Читать книгу Букет эмоций - Сборник - Страница 7

Он любил очертания роз

И красивые профили лиц.

Он был рисовальщиком грёз…

Падал пред ними ниц.

Он рисовал по канонам —

С головами собак и птиц,

Восседавших по-царски на тронах —

Богов, фараонов, цариц…

Он был рисовальщиком поз…

Величья, любви, бессилия…

Наблюдавший полёты стрекоз,

И птиц, и собственных линий.

И были дивно красивы

Сыны Солнца и дочери Света…

В орнаментах птиц и лилий

Молчаливые силуэты.

С глазами, не знавшими слёз,

В нетленные платья одетые…

Он был рисовальщиком грёз,

Какими бывают поэты.

Дивны мелодии танцев.

Певчих не слышно голоса…

Лепестками протуберанцев —

Цветы белого лотоса.

Раскрытые, как ладони

Божеств, фараонов, цариц…

Грация и гармония —

Наивная мудрость гробниц.

Я любуюсь этой прекрасной леди,

Как красивым, засушенным когда-то цветком.

Слившимся, сжившимся с полотном,

С красочным слоем мазков последних.

Складки платья, как цвет лепестков,

С ароматом запахов духов эпохи…

С чувством нежно выспренних стихов,

Больше похожих на романтические вздохи.

Вот и я добавлю свой стих.

Что ещё ей, неживой, могу дать я?..

Грустно… И жаль, что теперь таких,

Как у неё, не носят платьев.

Искренний, в меру кокетливый взгляд,

Молодости, ума – цветущие годы,

Клише живописной, ушедшей моды,

Время – остановленное два века назад.

В пышной раме, на музейной стене —

Образом женской позирующей маски:

Тайна – запечатлённая на холсте

Оттенками любви и масляной краски.

Как прекрасным, засушенным когда-то цветком,

С красочным слоем мазков последних,

Слившимся с вечностью и с полотном,

Я любуюсь портретом юной леди.

Поэзию любите, живописцы!

Поэзия – она животворит.

Что без неё все ваши горе-мысли,

И композиции, и цвет, и колорит…

Ведь лишь одной поэзии подвластны

И тайны бытия, и тайны красоты…

Лишь с ней одною будут не напрасны

Испачканные красками холсты.

Она есть соль комедии и драмы,

И музыки, и чувств, да и желаний…

Она – алмаз, которому нет равных.

Она – цветок, не знавший увяданий.

Она правдива, как и бескорыстна…

Не зная лжи, не ведая про месть —

Поэзию любите, живописцы!..

Она во всём, и в вашем сердце есть.

В нас два начала – доброе и злое…

Одно нам говорит: «Забудь другое!..

Будь добрым, кротким, честным, справедливым.

Не сквернословь, ведь это некрасиво.

Люби людей, твори для них дела

Лишь добрые…» Но тут же голос зла

Из глубины души – а та без дна —

Нам шепчет: «Плюнь, ведь горе от ума!..

Нет Бога на земле! Охота ползать в храм

И целый уповод торчать без толку там.

На свечи тратиться, скучать, роптать, молиться,

Смотреть на образы святых или на лица

Таких же, как и ты, людей неинтересных,

Уверовавших вдруг, что рад им Царь Небесный…

И ждать в унынии, в борьбе с самим собой,

Когда всё кончится… А там быстрей домой!..»

Но добронравие опять наполнит душу.

«Есть, – скажет, – Бог!» – сомнения разрушив.

«Да, нелегко несение креста…

Но если веруем в Божественность Христа,

То на душе спокойно и отрадно…

Душе легко…» А зло шепнёт: «Да ладно…

Пойдём отсель, нет жизни без грехов!..

Вот научи молиться дураков…

Кто?.. Комсомольцы славят Бога хором!..

Шекспир был прав, сказав, что все – актёры!..»

И жаль молящихся, себя и время жаль…

И чувство недовольства, и печаль

Вдруг заполняют нас, в растерянности мы…

Как близко от свободы до тюрьмы.

Есть два начала в нас, мы двойственны с рожденья,

Чтобы добро и зло – без принужденья

Свободной волей избирали добровольно.

Нам выбор дан… И каждый раз невольно

Мы выбираем – то или другое,

Во время оное – небесное, земное…

И снова, выбрав, не задумываясь, зло

Мы говорим: «Опять не повезло!..»

Я вижу звезду сквозь дождливую хмарь,

Хоть знаю, что это всего лишь фонарь.

Я вижу – плывёт в небесах каравелла,

Хоть знаю, что это лишь облако белое.

В дожде вижу сетчатый тюль занавесок,

В булыжниках – ветхие прописи фресок.

Себя во Христе, и в гробу иноверца,

И в каждой девчонке – Мадонну с младенцем.

В луне – нимб лучистый незримого Бога:

Люблю я фантазию слова и слога…

Люблю окончания од и сонетов

И нотки печали в улыбках поэтов.

«Ты вот всё колдуешь над картиной…

Но без Бога не напишешь лучше.

Так ходил бы в поле за скотиной…» —

Так ему советовал попутчик.

Но художник он, призванью верный.

В наслажденьи вдохновенья мучаясь,

Бился он – душою, сердцем, нервами —

О картину, чтобы стала лучше.

Рисовал с утра и до упаду…

Год, другой, десяток долгих лет:

Истина была, казалось, рядом…

А с утра – вдруг таял её след.

И в дому, заросшем паутиной,

Думал он: «А может, правда, лучше —

Я ходил бы в поле за скотиной,

Как тогда советовал попутчик…»