом боли обожгло щеку и серебряная ручка вонзилась в отполированные до темного блеска двери.

– Не смей мне врать, – делая паузу после каждого слова, произнес отец и медленно поднялся. – Что за крысу ты приволок в мой дом?

– Если ты знаешь, что он здесь, то ты знаешь, и кто он.

Напряженное спокойствие разлетелось хрустальной крошкой. Карсвен в мгновенье преодолел разделяющее его с сыном расстояние, и в тишине зала раздалась звонкая пощечина. Люциус не пошелохнулся.

– Щенок, – прошипел Карсвен и вновь замахнулся.

– Ваш сын, – парировал Люциус, все так же держа полупоклон.

Второй удар был уже с кулака. Карсвен-младший отлетел на пол. На гладкие мраморные плиты брызнула кровь, металлический привкус комом встал в горле.

– Я дам тебе два дня, чтобы ты вычистил поместье от этой грязи, – вплотную наклонившись к сыну, прошептал Георг.

– Иначе? – парень поднял на него помутневший от боли взгляд. Но ответа не последовало. Отец бил, не жалея. Костяшки пальцев его жгло болью, но он не думал останавливаться. Только когда Люциус оставил попытки защититься, Карсвен опустил руку.

– Вон.

Тот слабо приподнял на локтях, но тут же рухнул, не в силах встать. В ту же секунду из потайной дверцы выскользнули слуги и, подхватив юного господина под руки, выволокли из зала.

Подали десерт. Георг спокойно опустился в кресло, принимая из рук слуги платок. Пальцы, усыпанные перстнями, потемнели от чужой крови.

– Подай мне нож, Дорен, – господин кивнул пустоте. И тут же из змеиного клубка теней выползла одна. Прибор вновь лежал на столе. В неярком свете свечи серебром сверкнула обломанная маска.

Ужин был продолжен.

В поместье вновь воцарилась тишина. Гроза прошла стороной. Буря не задела никого, но в воздухе все еще витало тревожное напряжение. Противостояние отца и сына не закончилось, пусть победа старшего была близка.

Прислуга притащила Люциуса в его комнату и оставила на полу. Им не в первый раз приходилось наблюдать за конфликтом хозяев. Слуги давно уяснили, что прав тот, кто сильнее.

Окно было распахнуто настежь, и мокрый холодный ветер играл бархатными шторами. Люциус лежал на спине, ощущая, как сквозняк холодит разбитое лицо. Это приносило успокоение. Сил перебраться на кровать не было, и юный господин позволил себе замерзнуть, прежде чем появился Джонс.

Не спрашивая ничего, управляющий поднял избитого мальчишку на руки и уложил на кровать. Почти не прикасаясь, смыл с его лица кровь и оставил на ранах бинты, смоченные в каком-то остро-пахнущем растворе.

Люциус не заметил момента, когда Джонс ушел. Только перестало дуть из окна и затихла боль. Забытье пришло спасением. Карсвен-младший успел только понадеяться, по-детски наивно понадеяться, что, когда он проснётся, все будет хорошо.

Но когда Люциус вновь открыл глаза, мистер Джонс все так же стоял у кровати. На мгновение парню показалось, что он и не спал вовсе, но густой мрак ночи за окном сменился на редкую серость утра. Настенные часы готовились отбить пять.

– Доброе утро, – поприветствовал юного господина управляющий. В ответ парень только слабо кивнул.

Он чувствовал себя мешком, набитым мелкой щебенкой, которая стучала внутри при каждом движении. Все тело ныло, но, по ощущениям, серьезных травм не было.

Люциус не без усилий встал с кровати.

– Принесите мне воды, – попросил он Джонса,– и отправьте слугу за завтраком. Я не горю желанием появляться в обеденном зале.

Распоряжение было выполнено мгновенно: уже через пару минут перед ним стоял поднос с ароматным беконом и гренками с яйцом. Парень набросился на еду, словно не ел целую вечность. Он оторвался от завтрака, только когда тарелка опустела. Но все равно ощущал вязкую пустоту голода внутри. И все же настроение заметно улучшилось. Сытый человек не может быть полностью несчастным.

– Мне надо переодеться и после пойдем к Киму.

