Читать книгу Мать своей дочери - Саша Лонго - Страница 11

***

Александра в квадрате (так я теперь называю свою дочь) возвращается завтра из свадебного путешествия. Я рада, что оно, благодаря Италии, наполнилось яркими живыми эмоциями. И может быть, стоя под балконом Джульетты в Вероне, читая надписи на стенах ее дома, они прониклись настоящим духом романтики? Во мне опять набатом звучит предвидение. Нет, не сейчас… Довольно страхов! Моя дочь любит и любима. И тот факт, что молодой не отвечает моим требованиям о высоконравственном и добром человеке, отчасти можно объяснить тем, что каждого претендента на руку и сердце Сашки я рассматриваю пристрастно и пристально. И не факт… Чушь! Сейчас в своем внутреннем монологе я больше, чем когда-либо, понимаю, почему Александр так не нравится мне. Он не любит детей и собак. Как я это поняла? Сердцем. Дом, где не любят детей и собак, не может называться счастливым. Хотя внешне муж дочери такой элегантный, предупредительный, вежливый, почти до неприличия. И замуж Сашку позвал достаточно быстро, что тоже большая редкость в наше время. Казалось бы, о чем еще мечтать? Но есть в нем что-то неуловимо странное. В глазах… Какая-то стальная льдинка. Иногда мне кажется, что при взгляде на него я вижу жестокий, звериный оскал, в ужасе всматриваюсь в породистое лицо, пристально вглядываюсь, пытаясь прочитать как открытую книгу. И в следующий момент понимаю, что это игра света и тени или причуды моего воображения. Милая, открытая улыбка… Ложки нашлись, но осадочек остался. И вновь во мне зреет тревога, как будто я на пороховой бочке. Но я могу только наблюдать и разделять участь своей дочери. И быть рядом, если что-то случится… Что-то непоправимое. Ну вот, опять… Сердце-вещун.

Я иду в Сашкину комнату. Здесь все останется, как было, пока мы жили под одной крышей. Это целая мини-квартира в моем доме. Здесь есть все, что могло понадобиться моему ребенку. И телевизор, и спальное место, и зона отдыха, и рабочий уголок с письменным столом, и туалетный столик, и вместительный шкаф. Она такая же противоречивая, как Сашка. Вот на пастельной стене над кроватью с балдахином ветка сакуры (как символ обожаемой Сашкой Японии), а рядом с письменным столом графические рисунки из манги в рамочках разной величины. Нужно бы убраться немного… Привести комнату в порядок. Я подхожу к столу и сажусь на удобный минималистичный стул с подлокотниками и мягкой терракотовой подушкой. И, еще не успев подумать, выдвигаю ящик письменного стола. В нем ─ всякое барахло. Упаковка карандашей ─ Сашка рисовала всегда, как только выдавалась свободная минутка. Лежит парочка скетчбуков с ее рисунками, набросками, из которых потом вырастали сюжеты для работ по станковой живописи. Резинки для волос, шармы браслета Пандора. Тут же изящная шкатулочка, которую я покупала как раз для хранения «важных вех судьбы». Так мы обозначили мотивацию собирать наше с ней уникальное украшение, когда ей исполнилось девять лет. Собираю заброшенные шармики, что-то вспоминаю о поводах их покупки. Поводы могли быть самыми разными ─ от удачного выступления на каком-нибудь школьном концерте до победы в очередном художественном конкурсе, от дня рождения до какого-то яркого события в жизни (например, совместного путешествия или первой влюбленности). Вот, например, как раз такой шармик, который мы с ней назвали Вадим, ─ ажурный, состоящий из крупных сердец, дополненных лепестком с цирконием. Почему первая любовь зачастую бывает безответной? Раньше я думала, что тому причина ─ образ идеального партнера в нашей голове. Ну не можем мы встретить идеального человека. Образ этот разбивается при встрече с действительностью. И начинает наша фантазия об идеальном партнере, придумка о вечной любви скитаться по свету, вновь и вновь переживая безответную любовь. Трудно любить свою фантазию. Она, проецируемая нами на живых людей, всегда выглядит не совсем адекватной. Ну, в юности, предположим, трудно отделять зерна от плевел, особенно в ситуации «играющих» гормонов. Но я знавала людей, для которых отношения ─ это и есть череда разной тяжести любовей с несчастливым концом. И эта череда несчастий никогда не заканчивается. Мой знакомый по студенческой поре ─ Димочка Сидоров, которого в близком кругу называли Митя, ─ очень хорошо поднялся в девяностые. Начинал с Лужников и закончил сетью бутиков модной одежды по Москве. Обороты его компании, конечно, не сравнить с моей скромной деятельностью. Он до сих пор один. Мечется между женщинами, которых выбирает как под копирку. Все они модельной внешности… Вот только не подумайте, что я неуважительно отношусь к красивым женщинам! Это не так… Я ─ эстет, большой ценитель красоты, в том числе женской. Только мне нравится, когда к великолепной фактуре, данной Богом или выстраданной, бонусом прилагаются интеллект, хорошие манеры, большое сердце, талант. Даже если этот дар выражается в приготовлении борща. Так вот, Митя с завидным постоянством наступает на одни и те же грабли. Его женщины все время от него что-то хотят. Им кажется, что Митя непременно должен разогреть огонь их чувств чем-то материальным. «Дровами» могут служить квартиры, бриллианты, меха, на худой конец. Митя отнюдь не телок, которым можно манипулировать. И как только он слышит очередную просьбу немедленно доказать свою любовь какой-то масштабной покупкой, он искренне расстраивается, но изменить траекторию развития своих любовных отношений никак не может. Очередная дама сердца получает то, что страстно хочет получить. И ладно бы она на этом успокаивалась. Вернее, так ─ она успокаивается на какой-то очень ограниченный период времени, с тем чтобы опять чего-то страстно возжелать. И бедный Митя вынужден все время подбрасывать дровишки в этот ненасытный, ничем не контролируемый костер. Как только он посмеет в чем-то отказать, его оргазмы сразу становятся менее качественными, а чувства его подружек исчезают, трансформируясь во что-то другое. И хорошо, если в равнодушие… Митя, бедняжка, навсегда уверовал, что все бабы ─ стервы, корыстные, продажные твари, которые не способны любить. Периодически я, выслушивая от Мити (мы дружим и часто встречаемся как «подружки» за чашкой кофе потрепаться, обсудить то, что происходит в наших жизнях) очередную историю несчастной любви, размышляю, почему Митя выбирает таких одинаковых женщин. Милых, красивых, стильных, но не принимающих, не способных открывать свое сердце, а только качественно имитирующих оргазмы за шубку, кольцо с бриллиантом или квартиру в центре города. В какой-то момент понимаю (гештальт мне в помощь), что ребенок, хотя бы раз переживший расставание с близким человеком, фиксирует, что так могут вести себя близкие люди. И неосознанно выбирает эмоционально недоступных партнеров, холодных, с большим эго, до которых не достучаться, вновь и вновь переживая отвержение. Те партнеры, которые готовы дарить теплоту, незамедлительно отправляются в жопу. Они скучны и неинтересны… Как только я это поняла, безотлагательно посоветовала Мите крутого психотерапевта. Сначала Митя очень на меня обиделся, как будто я усомнилась в его нормальности и адекватности. Глаза сделались страдальческими и грустными, а голос как будто треснул. Мне пришлось долго объяснять, почему я считаю, что прибегнуть к помощи психотерапевта в данном случае не только нормально, но прямо-таки жизненно необходимо. Уговорила. Надеюсь, он исцелится от стервозных и корыстных баб…

