Читать книгу Ключ - Саймон Тойн - Страница 12

Цитадель в Руне

По горе хлестали струи дождя, когда брат Садовник вывел маленькую делегацию наружу, в огражденный высокими стенами сад, находившийся в центре Цитадели. Было решено, что, пока не будет должным образом оценено состояние сада, входить туда имеют право лишь главы основных подразделений монастыря или исполняющие обязанности таковых.

– Вот, – проговорил брат Садовник и показал пальцем на верхние ветки яблони. – Видите, как поблекли листья?

Даже Афанасиус, не особо разбиравшийся в природе, видел, что дерево не выглядит здоровым. Казалось, оно готовится к осени, а не собирается расцветать, как положено в разгар весны.

– Когда ты это заметил? – в нос прогудел Аксель, выдавая манеру бывшего полицейского.

– Только вчера. Но я перед этим не так много времени проводил в саду – надо было работать на расчистке завалов внутри горы.

– А раньше не было никаких признаков этой… хвори?

– Нет.

– Значит, все началось после взрыва?

– Да, наверное, так и есть.

– Видишь? – Отец Малахия повернулся к Афанасиусу. – Нельзя было допустить, чтобы Посвященные хоть одной ногой ступили с горы. Своими действиями ты нарушил влияние каких-то священных сил. Здесь это явно видно.

Афанасиус прошел мимо него и вгляделся в увядающие ветви дерева.

– А случалось тебе сталкиваться с чем-то подобным прежде?

– Время от времени, – пожав плечами, ответил брат Садовник.

– И отчего это случалось прежде?

– Да от всяких причин, по которым погибают деревья: засуха, нашествие насекомых, болезни.

– А может это быть от землетрясения?

– Может. Если почва достаточно сильно сдвинется, тогда ломаются корни и дерево не получает больше питания.

– Разве кто-нибудь не согласен с тем, что сила взрыва, потрясшего гору, способна вызвать такие же последствия, что и землетрясение? – Теперь он повернулся к Малахии: – Я понимаю, мы все страшно переволновались из-за случившегося, но сейчас не время сеять заблуждения и впадать в панику. Нам необходимы трезвая голова и взвешенное руководство. – Афанасиус снова обратился к брату Садовнику: – Что бы ты посоветовал сделать, учитывая сложившуюся обстановку?

Грузный Садовник пощипал бороду и внимательно посмотрел на деревья.

– Ну, если дело обстоит так, как ты сказал, то хуже деревьям уже не станет. Засохшие и засыхающие ветки можно отсечь, тогда деревья поправятся быстрее. Но если причина в чем-то другом, – он искоса посмотрел на Малахию, – то болезнь будет распространяться.

– И как нам ее остановить?

Садовник тяжело вздохнул, словно готовясь огласить суровый приговор.

– Нужно будет копать как можно глубже, все вырвать, а потом сжечь выкопанное. Только так можно избавиться от болезни, какой бы она ни была.

– Вот и хорошо. Я предлагаю следующее: с первыми лучами солнца собери людей, сколько понадобится, и сделай то, что считаешь нужным. Мы же должны заверить других братьев в том, что осмотрели сад и выяснили, что он понес некоторый ущерб от последствий взрыва, однако брат Садовник в силах с этим справиться.

– А если окажется, что дело серьезнее? – опять прогудел в нос тоном следователя брат Аксель.

– Вот тогда мы займемся и более серьезными проблемами. У нас сейчас просто сил не хватит на все. Мое мнение таково: нам следует заниматься реально существующими проблемами и не думать о том, что может случиться.

Аксель выдержал взгляд Афанасиуса, ничем не показывая своего согласия или несогласия с его рассуждениями.

– Ты прав, – сказал свое слово отец Томас. – Мы все переутомились и готовы сражаться с тенями. Нельзя забывать, что, пока не будет избрано новое руководство, братья ожидают, что именно мы направим их на верный путь. Поэтому нам следует не раскачивать лодку, не сеять панику, а успокоить братьев и вселить в них уверенность.

Афанасиусу всегда очень нравился отец Томас. Они провели вместе не один вечер, обсуждая все на свете – от философии до археологии и много еще всякого. Отца Томаса он считал человеком интеллигентным, спокойным и здравомыслящим.

– Лучший способ вселить в братию чувство уверенности – это восстановить разряд Посвященных, – заявил брат Аксель, и на него устремились все взоры. – Это наглядно показало бы возврат к обычному порядку, и в душах братьев сразу воцарился бы мир.

– Да, но кто будет их выбирать? – спросил отец Томас.

– Вопрос о Посвященных нельзя поднимать до тех пор, пока у нас нет аббата, который предлагает кандидатуры, и прелата, который утверждает их в сане, – развил мысль Афанасиус. – Таким образом, любые дискуссии о Посвященных должны быть отложены, пока не состоятся выборы.

Аксель переводил взгляд с Афанасиуса на отца Томаса, словно чувствовал связывающую их тончайшую, почти незримую нить. Чуть помедлив, он обратился к брату Садовнику:

– Я поставлю у всех входов в сад нескольких своих людей – на тот случай, если какому-нибудь любопытному брату вздумается подышать ночью воздухом. Если от меня нужно будет еще что-нибудь, ты только скажи. – С этими словами он повернулся и ушел.

Афанасиус смотрел ему вслед и острее ощущал холод и сырость дождя. После взрыва в Цитадели стали формироваться две фракции – те, кто полагался на разум, и те, кто полагался на страх. А страх – это средство, которое пьянит решивших прибегнуть к нему. Именно так Посвященные тысячелетиями поддерживали свою власть в горной обители. Решение удалить их из Цитадели Афанасиус принял не из политических расчетов, а из чувства сострадания к ближнему. Между тем он не мог не признаться самому себе, что радуется их исчезновению и надеется, что они никогда больше не вернутся. После их ухода – он это сразу увидел – в Цитадели все стало по-другому. Теперь здесь свободнее дышалось, словно усилился приток свежего воздуха. Но, наблюдая за Акселем, уже дошедшим до границы сада и скрывшимся в недрах горы, Афанасиус понял, что Посвященные могут вернуться гораздо раньше, чем ему представлялось. Понял он и то, что нажил себе опасного противника.