Читать книгу В близком контакте - Саша Зеркальный - Страница 5

«Господи, как болит голова!» Если утро начинается с мыслей, подобных этим, то оно явно не задалось. Я потер лицо руками несколько раз и вперился взглядом в белый потолок. Сознание приходило медленно, а внутреннее состояние было странно-беспокойным, как будто я снова студент и вчера завалил сессию. Матрас под спиной непривычно покачивался, словно был накачан воздухом. И только тогда я понял, где нахожусь. Я редко теряюсь в пространстве и никогда не забываю, в каком месте и с кем остался на ночь, но почему-то сегодня это случилось не сразу. В груди поселилась вязкая тревожная мысль, которая никак не хотела обретать форму. Потолок, наконец, идентифицировался. Помещение непривычное, но свое. Вчера я остался ночевать в городской квартире, куда не сегодня-завтра перееду. Память включалась в работу медленнее и куда неохотнее, чем зрение. Вчера я явно выпил лишнего, а вот что было дальше? И с чего это вообще я решил так напиться? Ведь собирался просто под пивко потрепаться с Мишкой… Позвоночник насквозь прошило ледяной иглой – имя моего интернет-друга тут же потащило за собой цепочку разрозненных слов и фраз, обнаружив в результате источник тревоги. Я стал шарить вокруг себя в поисках телефона, а заодно и таблеток от головной боли, потому что стоило мне привстать, как в висках ломануло со всей силы и перед глазами замелькали зеленые точки. Телефон нашелся на полу, зарывшийся боком в светлый длинный ворс ковра и, слава богу, был еще жив, хотя на зарядку его с вечера, естественно, никто не ставил. Кажется, я уснул с ним в руках, и он вывалился из ладони посреди ночи. С волнением и нетерпением зашел в сеть и прокрутил несколько страниц нашей последней беседы с Мишей. Губы сжались в тонкую полоску. Значит, «целовал, гладил, сжимал и входил». Я расслабленно раскинулся на надувном матрасе звездочкой и криво усмехнулся – вчера я все-таки до него добрался. Интересно, как теперь поведет себя мальчик?

   Мысли о вирте не давали мне покоя с того самого вечера, когда я о нем заговорил. Врать можно другим, но не себе: Миша мне нравился, я его хотел. Хотел во всех проявлениях, а не только за пустыми разговорами. Но мне с самого первого дня общения казалось, что парень ко всему относится проще, чем я. Поэтому старался подавить свои желания на корню. Право, бред – хотеть собеседника, которого даже не видел! Но я ведь не дурак, в конце концов, и не мог не заметить, как с течением времени изменился тон его сообщений. Он со мной кокетничал, заигрывал, и в конечном итоге стал для меня идеей фикс, которая все больше затягивала в сети. Стоило раз подумать о таком явлении, как секс онлайн, и мое живое воображение уже нарисовало, что я могу сказать и услышать в ответ, только был до последнего уверен, что Мишка не рискнет. С упорством барана продолжал кружить вокруг этой темы, все больше углубляясь в интимные предпочтения друг друга. Почему-то мне казалось, что парень тоже думает об этом. Только когда он сам чуть ли не открытым текстом предложил себя, я почему-то дал заднюю. Я очень долго размышлял тогда о мотивации своего поступка. Возможно, не хотел погружаться в мир иллюзий настолько глубоко; возможно – из опасения, что наши игры добром не кончатся, да и мне не шестнадцать лет, чтобы заниматься подобной ерундой. Я пытался держать его на расстоянии, но, видимо, только мысленно, потому что на деле все оказалось наоборот. Мы оба к этому перли семимильными шагами, маскируя происходящее ничего не значащими хмельными разговорами. А главное, я так увлекся этой идеей, что напрочь забыл подумать о главном: а что, собственно говоря, дальше?

