Читать книгу Поэты Серебряного века - Сборник - Страница 5

Константин Бальмонт

Оглавление

Чёлн томленья

Князю А.И. Урусову

Вечер. Взморье. Вздохи ветра.

Величавый возглас волн.

Близко буря. В берег бьется

Чуждый чарам черный чёлн.


Чуждый чистым чарам счастья,

Чёлн томленья, чёлн тревог

Бросил берег, бьется с бурей,

Ищет светлых снов чертог.


Мчится взморьем, мчится морем,

Отдаваясь воле волн.

Месяц матовый взирает,

Месяц горькой грусти полн.


Умер вечер. Ночь чернеет.

Ропщет море. Мрак растёт.

Чёлн томленья тьмой охвачен.

Буря воет в бездне вод.


1894

«Я мечтою ловил уходящие тени…»

Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени погасавшего дня,

Я на башню всходил, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.


И чем выше я шел, тем ясней рисовались,

Тем ясней рисовались очертанья вдали,

И какие-то звуки вокруг раздавались,

Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.


Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,

Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,

И сияньем прощальным как будто ласкали,

Словно нежно ласкали отуманенный взор.


А внизу подо мною уж ночь наступила,

Уже ночь наступила для уснувшей Земли,

Для меня же блистало дневное светило,

Огневое светило догорало вдали.


Я узнал, как ловить уходящие тени,

Уходящие тени потускневшего дня,

И всё выше я шел, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.


1894

«Мы шли в золотистом тумане…»

Мы шли в золотистом тумане

И выйти на свет не могли,

Тонули в немом океане,

Как тонут во мгле корабли.


Нам снились видения рая,

Чужие леса и луга,

И прочь от родимого края

Иные влекли берега.


Стремясь ускользающим взглядом

К пределам безвестной земли,

Дышали с тобою мы рядом,

Но был я как будто вдали.


И лгали нам ветры и тучи,

Смеялись извивы волны,

И были так странно певучи

Беззвучные смутные сны.


И мы бесконечно тонули,

Стремяся от влаги к земле, —

И звезды печально шепнули,

Что мы утонули во мгле.


1895

Ветер

Я жить не могу настоящим,

Я люблю беспокойные сны —

Под солнечным блеском палящим

И под влажным мерцаньем луны.

Я жить не хочу настоящим,

Я внимаю намекам струны,

Цветам и деревьям шумящим

И легендам приморской волны.

Желаньем томясь несказанным,

Я в неясном грядущем живу,

Вздыхаю в рассвете туманном

И с вечернею тучкой плыву.

И часто в восторге нежданном

Поцелуем тревожу листву.

Я в бегстве живу неустанном,

В ненасытной тревоге живу.


1895

Равнина

Как угрюмый кошмар исполина,

Поглотивши луга и леса,

Без конца протянулась равнина

И краями ушла в небеса.


И краями пронзила пространство,

И до звезд прикоснулась вдали,

Затенив мировое убранство

Монотонной печалью земли.


И далекие звезды застыли

В беспредельности мертвых небес,

Как огни бриллиантовой пыли

На лазури предвечных завес.


И в просторе пустыни бесплодной,

Где недвижен кошмар мировой,

Только носится ветер холодный,

Шевеля пожелтевшей травой.


Декабрь 1896

Прощание

Далеко предо мною

Мерцают маяки,

Над водной пеленою,

Исполненной тоски.


Налево – пламень красный,

Направо – голубой.

Прощай, мой друг прекрасный,

Прощаюсь я с тобой.


Плыву я к голубому

Прозрачному огню.

К нему, всегда живому,

Свой дух я преклоню.


Той пристани прекрасной,

Где звон призывных струн,

Где пламень ярко-красный,

Где царствует бурун, —


Той сказке позабытой

Я горький шлю привет,

Мечте моей изжитой

В ней места больше нет.


Я жажду прорицаний

Застывшей тишины,

Серебряных мерцаний

Чуть глянувшей Луны.


Я жажду голубого

Небесного цветка,

Хочу родиться снова, —

Приди ко мне, тоска.


Тоска о жизни красной

Вне бездны голубой…

Прощай, мой друг прекрасный,

Прощаюсь я с тобой.


