Читать книгу Влада и тайный призрак - Саша Готти - Страница 5

Из-за дверей доносился истошный рев пылесоса: дед увлекся уборкой и не слышал шума во дворе.

Влада достала из кармана ключи, дрожащими руками открыла дверь, кометой влетела в квартиру и почти минуту стояла с бешено колотящимся сердцем, стараясь успокоиться.

Обычно в центре всех самых интересных событий оказывались Анжела и Полина, а ей ничего не оставалось, как наблюдать в сторонке. А за последние два дня что-то начало происходить именно вокруг нее, всегда незаметной и застенчивой.

Именно ее сегодня спас от злого пса таинственный мальчишка, именно ее коленку перевязывали платком на виду у всего двора, и… именно ей и ее деду пообещал все страшные наказания и беды гроза всего двора – папа Анжелы. И что теперь говорить деду?

В лучах солнца, которые падали из комнат, метались пылинки. Допотопный пылесос «Вихрь», похожий на шлем, скинутый средневековым рыцарем, не столько убирал пыль, сколько наводил на нее ужас рычанием и воем, и, покружив в воздухе, она аккуратно возвращалась на прежние места.

Пылесос затих, дед выглянул из гостиной.

– А где букет? – Он опустил взгляд и заметил яркую повязку на колене. – А это еще что такое? Ты упала? Почему ты так запыхалась?

– Деда, – Влада с трудом перевела дыхание. – Нас, по-моему, ждут большие неприятности. Только что был такой страшный скандал во дворе… просто ужас.

– Какие еще неприятности?

– Да вот они уже сюда идут, кажется. Ой, только не открывай!

Влада не ошиблась – через секунду звонок заверещал, а в дверь со всей силы ударили ногой. Но дед все-таки открыл дверь.

Почти целых полчаса отец Анжелы яростно вопил, угрожал и подробно рассказывал, что бывает с теми, кто посмел тронуть его семью и его собаку.

– Все, старый хрыч, ты допрыгался! – бушевал Лев Михайлович. – Ты мне ответишь! Всю жизнь не расплатишься! Я уже в полицию позвонил, и если ты мне до завтра собаку не вернешь, я вам устрою обоим. И тебе, и малолетней хулиганке твоей. Ее в детский дом отправлю, а потом мы выясним, на каком основании ты занимаешь такую большую квартиру, понял?!

Когда сосед выдохся и отправился восвояси, на деда было страшно смотреть – настолько он побледнел. Казалось, старик вот-вот упадет.

– Это все неправда, честное слово, – выдавила Влада с трудом. – Не дразнила я их собаку. Я не виновата ни в чем, понимаешь?

– Да я тебе верю, – вздохнул дед. – Что же это такое творится-то… Какие все-таки ужасные соседи эти Царевы. Расскажи-ка мне все подробно.

Слушая внучку, дед так нервничал, что даже съел настоящую таблетку валидола.

– Погоди… – хмурился он. – Ротвейлер на тебя кинулся? Какой ужас… А мальчик тебя защитил… какой мальчик?

– Ну, тот, что вчера познакомился со мной. Его зовут Гильсберт Муранов. Какое странное имя, правда? Он отогнал пса, кинул в него мяч или громко свистнул, я не успела понять. Но пес перепугался и сбежал из двора!

– Ротвейлер Царевых перепугался и сбежал? – недоверчиво переспросил дед. – Такое злобное существо не может испугаться обычного мальчишки. А что у тебя на колене повязано?

– Я убегала от собаки и упала! – захлебываясь, продолжала Влада. – А тот мальчик перевязал мне колено своим платком… Он сказал, что учится в Носфероне… Ты не знаешь, в каком районе такая школа?

Однако дед совершенно не разделял радостного оживления своей внучки.

Он молчал, уставившись невидящим взглядом куда-то перед собой, словно вспоминая что-то такое, о чем не хотел говорить. Лицо Вандера Францевича при этом было настолько мрачным и воинственным, что Влада забеспокоилась:

– Деда, ты чего? Да не болит уже колено, не переживай!

– Учится в Носфероне… Гильсберт Муранов… – пробормотал дед. – Вот оно что…

– Кстати, где у нас йод, на кухне? – И Влада, недоумевая, что же так расстроило ее деда, побрела на кухню.

Она достала из аптечки йод, села на табуретку и принялась развязывать повязку, чтобы смазать коленку.

Ткань повязки была с интересным рисунком – на черном фоне пестрели желтые, оранжевые, зеленые и красные рожи, страшно и свирепо скаля зубы. Узел развязываться не хотел, и Влада, потеряв терпение, взяла маникюрные ножницы. Но хотя на вид и на ощупь странная ткань казалась тончайшим шелком, она не поддавалась ни в какую.

– Не надо так делать, поранишься, – остановил ее дед, входя на кухню. – Не снимешь ты эту повязку так просто. Что он еще сказал, этот Гильсберт Муранов?

– Напрашивался в гости, – призналась Влада, хмуро разглядывая коленку.

– Надеюсь, ты его не пригласила, – буркнул дед. – Только этого нам не хватало вдобавок ко всем неприятностям, которые и без того сыплются последнее время…

Слова деда прервал громкий вопль, который донесся с лестницы, и в их входную дверь кто-то забарабанил кулаками. Потом вопль повторился.

