Читать книгу История о страшном злодеянии евреев в земле Бранденбург: Немецкие антисемитские сказки и легенды - Сборник - Страница 8
Сказки и легенды
5. Удачная торговля
ОглавлениеОднажды крестьянин стащил свою корову на базар и продал ее там за семь талеров. На обратном пути он должен был проходить мимо одного пруда, из которого далеко разносилось кваканье лягушек: «Ква, ква, ква, ква!» «Ну, да, – стал он говорить сам себе, – мелют по-пустому: семь талеров я выручил, а не два!»
Подойдя к самой воде, он лягушкам крикнул: «Глупое вы зверье! Небось лучше меня знаете? Семь талеров, а не два!» А лягушки-то все на своем: «Ква, ква, ква!» «Ну, коли вы не верите, так я вам сочту». Вытащил деньги из карманов и пересчитал все семь талеров, раскладывая по двадцать четыре гроша на каждый. Однако лягушки не сошлись с ним в счете и опять тянули ту же песню: «Ква, ква, ква!» «Коли так, – крикнул крестьянин, разгневавшись, – коли вы полагаете, что знаете дело лучше меня, так нате же, считайте сами!» – и швырнул им деньги всей кучей в воду.
Он постоял на берегу некоторое время и намерен был обождать, пока они справятся со счетом и возвратят ему деньги, но лягушки настаивали на своем, продолжая по-прежнему голосить: «Ква, ква, ква!», да денег тоже ему не возвращали.
Подождал он еще немало времени, пока не наступил вечер и не понадобилось ему идти домой, тогда он выругал лягушек и крикнул им: «Ах, вы, водошлепницы! Ах, вы, толстоголовые, пучеглазые! Рыло-то у вас широко и кричать вы горазды, так что от вас в ушах трещит, а семи талеров пересчитать не умеете! Или вы думаете, что так я вот тут буду стоять и дожидаться, пока вы со счетом справитесь?» И пошел прочь от пруда, а лягушки ему вслед: «Ква, ква, ква», так что он и домой пришел раздосадованный.
Сколько-то времени спустя выторговал он себе корову, заколол ее и стал рассчитывать, что если бы ему удалось выгодно продать ее мясо, он бы столько выручил за него, сколько стоили ему обе коровы, да еще шкура у него в барышах бы осталась. Когда он с мясом подъезжал к городу, то перед самыми городскими воротами наткнулся на целую стаю собак, сбежавшихся сюда. И впереди всех огромная борзая; так и прыгает возле мяса, и разнюхивает, и лает «Дай, дай, дай!» Так как она все прыгала и все лаяла, то крестьянин и сказал ей: «Ну, да! Вижу я, что ты недаром говоришь: дай, дай, а потому что говядинки хочешь. Ну, хорош бы я был бы, кабы точно взял да и отдал бы тебе говядину!» А борзая все то же: «Дай, дай!» «Да ты скажи мне: ты ее не сожрешь сама, и за товарищей своих ответишь?» «Дай, дай, – лаяла по-прежнему собака. «Ну, коли ты на этом настаиваешь, так я тебе говядину оставлю; я тебя знаю и знаю, у кого ты служишь; но я тебя предупреждаю: через три дня чтобы мне были готовы деньги, не то тебе плохо придется: ты можешь их мне сюда вынести». Затем он свалил говядину и повернул домой; собаки тотчас на нее набросились с громким лаем: «Дай, дай!» Крестьянин, издали прислушиваясь к этому лаю, сказал себе: «Ишь, теперь все от нее своей доли требуют; ну, да мне за всех одна эта большая ответит».
Когда минуло три дня, крестьянин подумал: «Сегодня вечером у меня деньги в кармане», и очень был этим доволен. Однако же никто не приходил и денег не выплачивал. «Ни на кого-то теперь положиться нельзя» – сказал он, наконец, потеряв терпение, пошел в город к мяснику и стал от него требовать своих денег. Мясник сначала думал, что он с ним шутки шутит, но крестьянин сказал: «Шутки в сторону: мне деньги нужны! Разве ваша большая собака три дня назад не приволокла сюда моей битой коровы?» Тогда мясник разозлился, ухватился за метловище и выгнал его вон. «Погоди ужо! – сказал крестьянин. – Есть еще справедливость на свете!» и пошел в королевский замок и выпросил себе у короля аудиенцию.
Привели его к королю, который сидел рядом со своей дочерью, и тот спросил его, какой ему ущерб учинился? «Ах, – сказал крестьянин, – лягушки и собаки отняли у меня мою собственность, а резник меня же за это палкой попотчевал», и подробно рассказал, как было дело.
Королевна, услышав его рассказ, не выдержала, расхохоталась громко, и король сказал ему: «Рассудить твоего дела я не могу, но зато ты можешь взять дочь мою себе в жены; она еще отродясь не смеялась, только вот сегодня ты ее рассмешил, а я обещал ее тому в жены, кто сумеет ее рассмешить. Ну, вот и благодари Бога за свое счастье!» «О, да я вовсе и не желаю на ней жениться! – отвечал крестьянин. – У меня дома уже есть одна жена, да и ту одну мне девать некуда. Если я на твоей дочке женюсь да домой вернусь, так что же мне по уголкам их, что ли, расставлять прикажешь?» Тут король не на шутку прогневался и сказал: «Ты грубиян!» «Ах, господин король! – возразил мужик. – Вестимое дело: на свинке не шелк, а щетинки!» «Ладно, ладно, – отвечал король, – я тебе другую награду назначу. Теперь проваливай, а денька через три возвращайся, тогда тебе все пятьсот отсыплют сполна».