Вчера Люциусу некогда было заботиться о том, чтобы снять одежду, и теперь мятая рубашка и брюки создавали весьма печальный образ. Дворецкий протянул Карсвену-младшему свежий костюм. Лютик скривился, он не любил эти «официальные кандалы». Но сегодня стоило поступиться личным вкусом. Пусть отец думает, что вчерашний разговор не прошел даром.

Люциус собрался как можно быстрее, не забыв даже повязать галстук, и уже через полчаса был в лаборатории.

– Выглядишь удручающе, – вместо приветствия сказал Ким и отложил книгу. Он невероятно любил читать, и за то время, что провел в поместье Карсвенов, уже успел перебрать половину библиотеки Люциуса. Хоть она и была небольшая – ведь книги давно утратили популярность.

– Уж всяко лучше, чем ты, – парировал Лютик. Вор улыбнулся.

– Как понимаю, мне пора съезжать? – без особого интереса спросил он.

– Ага, – подтвердил Карсвен и добавил, – нам.

Видимо, и такой поворот событий Ким ожидал. По крайней мере, на его лице не было видно удивления.

– Джонс, снимите все мои вклады. Стоит поспешить, пока отец их не заморозил. Только прошу, займитесь этим сами – в поместье завелись крысы.

Мистер Джонс молча поклонился и вышел, тогда Люциус развернулся к Киму.

– Ну что, Мистер вор, надеюсь, вы еще не разучились воровать?

На губах парня заиграла довольная улыбка.

– А то как же.

– Вот и отлично. Значит, поздравляю с возвращением на работу. Нам нужна защита гильдии, ты ведь сможешь наладить с ней контакт?

– С самой гильдией пока нет, но вот напомнить о себе одному наглому Связному – всегда пожалуйста, – усмехнулся вор. – Думаю, он будет удивлен.

– Связной? – переспросил Лютик.

– Посредник между вором и гильдией, ищет заказы, передает поручения, скупает оружие, одежду и прочее.

– В общем, как слуга.

– В общем, как друг, – голос Кима похолодел. – Я доверяю своему Связному больше, чем себе, и не смог бы работать без него, ведь я просто вор, – серьезно ответил парень. – Друг не может быт слугой.

– Извиняюсь, – Люциус нащупал одну из тех тем, на которые шутить не стоит. – Ну что же, компьютер в твоем распоряжении. Этот канал связи закрыт и находится под надежной защитой. Кто бы нас ни выслеживал, он не сможет взломать сеть.

– Не беспокойся. «Мирок» гильдии будет понадежнее твоих глушилок, – самодовольно улыбнулся вор.

– Вот и отлично, – Люциус включил компьютер. – Прошу.

Парень картинно склонился и улыбнулся. Ким в ответ только фыркнул.

Окошко на экране замерцало красным, требуя подтверждения пароля в течение десяти секунд, и парень еле успел ввести его. Похоже, он позволил себе слишком сильно расслабиться за этот вынужденный отдых.

– Ким Грегориус. «Крыса», – отчетливо произнес парень в микрофон на требование регистратора подтвердить голосовые данные. Камера автоматически сделала фотографию, и спустя секунду «Мирок» был открыт.

Не успела программа поприветствовать пользователя, как на экране открылось окошко видео-диалога с изображением встрепанного рыжего паренька.

– Твою ж, Ким! Я знал! Знал, что ты не умер! – выкрикнул он.

– Я тоже рад тебя видеть, Риви, – улыбнулся парень.

– И вам доброго здравия, господин Карсвен, – когда первый восторг утих, поздоровался Связной. Люциус даже не стал делать вид, что удивлен его знанием, просто кивнул в знак приветствия.

– Надеюсь, Гильдия еще не вычеркнула меня, потому что я снова в игре, Риви, – Ким чувствовал, как его охватывает знакомое чувство восторга – он действительно возвращался к работе. Вору не терпелось приняться за дело. Но он обуздал себя. Для начала стоило уладить официальные вопросы. – Он, кстати, с нами, – парень кивнул на Люциуса.

Рыви так и замер с открытым от удивления ртом. Несколько секунд он собирался с мыслями, а после вкрадчиво спросил:

– Сынок чиновника хочет стать вором? Ты шутишь?

– К сожалению, нет, – за него ответил Люциус.

– Да это же круто! – Рыжий засиял от счастья, похоже, перспектива переманить в свою команду кого-то из знати его очень обрадовала. – Сегодня же сообщу гильдии!

