Читать книгу Сила слова - Сборник - Страница 7

Я с удовольствием поделюсь своим рассказом о становлении Сургута как нефтяной столицы и одного из энергетических центров России. В моем раннем детстве Сургут был, по существу, деревней. Я впервые увидел автомобиль (это был ГАЗ‑51) в 1953 году, когда мне было семь лет. На нем возили грузчиков и продовольственные товары городской системы торговли. Первый трактор я увидел в том же году. В контейнер этого газогенераторного трактора загружали деревянные чурки, а заводили его совместно шесть-семь человек, все вместе вращая огромную ручку. Они тянули эту ручку за привязанную к ней веревку. В моей памяти не осталось случая, когда бы этот трактор завелся и заработал, – помню только те моменты, когда его пытались завести. Правда, немного позже я увидел более современные трактора на машинно-тракторной станции, расположенной на окраине Сургута, за районной больницей. Кроме того, меня заинтересовали прицепные орудия, кормозаготовительная техника, активно применяемые колхозами на полях и фермах.

Основным видом транспорта, обеспечивавшего связь Сургута с внешним миром, был водный: обласы, гребные лодки и пароходы. Топливом для пароходов являлись дрова либо уголь. Были даже случаи, когда пароход останавливался по пути для пополнения запаса дров прямо из леса. Пароход шел до Тюмени пять суток, до Омска – не менее восьми суток.

Маленькие самолеты, типа Ан‑2, летали в основном летом, но они делали посадку только на водных лыжах и использовались, как правило, лесниками для обнаружения лесных пожаров. Позднее, после постройки в Сургуте аэропорта и прокладки в соседних деревнях грунтовых полос, самолеты Ан‑2 стали использоваться как пассажирские.

Зимой можно было использовать еще один вид перемещения в другие населенные пункты, который назывался веревочкой. Веревочка – это перевозка пассажиров на лошадях по зимним дорогам. В первые морозные дни прокладывали дороги для веревочки по лесам и болотам. Колхозы выделяли для перевозки лучших лошадей, содержали возчиков…

Из Сургута направлялся обоз с людьми – обычно ехавшими в командировку – и с почтой. Его тянули лошади, которых содержали и кормили на специальных стойбищах, приуроченных к селениям. Обоз часов за десять добирался до ближайшего села, например до Тундрина, где делали остановку, затем – до Сытомина… Так можно было доехать до Ханты-Мансийска, Увата, Тобольска и Тюмени. В селах, встречаемых по пути, были постоялый двор с трактиром. Приезжавшему предлагались горячие пельмени, крепкий чай. Продавали и спирт. От него, выпив полстакана, не пьянели на сибирском морозе – только приятное тепло ощущалось. После ночевки запрягали свежих лошадей, к работе приступал новый кучер, и ехали дальше. Подобные остановки делали через каждые 100–200 километров. Чтобы доехать до Тюмени, надо было сменить порядка десяти лошадей…

Давно не стало веревочки. Но нельзя забывать, что она несла когда-то культуру и знания в самые отдаленные районы. С ней связано и начало геологических изысканий в Среднем Приобье.

В 1962–1963 годах в Сургуте появился авиационный пассажирский транспорт. Вначале – как я уже говорил, самолеты Ан‑2. А в 1965 году, поступив в Тюменский индустриальный институт, я полетел к началу учебного года на Ан‑24. Билет был недорогой – 7 рублей (а стипендия – 35 рублей). Поэтому не было проблемы приехать в Сургут на каникулы.

Практически одновременно с авиационным пассажирским транспортом в Ханты-Мансийском округе начали ходить по Оби ракеты и метеоры на подводных крыльях.

* * *

В начале 60‑х годов, до открытия нефтяных месторождений, в Сургуте проживало всего шесть тысяч человек. Люди работали на рыбоконсервном комбинате и маслозаводе, в колхозах «Красный северянин» и «Верный путь», на промкомбинате и пищекомбинате, в артели инвалидов «Заря», леспромхозе, на МТС и МРС, на предприятиях транспорта, торговли, бытового обслуживания населения, в школах, больнице и амбулатории, в районной конторе связи.

Строителей не было, деревянные дома строили сами, при этом запрещалось использовать труд наемных работников. В 1957 году начала работать небольшая дизель-генераторная электростанция на реке Сайме. В магазинах хлеб был дефицитом номер один. Очередь приходилось занимать даже с вечера, в очереди стояли сотни человек. Позже стали продавать и муку – очереди за хлебом уменьшились. Еще покупали в продуктовых магазинах сахар, иногда – конфеты, больше ничего. Жители держали коров, кур, свиней. Коровы сами уходили на пастбище и возвращались домой. В 1961 году государство взяло курс на ликвидацию личных хозяйств в рабочих поселках. Была директива: пока совхоз или колхоз не обеспечит себя сеном, частники не имеют права заготовлять его. И мы вынуждены были отдать корову на мясокомбинат. Спасала рыба. Рыбачили и зимой, и летом – рыба у нас была всегда.

Иногда охотились на лосей.

Ездили на охоту за водоплавающей и боровой дичью, иногда близко, а иногда далеко, на реку Ватьёган. Это верховье Тромъёгана, Агана – 250–300 километров от Сургута.