   Самое интересное, что каким бы доминантом я ни был в жизни, и как бы ни старался себя таковым изобразить в сети, с мужиками опыт у меня был достаточно поверхностный. Если бы я проснулся с девушкой, с которой первый раз переспал вчера, то сейчас бы отделывался стандартными и абсолютно ничего не значащими фразами. Лепил всякую хрень типа: «Детка, это было восхитительно. Спасибо тебе за вчерашнее», или банально послал варить мне кофе. Но Миша не «детка». Да и заряди я ему такое, он меня мгновенно пошлет – фальшь он слышит и распознает за километр. И почему-то мне этого не хотелось. Во мне проснулось странное и острое желание вернуть все на круги своя, перестать пудрить друг другу мозги и распрощаться раз и навсегда, но при этом в груди что-то неприятно щекотало и тянуло, мешая сделать этот шаг. Нельзя было малодушно убегать и бросать парня таким образом. Да и подтверждать статус бесчувственного волка, каким меня видят в интернете, в этот раз не хотелось. Следовательно, нужно было в срочном порядке придумывать выход из сложившейся ситуации, брать в руки телефон и писать сообщение. Но войдя в приложение, я замер и принял вертикальное положение: Миша был в сети. И это было плохо. Потому что он молчал, а по установившемуся негласному соглашению «доброе утро» писал тот, кто первый появлялся. Хотя, вполне вероятно, мы сделали это одновременно, как частенько бывало.

   Мой мозг лихорадочно заметался в поисках подходящей формы поведения. Что сказать человеку, который сейчас явно ждет моей реакции? Парню, который, несмотря на свой страх, пошел у меня пьяного на поводу и принял правила моей игры. Мы находились в классической ситуации «а поутру они проснулись, кругом примятая трава». И первое слово за мной, раз уж это я его трахнул, хоть и виртуально. Отпускать ему комплименты и сюсюкаться казалось неверным, у нас не те отношения, чтобы позволить себе подобное. Α с друзьями мне заниматься сексом не приходилось. Я усмехнулся и снова упал на подушку. Подобные терзания совершенно не свойственны мне. Οсобенңость моего характера в том, что меня сложно поставить в тупик, и, если уж начал загоняться, как пить дать, все намного хуевей, чем предполагал, и тянущее ощущение в груди ничем хорошим не закончится. Но самокопанием можно было заняться и в другое время, потому что молчание затягивалось. Надо было срочно что-то написать. Я открыл строку сообщения и в конце концов набил единственное, на что был тогда способен:

   «Доброе утро».

   «Доброе утро», – пришло от Миши через несколько секунд. Выходит, сидел с телефоном в руке. Мое сердце сжалось. Доигрался, идиот! Так бездарно потерять человека, практически ставшего лучшим другом. Я не собирался заводить отношения в сети ни с мальчиком, ни с девочкой, особенно когдa они не могут перейти в реал, а в итоге вляпался в них по самые яйца.

   «Как дела?» – выдавил я из себя тем временем очередной заезженный штамп только для того, чтобы Миша не решил, что я слился.

   «Нормально», – появилось через минуту, и еще через промежуток к этому добавилось: «Α у тебя?»

   Интересно, что он сейчас чувствует? Что делает? Пожалел ли о произошедшем или воспринял как игру? Хотя, судя по его сдержанным ответам, это не так. Еще вчера утром он бы мне успел накатать за несколько минут целую простыню текста, накидать музыки и смешных картинок, поделиться прочитанным с вечера и с округлившимися глазами спрашивать: «Правда?» А теперь мой друг, наверное, сидит и не знает, что делать. Точно так же пялится в телефон и растекается мыслями по древу, переваривает вчерашний вечер и думает, куда двигаться дальше. Ну не могу же я действительно шлепнуть его по заднице и самодовольно брякнуть что-нибудь из разряда: «Повторим как-нибудь»? Возможно, ему меньше всего на свете хочется сейчас говорить об этом.

   «Нормально», – очнулся я наконец и ответил на его реплику и, подумав, написал следующую, ничего не значащую чушь: «Какие планы на сегодня?» Нажал на отправить и тотчас пожалел. Ну что я творю? Нельзя же делать вид, что ничего не произошло. Я же мужик. Последняя мысль чуть не вызвала приступ истерического хохота.