– Я просто хочу спасти наши жизни, – словно оправдываясь, бросил Карсвен.

– Ох, простите, господин. Это так благородно, – подмигнул в ответ Риви, и уже обращаясь к Киму, добавил: – Жду от тебя весточку с нового места.

– До встречи, – вор оборвал связь. Несколько секунд царила тишина, но вот Лютик усмехнулся.

– Доверяешь ему больше, чем себе? – скептически переспросил он.

– Намного больше, – серьезно ответил Ким.

***

Тревожные воспоминания пробились сквозь тяжелый сон. События прошлого яркими, совершенно реальными картинами, возникли перед глазами. Они переливались, словно стеклышки в калейдоскопе, создавая причудливые образы и ложные видения. Встревоженный Люциус с глазами старика, беззаботно смеющийся Риви, смазанное, в серых красках, лицо учителя. В эту безумную пляску лиц вплелось еще одно, не знакомое. Близкое.

Маленькая фигурка в простом белом платье. Волосы цвета спелой кукурузы обрамляют круглое личико, укрывают ломкие плечи. Ким потянулся к ней, схватил рукой, но образ тут же растаял облаком золотистого дыма. Только смех, легкий и звонкий, смех, которого он больше никогда не услышит, остался звучать в пустоте. Еще секунда. Вор проснулся.

Не открывая глаз, Ким поднялся в постели. В голове уже тускнели цвета сна, который еще пару секунд назад был настолько ярок. Напоминала о себе забытая боль, гудело онемевшее плечо. Вот и бегай после этого по крышам.

Немного помедлив, парень открыл глаза и тут же встретился взглядом с Ланой, что неподвижно сидела напротив. На секунду в голове вспыхнул исчезнувший образ, но он не имел ничего общего с тем, что видел Ким. Острые скулы, впавшие щеки и потрепанная соломенная копна волос. Молчаливая, пугающая, девушка не была похожа на то прекрасное ночное виденье.

Вор кивнул, Лана робко улыбнулась в ответ. Указала в сторону кухни, приглашая завтракать. Или обедать. А может, даже и ужинать. Киму казалось, что он не проспал и часа, но вор знал, насколько может быть обманчиво время.

– Который час?

Лана с безразличием пожала плечами и оглянулась в поиске часов.

– Где Люциус?

Девушка махнула рукой на дверь, Ким только фыркнул. Карсвен любил исчезать, не предупредив.

Вор с трудом перекинул непослушное тело в коляску, укутал ноги в плед и вновь обратился к гостье:

– Пошли завтракать.

Та в одно мгновенье оказалась на кухне. Хлопнула дверца холодильника, и Ким не без удовольствия понял, что готовить ему сегодня не придется. Пока Лана возилась у плиты, он в открытую, не таясь, наблюдал за ней. И с удивлением замечал, что девушка уже стала частью его мира. Ее присутствие в «норе» воспринималось, как должное, и отчего-то казалось, что она была здесь всегда. Только Люциус с Кимом не замечали гостью раньше. Странно, но вор не ощущал ни беспокойства, ни страха.

– Тебя надо постричь, – бросил он, Лана согласно кивнула. Потом добавил: – И переодеть.

Девушка подняла большой палец вверх, значит, Люциус об этом уже позаботился.

Больше он не проронил ни слова. И хоть им требовалось еще привыкнуть друг к другу, того холодного напряжения, что царило в «норе» накануне, больше не ощущалось.

Завтрак прошел в молчании. Ким поблагодарил за еду и, сославшись на какие-то дела, ушел в комнату. А девушка, еще недолго побренчав посудой, исчезла. Казалось, будто ее и вовсе не существует. Лана мастерски умела «не мешать», и вору даже подумалось, что если она сама того не захочет, он ее даже не найдет. Парня это вполне устраивало.

За всеми этими неприятностями он совершенно забыл, из-за чего ему пришлось рисковать жизнью. Как ни странно, сумка так и осталась валяться в углу, где ее бросил Люциус. Но заказа в ней не оказалось.

Похоже, Карсрвен все-таки оказался любопытнее. Киму потребовалось не меньше часа, чтобы отыскать, куда друг перепрятал сверток. Тот нашелся задвинутым в дальний угол книжной полки, и вор даже не сомневался, что Люциус просто-напросто забыл заказ там, увлеченной какой-то новой идеей.

