Читать книгу «Слово – чистое веселье…»: Сборник статей в честь А. Б. Пеньковского - Сборник статей - Страница 19

(К истории глагола тузить)

То немногое, что известно о происхождении слова тузить, суммировано в одном абзаце у Фасмера. Он называет и литературу вопроса, воспроизводить которую здесь нет надобности (я проверил все ссылки и убедился в их надежности). Вероятно, первым, кто предложил этимологию русского глагола тузить, был Даль (напомню, что его словарь выходил в 1863–1866 годах); тузить дано в конце статьи туз. К Далю присоединился Преображенский. Он говорит, что тузить – «без сомнения» деноминатив от туз, и поясняет: «Значение бить, термин в карточной игре». Исследователи употребляют фразу без сомнения лишь в тех случаях, когда сомнение имеется. Надо полагать, что и Преображенский, не имея веских доказательств своей гипотезы, инстинктивно прибегнул к риторическому усилению. Тузят друг друга кулаками, поэтому едва ли источником глагола, описывающего свирепую драку, послужил образ, заимствованный из карточной игры: бить тузом – это совсем не то же самое, что тузить. Фасмер называет слова из разных языков, включая санскрит, предлагавшиеся в качестве параллелей к славянским глаголам, но от подробного комментария воздерживается, так как, хотя и без уверенности, готов согласиться с Далем. Славянские же параллели – в украинском, белорусском и польском – сомнения не вызывают; несколько менее ясна картина в болгарском. Ниже я коснусь вопроса о неславянских соответствиях глагола тузить, но они связаны с интересующим нас вопросом косвенно. Я полагаю, что тузить заимствовано из нижненемецкого, и, следовательно, находки компаративистов в той мере, в которой они имеют в данном случае ценность, проливают свет на германский, а не на славянский материал.

На глагол тузить я натолкнулся в связи с этимологией англ. bulldozer «бульдозер». От bulldozer «задним числом» образовали глагол bulldoze «сгребать бульдозером», но гораздо раньше был писавшийся иногда через 5 глагол bulldose «шантажировать с применением насилия». Его употребляли, говоря о запугивании избирателей негров после Гражданской войны на юге США. Принято думать, что этот глагол в Америке и возник, но, как всегда в подобных случаях, более вероятно, что колонисты привезли его из Англии, где он употреблялся в каком-нибудь одном говоре и широкой известности не имел. Словари дают в качестве его первоначального значения «стегать плетью из воловьей кожи». И глагол bulldoze, и существительное bulldozer были впервые засвидетельствованы в 1876 году. Происхождение глагола и причина варьирования конечных s ~ z неизвестны (таково единодушное мнение), хотя едва ли задача неразрешима. Домыслы американских журналистов (они были высказаны вскоре после того, как bulldoze получило распространение, и приведены в «Оксфордском словаре»), будто bulldoze – это «доза», которая свалит и быка, – пример так называемой народной этимологии, тем более что dose «доза» никогда не произносилось со звонким концом.

В английском языке XVI века был глагол dose «ударить по лицу». Он сохранился в иных значениях, например «погружать в воду», смешавшись с dowse «искать воду при помощи волшебной палочки». В среднеанглийском известен его синоним duschen. Есть еще англ. douse «глухой удар». Скит выводит dowse ~ douse и duschen из скандинавского, и действительно они напоминают норв. диал. dus а «ударить со всей силы» и шведск. диал. dus «шум». В скандинавских языках слова с этим корнем регулярно означают пьяный разгул: ср. норв. диал. с/у s а «кутить». В немецком обнаруживаются схожие глаголы: средневерхненем. tusen и совр. диал. dusen «пьянствовать», а причастие angeduselt «под мухой» вошло в литературный разговорный язык (значение совр. нем. Dusel «удача» вторично). Если скандинавское слово не проникло в английскую литературную норму из северных диалектов, где оно бытовало со времен походов викингов, то хронология (XVI в.) наводит на мысль, что оно нижненемецкого происхождения. Связь между dowse и duschen не очевидна: они могли быть заимствованы в разное время из разных источников.