На этой мысли Митя выветривается из моей головы, и я сосредотачиваюсь на содержимом выдвижного ящика. Сашка умеет создать вокруг себя творческий беспорядок и даже хаос. И всегда организовывает пространство «снаружи внутрь». Что-то похватает с поверхностей и небрежно затолкает в шкафы, умные системы хранения. Я со своей педантичностью ─ не параноидальной, конечно, но все-таки, ─ очень трудно переживаю нашу разность в этом. Мы вообще трудно переносим несоответствие наших ожиданий действительности, в чем бы она ни выражалась. Даже в собственном ребенке. Всюду мы хотим отражаться как в зеркале. Все эти мысли порхают в моей голове, легко затрагивая чувства, словно крыльями бабочек. Чувства не про это. Не про беспорядок. Про ранний брак моей дочери. Но может быть, я сейчас его так же драматизирую, как когда-то хаос на ее столе? Я продолжаю аккуратно складывать ее личные вещи в ограниченном пространстве ящика письменного стола. И вдруг мой взгляд падает на тетрадь, которую я раньше у Сашки не видела, ─ клетчатую, с большой застежкой в виде пуговицы, явно самодельного характера. Не похожа она и на скетчбуки, которые я покупала ей по нескольку штук на год. Что-то подсказывает мне, что это дневник. Я медленно, почти воровато открываю первую страницу, исписанную убористым Сашкиным почерком… И захлопываю ее. Нет, нехорошо читать чужие письма и дневники. Это все равно что подсматривать в замочную скважину, рассматривать что-то обнаженное, тайное ─ ведь дневникам доверяешь такие мысли, в которых иногда стыдно признаться самой себе. Я тут же начинаю успокаивать себя тем, что Сашка давно выросла. Вот уже замужняя дама. А дневник ─ это глубокое прошлое. И нет ничего страшного в том, что я одним глазком загляну в ее душу. Я страдальчески морщусь, рывком набираю воздух в легкие, как когда-то Сашка перед погружением в воду, и решительно открываю первую страницу…