Безглагольность

Есть в русской природе усталая нежность,

Безмолвная боль затаенной печали,

Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,

Холодная высь, уходящие дали.


Приди на рассвете на склон косогора, —

Над зябкой рекою дымится прохлада, —

Чернеет громада застывшего бора,

И сердцу так больно, и сердце не радо.


Недвижный камыш. Не трепещет осока.

Глубокая тишь. Безглагольность покоя.

Луга убегают далеко-далеко.

Во всем утомленье – глухое, немое.


Войди на закате, как в свежие волны,

В прохладную глушь деревенского сада, —

Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,

И сердцу так грустно, и сердце не радо.


Как будто душа о желанном просила,

И сделали ей незаслуженно больно.

И сердце простило, но сердце застыло,

И плачет, и плачет, и плачет невольно.


1900

Отпадения

Отпадения в мир сладострастия

Нам самою судьбой суждены.

Нам неведомо высшее счастие.

И любить и желать – мы должны.


И не любит ли жизнь настоящее?

И не светят ли звезды за мглой?

И не хочет ли солнце горящее

Сочетаться любовью с землей?


И не дышит ли влага прозрачная,

В глубину принимая лучи?

И не ждет ли земля новобрачная?

Так люби. И целуй. И молчи.


Весна 1900

«Я – изысканность русской медлительной речи…»

Я – изысканность русской медлительной речи,

Предо мною другие поэты – предтечи,

Я впервые открыл в этой речи уклоны,

Перепевные, гневные, нежные звоны.


Я – внезапный излом,

Я – играющий гром,

Я – прозрачный ручей,

Я – для всех и ничей.


Переплеск многопенный, разорванно-слитный,

Самоцветные камни земли самобытной,

Переклички лесные зеленого мая —

Всё пойму, всё возьму, у других отнимая.


Вечно юный, как сон,

Сильный тем, что влюблен

И в себя и в других,

Я – изысканный стих.


1901

Я не знаю мудрости

Я не знаю мудрости, годной для других,

Только мимолетности я влагаю в стих.

В каждой мимолетности вижу я миры,

Полные изменчивой радужной игры.


Не кляните, мудрые. Что́ вам до меня?

Я ведь только облачко, полное огня.

Я ведь только облачко. Видите: плыву.

И зову мечтателей… Вас я не зову!


1902

«Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце…»

Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце

И синий кругозор.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце

И выси гор.


Я в этот мир пришел, чтоб видеть море

И пышный цвет долин.

Я заключил миры в едином взоре,

Я властелин.


Я победил холодное забвенье,

Создав мечту мою.

Я каждый миг исполнен откровенья,

Всегда пою.


Мою мечту страданья пробудили,

Но я любим за то.

Кто равен мне в моей певучей силе?

Никто, никто.


Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце,

А если день погас,

Я буду петь… Я буду петь о солнце

В предсмертный час!


«Будем как солнце! Забудем о том…»

Будем как солнце! Забудем о том,

Кто нас ведет по пути золотому,

Будем лишь помнить, что вечно к иному —

К новому, к сильному, к доброму, к злому —

Ярко стремимся мы в сне золотом.

Будем молиться всегда неземному

В нашем хотеньи земном!

Будем, как солнце всегда молодое,

Нежно ласкать огневые цветы,

Воздух прозрачный и всё золотое.

Счастлив ты? Будь же счастливее вдвое,

Будь воплощеньем внезапной мечты!

Только не медлить в недвижном покое,

Дальше, еще, до заветной черты,

Дальше, нас манит число роковое

В вечность, где новые вспыхнут цветы.

Будем как солнце, оно – молодое.

В этом завет красоты!


1902

«Я ласкал ее долго, ласкал до утра…»

Я ласкал ее долго, ласкал до утра,

Целовал ее губы и плечи.

И она наконец прошептала: «Пора!

Мой желанный, прощай же – до встречи».


И часы пронеслись. Я стоял у волны.

В ней качалась русалка нагая.

Но не бледная дева вчерашней луны,

Но не та, но не та, а другая.


И ее оттолкнув, я упал на песок,

А русалка, со смехом во взоре,

Вдруг запела: «Простор полноводный глубок.

Много дев, много раковин в море.


Тот, кто слышал напев первозданной волны,

Вечно полон мечтаний безбрежных.

