Читать книгу Революция 1917-го в России. Как серия заговоров - Сборник - Страница 8

…25 октября вступил в действие новый фактор – матросы. Рано утром из Гельсингфорса в столицу выехали три эшелона с моряками и отправилась целая революционная флотилия – пять миноносцев: «Меткий», «Забияка», «Мощный», «Деятельный» и «Самсон» и патрульный катер «Ястреб». Эскадра, отправившаяся тем же утром из Кронштадта, выглядела куда более живописно (нелишне вспомнить, что в Гельсингфорсе заправляли большевики, а в Кронштадте – анархисты). Братишки погрузились на все, что плавало – от дряхлого линкора «Заря свободы», который тащили по сложному фарватеру четыре буксира, до колесных пассажирских катеров, – и весь этот умопомрачительный караван направился в Петроград, делать революцию.

В два часа дня кронштадцы доползли, наконец, до города. Их великое явление воспевалось в популярной тогда песне: «Из-за острова Кронштадта на простор Невы-реки выплывает много лодок, в них сидят большевики» (добавим: и анархисты). В устье Невы уже стояла «Аврора», судовой оркестр играл марш. Три тысячи кронштадтцев высадились на берег.

К тому времени организационный ресурс Военно-революционного комитета начал подходить к концу. Ленин метался по тесной комнатке Смольного, как зверь в клетке, требуя немедленно брать Зимний, но штурм тонул в каких-то организационных неувязках.

Взять дворец планировали в полдень – однако все время что-то мешало. Сперва никак не могли согласовать ультиматум, который собирались предъявить правительству – в конце концов им пренебрегли, но время было потеряно. Потом начались заморочки с подготовкой штурма.

Дворец был вроде бы обложен со всех сторон, между тем туда и оттуда все время шастал какой-то народ. Естественно, как только запахло жареным, защитники Зимнего начали понемногу разбегаться – и замки не помогли! В 6 часов ушла группа юнкеров Михайловского артиллерийского училища, забрав с собой четыре из шести пушек Затем удалилась группа казаков. Около 7 часов вечера восставшие взяли Главный штаб.

Остальные защитники громоздили перед дворцом баррикады из дров – впрочем, все это было без толку, потому что Зимний, строившийся как дворец, а не как крепость, имел огромное количество неохраняемых дверей и окон, и к вечеру туда просочилось множество народу[13]. Организационный ресурс ВРК к тому времени окончательно иссяк Восставшие солдаты успели устать от «революционной дисциплины», так что их с большим трудом удавалось мобилизовать на какие-либо действия, а о том, что Зимний, собственно говоря, уже взят, поскольку по нему шастает незнамо сколько революционеров, в комитете не было известно.

Шестидюймовки Петропавловки, из которых предполагалось обстреливать дворец, как выяснилось, не использовались уже много месяцев, так что было вообще непонятно, чем окончится стрельба. Стали подкатывать трехдюймовки – те оказались и вовсе неисправными – революция! И тут артиллеристы определили, что стрелять из шестидюймовых все-таки вроде бы можно. Так что решили рискнуть.

Разобравшись с пушками, комиссар ВРК начал искать красный фонарь. Дело в том, что в качестве сигнала к восстанию не придумали ничего лучшего, чем вывесить такой фонарь на флагштоке, забыв поинтересоваться – а есть ли в крепости столь романтичный светильник Наконец, фонарь раздобыли, стали водружать на флагшток – и тут оказалось, что его мало откуда видно. Едва разобрались с этими прискорбными обстоятельствами, как пришел слух, что Зимний уже капитулировал, и представители ВРК отправились на другой берег проверять. Наконец, в 9 часов 40 минут вечера Антонов-Овсеенко приказал крейсеру «Аврора» дать холостой выстрел – холостой намного громче боевого – в качестве сигнала. Правда, сигналом к чему он должен был послужить, непонятно, но это уже мелочи… «Аврора» радостно бахнула, вызвав восторг зрителей на набережных и перепугав обитателей дворца, в том числе и восставших, которые блуждали по дворцовым лабиринтам. Большая часть как революционеров, так и защитников дружно кинулась вон. Артиллеристы Петропавловки немного подождали, пока все, кто хочет, уберутся из дворца, и начали обстрел неясного калибра и боевого уровня. Вроде бы принято считать, что палили из шестидюймовок, два снаряда попали во дворец, а остальные разорвались над Невой – но не совсем понятно, как снаряд, который взрывается от соприкосновения с чем-либо твердым, вообще мог разорваться в воздухе. С другой стороны, даже два шестидюймовых снаряда, влепленные на таком расстоянии во дворец, наполовину превратили бы его в развалины, а там всего лишь обрушилась небольшая часть кладки. Скорее всего, боевыми по ошибке стрельнули из какой-то нечаянно оказавшейся исправной трехдюймовки, а шестидюймовые орудия палили холостыми – и громко, и страшно, и для дворца безвредно. Во-первых, он красивый, во-вторых, народное достояние[14], а в-третьих, о винных погребах Зимнего к тому времени знала каждая чайка над Невой – как же можно подвергать опасности такое сокровище? Обстрел начался около 11 часов вечера, когда, согласно официальной советской истории, дворец был уже взят, а согласно неофициальной, уже оставлен восставшими после выстрела «Авроры».

И тут во всю эту кашу впилились подошедшие, наконец, корабли из Гельсингфорса. По счастью, моряки стоявшего в устье Невы минного заградителя «Амур» узнали силуэты подходящих «Самсона» и «Забияки», а то, в довершение радостей, революционные экипажи еще бы друг друга перетопили.

…А во дворце революция шла своим порядком: матросы гонялись за юнкерами, юнкера за матросами, мародеры грабили, а обнаружившим дорогу в винные погреба было уже вообще ни до чего. Весь этот базар закончился в два часа ночи, когда ВРК, наконец, повел свое войско на приступ, и секретарь ВРК Антонов-Овсеенко арестовал Временное правительство.

Министров вывели на площадь и, поскольку машины не было, отправили в Петропавловку пешком. Возле Троицкого моста их атаковала толпа, потребовавшая, чтобы министрам отрубили головы и бросили в Неву. Помог случай: из какой-то машины дали пулеметную очередь. Очередь была в мировое пространство, однако в Петропавловке решили, что стреляют по крепости и, в свою очередь, ответили. Все бросились врассыпную, в том числе арестованные и конвой. В общем, когда Антонов-Овсеенко разместил, наконец, свой груз по казематам, с облегчением вздохнули все, включая министров, ибо затянувшаяся революция утомила всех.