Под тряпками был слой бумаги. Она пожелтела и ободралась на углах так, что через прорехи был виден черный блеск дерева. Парень аккуратно достал из обертки красивую резную шкатулку. На пухлых боках играли алые блики. Крышка была украшена причудливой вязью, но сколько вор не пытался, он не смог найти в ней системы. Казалось, мастер забылся и позволил резцу самому выбирать узор. Только в самом центре красовался ажурный листок с высеченными инициалами «С.М».

Ким вертел шкатулку в руках, пальцы перебирали знакомые грани, а в памяти, одно за одним, вспыхивали воспоминания. В этот момент вор впервые пожалел о том, что согласился принять заказ. Сейчас ему больше всего хотелось выбросить эту дрянь куда подальше, а самому спрятаться в самой глубокой норе, чтобы даже Люциус не смог его отыскать. Больше всего на свете Ким желал исчезнуть, чтобы больше никогда, никогда не встречаться с теми, кому принадлежала шкатулка.

Ведь прошлая их встреча стоила ему ноги.

Вторя воспоминаниям, пальцы мягко заскользили по резьбе. Маленький фрагмент узора поддался плавному нажатию. Зазвенел колокольчик, и узор на крышке ожил. Фрагменты зашелестели змеиным шорохом, спеша встать на свои места. И через несколько секунду беспорядочные завитушки превратились в виноградную лозу. Только центральный лист остался на месте.

Два года назад

На этаже тихим эхом раздавались шаги стражников. Один коридор – тридцать шагов, поворот, и еще три шага до лестницы наверх. Потом тишина, но лишь до следующего патруля.

Стража ходила парами через каждые десять минут. Этого было достаточно, чтобы в промежутках между эхом в холл пробралась крыса. Тень бесшумно скользнула по узорчатому полу и притаилась за огромной фарфоровой вазой в нише.

«Через два поворота будет боковая лестница. Чисто. На третьем стража. Смена через пятнадцать минут, следующий патруль по этажу через пять».

Ким поморщился с непривычки. Ему казалось, что каждое слово эхом разлетается по дому, оповещая каждого о незваном госте. Он не любил пользоваться «зеркалкой» во время работы.

Вор не стал отвечать, да и Риви не требовал отчета о его действиях, всецело полагаясь на выучку напарника. Ким сейчас тоже полагался только на нее. Работка была пустяковой – забраться в особняк старого вельможи – хозяина винодельного завода – и найти какое-то древнее украшение. Валиэст не раз становился жертвой гильдии, воры поголовно звали его Недотепа и ходили к нему в покои, как к себе домой. Вот и в этот раз Ким не видел причин волноваться. Разве что заказчик предупредил о возможном усилении охраны – днем он принимал у себя пятерку Совета. Ни одна разумная крыса не сунулась бы в логово, которое охраняют дикие псы. Но обещанных Масок не было видно – путь свободен.

Отсчитав минуту после того, как эхо шагов затихло, Ким беззвучно пробежал коридор и нырнул в дальнюю нишу.

«Да благословит Удача тех, кто придумал ковры, – подумал он, и добавил: – И тех, кто запретил страже топтать их своими грязными ботинками».

Из коридора, откуда он только что пришел, уже долетало глухое клацанье подкованных подошв. Один, два, пять – в этот раз он укрылся за гобеленом. Десять, пятнадцать – вор преодолел еще один поворот.

Нужная дверь располагалась посередине коридора. Она была слегка приоткрыта, в щель с трудом можно было просунуть пальцы. Эхо отсчитало двадцать первый шаг. Вор медленно потянул дверь на себя, та открылась без единого скрипа – слуги исправно смазывали петли.

Лестница наверх оказалось совсем узкой, с высокими ступеньками и длинными пролетами, словно в каком-то средневековом замке. Ковровая дорожка выглядела старой и потертой, на гранях ступеней виднелись прорехи, ворс потемнел от грязи. Создавалось впечатление, что этой лестницей давно уже никто не пользовался. Чутье дало первый тревожный звоночек – дверь-то была приоткрыта, значит, здесь недавно кто-то прошел. Кто-то, кто не хотел, чтобы его видели. Стоило быть осторожнее.

