Читать книгу Поэзия. ЛитКлуб «Добро» - Сборник - Страница 3

Отчего спешишь, скажи мне,

Ночью тёмной, милый странник,

В леса чащу, по ожине,

И какой страны изгнанник?

На Земле какая сила,

Жизнь твою на «До» и «После»

Без души мечом рубила.

Кто решил, что будешь сослан?

Кто забрал твои одежды,

Дав взамен лохмотья эти,

Кто лишил тебя надежды

Прокричав, «Любовь в запрете!»

Кто велел уйти от Мира

И внушил, что время лечит…

Душу кто крошил секирой,

Каждый день, при каждой встрече…

Ведь неверья тяжко бремя!

Верь – любовь другая будет.

Знай – людей не лечит время…

Лечат их другие люди.

Куда Вы? Не спешите уходить,

Вы фразу обронили так некстати.

И не к лицу глаза Вам отводить,

Что ими ищете в столетнем экспонате?

Он на стене моей висит уже давно,

Его однажды Вы плечом своим задели.

Ходили в погреб мой и брали там вино,

В бокал свой наливали, песни пели.

Вы обещали всё достать с небес,

Мои ладони нежно целовали.

Но, оказалось, целовал мне руки бес…

О! Как же Вы к себе располагали.

Держите Вашу фразу, mon chéri,

Я пыль с неё и ворс кошачий сдула.

Да Боже мой! Не тритесь у двери,

Ну хорошо. Считайте я всплакнула.

Перебродят мозги. Безошейный.

Мне б к стиху, как к ноге, прижаться.

И катренами наслаждаться,

Забывая про боль всех лишений.

И, как пёс, я хвостом завиляю,

Когда скажешь в стихах мне: «Милый!»

Надоел мне пустырь постылый,

Лишь в мечтах я его покидаю.

Приведи меня ты в тихий дворик,

И я буду скакать, резвиться.

А ещё дай воды – умыться,

Чтоб принять человеческий облик.

Помоги срезать шерсть, что клоками,

По бокам много лет свисала.

Рифмой светлою до отвала

Накорми. Я так сыт тумаками.

И, как пёс, тебе буду я верным,

Сны мои – твои карие очи.

Назови меня, как ты захочешь,

Только будь! Умоляю безмерно.

Давай поговорим начистоту,

Без всяких там «как будто» и «быть может»,

Ведь неопределённость душу гложет…

За честность уважаю простоту.

Простые и так нужные слова:

Любовь и Верность, Доблесть и Отвага —

Исписана души моей бумага,

И наплевать, что скажет там молва.

Противна мне витиеватость фраз,

Отказ, замаскированный в Наверно,

И под вуалью Мило скрыто Скверно —

Огонь из лживых, равнодушных глаз.

Простые, очень важные слова,

Добро и Счастье, Нежность и Забота,

Их повторять хоть сотню раз охота,

Из них пусть будет новая глава.

Такая сила есть в простых словах,

Давай поговорим мы, созидая,

Их душу не царапать оставляя,

Как бранные пометки на полях.

На низких полу-пальцах менуэта,

В сорочке шёлковой, зелёной,

Луною, словно золочёной,

Моя Мечта идёт по парапету.

И «па» воздушны, лёгкость балерины,

Эквилибрируя руками,

Подхваченная облаками,

В ладони ловит неба серпантины.

Поклоны грациозны, реверансы,

И в паре со Стрельцом танцуя,

И неизбежность поцелуя,

И звёздные готовы дилижансы.

И музыка волшебна клавесина,

Прекрасна партитура ночи,

Двоих – единство одиночеств

И шелест золотого кринолина.

Руками машут вслед большой комете,

Обнявшись, звёзды вниз бросая,

Ногами в воздухе болтая,

Они вдвоём сидят на парапете.

Нелепо, бессмысленно и безрассудно,

И всё второпях, а порою, беспечно.

Притянуто, спрятано и очень скудно,

Придумано, будто бы, это навечно.

Безумно чертовски, почти беспредельно,

Ужасно и жутко, почти баснословно.

Вначале так ценно, потом «параллельно»,

Надумано, будто бы, это условно.

Сомнительно, спорно и недостоверно,

То вдруг очевидно, то невероятно…

И как-то от этого больно и скверно,

Зачем тогда всё – так совсем непонятно.

Когда сил уже нет, когда чувства все «в хлам»,

Вдруг зной жгучий сменяют морозы.

Я свой путь проложу, возведу я свой храм,

Назову «Храм Заснеженной Розы».

Стены выбелю в нём до такой чистоты —

С первым вздохом какая бывает.

И в нём будут всегда лишь живые цветы —

Цвет бумажный не благоухает.

Неземной красоты размещу образа,

По углам зажигать стану свечи.

И пускай по щекам за слезою слеза…

Буду с ними вести свои речи.

В храме том послужить попрошу я Любовь,

И… «Да здравствуют метаморфозы!».

