Читать книгу Притчи мидрашей. Сборник сказаний, притч, изречений - Сборник - Страница 23

Когда Исаак был отнят от груди, Авраам устроил большой пир. Сатана же говорил перед Господом:

– Владыка! Вот каков этот праведник Твой: пирует с гостями, а принес ли в жертву Тебе хотя одного вола, хотя одну горлицу, одного птенчика?

– Авраам, – ответил Господь, – находит высшую радость в сыне, но вот увидишь, я велю ему принести сына в жертву, и он тотчас исполнит Мою волю.

В последний раз перед вечной разлукой с сыном Авраам отпраздновал рождение его семейным пиром, а Сарре сказал так:

– Я познал Истинного Бога, когда мне было три года, сын же наш подрос и до сих пор не получил еще наставления в истинной вере. Я знаю одно место, где детям дается хорошее воспитание, и желаю отвести туда нашего сына.

– Отправляйся с миром, – ответила Сарра.

Снаряжая сына в дорогу, Сарра надела на него лучшую одежду его, а голову повязала дорогой шалью с застежкой из драгоценных камней, и провизии дала вдоволь для него и для Авраама. На прощание обнимая Исаака и не в силах удержать душившие ее слезы, Сарра говорила Аврааму:

– Умоляю тебя, господин мой, не спускай глаз с сына нашего в пути, береги его, давай ему поесть и попить вовремя, не утомляй его ходьбой по жаре, – ты знаешь, нет у меня ни сына, ни дочери кроме него, единственный он у меня.

Долго и горько плакала Сарра, провожая сына с мужем. Плакали и все бывшие при этом люди, слуги и служанки Авраама и Сарры.

Немало слуг было у Авраама, но он сам оседлал себе осла: так сильна была и в этот час величайшего испытания любовь его к Богу.

Предстал сатана Аврааму в образе старца и спрашивает:

– Куда это идешь ты, Авраам?

– На богомолье, – отвечает Авраам.

– А для чего ты огонь, нож и дрова взял с собою?

– Чтоб можно было, на случай, если задержимся в пути день-другой, горячую пищу приготовлять себе.

– Старик, – сказал сатана, – не сам ли слышал я, как Бог сказал тебе: «Возьми сына своего»? И у тебя, старика, хватает жестокости повести сына на заклание?

– Такова воля Божия, – отвечал Авраам.

Предстал сатана Исааку в образе юноши и спрашивает:

– Куда идешь ты, отрок?

– Поучиться слову Божию, – отвечал Исаак.

– Когда именно, – продолжает сатана, – при жизни или же после смерти?.. О, несчастное дитя несчастной матери! Сколько дней провела в посте и скорби мать твоя, вымаливая себе сына, а этот безумный старик отнял тебя у нее и ведет на заклание!

– Если бы это и было так, как ты говоришь, то и тогда я не пойду против великого моего Творца и воли отца моего.

Видя невозможность совратить их, пошел сатана и обратился в многоводную реку, заградив им дальнейший путь. Вступил Авраам в реку, а когда вода стала достигать ему до шеи, поднял он взор свой к небесам, взывая:

– Владыка мира! Ты избрал меня и открылся мне, говоря: «Един Я, и ты единственный, чрез кого мир познает имя Мое». Повелел мне закласть сына, и я немедля пошел исполнить Твое веление. А теперь, Боже, спаси меня! Ибо воды дошли до души моей. Если утонем, я или сын мой, кто же исполнит слово Твое и кем провозглашено будет Единство Твое?

– Клянусь, – сказал Господь, – что через тебя мир узнает о Едином.

Прикрикнул Господь на сатану, и в тот же миг высохла река.

Что придумал сатана? «Слышал я из-за Горней Завесы, – говорит он Аврааму, – такие слова: «Не Исаак, но овен предназначен для жертвы всесожжения».

На это Авраам ответил:

– Такова судьба лжеца: когда он и правду скажет, ему никто не верит.

Три дня продолжался путь, дабы люди не стали говорить об Аврааме: ему не дали опомниться; обезумел человек и заколол сына.

Дальнейший путь шел по долине. Но так как место жертвоприношения Исаака должно было стать обителью Духа Святого, совершилось чудо: по мановению перста Божьего окружающие долину горы сомкнулись и образовали одну горную возвышенность, достойную служить подножием для Духа Вечного.

– Видишь ли ты, сын мой? – спросил Авраам.

– Вижу, отец, дивных очертаний гора поднялась, и облаком повита вершина ее.

– А вы, – обратился Авраам к сопровождавшим его отрокам, – видите вы что-нибудь?

– Нет, – сказали отроки, – ничего особенного не видим; все те же пустыри кругом.

– Останьтесь же тут, при осле, – сказал им Авраам.

Взял Авраам дрова для всесожжения и возложил на Исаака – подобно тому, как возлагают крест на плечи человека, ведомого на распятие, взял в руки огонь и нож, и пошли дальше.

Тут великий страх напал на Исаака. «Отец, – сказал он, – я вижу огонь и дрова; где же агнец для всесожжения?»