   «Ничего необычного. Работаю, как всегда», – его тон казался достаточно миролюбивым. «А ты?»

   «Обычная текучка», – поспешил я с ответом, чувствуя себя настоящим сукиным сыном, хотя и начал испытывать облегчение оттого, что Миша не поднимает вопрос о нашем вчерашнем «срыве». Отличительной чертой парня была прямолинейность, которая никак не вязалась с тактичностью, но он не затрагивал щекотливую тему и вариантов было два: первый – маловероятный, но такой удобный для меня – ему самому не хотелось говорить об этом, второй – он преподносит мне роскошный подарок и позволяет делать вид, что ничего не произошло и все как обычно. С той только разницей, что все как угодно, но уж точно «не так, как обычно».

   Как бы то ни было, минут через десять наших спотыканий и заминок общение приобрело былую легкость. Почти. Ведь ни он, ни я не пострадали от внезапного приступа амнезии. С памятью у обоих было все в порядке. Но я малодушно решил «оставить все как есть» и минут пятнадцать спустя Миша распрощался, сославшись на дела, и оставил меня один на один с самим собой. Я закинул руки за голову и прикрыл глаза, пытаясь еще подремать или хотя бы привести мысли в порядок перед предстоящим днем. А заодно нащупать то тревожное, что не давало мыслить спокойно. Наступило время что-то менять в жизни, ибо дальше так продолжаться не могло. Я не просто так зависал в последнее время в сети, мое настоящее мне опостылело. Пусть меня назовут козлом и уродом, ведь у меня есть Катерина, которую, как мне казалось раньше, я действительно полюбил, но мысль вернуться в загородный дом к ней совершенно не прельщала. Почему-то я не представлял, как живут другие пары десятилетиями, терпят все невзгоды, промежутки застоя в отношениях, заводят полноценную семью с детьми и собаками. Почему же у нас все сложилось иначе? Или Мишка прав и у меня кризис среднего возраста? Внезапно захотелось новизны, молодого тела и смены ориентации. И тут, совершенно кстати, на мою голову свалился милый парнишка. У меня и друзей-то геев отродясь не было, а трахался я раньше без намерения продолжать знакомства. Наверное, с другим я даже общаться бы не стал. Но в Мише вообще ничего не было из того, что я привык видеть в тех сосках с растраханными задницами. Нормальный парень, с обычной манерой общаться и прикольным чувством юмора. С ним легко и весело болтать обо всем. Но окажись медвежонок вчера рядом, скорее всего, я бы не потерялся, да и до сих пор бы с него не слез. Оставался вполне резонный вопрос: как теперь поступить. Нет, безусловно, я не питаю иллюзий относительно моего сетевого друга (интересно, какая у него фамилия?), а вот в реальной жизни настало время поставить вопрос ребром. Перед мысленным взором возник образ Катерины. Для нее это будет настоящим ударом. Но я не относился к тем людям, которые, наигравшись, выгоняют сабов на улицу без гроша за душой. Это не ее вина, что мне вдруг все надоело, поэтому нужно было обеспечить ей достойное существование. В конце концов, не просто же так я затеял ремонт в этой квартире. И, наконец, у меня появится шанс раз и навсегда избавиться от того треклятого дома, похожего на склеп.

   Звонок мобильного заставил меня подскочить на месте. Я снова нашарил телефон и поморщился, увидев высветившееся на экране имя. Иногда мне казалось, что Катерина чувствовала, что я думаю о ней. Я покрутил сотовый в руке и убрал звук, чтобы он не тревожил мои слуховые каналы громким рингтоном. Огорошивать спутницу жизни внезапно принятым решением по телефону было жестоко, да и решение мое могло быть поспешным. Следовало все еще раз хорошо обдумать и взвесить, не исключено, провести сессию, которой у нас не было уже целый год, и только потом, когда все пункты сойдутся, сообщать новости. Я откашлялся и ответил на вызов.

