Читать книгу Я пришла в этот мир любить. Нулевой километр души - Сауле Бирдье - Страница 3

Вот он, старый театр с особым запахом пропылившегося насквозь временем занавеса, эры конечного начала и начатого конца, установленных догм земных законов всеобщего бытия в этом маленьком кусочке нашего мира, нашей жизни, улетающих вдаль стремительным потоком сотворённого людского сознания и немыслимого недоступного подсознания. Перемешанный запах созданной бутафории из кожи, дерева, металла и вечных холстин, принимающих душевные раны творцов и наполненные одухотворённым кредо художника, уносят нас в реальный мир буффонады и нереальный мир истины без сна. Эта знакомая до боли сцена театра или жизни?

Я пройду по сцене семь шагов и остановлюсь. На этом месте стояли пуанты балерины и она танцевала «Жизель». Лёгкая, как невесомая бабочка в воздушном пространстве, летала она по сцене с непередаваемой пластикой рук, которые словно змейки взвивались над душами зрителей. Чёткие взмахи крылатых ног словно ножницы разрезали эмоциональную волну заворожённых поклонников волшебного театра и притягивали очарованные взгляды, по каким-то космическим законам гравитации.

Я пройду ещё семь шагов и встану возле оркестровой ямы. Отсюда льётся музыка, под взмахи волшебной палочки великого маэстро. Незримые ноты, словно разноцветные маленькие колибри, растекаются по всему организму и достигают великого эффекта, добравшись до конечной цели своего внутреннего путешествия – сердца. Напоив его замечательным нектаром, они затрагивают струны души, и тогда она тоже начинает играть свою музыку плача, страданий, радости, счастья вместе с героями спектакля.

Я пройду ещё семь шагов до края сцены, откуда лился мощный поток мужского баритона, неповторимого тенора или звенящая трель сопрано пробивала хрустальную толщу столетий и возвращалась эхом в те времена, когда зарождалась первая сцена. Конечно, сцена любви… Потерянных в Бесконечном…

Я пройду еще семь шагов и покину наш старый театр, унося в своем сердце мысль, что жизнь – это нераскрытый бутон всепоглощающего витка мироздания, а обитель искусства – один из его лепестков.