Скандинавские слова либо родственны нем. dusen, либо заимствованы из немецкого. И таково же происхождение глагола тузить: его этимон — tusen, нижненемецкий вариант верхненемецкого dusen. Здесь мы должны будем вернуться к карточной игре. В английском языке есть слово deuce «дьявол»; его омоним — deuce «два» в игре в кости и в картах. Deuce «два» восходит к старофранц. deus, a deuce «дьявол» – к нижненемецкому, в котором wat de dims! «что за черт!» точно соответствует англ. what the deuce! Английские словари утверждают, что deuce «два» и deuce «дьявол» взаимосвязаны. Предполагается, что игроки в кости восклицали в досаде wat de dims, когда им выпадало два. Едва ли это объяснение убедительно. Может быть, такой каламбур при виде неудачной кости и существовал, но dims «дьвол» – самостоятельное слово.

Дьявол имеет великое множество названий. Давно высказано предположение, что dysa, dusa и пр. связаны с голландск. dwaas «глупый». Сюда же относится англ. dizzy «испытывающий головокружение; глупый» (второе значение сохранилось только в диалектах; древнеангл. dysig означало «глупый; невежественный»). Видимо, dus- в подобных словах везде восходит к *dwus; в древнегерманских языках /w/ регулярно выпадало перед /и/. Считается, что корень этих слов означал «дышать» (как в русск. дышать, дух, душа). Гораздо более вероятно, что речь шла не о дыхании, а о воздействии на людей потусторонних сил. В соответствии с давними верованиями, мир был населен существами, которые насылали болезни и отнимали разум. Они мыслились в виде множеств, и в германских языках слова для них часто употреблялись во множественном числе среднего рода. Антропоморфизация этих существ – самая поздняя стадия в их развитии. Богам, эльфам и прочим сверхъестественным силам приписывались все беды – от болей в пояснице до безумия. При этом отсутствовала четкая грань между физическими и душевными недугами. Например, замедленный рост считался болезнью духа, а не тела. Если моя этимология германского слова dwerg- «карлик» верна, то его протоформа — *dwesk и оно родственно голландскому прилагательному dwaas и его соответствиям в древнеанглийском и древненемецком. «Дверги» (карлики) оглупляли, помутняли сознание; отсюда dizzy. Сходное зло ожидалось от богов и эльфов: англ. giddy «испытывающий головокружение» (синоним dizzy) того же корня, что god «бог», а древнеангл. ylfin означало «помешанный». (Поэтому я не разделяю всеобщего мнения относительно этимологии слова бог: от богов ждали не даров, а напастей; русск. бука, англ. bug «пугало» и пр. ближе к первоначальной идее бога, чем «осыпающий милостями»; связь с богатством у славянских и иранских слов вторична, как у нем. Dusel «удача». Встреча с богами сулила не благо, а одержимость, как свидетельствует история слова энтузиазм из греческого.) Нем. duus, если оно восходит к *dwuus, – это собственно не черт, а некто, отнимающий способность управлять собой: отсюда усыпление (ср. англ. doze «дремать», которое заимствовано из скандинавского или нижненемецкого), опьянение, глупость и безумие.

Трудно сказать, каково исходное значение корня *dwes- и его вариантов, иногда соответствующих законам аблаута (*dwas-), иногда неожиданных (*dwus-). Быть может, этим значением было «ударять». Испытавший удар от высшей силы терял разум, бесновался, вел себя как пьяный или засыпал. Высшая сила называлась dwas-, dwes-k- и т. п. От значения «удар» произошло «бить» и «драться», которое сохранилось в немецком глаголе diisen ~ tusen. Он и был заимствован рядом славянских языков, в том числе русским (тузить) и английским. Санскритские и прочие далекие слова, приводившиеся в связи с историей славянских глаголов, не имеют отношения к делу, поскольку в них отсутствует /w/ после /t/ и поскольку нужны соответствия, начинающиеся с /d/. Происхождение литовских глаголов (они названы у Фасмера) менее ясно. Тоже из немецкого? Англ. deuce – ближайшая родня герм. *dwes-k-, Изначально карлики, о которых многое известно из скандинавских мифов, не были маленькими; такими они сделались в позднем фольклоре. В мифах их функция состояла в том, чтобы изготавливать богам волшебные мечи, корабли и разные другие предметы, без которых те не могли бы управлять миром и сражаться с великанами (силами хаоса). Но еще раньше они вместе с богами и эльфами (их иерархия уже невосстановима) витали вокруг смертных и насылали болезни.

