Читать книгу На острие ножа - Саймон Майо - Страница 16

Четверг, 7 июня

Фэйми сварила кофе и устроилась за кухонным столом. Она открыла ноутбук и глубоко вздохнула. Через три чашки заявление на увольнение было готово. Она знала, что получилось грубовато, и заставила себя несколько раз пройтись по квартире, обдумывая текст. «Уходи с изяществом», – сказала бы ей Чарли. «Зачем создавать еще больше проблем?» – в то же время твердил в голове голос матери.

– Да надоело! – Она допила кофе и нажала «Отправить».

Зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя «Эндрю Льюис», а чуть ниже более мелкими буквами: «Не хамить».

– Господи, как ты быстро, – сказала Фэйми в трубку.

– Что?

– Привет, Эндрю. Просто я только что отправила тебе письмо, а ты сразу перезвонил. В общем, в письме заявление на увольнение.

Повисла тишина.

– Извини, – добавила Фэйми.

Она услышал, как босс сделал глубокий вдох.

– Хорошо, – сказал он. – До некоторой степени я этого ожидал. Слушай, но ты могла бы все равно приехать? Кое-что случилось, но я предпочел бы поговорить в офисе, если ты не возражаешь.

– Конечно. Я все равно собиралась заехать. Попрощаться с соратниками, так сказать.

Она приняла душ и оделась, чувствуя себя гораздо лучше, чем в течение нескольких последних недель. В своей лучшей футболке и любимых джинсах она села в метро. Надев наушники, выбрала самую яркую и веселую арию, какую только могла придумать. Она не думала о Гарри, погибшем на ступенях Кентиш-Тауна, и о Брайане, который оказался под поездом в Пимлико. Вместо этого она сосредоточилась на переливах мелодии, проносящейся в ее голове.

В толпе на пересадке на станции «Грин-парк», она осознала, что обыденность часа пик расстраивает ее. Лондон вернулся к нормальной жизни. Поезда ходили по расписанию, вагоны были полны. Фэйми казалось, что весь город пожал плечами и продолжил жить дальше. В последних статьях писали про сохранение спокойствия, возвращение к работе и молниеносных атаках – похоже, большинство решило, что случившееся – не более чем нападение на журналистов. И если ты сам не журналист – можно не беспокоиться.

«Неблагодарные ублюдки», – подумала Фэйми.

Однако через месяц она тоже перестанет быть журналистом. Так что же это значит? Может, террористы победили, раз она убегает.

Она отправила заявление начальнику отдела кадров Гибсону Перксу, которого считала высокомерным дураком. Она знала, как трепетно он относится к своему имени, поэтому всегда называла его Гиббо. Даже письмо с просьбой об увольнении она начала со слов «Привет, Гиббо». Теперь она с нетерпением ждала их встречи. Представляла, что он будет ждать ее вместе с шефом бюро Эндрю Льюисом и разговор будет достаточно жестким. Вообще-то Гиббо заботился о своих сотрудниках и знал, что журналистам нужно для работы. А когда в прошлом году начались забастовки, он первым вышел на улицу. Фэйми знала, что он будет огорчен и разочарован. Возможно, попытается отговорить ее. Но решение принято.

Доехав до «Кэнэри-Уорф», она написала Сэму и Томми, что уволилась, как и обещала, но зайдет в офис, чтобы попрощаться. На площади она остановилась, наблюдая за бегущей лентой новостей. «Теракты в Лондоне: разыскиваются еще трое подозреваемых. Новое заявление министра внутренних дел. Жена жертвы просит оставить ее в покое». Фэйми сняла наушники и потянулась за пропуском, с которого на нее глядела серьезная круглолицая тридцатилетняя женщина без очков. Она вспомнила, что с Чарли было особенно тяжело, когда была сделана эта фотография: истерики, энурез и даже конфликты с учителями. Фэйми казалось, что все это напряжение отразилось во взгляде на фотографии. Как же хорошо, что больше не придется видеть его каждый день.

