Софиология

Оглавление

Сборник статей. Софиология

Вместо предисловия. Новая актуальность русской софиологии

Находки и противоречия русской софиологии

Альберт Раух

Образ Софии, Премудрости Божией, у св. Кирилла, просветителя славян, и в русской религиозной философии

Игумен Вениамин (Новик)

Софиологическое понимание Богородицы в русской религиозно-философской мысли

А.А. Гапоненков

Рецепция русской софиологии в первой половине XX века: С.Л. Франк[17]

Тереза Оболевич

Проблема софии в творчестве А.Ф. Лосева

1. Исследования Лосева в области софиологии

2. Концепция Софии А.Ф. Лосева

Ю.Б. Мелих

Стилизация софиологии у Л.П. Карсавина

Софиология в России – случайность или чаяние?

Теоретизация чаяния единства, мировая душа – универсализация идеи Софии

Идеальная София, тварная премудрость Божия, зримая несовершенному миру, есть ангел божий

Г.Ф. Гараева

Типологическая характеристика софийного мышления (на примере творчества В.С. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова)

Катарина Брекнер

Sophiology in Vladimir Solov’ëv and in Sergej Bulgakov. A Comparative Analysis

А.В. Усачев

О контексте формирования софиологии в русской религиозной философии

Лилианна Кейзик

Софиология смерти в творчестве С.Н. Булгакова

В.Ю. Даренский

Эвристичность концепта «софийность» в богословском, философском и культурологическом дискурсах

Уолтер Систо

Страдания-любовь: софианское представление Сергия Булгакова о неизменности Бога Отца и божественных страданиях Сына

Введение

Бог Предвечный

Бог Создатель

Бог Богочеловек

Заключение

М.В. Васина

София и Филиокве (краткий экскурс в тринитарную мысль о. Сергия Булгакова)

Русская софиология в культурном контексте

В.Н. Порус

Русская софиология в контексте кризиса культуры

Соловьев: София как культурная ценность

П.А. Флоренский: София как антиномический символ

С.Н. Булгаков: софиология как богословие в эпоху кризиса

София после софиологии

Павел Роек

София и проблема универсалий[429]

1. Теория конкретных универсалий

2. Элементы софиологии

3. София как конкретная универсалия

Заключение

В.А. Бачинин

Софиологический интертекст в дискурсивных полях классики и модерна (случай С.С. Аверинцева)

Йозефин ван Кессел

Sophia and sobornost′: cement and organizing principle of Orthodox society

Н.А. Ваганова

«Храмовая завеса» епископа Клойнского: об одном софийном мотиве в «Улиссе» Джойса и софиологии С.Н. Булгакова

О.М. Запрометова

Раввинистические мотивы в софиологических идеях русской религиозной философии

В.П. Океанский, Ж.Л. Океанская

Антисофийное чувство в поэтических мирах Е. Баратынского и К. Бальмонта

А.Г. Волкова

Мистика и поэзия европейского барокко и русская софиология Серебряного века: теургический аспект

В.Н. Белов

Споры о софиологии вчера и сегодня[644]

Об авторах

Отрывок из книги

Из жития святого Кирилла-Константина, просветителя славян, также называемого философом, известно, что в детстве ему было видение: в кругу друзей он заметил девочку, которую он, найдя особенно красивой и достойной любви, выбрал себе невестой. Она назвала ему свое имя – София. Ей он посвятил свою жизнь и был назван «Любителем Мудрости», «Φιλο-Σοφος». Не потому ли у обращенных в христианство славян особое отношение к Софии – Премудрости Божией, которой посвящены церкви в Киеве, Новгороде, Полоцке и других городах и чьи иконы загадочно отличаются от греческих образов Софии?

Русские мыслители, например Владимир Соловьев, задаются вопросом, который Гете сформулировал в начале «Фауста»: «Что это, содержащее мир в глубине души?» Только они спрашивают иначе: «Кто это, содержащий мир в глубине души?» Они спрашивают не о безличной силе, не о платоновской идее, но о «Душе Всего», о том, что Гете назвал «Вечной Женственностью». Что же это за образ: Anima mundi – Душа мира?

.....

Из такого понимания Богородицы в русской религиозно-философской мысли хорошо видно, что ключевым понятием в православии является «обожение» твари, и именно в свете обожения понимается Богородица, достигшая наивысшей степени обожения в тварном мире. Под «обожением» в православии понимается благодатное преображение (или начало преображения) всего тварного мира; прежде всего, всей полноты человеческой природы: телесный и духовный ее аспекты.

Не все, конечно, русские философы разделяли софиологические взгляды. Николай Бердяев (1874–1948), например, видел в софиологии угрозу человеческой свободе. В чем-то Бердяев соглашается с русскими софиологами: «Женственная стихия есть стихия космическая, основа творения, лишь через женственность человек приобщается к жизни космоса»[14]. Но в своей знаменитой «Русской идее» (1946) он пишет: «Булгаков остается верен основной русской идее Богочеловечества. Богочеловечество есть обожение твари. Богочеловечество осуществляется через Св. Духа. Софиологическая тема есть тема о Божественном и тварном мире. Это есть тема, прежде всего, космологическая, которая интересовала русскую религиозную мысль более, чем западную. Нет абсолютного разделения между Творцом и творением. Есть предвечная нетварная София в Боге (мир платоновских идей), через которую наш мир сотворен, – и есть София тварная, проникающая в творение. Булгаков называет свою точку зрения панентеизмом[15], в отличие от пантеизма. Можно было бы это назвать также панпневматизмом. Происходит как бы сошествие Св. Духа в космос. Панпневматизм вообще характерен для русской религиозной мысли. Наибольшее затруднение для софиологии связано с проблемой зла, которая недостаточно здесь поставлена и не разрешена. Это – система оптимистическая. Основной оказывается не идея свободы, а идея Софии. София есть Вечная женственность

.....