Русск. туз, возможно, заимствовано из польского (Фасмер). В польском оно из средневерхненемецкого tus ~ dus, а туда оно попало из французского. Более подробно, чем у Фасмера, история слова туз изложена у Черных, который разъясняет, почему туз связан с двойкой. Как полагают (говорит Черных), первоначально (также и в России) туз был двухочковой картой в отличие от «аса». «Впоследствии одноочковый туз (ас) перестал отличаться по названию от двухочкового и двухочковый туз был ликвидирован. Немецкое название карты попало в русский язык при западнославянском (чеш[ском], польск[ом] посредстве)». Статьи тузить в словаре Черных нет. Видимо, этимология Даля не удовлетворяла его. В любом случае, связь между туз и тузить не прослеживается, хотя оба их этимона представлены в немецком, но tusen – германское слово, a tus – романское.

В качестве аналогии к истории глагола тузить можно привести историю русского существительного дроля и его славянских соответствий. Говорящие по– русски знают дроля преимущественно из частушек. В ЭССЯ 5 (124–125) этой группе слов посвящена довольно подробная статья и предложена маловпечатляющая этимология. Только в русском дроля имеет положительный, хотя и несколько иронический смысл «ухажер; милый» (ирония связана с жанром частушки, да и женский род не прибавляет дроле серьезности). Как показывает материал ЭССЯ, в других славянских языках родственные слова могут, среди прочего, означать «потаскуха» и «сброд». Норв. Drolen «дьявол», нем. Trullе и англ. trull «шлюха» – вот среда, которой принадлежат данные славянские слова. В германском ареале они связаны со словом тролль {troll). Тролли не мыслились как чудовища огромного роста. Они и в современном шведском фольклоре неотличимы от людей (тем и опасны). Говоря о троллях, мы прежде всего вспоминаем Скандинавию, но слово тролль, скорее, немецкого происхождения. Беспорядочное чередование начальных /d/ и /t/ в этой группе то же, что в dusen ~ tusen. Troll, видимо, звукоподражательное слово. Судя по некоторым устным рассказам, записанным в наше время, троллей связывали с громом. Таким образом, и дроля, и тузить заставляют нас обратиться к немецкой дьяволиаде.

Мне не попадались работы, где бы объяснялось происхождение имени Тузик. Состояние нашей библиографии таково, что специалист по германской этимологии не может в деталях знать специальной литературы по славянским языкам. Фасмер Тузика не упоминает. Представляется, что Тузик – это драчун, «тузила». У Даля есть туз «игральная карта об одном очке», туз «удар кулаком» (которые он, если справедливо сказанное выше, объединяет ошибочно) и тузик или тюзик, название игры: «кляп, по коему бьют налету палкой». Не разделив туз «карта» и туз «удар», Даль замечает об игре: «Может быть другого корня». Невероятно, чтобы туз «удар кулаком» и тузик «кляп, по которому бьют палкой» были произведены от разных корней. Какое-то родство должно быть и между обоими тузиками. У российских собак всегда были иноземные имена, порой замаскированные домашними суффиксами. Моська, кажется, – уменьшительное от мопс (из немецкого), а о всяких Рексах и Альмах и говорить не приходится. Даже дворняга Жучка, и та от французской Жужу.

Английский глагол touse "рвать; ерошить" (часто в описании действий собаки), у которого есть надежные соответствия в других германских языках, имеет старое /t/ и случайно похож на douse "бить". Towser – распространенная кличка больших собак, которых обучали травить медведей и быков. В речи touse и douse, довольно близкие по значению, могли смешиваться еще и потому, что bulldoze это «стегать быка». Стегать быка и разъярять его на потеху публике – разные вещи, но сферы применения глаголов сходны. Соответственно, Towser не родня Тузику, но с языковой точки зрения нечто общее между ними есть.

Многие годы А. Б. Пеньковский исследует русскую лексику XVIII и XIX веков, и его скрупулезный анализ осветил сотни слов с их незаметными переливами значений. Исследование нередко заводит его в дебри французского, немецкого и английского языков. А до этого он пристально всматривался в лексику русских диалектов. Мой скромный этюд, не снабженный примечаниями и ссылками, не продвинет его изысканий языка пушкинской поры, но может доставить ему минутную радость, ибо проникнут его духом и родился из той любви к слову, без которой немыслима филологическая наука.