Читать книгу Православные праздники в рассказах любимых писателей - Сборник - Страница 5

Вера

Вера и надежда

Сила любви

Объяснение праздника

В широко распространенном житии святых мучениц рассказывается, что они происходили из Италии. Их мать была христианкой и назвала своих дочерей именами трех христианских добродетелей. Святая София и ее дочери не скрывали своей веры во Христа. Об этом стало известно императору Адриану, и тот повелел привести их в Рим. Призывая к себе по очереди сестер, Адриан убеждал их принести жертву богине Артемиде. Юные девы (Вере было двенадцать лет, Надежде – десять, а Любови – девять) отказались. Тогда император приказал жестоко истязать их. Святую Софию подвергли тяжелейшему испытанию: ее не казнили, ей оставили жизнь, но оставили и безысходное горе – мать вынуждена была смотреть на страдания своих дочерей. Перенеся невиданные муки, три отроковицы мужественно встретили свою кончину. Святая София, «принявшая страдания за Христа не телом, а сердцем», похоронила дочерей недалеко от города и три дня не отходила от их могилы, пока не предала свою душу Господу.

Анатолий Холодюк.

«Софии честныя священнейший ветви, Вера и Надежда и Любовь…»

Борис Зайцев
Вера, Надежда, Любовь и София

Вчерашнее

17 сентября[1] было в России днем радости, света, веселья: четыре именинницы! Но говорили: «Вера, Надежда и Любовь». Все Софии, разумеется, праздновали, но по-настоящему заполняли день три первые – дети Софии.

В Москве день этот даже внешне отличался. Праздником государственным не был, но и на другие дни не походил. Кондитерские завалены заказами – торты, пироги, коробки конфет. Цветы в магазинах нарасхват. Извозчики – лихачи особенно – тоже. По виду московских улиц, разных Моховых, Никитских, Пречистенок, сразу можно было сказать, что происходит нечто праздничное: катили лихачи, нарядные молодые люди везли букеты или сладкие изделия разных Флеев, Бартельсов, Филипповых.

Барышни-именинницы принаряжались и душились. Ходили в церковь – не так уж, впрочем, усердно. Конечно, дамы, матери семейств, с этими именами тоже праздновали, но оттенок юности и цветения некоего лежал на этом дне. Сами дамы моложе себя чувствовали.

С четырех часов до позднего вечера – все посетители и поздравители, цветы, конфеты, дома та веселая суматоха, что и есть день именин. Только в России было это – день мучениц обратился как бы в пасхальное нечто. И в пасхальности этой юные Вера, Надежда и Любовь затмевали Софию – основу удивительного дня.

Барышни наряжались, благодарили за подарки или сласти, иногда вечером танцевали, молодые люди (да и не очень молодые) озабочены тем, чтобы успеть поздравить всех знакомых именинниц. В этот день было много улыбок, может быть, начинающихся сердечных склонностей, света, радостей краткой нашей земной жизни. Вера, Надежда, Любовь.

История

Как непохоже на страшный рассказ жития! А вот он именно и произвел все это. Трудно отделить действительность от легенды. Из туманов Рима – второй век, император Адриан (чьей виллой любовались мы в молодости под Римом) – восстает прежде всего облик Софии, «италианки родом», матери трех девочек: Веры, Надежды и Любови. Она вдова. Воспитала детей строго религиозно и в полном себе подчинении. Девочки – уже молитвенницы, читают только божественное, «исполняют домашние работы, во всем повинуясь матери».

Как и Татиану, их погубила добрая слава. Слишком они выдавались из обыденности. Необыкновенная мать, необычные девочки. «Наместник Антиох пожелал видеть их, наслышавшись, что они христианки». За ними послали. Конечно, они были подготовлены и как бы зажжены матерью. Жили восторгом и любовию к Христу – разнствуют, однако, их характеры с матерью. Как бы в соответствии с именами окружает их дух света и радости. Вера, Надежда, Любовь! Все этим сказано.