Даст пришедшему силы, поднялся чтоб вновь —

Выживают под снегом ведь розы!

И раствор замешу, чтоб стоял храм в веках,

Не подвластен ветрам был и зною.

В купола я из лета возьму облака…

По крупицам его сейчас строю.

Я Сакура. Любовь. Та, что растет над бездной,

Подвластна всем ветрам – они мне ветки рвут.

Но красота моя осталась бесполезной —

Ведь знаю, никогда к той бездне не придут.

Боятся люди круч, что в бездну так стремятся,

Им невдомёк совсем, что можно полететь.

Дотронуться лучей, что хрусталём сребрятся…

Но что же страх они не могут одолеть.

Всё так же по весне летят на ветки птицы,

Садятся отдохнуть – им снова вдаль лететь.

Ах, как же я хочу людей увидеть лица!

И как мечтаю я в глаза их посмотреть.

Ведь я для них весной вновь надеваю платье,

И только лишь для них я выстою зимой.

Я их так сильно жду, вновь распахнув объятья…

И цвет сбивает дождь… Идёт сплошной стеной.

Я выстою в ветра, переживу все зимы,

Я просто очень жду, и не устану ждать.

Ах, люди, знали б вы, как мне необходимы!

Для вас я по весне цвету сейчас опять…

Последнее зерно оставь для сева,

Не внемля ни голодным, ни убогим,

Под сенью благоденственного древа,

Расти его под взглядом очень строгим.

На почве благодатной, чтоб родило,

Мечтами удобряй её, стихами.

И как бы пламя ада не палило —

Молись, не окружай себя грехами.

Росток взойдет – и только ключевою,

Водою самой чистой поливая,

Открывшись Миру, став в ладу с собою —

Не соберешь прекрасней урожая.

Заботой подопри росток и будет

Таким он сильным, как не ожидалось.

Плоды дари отчаявшимся людям,

Чтоб верили – добро еще осталось.

– — —

И тысячу ты жизней проживая,

Запомни только истину одну —

Твоя душа – ключи твои от рая.

Не дай пропАсть последнему зерну!

Ты вырвись из сердца в аорту,

Свободным озоном взращённый.

Пройдя свозь запретов когорту,

Хоть гнули – не стал наклонённым.

И стенки зачахших артерий

Расправь вмиг стремниною сильной.

Не думай о рабстве критерий,

Накрой их плитою могильной.

Не бойся – неси жизнь по телу,

Ведь силы, вот-вот, – и иссякли.

И мозг оживи, ведь без дела,

В нём мысли уже пообмякли.

Пусть молнии под небосклоном,

И тело моё пусть взорвётся!

Рви связки – лети громким стоном:

У русских он песней зовётся.

Весной берёзы мироточат, будто,

И жаворонки с дальних берегов

Домой вернутся… Ты увидишь утром:

Пастух коров выводит из дворов.

Там в первых лужах воробьи резвятся,

Пастуший кнут вдруг воздух разорвал.

Картиной не устанешь восхищаться,

Какой художник это рисовал?

Хрустальный звон пробил седое небо —

Повсюду льётся песнь колоколов.

Зима до срока удалилась в Небыль,

И льдинки отошли от берегов.

Проснулась речка, распустила косы,

И мельницы ожили жернова.

Ещё немного – засверкают росы,

Лишь первая появится трава.

А сок берёз пьянит тебя и манит!

Глаза закроешь, сделаешь глоток

И чувствуешь в нём горечь испытаний,

Когда рубили Русь под корешок.

Но нет ещё такой на свете силы,

Которая приставит Русь к стене.

«Виват!» – кричу тебе, моя Россия,

Красива ты и в ветхом зипуне.

В простой, льняной рубахе ты красива,

И грация, что взгляд не отвести.

В веках живи и торжествуй, Россия!

Одна ты можешь так весной цвести.

– — – —

За тебя, моя Русь, даже пулю в висок.

За поля и луга. За берёзовый сок…

Солнечных лучей охапку

Я у неба попрошу.

Сбила одувану шляпку:

«Ой, простите, так спешу!».

Полу-лысой головою,

Он помашет, мол, лети.

И цветов возьми с собою,

Да веночков наплети.

Взяв хмельное это чудо,

Широко раскрыв глаза,

Скрипку я ищу повсюду —

То ж стрекочет стрекоза!

Машет куст рябины веткой,

Щедро дарит янтари.

Красотой любуюсь редкой,

Цвета утренней зари.

Лес так манит перламутром,

Переливом чистых рос,

Их собрал он ранним утром.

Чу! Вдруг эхо раздалось.

Это песнь запела речка,

И её друзья ручьи.

Радуется так сердечко —

Ох, вы милые мои!

Сделали меня богатой

Луг и речка, и леса.

Кто-то скажет: «Простовато» —

То Руси Святой краса!

Ветер в косы заплетаю,

Мир за всё благодарю.

Ждут меня друзья, я знаю —

Им богатство раздарю.