Читать книгу Постановка «Жизнь» - Сборник - Страница 5

В стране, где жили берендеи,

Народ славянский трудовой,

Девицы, ликом словно феи,

Могли соперничать с Весной

И нежностью, и кротким взором,

И теплотой сердец своих…

Об этом парни пели хором,

И каждый был горяч и лих,

Когда любовь в крови бурлила…

Но лет шестнадцать повелось:

Славянский Солнца бог Ярило

К земле стал хладен… Словно злость

Обрушил: вёсны в хладе стыли,

И даже летом снег лежал.

Не тратил бог Ярило силы —

Весны с Морозом тайну знал:

«Весна мягка, Мороз – упрямец,

В летах старик, но хоть куда…

Их дочке надобен румянец,

А то – как мёрзлая вода.

Покуда дочке угождают,

Не ведая, как ей помочь,

Она природу остужает,

Любви незнающая дочь.

Я жар свой попусту не трачу!

Пусть царь славянский Берендей

Дары несёт мне… Как иначе?!

Ведь я – бог Солнца для людей!»

Мороз, Весна, Снегурка-дочка —

Семья, где счастье не живёт:

Лишь на ветвях проклюнут почки —

Ночной Мороз их «заклюёт»,

Весне испортив настроенье.

Единства нет… дочь холодна…

Но к Дню Снегурки, к Дню рожденья

Зовёт Мороз: «Приди, Весна!»

И ждёт Весну он в день дочурки,

(С утра Мороз стоит в селе),

И мать-Весна спешит к Снегурке,

А не к Морозу в феврале.

Но люд уверен, что зимою

И вопреки календарям

Мороз встречается с Весною

В день середины февраля.

Встреч этих будет впредь несчётно:

Весь март, апрель и яркий май…

Ярило-бог, зевнув дремотно,

Махнул на них рукой: «Пускай…»

Весна вновь встретилась с Морозом.

Как ей постыл седой старик!

Но дочь у них… Капель, как слёзы,

Она стряхнула… В этот миг

Снегурка из лесу явилась,

Затихла ранних пташек трель.

Отца Мороза дочь просила:

«Пусти, где песнь слагает Лель,

Где девки водят хороводы,

Где лад в веселье и в труде.

Я жить хочу среди народа…»

Мороз – в сомненье: «Быть беде!

Откуда Леля знаешь, дочка?

Подальше ты держись парней:

Любовью голову морочат,

А это чувство всех страшней!

Не для тебя оно… – и точка!!!»

«Отец, но в чаще иногда, —

Ответ держала чудо-дочка, —

Свирель я слышу пастуха…

Он добрый, песен знает много

И птицам может подражать,

И берендейке светлоокой

За поцелуй готов играть».

Тут мать-Весна за дочь вступилась:

«Чем рядом с Лешим в чаще жить,

Ступай, чтоб у людей училась

Весёлой и счастливой быть.

Приют найди в избе с крылечком,

Мой хрупкий ледяной бутон,

Но где труба избы и печка

Не дышат жаром как дракон…

Среди девиц найди подругу,

Пой песни и встречай рассвет…

Знай: у людей любовь с разлукой

Шагают часто след во след».

Мороз Весне упрёк не бросил,

Он по-мужски бывает крут:

Три ночи зелень всю морозил,

Весны напрасным сделав труд,

Не удивив людей… И всё же

Над этим думал Берендей:

«Нет страсти в юности пригожей…

Пусть девки выберут парней

Ко дню Ярила… В праздник яркий,

Когда огонь любовь явит,

Тогда два сердца, страстью жарких,

Ярило-cолнце осветит…

Чем больше пар любовных будет,

Тем жарче станет Солнца бог,

А то Мороз все чувства студит

И на озноб любовь обрёк…»

Мороз на холод, снег, метели

Зимою щедрый, как купец.

Весной он вспыльчив, лишь капели

Затянут песнь: «Зиме конец!»

В глазах Снегурки синий иней

Сверкал узором на свету:

Снегурка из лесной пустыни

Шла к людям с верой в доброту.

И люди шли по лесу, пели,

Природу славя и житьё —

С Веcною встретиться хотели,

А повстречали дочь её.