Фэйми взбежала по ступенькам в здание «АйПиСи» и поднялась на лифте на четвертый этаж. Она оглядела огромный зал редакции новостей, заваленные столы и работающие компьютеры, и внутри у нее все сжалось. Все это она потеряет. Пора прощаться. Она нащупала в сумке машинописную записку с лобового стекла и вытащила ее, решив прочитать еще раз.

– Да будет так, – успокоила она сама себя.

Фэйми направилась к кабинету босса, не поднимая головы и ни с кем не разговаривая. Как и ожидалось, Льюис был на месте, а Гиббо топтался снаружи.

– Привет, Гиббо, – бросила она Перксу в спину, после чего постучала и вошла в кабинет.

Полный порядок, две стены стеклянные, две другие завешаны фотографиями семьи и сертификатами. На столе не было ничего кроме монитора, телефона и вазочки со сладостями. В отличие от многих журналистов его поколения, Льюис не расставлял в кабинете награды. И никаких сувениров или фотографий из Берлина, Чечни, Йоханнесбурга или Рима. Это была одна из причин, по которой он нравился Фэйми.

Эндрю Льюис закончил разговаривать по телефону и жестом пригласил ее сесть в кресло. Перкс, вошедший за ней, остался стоять.

– Мятную конфетку? – Льюис протянул Фэйми вазочку. Она отрицательно покачала головой, но сам босс сунул в рот леденец. – Что ж, – сказал он, резко выдохнув. – Как я уже говорил, не могу сказать, что я удивлен. Конечно, мне очень жаль, но я не удивлен.

Фэйми подумала, что он выглядит немного лучше, чем на похоронах Сета. По крайней мере, на щеках появился хоть какой-то румянец.

– Сколько? – спросила Фэйми.

– Ты двенадцатая.

– Тринадцатая, – поправил Перкс. – Еще Брук Хитчинг – сегодня утром.

Льюис его проигнорировал.

– Я полагаю, что нет смысла отговаривать…

– Абсолютно никакого, – сказал Фэйми.

– Я так и думал.

Фэйми смотрела на своего будущего бывшего босса, гадая, не раздумывает ли он сам об увольнении. Ему было за шестьдесят, реорганизации потрепали ему нервы – в общем, она бы тоже не удивилась.

– Ты можешь стать четырнадцатым, Эндрю. Ты ведь думал об этом?

Перкс возмущенно зашуршал бумагами.

– Не совсем уверен, что это…

– Отвали, Перкс, – сказал Льюис, махнув рукой. – Подожди снаружи, мы обойдемся без комментариев подпевалы руководства.

Фэйми фыркнула. Перкс покраснел, поджал губы и выскользнул за дверь.

– Класс, – усмехнулся Фэйми, – особенно если учесть, что его руководство – это ты.

– Именно так и написано на двери моего кабинета. Но в последнее время я не очень терпим к болванам типа Перкса. – Он снял очки. – И, да, конечно, я думал о том, чтобы уйти. Мэри определенно этого хочет. Но я обещал всем новое яркое и модернизированное будущее, Фэйми, и теперь вряд ли могу от него отказаться. – Тут он заметил листок у нее в руках: – Что за записка?

Фэйми уже и забыла, что достала из сумки таинственное послание.

– Как ты думаешь, кто их убил? – спросила она. – Кто это сделал? Журналисты строят догадки, но ты же всю жизнь занимался криминальными историями – какова твоя лучшая теория?

Льюис оперся локтями о стол.

– Полиция с тобой уже разговаривала?

– Всего один раз, – ответила Фэйми. – Боюсь, я оказалась совершенно бесполезной. Не смогла вспомнить ни одного разговора об их делах. По-моему, с компьютерами они тоже потерпели неудачу. Спрашивали, где мы храним данные по работе, файлы. В тот момент они еще ничего не нашли. Не знаешь, есть прогресс?