Знают, что прислали не напрасно: христианская община в Риме видела уж достаточно мучеников. Много, конечно, об этом слышали. Но идут, взявшись за руки, неразрывные три сестры, великие качества души: Вера, Надежда, Любовь, – вот идут с матерью и «весело» смотрят на «царя». По Житию, «царь», расспросив их, отправил к «благородной Палладии, для надзора». Мать все три дня провела с ними, укрепляя и поддерживая.

Наконец, суд. Как всегда, требуют поклониться «идолам». Если да – будут названы дочерьми императора. Обращаются с ними пока даже ласково.

Но девочки тверды.

– Мы имеем Отцом Бога Небесного и желаем страдать и терпеть за Иисуса Христа.

Софию спрашивают об именах и возрасте.

– Вере двенадцать, Надежде десять, Любови девять лет.

Вера первая идет на испытание. «Принеси жертвы великой Артемиде». Отказ. Тогда начинают ее мучить (обычный арсенал пыток) – на глазах матери. Но мать, как и девочки, особенная. («Своим слугам Бог дает огромные, нечеловеческие силы».) Эти силы несли двенадцатилетнюю Веру и последовавших за нею Надежду и Любовь. В другом роде – и Софию.

По Житию, все девочки выдержали мучения, не подались, как и трагическая София: точно из металла она вылита. Девочкам отрубили в конце концов головы, София остается Софией: нечто величественное есть в ней, даже и грозное. В житийном рассказе она напоминает скорее не просто «вдову италианку», а властную, неколебимую царицу, посылающую детей своих на гибель: для нее тот мир ближе и действительнее этого. В нем веселые Вера, Надежда и Любовь будут еще светлее и веселее – уже веселостью и светом неземным.

«Мать собрала их останки в ковчег, украсила их и на колеснице отвезла за город». Будто сама она и правит колесницей и конями, и эти кони, колесница – все туман мифа, как и сама она в эти минуты – небожительница, сошедшая в наш жалкий мир.

«Похоронила на высоком месте». Появляется наконец мать: похоронила «со слезами». И дальше все уже земное: не из одних нечеловеческих видений состоит земной человек: если Спаситель тосковал в Гефсиманском саду, то что сказать о «вдове италианке»?

И вот сидит она на могиле и молится, плачет. Ничего в жизни не осталось.

Не все может вынести даже железное сердце. Три дня провела близ останков дочерей-мучениц. Наконец «самауснула сном смерти». Там же и была погребена верующими, рядом с детьми.

Церковь причислила ее к мученицам не за телесное страдание, а за душевное.

Имена и судьбы

Вера – имя белое, сияющее, даже слепительное (светом несколько нематериальным). Надежда более окрашена, скорее тепло-оранжевым. Цвет Любови трудно определить, но из трех – самое мягкое и особенно женственное.

Все три имени очень приросли к России. С историей ее никак не связаны, с жизнью – весьма. В просвещенном кругу особенно были распространены. Все, конечно, забыли, что это девочки-мученицы. Даже на иконе Вера (с крестом в одной руке, в другой – с пальмовой ветвью) изображена взрослой девушкой.

На иконе взгляд ее скорее грустный, обреченный – агнец, ведомый на заклание. Но в сознании русском преобразились все три страдалицы в символ света и радости – Вера, Надежда и Любовь несут радость: как земную, так и выше земной находящуюся.

Особое дело – София. София, «Премудрость Божия», пришла в Россию давно, в знаменитых Соборах – Киевском, Новгородском – св. Софии. Это не София – мать мучениц и сама мученица, но имя то же. Судьба имени этого иная. Как в самих Соборах есть некая строгость, даже суровость куполов-шлемов, так вела путь свой София российская прямо из Византии: Иоанн III взял Софию Палеолог, греческую царевну, стала она русской царицей. Позже – царевна София петровских времен: тоже история и уже в драматическом роде. Эти имена связаны с мученицей св. Софией, матерью девочек.

Имя прекрасное и глубокое, строгое и величественное. Несколько холодноватое. Ни в жизни русской, ни в литературе не привившееся.

1

Ст. ст. – Примеч. ред.