Дед с бабой, заприметив диву,

К ней без боязни подошли.

Она молчала. «Не пуглива…

Мы с дедом первые нашли!

Мила на вид, кротка… и всё же

Дотронься – хладная, как лёд…

Морена, что ли?!» – «Скажешь тоже!

Тебе бы лишь пугать народ!

Есть повод, и язык свой чешешь?!

Спросила б лучше: как зовут». —

«А вдруг её прислал к нам Леший?!» —

«Снегурка я… Ищу приют.

Без зла иду я к берендеям —

Мне интересен мир людей…» —

«Какая странная идея?!

Хотя мы с дедом без детей…»

А дед сказал: «Тебя не тронем.

Укрась наш стариковский быт.

Мы одиноки, жизнь – на склоне,

А голос твой нас ободрит.

Живи у нас, краса-девица, —

И шёпотом продолжил речь, —

Но только баба дров скупится:

Весной она не топит печь».

Снегурка рада стать подмогой:

«Пускай не топлен старый дом,

Не знать вам больше дней убогих,

Теперь мы дружно заживём!»

Приветливы в селеньи люди,

И мир людей – не то что лес.

Но дочь Весны, дитя, по сути,

Ждала каких-нибудь чудес:

«Однообразна жизнь людская:

И монотонна, и скучна…» —

Мороза дочка ледяная

Осталась к жизни холодна.

Её подруга, дева Лада,

На чувства не была скупой:

«Снегурка! Жизнь приносит радость!

А ты грустишь?! Ну что с тобой?»

Дитя Мороза не публична,

Но дружбе с Ладою верна.

И часто о своём, девичьем,

Они болтали допоздна.

«Как скучно стало мне без Леля…

Ушёл с обидой… Почему?

Играл он долго на свирели,

Я поднесла букет ему,

А он изрёк: «Ты хладом ранишь!»

С тех пор не ходит Лель ко мне…

Он берендейкам на поляне

Поёт о чувствах, о весне…

Чем я плоха?!» – без капли злобы

Она пыталась суть понять.

«Лель ищет новую зазнобу,

Что может страстно целовать!»

«Ох, Лада! Ну кому мне верить?

Скажи лишь, в чём моя вина?!

Приятно было слушать Леля…»

«Снегурка, ты не влюблена!

Любовь – огонь! Кто любит, знает…

Мирсею стану я женой

И страсти пылкой не скрываю:

Он так хорош, избранник мой!

Богат Мирсей, хотя не жаден,

В нём, как в торговце, – страсть, азарт…

Лицом и поступью так ладен,

Что всю меня бросает в жар…

В руках его, как снег, я таю…

Три раза вслух клялась: «Твоя!»

Его я жду, о нём вздыхаю…

И это всё – любовь моя!

Венка любви я не вручала

Ещё Мирсею, но должна.

Любовь, поверь, всему – начало.

Так возрождает жизнь весна.

Прощайте, песни, хороводы.

Девичья доля – лишь игра…

Жены хочу познать заботы,

Любви моей пришла пора!

Снегурка, ты мне как сестрица.

К тебе Мирсея приведу…

Нельзя в такого не влюбиться», —

Сказала Лада на беду.

«Мирсей! – светилась счастьем Лада, —

Любовь моя! Тебя ждала!»

«Скромней будь!» – «Милый, встрече рада!

Идём, Мирсей!» – и повела

Она избранника к подруге,

Снегурке, тихой, как мороз,

Ещё любви не зная муки

И не излив разлуки слёз…

Мирсей, отвергнув чувства Лады,

К Снегурке обратил свой взор,

Не сокрушаясь об утрате:

«Горяч я, на решенья скор!

Ты кротостью меня пленила,

И неболтлива, и стройна…

В тебе – любовь весенней силы,

Хотя пока ты холодна…

Я жду твоей любви и верю.

Знай, ты – моя, как не крути!

Тебя не уступлю я Лелю!

Пусть только встанет на пути!»

Молчала де́вица, не зная,

Что чувства в ней сковал Мороз,

И, слов любви не понимая,

Всё ж распознала тон угроз:

«Мирсей, довольно, успокойся.

С тобою я могу дружить».

