Читать книгу Я – убийца - Себастьян Фитцек - Страница 6

Слезы наворачивались полицейскому на глаза быстрее, чем он успевал моргать. Мартин Энглер застонал, не открывая рта, запрокинул голову и стал ощупью шарить рукой по столу, пока не нашел то, что искал. В последнюю секунду разорвал упаковку, вытащил носовой платок и приложил к носу.

Аа-а-апчхи-и-и.

– Прошу прощения. – Следователь комиссии по расследованию убийств шмыгнул носом, и Штерн подумал, не вырвалось ли у того вместе с мощным чихом какое ругательство.

Было бы неудивительно. После того как Штерн добился оправдательных приговоров для многих нарушителей, задержанных лично Энглером, адвоката вряд ли можно было причислять к закадычным друзьям комиссара.

– Хм.

Тучный мужчина, сидевший рядом с Энглером, откашлялся. Штерн быстро повернулся к чиновнику, у которого из-под двойного подбородка выпирал мощный кадык. Войдя в комнату для переговоров, он представился Томасом Брандманом. Без звания или должности. И за исключением гортанных хрюкающих звуков, которые каждые пять минут доносились из его глотки, он не произнес с тех пор ни одного слова. Штерн не знал, что и думать. В отличие от Энглера, который за двадцать лет стал практически частью инвентаря уголовной полиции, этого великана он видел впервые. Его нежелание общаться могло означать, что он руководит расследованием. Или обратное.

– Хотите? – Энглер поднял в воздух упаковку аспирина. – Судя по вашему виду, вам тоже не помешает.

– Нет, спасибо. – Штерн покачал головой и потрогал ноющую шишку у себя на лбу. После падения в подвале голова его гудела, и Штерн сердился, что даже сейчас, несмотря на покрасневшие глаза и насморк, комиссар производил более живое впечатление, чем он сам. Солярий и утренние пробежки в лесу имели другой эффект, нежели долгие ночи в бюро перед компьютером.

– Хорошо, тогда я резюмирую.

Следователь взял записную книжку, и Штерн не смог подавить улыбку, когда Брандман опять откашлялся, хотя ему по-прежнему нечего было сказать.

– Вы обнаружили труп сегодня во второй половине дня, около семнадцати тридцати. Мальчик, Симон Сакс, в сопровождении медсестры, Карины Фрайтаг, привел вас к месту преступления. Вышеупомянутому Симону десять лет, у него опухоль головного мозга, и в настоящее время…

Энглер перелистнул страницу.

– …он проходит лечение в отделении неврологии клиники Вестэнд. Утвержает, что убил этого человека в прошлой жизни.

– Да, пятнадцать лет назад, – подтвердил Штерн. – Если не ошибаюсь, я повторяю вам это уже в восьмой раз.

– Не ошибаетесь, но…

Энглер замолчал на середине предложения и, к удивлению Штерна, снова закинул голову. Потом зажал обе ноздри большим и указательным пальцами.

– Не обращайте внимания, – прогнусавил он, напоминая какого-то комического персонажа. – Чертово кровотечение из носа. Оно у меня всегда, когда я простужен.

– Тогда вам лучше не принимать аспирин.

– Разжижает кровь, я знаю. Так на чем мы остановились? – Энглер все еще говорил в серый потолок. – Ах да. Восемь раз. Верно. Столько вы уже рассказали мне эту историю. И каждый раз я спрашиваю себя, не назначить ли вам тест на наркотики.

– Не сдерживайтесь. Если хотите еще больше нарушить мои права, пожалуйста. – Штерн повернул ладони внутренней стороной вверх, словно держал поднос. – Уже не так много в жизни доставляет мне удовольствие, но подать в суд на вас и всю вашу организацию стало бы приятным развлечением.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, господин Штерн.

Роберт вздрогнул.

«Надо же, какое чудо, – подумал он. – Двухметровый великан рядом с Энглером все-таки умеет говорить».

– Вас ни в чем не подозревают, – пояснил Брандман.

Штерн не мог сказать точно, не послышалось ли ему «пока».

– Просто чтобы не было сомнений. – Роберт поборол искушение тоже откашляться. – Я адвокат, но не сумасшедший. Я не верю в переселение душ, реинкарнацию и прочую эзотерическую ерунду и не провожу свободное время за откапыванием скелетов. Беседуйте с мальчиком, а не со мной.

– Обязательно, как только он проснется, – кивнул Брандман.

Они нашли Симона без сознания в соседнем проходе. К счастью, обморок наступил не так неожиданно, как первый приступ два года назад. Когда опухоль в переднем отделе головного мозга дала о себе знать. Симон до крови разбил себе лоб о стол учителя, когда упал по пути к доске прямо в классе. На этот раз он успел опереться спиной о стену, прежде чем осел на пол в подтопленном подвальном коридоре. За исключением того, что мальчик погрузился в глубокий сон, с ним все было в порядке.

Карина повезла его в больницу, и поэтому Штерн был один на месте преступления, когда там появился Энглер собственной персоной со своими парнями и командой экспертно-криминалистического отдела.

– Еще лучше, если вы обратитесь к терапевту, – посоветовал Штерн. – Неизвестно, что этот Тифензее внушил Симону под гипнозом.

– Эй, отличная мысль. Психолог! Черт, никогда бы не догадался.

Энглер цинично улыбнулся. Носовое кровотечение прекратилось, и он снова смотрел Штерну в глаза.

– Значит, вы говорите, убитый лежит там уже пятнадцать лет?

Штерн застонал.

– Нет. Это не я говорю, а Симон. Но, вероятно, в этом он даже прав.

– Почему?

– Ну, я, конечно, не патологоанатом, но в подвале влажно, а труп находился в темноте, за деревянной перегородкой, куда, как и в закрытый гроб, не поступает кислород. Но все равно некоторые части тела почти полностью разложились. К сожалению, и голова, которую мне пришлось держать в руках. А это означает…

– …что мертвец оказался там не вчера. Правильно.

Штерн удивленно обернулся. Он не слышал, как вошел мужчина, который нарочито небрежно стоял в дверях, прислонясь к косяку. Со своими седеющими черными волосами и тонированными очками в золотой оправе Кристиан Хертцлих напоминал скорее стареющего тренера по теннису, чем начальника комиссариата при Управлении уголовной полиции. Штерн задавался вопросом, давно ли непосредственный руководитель Энглера слушает их жаркий спор.

– Благодаря нашей современной судебной медицине мы уже очень скоро узнаем точную дату смерти, – сказал Хертцлих. – Но не важно, случилось ли это пять, пятнадцать или пятьдесят лет назад, – он сделал шаг ближе, – в любом случае очевидно одно: это не мог быть Симон.

– Я того же мнения. Это все? – Штерн поднялся, нервно отодвинул манжет рубашки и демонстративно посмотрел на часы на запястье. Почти половина одиннадцатого.

– Само собой разумеется. Вы можете идти. Мне все равно нужно обсудить с обоими господами нечто более важное.

Хертцлих взял свернутую в трубочку картонную папку, которую все это время держал под мышкой, и презентовал ее своим служащим как трофей.

– Дело приняло новый, абсолютно удивительный оборот.