– Опять Царевы?! Не открывай им! – ахнула Влада, но дед прислушался и покачал головой:

– Не похоже на них. Там кто-то сильно напуган. Думаю, лучше открыть.

И он зашаркал в прихожую.

На лестничной площадке, прислонившись к стене, стояла Нина Гавриловна. Лицо ее перекосилось и так покраснело, что напоминало помидор, а обычно пышная прическа теперь была похожа на рухнувшую пизанскую башню.

Увидев соседа, она кинулась к нему и вцепилась ему в рукав.

– Помогите! – вопила она. – Ван… Фр-р-р… нцевич, помогите! Какой ужас!

– Что произошло, Нина Гавриловна? – терпеливо спросил дед.

– Я сама не понимаю… Я вышла вниз к почтовым ящикам за почтой, только достала газеты, и вдруг… за спиной что-то зашуршало… да-да… и мне стало страшно оборачиваться!

– Продолжайте, – тихо и терпеливо произнес дед. – Что было дальше?

– Я даже уронила газеты, – причитала соседка, – а потом увидела какую-то тень… никогда не забуду этого ужаса, никогда… это было что-то потустороннее, не из нашего мира…

Нина Гавриловна закрыла лицо руками и разрыдалась. Плечи ее тряслись.

– Я хотела убежать, но ноги будто приросли… Я закричала… Ох… – Она схватилась за сердце.

– Влада, быстро принеси валидол, – скомандовал дед. – Настоящий валидол, – поправился он, – тот, что в помойном ведре.

Девочка кинулась в квартиру, на кухню, а когда вернулась обратно, увидела, что соседка уже перестала рыдать и хвататься за сердце и теперь просто шмыгала носом, посматривая на деда и сморкаясь в передник.

– Моя почта… Газеты и квитанции… – всхлипывала соседка. – Валяются внизу. Я боюсь, боюсь к себе идти… все-таки призрак, он где-то здесь… все, что говорят в новостях, – это правда.

– Деда, что происходит? – в ужасе спросила Влада. – Кто там, на лестнице?

– У Нины Гавриловны солнечный удар, – быстро ответил дед. – Неудивительно при такой-то жаре. Видимо, ей что-то померещилось от духоты. Надо бы проводить ее до квартиры. А я проверю, кто там пугает народ у почтовых ящиков. Скорее всего, обычные хулиганы.

Они поднялись, осторожно поддерживая соседку под руки. Квартира Нины Гавриловны представляла собой нечто ужасное в понимании Влады – заставленная буфетами и шкафами, пропахшая старыми лекарствами. Повсюду в горах пыли лежали кружевные салфеточки, тряпочки, а на стенах в огромном количестве были развешаны расписные блюдечки и выцветшие календари с котятами.

Дед вышел и спустился обратно, а Влада все еще стояла в прихожей соседской квартиры. Нина Гавриловна сейчас явно боялась оставаться одна. Она обошла всю квартиру, зачем-то заглянув в стенной шкаф, будто думала, что там может кто-то прятаться.

– Вы не бойтесь ничего, – осторожно заметила Влада, стараясь не дышать пылью. – Знаете, я недавно тоже вроде бы что-то страшное ночью увидела, а потом поняла, что ошиблась. Мне показалось, будто кто-то крался по крыше соседнего дома в темноте. А на самом деле это был всего-навсего безобидный паук, который плел паутину в моем окне.

– Паук? – рассеянно бормотала Нина Гавриловна, словно впервые услышав это слово. – Пора нашего дворника гнать. Крыс развел, да еще и пауков… А где у меня были лекарства?

Она открыла дверку буфета, но за ней оказались спутанные мотки с вязанием.

– Как будто кто-то хозяйничает у меня в квартире, все вещи переворошил, – сокрушалась соседка, качая головой. Потом вдруг что-то вспомнила и спросила невпопад: – А что за мальчик к тебе подходил во дворе? Такие крики были, но Царевых у нас никто во дворе не любит, меня их ротвейлер чуть не укусил однажды. А что у тебя на колене? Теперь так носят – тряпочки с рожами, это мода такая? Ты подумай о дедушке, нехорошо девочке такое на себя напяливать, а то будешь, как эти кошмарные юмо с цветными волосами… или моты…

«Она хотела сказать – эмо или готы. Но лучше с ней не спорить, ей и так нехорошо, у бедной Нины Гавриловны солнечный удар», – подумала Влада.

Ей очень не хотелось проходить в комнату, и она осталась стоять в прихожей, пока дед ходил к почтовым ящикам, чтобы подобрать почту, оброненную соседкой. В комнате Нина Гавриловна хлопала дверками буфетов, бормоча про жару и призрака, который рылся в ее вещах и таится где-то в недрах старого дома.

Тишину в подъезде нарушили шаркающие шаги деда.

– На лестнице никого нет, я обошел все этажи, – спокойным голосом сказал он. – Нина Гавриловна, вот ваша почта. Выпейте валерьянки и ложитесь спать. Вам просто что-то почудилось.