Льюис покачал головой:

– Похоже, никакого. Оказалось, самые поздние рабочие файлы расследователей были от первого марта. После этого все пошло не по плану. Вот что мне сказали.

– И это все?

Льюис развел руками.

– Электронная почта есть, а рабочих файлов и контактов – нет.

– Но где-то же они все хранили…

Льюис пожал плечами.

– Наверное. Но мне об этом неизвестно.

Он замешкался, и Фэйми воспользовалась моментом, чтобы положить записку на стол.

– Кто-то оставил на лобовом стекле во время похорон Мэри.

Она смотрела, как шеф читает и перечитывает слова.

– Это Боб Дилан.

– Да что ты говоришь! – Льюис выглядел оскорбленным. – «Подземный блюз тоски по дому». У меня есть пластинка. – Он вернул листок Фэйми. – И что? Зачем ты мне это показала?

– Дело не только в том, что это Дилан, – сказала она. – Эти слова связаны с американской группой «Синоптики». Они организовали несколько взрывов в семидесятых.

Льюис потер лоб.

– О них я тоже знаю, Фэйми, но какое это имеет отношение к делу?

Она чувствовала, как уверенность ее покидает – высказанное вслух предположение прозвучало нелепо.

– Просто подумала, что кто-то пытается мне что-то сказать, вот и все. Интересен тот факт, что эти слова связаны с политическим насилием. Разве нет?

Она посмотрела на Льюиса с большим вызовом, чем хотела. Он достал папку с бумагами и подтолкнул к ней. Фэйми догадалась о содержании.

– Послания от любителей зеленых чернил?

Льюис кивнул:

– И сообщения по электронной почте от таких же фанатиков, верящих во все безумные заговоры, о которых ты слышала. Хотя некоторые и тебя удивят. И у каждого случилось «прозрение» и, конечно, есть «доказательства». Может, добавить твою сюда же? – Он протянул ей записку.

Фэйми вздрогнула и выхватила бумажку.

– Знаешь, Эндрю, это несправедливо и высокомерно. Записка была адресована мне. Кто-то оставил ее специально для меня. Это что-то значит. Так что, нет, не собираюсь я класть ее в твою сумасшедшую кучу.

Она бы и сама тут же ушла, но, понимая, что это может быть их последняя встреча, задержалась еще на мгновение.

Льюис вздохнул:

– Извини, если мой тон был неуместным. И ты должна узнать еще кое о чем, прежде чем покинешь нас с гордым видом.

Фэйми смотрела на него выжидающе.

– Я собирался тебе позвонить…

– Говори же, Эндрю.

– Насколько хорошо ты знала брата Сета?

– Амаля? – спросила она, удивленная вопросом. – Видела его на похоронах. Но знакомы мы не были. Они же почти не общались. А что?

По секундной паузе Фэйми догадалась, что ответ ей не понравится.

– Потому что, – сказал Льюис, – он член Аль-Джихада[4]. И он исчез.

Господи. Фэйми села. Аль-Джихад. Неудивительно, что Льюис отмахнулся от ее записки.

– Исчез?

– Возможно, скрывается в Сирии. Или Ираке. Он уже в розыске.

Фэйми почувствовала, как земля уходит из-под ног. Значит, полиция скоро снова будет у нее – это лишь вопрос времени. Льюис избавил ее от необходимости уточнять:

– И да, они знают о тебе и Сете.

Она едва слышно ответила:

– Конечно, знают. Аль-Джихад? Серьезно? Сет был атеистом и… и борцом за права человека. И при этом его брат – исламистский террорист?

– На следующий день после похорон он уехал в Берлин, – сказал Льюис. – А потом исчез.

Повисла тишина.

В конце концов Фэйми заговорила:

– Что ж, должна признать, зацепка убедительная.

Льюис кивнул:

– В любом случае получше, чем Боб Дилан.