Ким не спешил, останавливаясь и прислушиваясь на каждом пролете. Перед дверью второго этажа он замер, по коридору как раз проходил патруль. Выждав пару минут, пока стражники не отдаляться, вор отправился дальше.

«Теперь жди, – послышался голос, когда он ступил на пролет третьего этажа, – стража сменится через шесть минут, – и Риви застучал клавиатурой. – Карта. В следующем коридоре балкон выходит прямо на крышу кухни. Там не высоко прыгать».

«Зеркалка» послушно указала маршрут. Ким только закатил глаза, он не собирался убегать. Не собирался делать ошибки.

«Да-да, я знаю, что ты не проколешься, – будто услышав его мысли, ответил Риви. – И все же».

Истекли шесть минут и, помянув напоследок Слепую Удачу, вор выскользнул в коридор. Покои Валиэста занимали целый этаж. Тут была только одна дверь – ошибиться было невозможно. Уже отпустив дверную ручку, Ким запоздало подумал, что у покоев не было ни одного стражника. Смена караула задерживалась. Валиэст был идиотом, но и он бы не стал оставлять свое жилье без охраны.

«Перешли мне карты», – Ким услышал помехи в наушнике, но координаты все же получил. Похоже, он оставался без связи. Хорошо, заранее договорился с Риви встретиться через час. Да, через час Ким надеялся быть уже далеко отсюда.

«Зеркалка» мигнула, обновляя данные. Перед глазами выросло поместье Валиэста. Где-то в его глубине слабо мигала координата вора. Больше никого на этаже не было.

«Ты ведь тоже это видишь», – прошептал Ким, но Связной уже не ответил.

Комната тонула в темноте. Лишь слабый отблеск фонарей просачивался через неплотно запахнутые шторы. Узкий бледный луч высвечивал полоску лакированного стола, задевая шкатулку, что стояла на нем.

Шкатулка была открыта. И открыли ее явно не для Кима. На алом бархате подкладки бледной костью лежала подвеска – то, что он искал. Забыв о том, как дорого время, вор заворожено смотрел на работу неизвестного мастера. Тончайшая резьба, переплетающийся, будто ускользающий из-под взгляда узор, белоснежные переливы кости и металлический блик сердцевины – украшение дурманило. От него невозможно было отвести взгляда.

Ким потянулся к шкатулке, как за спиной еле слышно повернулась дверная ручка. Вор захлопнул крышку, забросил шкатулку в рюкзак, но уже понял, что уйти не успеет. В последней попытке укрыться он нырнул за тяжелые партеры, вжался в холодное оконное стекло и затаился, не рискуя даже дышать.

Свет свечей, что внесли вошедшие, лишь лизнул его спину. Никто этого не заметил.

– Вина? – наигранно спокойно предложил первый голос. Но Ким чувствовал, в слова вплетаются нотки страха.

– Сразу к делу, – не заставил себя ждать второй. Валиэсту было чего бояться. Ведь этой ночью в его доме был не один вор, и страшен был тот, кого он пригласил добровольно. Ким почувствовал, как пустота заползает в грудь, сперев дыхание своими холодными щупальцами. В полуметре от него, так, что можно было услышать сиплое дыхание рассеченного носа, стоял Джек Скир – глава группировки «Красный рукав», самой многочисленной и могущественной в гильдии.

Звякнул хрусталь графина, зажурчало вино, наполняя комнату сладким ароматом лионского винограда. Валиэст жадно впился в свой бокал.

– Не понимаю, – осушив его, проговорил он, – шкатулка была здесь, – лязгнула дверца секретера, – вот здесь, – было слышно, как он копается в бумагах на столике, роется в вещах, перетряхивает постель.

– Вы не выполнили уговор, – холодно произнес Джек. Он всегда работал быстро и делал однозначные выводы.

– Не стоит делать поспешных… – Валиэст нервно хихикнул и спросил: – У меня еще есть время?

– Вы не выполнили уговор, – мужчина отступил от окна, а Ким позволил себе вздохнуть. – Мой господин разочарован, он не считает необходимым продолжать сотрудничество.

Валиэст сдавленно пискнул, отступая на шаг.

«Сколько же ему заплатили, чтобы он называл кого-то господином», – пронеслось в голове у Кима.

– Если бы вы дали мне еще немного времени, – заискивая, начал старик.

– Не дадим.