– Тебя, сын мой, избрал Господь на жертву Себе, – ответил Авраам.

И сказал Исаак:

– Если так угодно Богу, да исполнится воля Его. Об одном только скорбит моя душа: что станется с матерью моей?

И оба они, этот отец, готовый казнить собственного сына, и этот отрок, безропотно идущий на заклание, принялись за работу: делали помост из камня, складывали костер, высекали огонь. Авраам подобен был отцу, ведущему сына к венцу, Исаак – жениху, приготовляющему себе венчальный балдахин.

– Скорее, отец! – торопил Исаак Авраама. – Спеши исполнить волю Господа и, смотри, хорошенько сожги меня, а пепел мой собери и отнеси к матери,

– она сохранит его как память обо мне, казненном тобою. Ах, отец, отец! Что вы станете делать на старости, осиротелые и одинокие?

– Сын мой, – отвечал Авраам, – нам жить осталось недолго, и Тот, Кто доныне был утешением нашим, нас и впредь не оставит.

– Отец, – говорил Исаак, – ты знаешь, душа строптива; трудно ей расстаться с телом. Боюсь, как бы, увидев нож, занесенный надо мною, я как-нибудь не пошевельнулся бы, и жертва сделается несовершенной и неприемлемой. Так смотри, отец, хорошенько по рукам и ногам свяжи меня.

– И матери, – продолжал он, – не говори, если застанешь ее стоящей возле колодца или на кровле, – она, упаси Бог, упадет и разобьется насмерть.

Лежал Исаак на жертвеннике, устремив взор в глубину небес. И не в силах был Авраам оторвать глаз от сына; и плакали эти старые глаза слезами беспредельного горя и отчаяния. Вот он взял в руку нож… Не дрогнет его рука, пока четвертая часть крови не выйдет из тела сына. Но сатана оттолкнул руку Авраама, и нож, падая, со звоном ударился о камни жертвенника. Нагнулся Авраам за ножом, но в это мгновение потрясающий вопль вырвался из груди его, глаза, полные невыразимой скорби, поднялись к небесам, и голос его зазвучал:

«Подъемлю к горам очи мои —

Откуда придет помощь моя?»

В это мгновение небеса расступились над Исааком, и видел он: в ослепительном блеске катится Колесница Небесная; тесными рядами сонмы ангелов сомкнулись, и звучат их голоса: «Глядите, единственный единственного на заклание привел!»

В это мгновение раздался небесный голос: «Не поднимай руки твоей на отрока».

– Кто ты, говорящий ко мне? – спросил Авраам.

– Я – ангел Господен, – был ответ.

– Нет, – сказал Авраам, – я не могу послушаться слов твоих. Господь Сам повелел мне принести в жертву сына моего, и от Него я желаю услышать об отмене Его веления.

Разорвались облака, распахнулась лазурь.

– Клянусь! – раздался голос Господен.

– Ты поклялся, Господи, – вновь заговорил Авраам, – но и я поклялся, что не сойду с этого жертвенника прежде, нежели не выскажу всего, чего желаю я.

– Говори, – сказал Господь.

И говорил Авраам:

– Не обещал ли Ты, Господи, говоря: «Сосчитай звезды, – так же неисчислимо будет потомство твое»?

– Да, обещал, – ответил Господь.

– От кого же пойдет потомство мое?

– От Исаака.

– Не говорил ли Ты далее: «И сделаю потомство твое, как песок земной?»

– Да, Я говорил это.

– От кого?

– От Исаака.

– И вот, Господи, я мог бы сказать Тебе: «Вчера Ты обещал мне потомство от Исаака, а ныне велишь повести его на заклание», но я преодолел ропот сердца моего и не стал заклинать Тебя, так поступи и Ты, Господи: когда согрешат потомки Исаака и навлекут на себя несчастие, вспомни тогда жертвоприношение Исаака, и да зачтется это перед Тобою, как если бы от него один ворох пепла остался на жертвеннике; вспомни об этом и прости потомкам его и избавь их от бедствия.

Отвечал Господь:

– Я выслушал слова твои; теперь слушай, что Я скажу: предопределено потомкам Исаака грешить предо Мною; и раз в году, в день Новолетия, совершаться будет суд Мой над ними. А дабы Я смягчал вину их, вспомнив о жертве Исаака, пусть они трубят в рог этот…

– О каком роге говоришь Ты, Господи?

– Оборотись назад.

И взглянул Авраам, и видит: овен запутался в чаще рогами своими.

Весь день после этого перед Авраамом мелькал овен: зацепит рогами за ветви дерева и едва успеет высвободиться, как тут же запутается в кустарнике.

– Авраам! – сказал Господь. – Так и потомкам твоим суждено: запутавшись в грехах, они будут скитаться из страны в страну, из царства в царство.

– Господи! – вырвался крик из груди Авраама. – Когда же наступит конец их скитальчеству?

И был ответ:

(Танх.; Санг., 9., Сеф. Гапаш.; Еруш., Таан)