Читать книгу Персона - Сборник - Страница 2

Непроницаемая тишина вполне,

И песни уж давно ждут откровенья,

Фонтана струйки так летят наверх:

Они – души бездонной озаренья…

И самообличения пути

Давно прошла… Жизнь, знаю, суетится…

И рукопись в душе… Как мне пройти

Всю сопредельность, что в стихах таится?

Мне в полном забытье так трудно жить

И отделить тревожный мрак от света,

Чтоб в душу вновь гармонию вложить,

Хоть и бежит от солнца луч рассвета.

О, был бы если уголок укромный,

Весна б цвела в лугах, как горицвет,

Спустилась б зорька с гор с лукошком полным,

Неся надежду, веру и расцвет…

Горела бы свеча, как предвкушенье,

Как вечности земной небесный лик,

И сказочной рекой текло бы время,

И был священ и ясен каждый миг…

Был вешним каждый взгляд, преображенье

Царило бы во сне и наяву,

И в чистых помыслах погибло бы сомненье,

Перед иконой преклонив главу…

О, был бы если уголок укромный,

Весна б цвела в лугах, как горицвет,

А зорька вышла бы с лукошком полным,

Чтоб раздавать всем солнце и рассвет…

Таинственен этот полусвет,

что тяжелеет

на тончайшей спине горизонта…

Безмолвие это

нарушает только песня

капающей воды из крана…

Таинственен, как танец

и как рассыпчатое кружево,

украшающее начало дня…

И сердце уже разбужено,

и этот полусвет —

как объятия нанизанных

драгоценных камней,

как рожденье песни,

что струится каплями воды,

текущими из крана,

превращаясь в мятежную волну,

пронизывающую сердце

и простуженную душу…

Таинственен этот полусвет,

что раздавливает

собственную тень

и лучами струится на поверхности

твоего портрета,

висящего на стене,

сокрушая все твои чувства и эмоции,

превращая их в мозаику,

а потом собирая все снова

в одно целое…

И в этом прекрасном забвенье

таинственен этот полусвет,

держащий свой палец

на пульте Вселенной…

Свидетелем была рожденья света

И родовых мук видела я огнь,

Мучений крик, борьба и радость – вместе,

Стыдливой женщиной разлился небосклон…

Я видела, как из лучей рассвета

Создало утро неба синеву

И нежным вздохом, покрывалом-ветром

Лик свой открыло миру наяву…

Свидетелем была сегодня чуда:

Надежда так рождается, живет,

Волшебного златого света кудри

Прикрыли ночи мрачной небосвод…

И как роса предутреннею феей,

Жемчужной пеной-лентой мир прикрыв,

Застыла на ростках, алмазом млея,

Как вешних дней чарующий прилив…

И как в духовных пальцах мирозданья

Клубок завился – грез, любви, мечты,

И как исчез в сердцах грех стародавний,

Забыл мир все оттенки суеты…

Я видела: на небосводе ясном

Рождалась утра чувственная высь,

Нет ничего возвышенней, прекрасней,

Чем миг, когда свет – магия сошлись…

Раскрыл глаза росток еще зеленый

С надеждой чуть испуганной на мир,

Повесил ноги на побеги сонные

И улыбнулся, как весны кумир…

Он восхищался миром и цветами:

– Как мил и бесконечен щебет птиц,

Ласкает будто солнце мир руками,

Разыгрывают почки вешний блиц…

Свет почки мило к дереву коснулся,

Чтоб жемчугом весны весь мир расшить,

И праздником цветенья мир проснулся…

Из влажных небосвода каплет глаз

Красавицы весны безумной власть…

Ты волком-однолюбом на пороге

Души моей клубком свернулся верным,

Держа цветок в ладонях, ты с дороги

Пришел ко мне с лучом рассветным первым…

В глазах твоих – огонь неукротимый,

В устах – от поцелуев моих надпись,

Пришел случайно ты, неотвратимый, —

Дай прикоснусь щекой твоей я лапы…

Сошлись в едином – радость, ликованье,

В твоих ладонях – ожиданий жажда,

Пятно греха – бездыханною тайной:

В глазах твоих раскаянья след влажный…

Как будто ты спускаешься по тропке,

Летишь, держа в руках светильник счастья.

«Пришел ты!» – прислонюсь к плечу я робко,

Ты крепко обними меня и властвуй!

Ты волком-однолюбом вновь вернулся,

Домой вернулся утром… на рассвете…

Закрыв себя, в замок я превратилась,

Мой день без сини, будто бы разут,

Я трещину даю, но не ломаюсь —

Из глины обожженный, как сосуд…

Но сколько сердцу выдержать? – Ведь треснет.

Как сохранить себя, но не застыть?

И листопад вдали такой прелестный —

Ковер, старея, так теряет нить…

В клубок я превратилась ненароком,

Никак блаженной вести не дождусь,

Ночь вечная моя вся в воскурениях —

Я уповаю на надежду, жду…