«Снегурка, матери откройся:

Как без любви ты станешь жить

Среди людей?! Тебя осудят…

Мы рождены, чтобы любить!

Живые мы, пойми, мы – люди!»

«Я поняла, о чём спросить…»

К царю пришла с обидой Лада:

«Законно слово на миру?!

Словам, как прежде, верить надо ль?!

Я от стыда теперь помру!!!

Что честь на свете?! Царь, где вера?

Мирсей при всех меня прогнал…

Да, я в любви не знала меры,

А он, дав слово, вдруг забрал!»

Царь Берендей немногословен,

Он самый мудрый берендей,

Решал дела любые, словно

Отцом он был для всех людей.

«Насильно мил, увы, не будешь…

Как можно осудить любовь?!

Ярило-бог все чувства студит…

А мой земной вердикт таков:

Любовь затми другой любовью,

Не бойся сплетен, пересуд…

Так воин кровь смывает кровью,

И это подвигом зовут…

Ты брось свой взгляд хотя б на Леля —

Давно девичьей страсти ждёт».

Тут щёки Лады заалели,

И поняла: «Лель не уйдёт!»

Весну звала дочь, вопрошая:

«О, мать! Откуда пылкость слов

У тех, кто любит?! Я не знаю…» —

«Снегурка, к ним пришла любовь…» —

«Мне ледяной быть нестерпимо!

Любовь растопит в сердце лёд?!

Хочу любить и быть любимой,

И знать, что с милым счастье ждёт.

Венок любви дай, мать родная,

Тем в дочке чувства пробуди!

Другой судьбы я не желаю.

И снова к людям отпусти…»

Весна в раздумье: «Испытанье?!

Ни гладь морозного катка,

Ни снежной бабы изваянье

Не жаждали любви венка…

А дочка, вопреки запретам

Мороза-батюшки (он строг!),

Желает сердцем быть согретой…»

Мать изрекла: «Бери венок!

Иди своей любви навстречу

И, встретив, чувства прояви!

Взвалила ты судьбу на плечи

Во имя пламенной любви…»

Венок надет… И таял иней

В глазах Снегурки, взгляд – живей.

«Узнай, дочь, у Судьбы-богини

О доле женской о своей.

Огня лишь бойся и Ярила,

Иначе тут как тут беда.

В любви сокрыта тайна мира.

Жить без любви – быть глыбой льда».

В груди Снегурки сердце билось,

Крича по-своему: «Живи!»

Мгновенно льдина растопилась

На сердце от венка любви.

С щемящей чуткостью взирала

На зелень листьев, на траву:

В Снегурке чувства расцветали,

Как все бутоны, наяву…

Но бледен лик, ещё не ожил,

И тонкой коркой изо льда

Покрыта дочь Весны по коже…

Но зимний лёд весной – вода.

В лесу, Снегурку громко клича,

Мирсей плутал среди берёз.

Его вёл Леший, путал лично —

Так нечисти велел Мороз.

Любовь сильней Мороза козней,

И сердце, полное огня,

Искрилось, словно ночью звёзды,

Чтобы Снегурочку пленять.

Таков Мирсей… В селеньи гимны

Не пел он девкам на скамье,

Хотя в любви, в любви взаимной

Он видел счастье на земле.

Судьбы богиня, точно зная,

Мирсей и дочь Весны – без зла,

И, колесо Судьбы вращая,

Два сердца трепетных свела…

Слова как жемчуг рассыпая,

Мирсей любовь свою явил:

«Снегурка, хрупкая, родная…

Я никого так не любил!

Быть может, на тебе заклятье?!

Как заслужить любовь твою?!»

«Мирсей, возьми меня в объятья!

Мой милый, я тебя люблю!»

Мирсей, от этих слов хмелея,

Вмиг обнял стройный, хладный стан…

Влюбилась дочь Весны не в Леля —

В Мирсея! Он от счастья пьян!

«Но ты дрожишь?! Любовь не греет?!

Чего боишься ты?» – «Огня!» —

«Да кто же сжечь тебя посмеет,

Когда ты – солнце для меня!»

В ладони взяв Снегурки руку,

Не смог согреть – не таял лёд,

И утешал Мирсей подругу:

«Растает, время подойдёт».