– Но, послушайте! – Валиэст уже срывался на крик. – Ведь это надо не только вам или мне, это сможет полностью изменить мир. Неужели вы упустите такую возможность?

– Меня не интересует мир.

Клинок с еле-уловимым шелестом покинул ножны.

– Постойте, постойте, я… – но он не успел договорить. На кресло грузно рухнуло мертвое тело.

– Мусор, – с отвращением бросил Кирк.

Ким едва успел отскочить в сторону, когда тот сорвал штору, чтобы отереть лезвие. Глаза Джона на секунду удивленно расширились. Он беззвучно замахнулся, но меч рассек пустоту. Слишком громким звоном в этой тишине осыпалось разбитое оконное стекло. Крупный осколок полоснул мужчину по губе, и тот зарычал в гневе.

– Мальчишка мой! – рявкнул он в пустоту и был услышан.

Ким пролетел два этажа и только чудом не сломал себе шею. Не останавливая прыжок, он перекатился через плечо и в следующую секунду уже бежал к забору. В поместье за его спиной, одно за одним вспыхивали окна, бесшумно выходили в погоню люди «Красного рукава».

Ким успел перемахнуть через забор, когда о каменную кладку звякнуло лезвие метательного ножа. Метили по ногам, значит, хотели взять живым. Неизвестно, что было хуже.

Небо, весь день набухавшее дождем, выплеснуло на землю потоки воды. Дождь стал непроглядной стеной, в которой без труда можно было потеряться. И оставалось лишь гадать, спасение это или проклятье.

Ким вилял по узким коридорам улочек, стараясь уйти как можно дальше от поместья. Но в этом буйстве непогоды, он, похоже, совсем потерял направление. И когда за очередным поворотом вновь вырос силуэт дома Валиэста, вор несдержанно выругался.

Как будто откликаясь на его проклятия, из пелены дождя выскочило две тени, и парень в последний момент успел отклонить, чтобы не быть проткнутым мечом.

Еще один выпад – лезвие лизнуло ребра, но прошло вскользь, оставив только неопасную царапину. В отчаянной попытке вор метнулся на нападающих. Те замешкались, не ожидая атаки, и Киму удалось проскочить между ними и вырваться к основной улице.

Еще один поворот, и новая двойка нападающих выскочила наперерез. Вор, не останавливаясь, швырнул в них сумку. Понадеялся, что сможет отвлечь и даже не успел пожалеть о выброшенном вместе с рюкзаком заказе. Он развернулся, но не успел скрыться за стеной дома. Полыхнула вспышка, на мгновенье высвечивая бегущую фигуру, и бок опалило тысячью метких уколов. Ким взвыл. Куртка, и без того мокрая от дождя, теперь набухла горячей кровью. Но парень продолжил бежать. Трясущейся рукой он достал капсулу «холодка» и застонал, чувствуя, как заморозка тушит пожар раны.

Ослепленный болью, вор несся по улице, уже не пытаясь петлять или прятаться. Где-то впереди, словно маяк, горел фонарь. Ким бросился через улицу, словно издалека слыша выстрелы. Он почти уже пересек дорогу, когда совсем близко прогремел очередной взрыв. Боль полоснула по ногам, и мир потускнел.

Не было сил ни кричать, ни звать на помощь. Он не мог даже пошевелиться, чувствуя, как невыносимая боль разрывает его изнутри. Капли дождя, высвеченные фонарем, скатывались по его щекам, будто слезы, но вор не плакал. В этом безумстве прошла вечность. Вот свет над головой померк. Ким не видел – ощущал, как кто-то склонился над ним. Чувствовал на себе любопытный, встревоженный взгляд.

Юноша, это, а это безусловно, был парень, его ровесник, а может, чуть старше, замахнулся над ним. Ким в последней попытке перехватил руку и, что есть силы, сжал, запоздало чувствуя, как сковывает холодом отсеченную ногу.

Сознание поплыло, хватка ослабла. А затем Ким умер.

Умер по-настоящему, не зная еще, что ему суждено очнуться в новой жизни спустя три дня. Он навсегда запомнил тот ужас за секунду до смерти, ужас, который никогда больше не покинет его.

***

Смерть вернулась сегодня.

Хлопнула дверь, вырывая его из воспоминаний. И Люциус ледяным голосом произнес:

– Риви погиб.