– Привет! – вклинился мне в правое ухо бодрый голос. Я в тот же миг представил себе Акиньшину: свежа, энергична, облачена в деловой костюм, светлые волосы завязаны в высокий хвост, челка аккуратно подстрижена – полностью готова к рабочему дню. – Ты где?

– На квартире, – вяло пробубнил я, – вчера привезли кровать и шкаф, будут сегодня собирать. Дождусь приезда бригады и поеду на работу. – Стоило представить, как Катерина тут заполонит все пространство своим энтузиазмом и телефонными разговорами, и у меня снова начался шум в голове. Положа руку на сердце, нужно Мише сказать спасибо за то, что пнул меня под зад и заставил принять решение, которое крутилось в голове не один месяц.

– Понятно, – отозвалась тем временем Катя без прежнего задора. Новость о моем намерении сделать ремонт в квартире она восприняла спокойно и не смела качать права, хотя вариант жить в роскошном особняке ей нравился куда больше, чем в хорошей, но все же квартире. Знакомой волной в душе поднялось раздражение по поводу давнишнего спора о статусности проживания, и внезапно мне расхотелось ходить вокруг да около.

– Катерина, мы это сотни раз обсуждали, – раздраженно начал я. – Я ненавижу этот дом, он далеко от города и ездить мне туда не с руки.

– Это была хорошая инвестиция, – тут же парировала Катя.

– Это классная инвестиция, и ты знаешь, я эту недвижимость все равно купил бы, – отозвался я и помассировал веки пальцами, – а вот заезжать туда было опрометчивым решением. Этот дом для людей с детьми, а мы даже собаку не можем завести, потому что там практически не бываем. Вечера в разных кабинетах еще не делают нас семьей.

   Я, наконец, принял вертикальное положение и спустил ноги на пол. Катерина молчала. Вопрос с детьми мы по молчаливому соглашению не поднимали, давңым–давно решив, что нам они не нужны. Но все же я наивно надеялся, что домой меня будет тянуть, как и раньше, постепенно вечера, наполненные играми и сексуальными забавами, изменятся на более спокойные и размеренные, что по прошествии стольких лет нам будет что обсудить вместе. Только вместо красивой и уверенной в себе женщины я все чаще стал видеть задерганную нервную бабу, игнорирующую свой биологический возраст и вечно боящуюся лишний лист салата съесть, зато стабильно жестко напивающуюся с подругами в баре по пятницам. Все мои попытки поговорить она сводила на полное «нет» равнодушием или намерением поскандалить, чего я никогда не терпел. Мы перестали слышать друг друга, искра в отношениях угасла окончательно. «Как же со временем сместились акценты», – думал я, прижимая плечом трубку к уху и проходя на кухню в поисках кофе. Зачем Катерине кухонная техника от Gaggenau, если она даже кофе дома не пьет? Приходит только ночевать. А главное, зачем ей такой муж, как я? Мне вообще стало казаться, что я ее раздражаю своим присутствием. Если прежде на любую мою команду она с готовностью и желанием отвечала, то теперь лишь отмазывалась. С опаской быть наказанной первое время, но и у меня постепенно пропало желание что-либо предпринимать. Когда отдачи нет в полной мере, любая, даже самая изощренная, игра начинает казаться скучной и пресной.

   Достав с полки банку с коричневыми гранулами, я поморщился и посмотрел в окно. Нужно было приводить себя в порядок, выпить отвратительное черное по цвету пойло с гордым названием «кофе» и настраиваться на рабочий лад. Возвращаться к реальной жизни, где нет незнакомых геев по ту сторону мерцающего экрана, зато есть переезд, летний зной и проблемы во взаимоотношениях с девушкой, с которой прожил под одной крышей семь лет.

– Тебя ждать сегодня вечером? – подала наконец голос Катерина.

– Да, – не раздумывая бросил я и поставил чайник на плиту.

– Что на ужин заказать?

– А самой приготовить?

– Я вернусь позже обычного и никак не успею, ты же знаешь: у меня встреча с заказчиком назначена в шесть.