Как рада мать-Весна за дочку!

Ослаб Мороз и постарел.

Он, на своём правленье «точку»

Решив поставить, заболел.

Болел Мороз от солнца мая.

И, слыша: «А Мороз погиб!»,

Он знал – в него дочь ледяная.

Огонь и солнце ей – враги…

В объятьях пылких, но не тая,

Шептала дочь Весны: «С тобой

Хочу идти всю жизнь до края,

Мирсей, супруг, желанный мой!»

И шли, друг к дружке прижимаясь,

Как будто бы тропа узка.

Снегурка радость источала,

Её покинула тоска:

«Мирсей, пусть счастье долго длится!

Ты не расстанешься со мной?!»

О, как хотела знать девица:

Что уготовлено судьбой.

Судьбу (в то время) с долей вместе

Не узнавали по руке.

Девицы (милые невесты)

Венки пускали по реке.

К Судьбе-богине, к речке бурной,

(Чтоб долю женскую узнать),

Пришла с венком любви Снегурка —

Так посоветовала мать.

Всегда Богиня судеб, доли

По справедливости щедра:

«Весны дочь корка льда неволит —

Никак не избежать костра!

Но смерти не страшась, влюбилась!

Как жертву эту оценить?»

Богиня, рассудив, решила:

«Среди людей Снегурке жить!»

Снегурка быстрому теченью

Доверила любви венок.

Ждала она судьбы решенья,

В друзья не пригласив упрёк.

Горька судьба девицы, если

Венок любви ко дну нырнул.

Судьбы богиню за бесчестность

Ещё никто не упрекнул.

Венку был жребий уготован.

Он плыл вдоль берега реки.

К венку Снегурки взгляд прикован:

«Любовь к Мирсею сбереги…»

Волна, венок на берег бросив,

Вмиг восвояси утекла…

Венок надела дочь Мороза

И с чувством трепетным пошла

К Мирсею, но не зная всё же,

Что уготовлено судьбой:

«Огня бояться?! Солнца – тоже?!

Зато венок любви со мной!»

Дни пробегали, шли недели,

Листало время календарь.

В стране, где жили берендеи,

Ярила красный день настал.

Ждала вся юность с нетерпеньем

Ярилин праздник на горе…

Влюблённым парам развлеченье —

Речь Берендея о костре.

Костёр из прутьев и поленьев

Был собран – только подпали!

И Берендеева решенья

Все пары ждали до зари…

И звали все: и Лель, и Лада:

«Ярило! Жаром к нам явись!»

Царь Берендей кивал: «Отрадно,

Глядеть, когда ликует жизнь…»

Бог Солнца первыми лучами

Дерев макушки осветил.

Народ кричал: «Ярило с нами!»

А царь костёр сам запалил.

К костру все парни и девицы

Стремились, чтоб Ярило зрил

Любовь их чистую, как лица,

И счастьем пары одарил.

Снегурка, пред костром пасуя,

Под брёзой тень нашла и хлад…

А пары прыгали, ликуя,

Через костёр… И царь был рад…

Наказы батюшки Мороза

Снегурка вспомнила: «Костёр

И солнце – две угрозы».

«Дрожишь, родная?! Страхи – вздор!

Пришла пора явить Яриле

Любовь, что стала нам судьбой.

Так берендеи не любили.

Не бойся, радость, я с тобой!»

Мирсей, обняв свою голубку

И в счастье веря, утешал

Её, печальную Снегурку.

«Пусть будет так, как ты сказал…»

Разбег… Рука в руке… Мгновенье…

Костёр лёд с кожи растопил,

И пар летел, как привиденье,

По небу ввысь, что было сил.

А дочь Весны жива, румяна —

Преображения труды…

С Мирсеем рядом и желанна —

Нет лучшей доли и судьбы!

Ярило-бог без многословья

Явил: народ теперь прощён.

Лишь с настоящею любовью

Все испытанья нипочём.

А кто не видел, тот глаголил:

«Растаяла, шёл пар густой!»

Через огонь познала долю

И стала девицей живой

Снегурка… Боги это знали…

Молчали (проку в болтовне?),

Но бабы языки чесали:

«… исчезла девка в том огне!»