Карсвен, пошатываясь, зашел в комнату и тяжело опустился на стул. Он прерывисто дышал, а по бледному, словно утренний туман, лицу крупными каплями катился пот. Вещи были залиты кровью. Не его кровью.

– Чушь, – дрогнувшим голосом ответил Ким. Он еще не верил. Не хотел верить.

Вор вызвал Связного через «Мирок», на экране замерцала иконка диалога, а в колонках зазвучали гудки. Они разносились, набатом разрезая мертвую тишину лаборатории. Абсолютно пустой, безнадежный звон.

– Риви мертв, – жестко повторил Лютик. Слова вырывались с придыханием, будто другу было тяжело дышать.

Гудки оборвались.

– Как? – отсутствующим, пустым голосом спросил вор, но ответа не получил. Люциус молчал, как будто это могло что-то изменить.

Чуда не произошло.

Осознание этого накрыло резко и неожиданно. Вот только сейчас они сидели в уютной комнате, но мгновение – и парень почувствовал себя на вершине небоскреба, готовый вот-вот сорваться вниз. Стало очень холодно и пусто, как будто исчезли стены, а вместе с ними растворилось и понятие «дом».

Ким не уследил момента, когда по лицу покатились слезы. Он смахнул соленые капли, как будто они были случайными. А после расплакался. Он плакал, как маленький ребенок, спрятав лицо в ладони, но без единого стона или всхлипа. Не желая принимать, что не может что-либо изменить.

Друг молча смотрел на него. Смотрел с болью, сожалением и… страхом. Не решаясь утешить. Зная, что не может помочь.

Пустоту комнаты надорвал звонок. Лютик откликнулся на вызов, на экране появился Мистер Джонс.

– Мы успели, – не здороваясь, сообщил он и тут же отключился. Невидимая сеть, сковывающая Карсвена, порвалась с легким вздохом. Парень расслабился. Казалось, напряжение и вовсе ушло из его тела. Люциус повернулся к Киму. Тот больше не плакал.

Взгляд его опустел, запутался где-то в проводах компьютера. Парень не шевелился, казался монолитным изваянием. Только плавные подъемы плеч говорили о том, что он все-таки дышит.

– Мы нарвались на засаду Масок. Они загнали нас на старый склад на Пекарской. Мы убили троих, но последний успел, – он осекся и не закончил, но, собравшись, продолжил:

– Ким, я…

– Не виноват, – перебил его друг и повернулся к парню. – Не виноват в его смерти, Люциус, и даже не думай об этом.

Он говорил уверенно, с напором, глаза серьезно смотрели на Люциуса.

– Спасибо, – только и ответил тот.

– Ты в ужасном состоянии, по-моему, ребра сломаны, но ты знаешь, я не мастак во врачевании, так что лучше сам.

Ким посчитал, что если не станет вспоминать о случившемся, не будет больше прикасаться к этой теме, то все решится само собой. Боль уйдет, а друг как будто будет жив.

Люциус и, правда, выглядел неважно. Помятый, как одежда после стирки, с воспаленными красными глазами и синяками на скулах. То, что он смог вернуться домой, уже было чудом.

– Выгляжу я неважно, – согласился Люциус.

Чувствовал же он себя еще хуже. Последний удар Маски пришелся по старому шраму, и сердце ныло. Ритм его сбивался, иногда пропуская удары. И в тишине было слышно, как что-то внутри жужжит и постукивает, как будто в груди у Люциуса были зашиты старые часы. Джонс не хотел отпускать его в таком состоянии. Сложись все по-другому, Карсвен и сам бы не смел тянуть, сразу же бы распорядившись об операции. Но сердце пока билось, время еще было. А оставить Кима с его горем он не мог. Но теперь Лютик принимал правила игры друга и не собирался лезть ему в душу.

– Я тут, кстати, кое-что принес.

Парень вытряс из рюкзака кин, миниатюрный арбалет-перчатку и короткий клинок тайной полиции.

Ким оценивающе присвистнул. Вооружение масок – редкость.

Взглядом спросив разрешения, парень натянул на руку перчатку и затянул крепления, «Пчелка» неподвижно зафиксировалась на руке, а через мгновенье в стену, как в масло, вошел десятисантиметровый болт. Вор явно был доволен своей новой игрушкой, ему еще ни разу не доводилось пользоваться подобным оружием, но о его прелестях он наслушался сполна.