   Я фыркнул. Конечно, знаю, особенно то, о чем ты мне никогда не говорила. Α может, и говорила, но я не слушал. У меня в последнее время выработался странный рефлекс: как только она открывала рот, я становился глухим. Видимо, срабатывала какая-то неведомая мне защитная реакция организма, фильтрующая ненужный поток информации.

– Какую кухню ты предпочитаешь? – тараторила тем временем Акиньшина. – Может, японскую? Девочки говорили, что открылся неплохой суши-ресторан, я по пути могу забрать у них заказ.

   Щелкнув языком, я уперся лбом в фасад навесного шкафчика и представил себе очередной вечер в нашей огромной столовой за овальным столом под заунывную мелодия Шопена или Моцарта. Катерина любила классику, даже играла на каких-то инструментах. В свое время я считал это огромным плюсом к достоинствам девушки, но так как в классике абсолютно не разбирался, то и знания моей второй половины стали бесполезны. На первых порах она старалась привить мне чувство прекрасного, но быстро сдалась, потому что с таким мужланом, как я, это пустая трата времени. А роллы и суши я вообще не любил, считая это чисто женской едой. В голове всплыла картинка картофельного пюре и котлет, желудок молниеносно отозвался положительным урчанием, рот наполнился слюной. Я оторвался от шкафчика, налил в чашку кипяток и, отключив мобильник, кинул его на столешницу. Слушать дальше болтовню Катерины не было сил. Она все равно купит свои сраные роллы, а мне какой-нибудь ростбиф по пути домой, так для чего лишнее сотрясание воздуха? Знаю, мое поведение кажется грубым, но иногда по-другому с ней было не совладать.

   Через полчаса в квартиру уже входила бригада мебельщиков, которые обязались собрать гостиную, кровать и шкаф до вечера. После рабочего дня моя помощница, Алла, заедет, проверит работу и заберет ключи от квартиры, чтобы мне не кататься по всей Москве в часы сумасшедших пробок. И я со спокойной душой поехал в офис на излюбленном такси, постаравшись выбросить из головы личные проблемы и окунуться в работу.

   Внезапно мне очень захотелось снова достать телефон и зайти в сеть. Посмотреть, не написал ли чего Миша, не отставил ли где свой комментарий. Я осознал, что этот жест: достаешь телефон из кармана, заходишь в сеть, проверяешь сообщения – простой алгоритм, который я повторял каждый день, раз за разом, на протяжении нескольких недель, – сродни курению. Тот же привычный набор движений – перекур, за который ты прячешься для того, чтобы уйти от необходимости решать вопрос прямо сейчас. Как и в случае с курением, все эти простые манипуляции давали небольшую отсрочку и позволяли взять паузу и оттянуть неизбежное – необходимость встретиться лицом к лицу с реальной жизнью.

   Я спрятал телефон обратно в карман и решительно отвернулся к окну. Как и любой курильщик, неспособный бросить пагубную привычку, я искал лазейки для того, чтобы успокоить самого себя. Будучи не в состоянии покончить со всем разом, я обманывал свой организм тем, что давал себе отсрочку. Как советуют в дурацких третьесортных статьях, коими пестрит интернет: «Я не бросаю навсегда. Я бросаю на время». Τак делал и я: не буду сейчас лезть в сеть, сначала покончу со всеми делами, а потом посмотрим. Потом многое может измениться. Курить бросают все. Я тоже смогу бросить свою вредную привычку.

   Весь день погрузился для меня в один сплошной туман. Мои действия были осознанные, с годами отточенные до совершенства. Я говорил и делал одно и то же раз за разом, день за днем. Даже за окном пейзаж не поменялся, только деревья росли, как и дома вдалеке. Партнеры по бизнесу от меня что-то хотели, помощники бегали вокруг с какими-то бумажками, я отдавал какие-то приказы, но голова моя была совершенно пуста. И лишь одна мысль назойливо не давала покоя: как там Миша? Но время зайти и проверить входящие сообщения появилось только ближе к вечеру, когда я снова уселся в такси и поехал домой.