Когда крестьянин стал выходить из замка, один из стражи королевской сказал ему: «Ты королевну нашу рассмешил, так уж, верно, получишь за это хорошую награду». «Кажись, что не без этого, – отвечал крестьянин. – Пять сотен будут мне выплачены». «Слышь-ка, крестьянин! – сказал солдат. – Удели мне малую толику. Ну, куда тебе такая уйма денег!» «Ну, разве уж для тебя куда ни шло! Получай двести! Так-таки заявись к королю денька через три и прикажи тебе именно столько выплатить».
Еврей-ростовщик, случившийся поблизости и подслушавший их разговор, побежал за крестьянином вслед, ухватил его за полу платья и говорит: «Ай-ай-ай, что вы за счастливец такой! Я вам деньги разменяю, я вам их мелочью выплачу, куда вам с этими битыми талерами возиться?» «Мойше[6], – сказал крестьянин, – триста еще есть на твою долю, только выплати их мне сейчас мелкой монетой: дня через три король тебе их уплатит». Еврей обрадовался барышу и выплатил мужику всю сумму стертыми слепыми грошами, такими, что три гроша двух хороших не стоят.
По прошествии трех дней крестьянин согласно приказу короля явился пред его ясные очи. «Ну, снимай с него платье долой, – сказал король, – он должен получить свои пять сотен сполна». «Ах, – сказал крестьянин, – эти пять сотен уже не принадлежат мне: две сотни подарил я солдату вашей стражи, а за три сотни ростовщик уже уплатил мне мелочью, так по справедливости мне уже ничего получать не следует. И точно: явились к королю и солдат, и еврей-ростовщик и стали требовать своей доли в награде крестьянина, и получили надлежащее количество ударов. Солдату это было дело знакомое, и он вынес свою порцию ударов терпеливо, а еврей все время жалобно кричал: «Ай, вей мир! Ай, какие крепкие талеры!»
Иллюстр. к сказке братьев Гримм «Удачная торговля»
Король, конечно, посмеялся проделке крестьянина, и так как гнев-то его прошел, он сказал: «Так как ты свою награду потерял еще ранее, нежели получил ее, то я тебя награжу иначе: ступай в мою казну и возьми себе денег, сколько хочешь». Крестьянин не заставил себе этого дважды повторять и набил в свои глубокие карманы, сколько влезло. Потом пошел в гостиницу и стал считать деньги. Еврей туда же за ним приполз и слышал, как тот ворчал себе под нос: «А ведь этот плут-король все же провел меня! Дай он мне денег сам, так я бы, по крайности знал, что у меня есть. А теперь, как я могу наверно знать, сколько я наудачу в карман насыпал?» «Ай, ай, – залепетал про себя еврей, – да он непочтительно смеет говорить о нашем государе! Побегу и донесу на него, тогда я награду получу, и он будет наказан». И точно, когда король услышал о речах крестьянина, то пришел в ярость и приказал пойти и привести провинившегося.
Еврей побежал к крестьянину. «Пожалуйте, – говорит, – тотчас к господину королю; как есть, так и ступайте». «Нет, уж я лучше знаю, как к королю идти следует. – отвечал крестьянин. – Сначала я велю себе сшить новое платье. Или ты думаешь, что человек, у которого так много денег в кармане, может идти к королю в каком-нибудь старье?»
Еврей увидал, что крестьянин заупрямился и без нового платья к королю не пойдет, а между тем, пожалуй, и гнев у короля пройдет: тогда ни ему награды, ни крестьянину наказания не будет. Вот он и подъехал к крестьянину: «Я вам из одной дружбы могу на короткое время чудесное платье ссудить; отчего человеку не услужить по душе!» Крестьянин на это не возражал, надел платье и пошел в замок.
Король потребовал у крестьянина отчета в тех непочтительных речах, о которых донес ему еврей. «Ах, – сказал крестьянин, – ведь уже известное дело: еврей что ни скажет, то соврет. От него можно разве правды ждать? Ведь вот он, пожалуй, станет утверждать, что я его платье надел». «Ай, вей! Что такое? – закричал еврей-ростовщик. – Разве платье не мое? Разве я не из одной дружбы вам его ссудил на время, чтобы вы могли перед господином королем явиться?» Услышав это, король сказал: «Ну, кого-нибудь из нас двоих, либо меня, либо крестьянина еврей все-таки надул!» И приказал ему еще отсчитать малую толику битыми талерами. А крестьянин отправился домой и в новом платье, и с деньгами и говорил себе по пути: «Ну, на этот раз я, кажись, в самый раз потрафил».
6
В оригинале «Mauschel». См. прим. 39 к вводной статье.