Ловили рыбу, собирали ягоды и грибы.

Вот такая была жизнь. Приспособились к реальности – и, честно говоря, за счет рыбалки и охоты не приходилось жить впроголодь.

* * *

Тем не менее, бездумно догоняя и перегоняя Америку, Советский Союз лишил свой народ достатка и в мясе, и в молоке. Если бы не дела геологов, а затем и нефтяников, я не знаю, что вообще было бы с населением Сургута.

Почему? А просто в условиях отсутствия дорог летом (был только водный транспорт) и наличия лишь весьма ненадежных дорог для конного транспорта зимой такая централизация погубила четкую организацию хозяйства, какая была раньше в компактных колхозах, разбросанных по большой территории и связанных между собой только реками. В итоге совхоз «Сургутский» вообще прекратил свое существование, а совхоз «Белоярский» превратили в подсобное хозяйство «Сургутнефтегаза».

В общем, «топорное» чиновничье администрирование 1961–1963 годов в отношении колхозов нашего региона ни к чему хорошему не привело.

* * *

С появлением в Сургуте геологов жители сразу почувствовали изменения к лучшему. В магазинах появилась тушенка, а вскоре не стало вообще никаких проблем с продовольственными товарами. Началась продажа дефицитных ранее товаров, например симпатичных курточек и другой привлекательной – как импортной, так и отечественной – одежды. В первой половине 60‑х годов XX века, когда уже были открыты Западно-Сургутское и Солкинское месторождения, нефтяники создали в Сургуте нефтегазодобывающее управление (НГДУ) и контору бурения – началось строительство скважин для нефтедобычи. Был организован трест «Запсиббурнефть».

25 июня 1965 года рабочий поселок Сургут был преобразован в город. В нем тогда имелось четыре микрорайона: НГДУ, Энергетиков, Строителей и Геологов. С этого времени большими темпами стало развиваться строительство крупнопанельных домов, в короткие сроки были построены дома культуры во всех четырех микрорайонах.

В 1970 году я, окончив институт, вернулся в родной город и начал работать помощником бурильщика в конторе бурения. Через год стал бурильщиком. Через два года, когда я уже работал старшим инженером-технологом, мне с семьей дали квартиру.

* * *

В конце 70‑х годов ситуация стала резко меняться. Была поставлена задача удвоить добычу нефти в Западной Сибири – и интерес к сургутским нефтяным ресурсам сразу возрос. Создавались новые буровые бригады, новые экспедиции глубокого бурения, вахтовый метод работы в бурении (силами буровых бригад, прилетавших по определенному графику из других регионов). С начала 80‑х годов в Сургуте наконец стало резко активизироваться строительство новых домов, развернулось строительство современных дорог. Население города в это время возросло до 120 тысяч. Организованное несколько ранее производственное объединение «Сургутнефтегаз» возглавил А. В. Усольцев, а все буровые работы – его заместитель В. Л. Богданов. Этими исключительно талантливыми специалистами и руководителями были энергично начаты серьезные и весьма плодотворные перемены в деятельности сургутских нефтяников – перемены, которых настоятельно требовала жизнь.

Они большое внимание уделяли развитию научно-технического прогресса. Был организован институт «СургутНИПИнефть», научный центр, решающий стратегические задачи развития проектной и научной базы строительства скважин и добычи нефти.

* * *

Итак, шли 80‑е годы. Большой приток населения, в основном, конечно, молодежи. В городе высокая рождаемость, строится много яслей и детских садиков. Появился новый аэропорт, в город стали прилетать Ту‑154 – самые современные отечественные самолеты. Начали ходить комфортабельные теплоходы и пасажирские поезда. Набирает полную мощность ГРЭС, эта электростанция стала весьма значимой в России.

ОАО «Сургутнефтегаз» планомерно уменьшало свою зависимость от ГРЭС за счет развития сети газогенераторных электростанций. Для их работы используется попутный газ, который добывается вместе с нефтью и уже не сжигается, как было раньше. Следовательно, такая электроэнергия является для нефтяников предельно дешевой. К тому же усиливается охрана окружающей среды. Почин сургутян постепенно распространяется по нефтяным регионам Ханты-Мансийского автономного округа (ХМАО) и всей Западной Сибири.

Пик развития Сургута приходится на начало нынешнего века. Уже нет разрозненных районов – город стал единым. Обустраиваются парки, озеленяются и обретают новое высококачественное покрытие улицы и площади, построены скоростная кольцевая дорога вокруг города, «Сити-молл», включающий большие торговые площади, культурно-просветительный комплекс, а еще большой комплекс для занятий спортом и отдыха горожан. Широко развернулась работа профессионального колледжа, государственного педагогического университета, государственного университета и филиала Тюменского индустриального института, появился молодежный театр… В общем, город продолжает активно развиваться.

Сегодня в Сургуте ПАО «Сургутнефтегаз», возглавляемое генеральным директором Владимиром Леонидовичем Богдановым, Героем труда Российской Федерации, является одной из крупнейших российских нефтяных и газодобывающих компаний.

Я горжусь, что живу в этом прекрасном городе уже с населением 396 тысяч – славной нефтяной столице России!