Мы – с глубокого дна, и у той глубины

Много дев, много раковин нежных».


1903

«Она отдалась без упрека…»

Она отдалась без упрека,

Она целовала без слов.

– Как темное море глубоко,

Как дышат края облаков!


Она не твердила: «Не надо»,

Обетов она не ждала.

– Как сладостно дышит прохлада,

Как тает вечерняя мгла!


Она не страшилась возмездья,

Она не боялась утрат.

– Как сказочно светят созвездья,

Как звезды бессмертно горят!


1903

Хочу

Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,

Из сочных гроздий венки свивать.

Хочу упиться роскошным телом,

Хочу одежды с тебя сорвать!


Хочу я зноя атласной груди,

Мы два желанья в одно сольем.

Уйдите, боги! Уйдите, люди!

Мне сладко с нею побыть вдвоем!


Пусть будет завтра и мрак и холод,

Сегодня сердце отдам лучу.

Я буду счастлив! Я буду молод!

Я буду дерзок! Я так хочу!


1903

«Я ненавижу человечество…»

Я ненавижу человечество,

Я от него бегу спеша.

Мое единое отечество —

Моя пустынная душа.


С людьми скучаю до чрезмерности,

Одно и то же вижу в них.

Желаю случая, неверности,

Влюблен в движение и в стих.


О, как люблю, люблю случайности,

Внезапно взятый поцелуй,

И весь восторг – до сладкой крайности,

И стих, в котором пенье струй.


1903

Бог и дьявол

Я люблю тебя, дьявол, я люблю Тебя, Бог,

Одному – мои стоны, и другому – мой вздох.

Одному – мои крики, а другому – мечты,

Но вы оба велики, вы восторг Красоты.


Я как туча блуждаю, много красок вокруг,

То на Север иду я, то откинусь на Юг,

То далеко, с Востока, поплыву на Закат,

И пылают рубины, и чернеет агат.


О, как радостно жить мне, я лелею поля,

Под дождем моим свежим зеленеет Земля,

И змеиностью молний и раскатом громов

Много снов я разрушил, много сжег я домов.


В доме тесно и душно, и минутны все сны,

Но свободно-воздушна эта ширь вышины,

После долгих мучений как пленителен вздох,

О, таинственный дьявол, о, единственный Бог!


Красота

Красота создается из восторга и боли,

Из желания и воли и тяжелых цепей.

Всё, что хочешь, замкнешь ты в очертания доли,

Красоту ли с грозою или тишь серых дней.


Если хочешь покоя, не заглядывай в бездны,

Не ищи и не думай, правда ль жизнь или ложь.

Но мечты твои будут беспланетны, беззвездны,

В бескометное небо ты навеки уйдешь.


О, горячее сердце, что ж возьмешь ты как долю,

Полнозвучность ли грома и сверкающий свет,

Или радость быть дома и уют и неволю?

Нет, твой дом изначальный – где рожденье комет.


Ты равно полюбило двух враждебных неравных,

И виденья покоя отодвинулись прочь.

Ты богов уравняло в двух мирах полноправных,

Приходите же, грозы, и колдуй мне, о, Ночь.


Наколдуй свои чары, но развейся с рассветом:

Если будешь чрезмерной, я себе изменю,

Всё, что к сердцу подходит, я встречаю ответом,

И мне сладко отдаться золотистому Дню.


Ночной дождь

Я слушал дождь. Он перепевом звучным

Стучал во тьме о крышу и балкон,

И был всю ночь он духом неотлучным

С моей душой, не уходившей в сон.


Я вспоминал. Младенческие годы.

Деревня, где родился я и рос.

Мой старый сад. Речонки малой воды.

В огнях цветов береговой откос.


Я вспоминал. То первое свиданье.

Березовая роща. Ночь. Июнь.

Она пришла. Но страсть была страданье.

И страсть ушла, как отлетевший лунь.


Я вспоминал. Мой праздник сердца новый.

Еще, еще – улыбки губ и глаз.

С светловолосой, с нежной, с чернобровой

Волна любви и звездный пересказ.


Я вспоминал невозвратимость счастья,

К которому дороги больше нет.

А дождь стучал – и в музыке ненастья

Слагал на крыше мерный менуэт.


1921

Поэты Серебряного века

Подняться наверх