Читать книгу Любовь меняет все - Селеста Брэдли - Страница 14

Как только Дейдре поела и оделась, она обнаружила, что ей совершенно нечем заняться. В Брук-Хаусе все было давно налажено и не требовало ее вмешательства. Никаких планов, за исключением поиска пропавшего котенка, у нее не было ни на сегодня, ни на завтра, ни на послезавтра – ни развлечений, ни выбора новых нарядов, ничего.

Дейдре сказала категорическое «нет» возникшему было желанию развеять скуку в компании Мегги, поскольку такого рода поведение могло быть расценено Брукхейвеном как уступка его требованию заняться воспитанием дочери. Как бы там ни было, Дейдре решила поискать котенка в одиночестве. В конце концов, она имеет право внимательно осмотреть собственный дом! Дейдре решила начать с подвала.

К несчастью, подвал оказался ужасно скучным местом, содержащимся в идеальном порядке и состоящим из кладовых для хранения корнеплодов и вылизанных до блеска кухонных помещений, куда Дейдре не осмелилась даже заглянуть.

Комнаты дома, куда был открыт доступ посторонним, – несколько гостиных и музыкальный салон – уже были знакомы Дейдре. Кабинет хозяина дома так и остался для нее тайной, но она не отважилась потревожить Зверя в его берлоге, зная о его воинственном настрое!

Конечно, если она желает продолжать войну, придется сразиться с ним один на один, но на бой надо выходить хорошо подготовленной, а пока можно подтянуть резервы и получше узнать противника.

Осматривая помещения, Дейдре оказалась в галерее. Она прошлась по залу, заглядывая под столы и подзывая котенка. Котенок на «кис-кис» не отзывался. Галерея тянулась вдоль парадного фасада дома, и из окон открывался вид на сквер, со всех сторон окруженный особняками, в которых жили самые богатые жители столицы.

Дейдре остановилась у одного из окон. Вот она, маркиза Брукхейвен, одна из богатейших женщин Лондона, добившаяся того, чтобы город пал к ее ногам, стоит у окна и, словно заключенная в бедламе, вцепившись в решетки, с вожделением смотрит на то, как мимо нее проносится жизнь.

Действительно, жизнь за окнами кипела. Дейдре увидела трех мужчин, поднимающихся к парадному входу в Брук-Хаус. Двигались они легко и пружинисто, как могут двигаться лишь молодые энергичные люди. Приглядевшись, Дейдре узнала полосатый жилет на одном из мужчин.

Ах, вот оно что, поклонники пришли к ней с визитом. Полосатый жилет принадлежал Коттеру, серый сюртук – Сандерсу, а темно-синий… В темно-синем, скорее всего, пришел Баскин.

Тот факт, что она только вчера вышла замуж, не остановил ни одного из трех ее обожателей, да и с какой стати изменение ее семейного статуса стало бы для них помехой? Всем было ясно, как день, что она вышла замуж по расчету, а брак по расчету не должен мешать ее личной жизни, ведь так?

Эти трое были всего лишь группой скучающих мальчишек без всяких перспектив получить приличное наследство и без особых амбиций. Их любимым времяпрепровождением был флирт, и, если честно, больше они ничего не умели. И, если леди, с которой им так нравилось флиртовать, вышла замуж, зачем отказываться от привычных занятий?

Коттеру и Сандерсу нравилось ее общество, но Дейдре подозревала, что этим визитом она все же обязана Баскину, который не мог смириться с мыслью, что Дейдре – не для него.

Отец Баскина был известный поэт, но на сыне природа, увы, отдыхала. Дейдре, возможно, и испытывала бы сочувствие к несчастному парню, который всю жизнь рос в тени отца и был просто-напросто неспособен воплотить в жизнь те большие надежды, что питали в отношении него родители, но стоило ей вспомнить мучительно долгие часы, что приходилось проводить, слушая посвященные ей скучные вирши, сочувствие мигом испарялось.

Хотя… Да поможет ей Бог, но Дейдре не была бы в претензии к Фортескью, если бы он впустил их в дом. Даже если никчемные стихи Баскина были единственной альтернативой мучительной скуке одиночества, уж лучше скучать в компании, чем одной.

А может, и не стоит их впускать. Баскин будет читать свои стихи до тех пор, пока у Дейдре не остекленеют глаза и не онемеют ягодицы. Дейдре со смешанными чувствами провожала взглядом поклонников, понуро уходящих прочь.

Дейдре отвернулась от окна. Все правильно. Не очень-то и хотелось их видеть. Как бы там ни было, время шуток, флирта и остроумных бесед закончилось для нее навсегда.

На стене напротив окон красовались портреты Марбруков. Их изображали в полный рост и в натуральную величину. На самых старых портретах Марбрук носил обтягивающие панталоны и камзол с подбивкой, отчего грудь казалась выпяченной, как у голубя.

Впрочем, все Марбруки отличались завидным телосложением и мускулистыми ногами.

Любопытно, какие ноги у теперешнего лорда Брукхейвена? Такие же мускулистые? Он был высоким и длинноногим, ее муж, и брюки были скроены прекрасно, хотя и не обтягивали ляжки, как у этого франта Коттера. Дейдре видела достаточно, чтобы предположить, что ягодицы нынешнего маркиза Брукхейвена такие же подтянутые, как и его плоский живот, а что до всего остального…

Дейдре подошла к самой последней из картин. На двойном портрете были изображены два юноши. Надпись под портретом гласила: «Лорд Рафаэль и лорд Колдер Марбрук».

С тех пор Колдер ни разу не заказывал собственный портрет, но он, очевидно, заказал портрет Мелинды. Его бывшая жена держалась по-королевски. А кружевной наряд на ней выглядел так современно и стильно, что Дейдре не постеснялась бы и завтра надеть его. Но чему удивляться? Юная красавица маркиза Брукхейвен не следила за модой, она была ее законодательницей!

Дейдре не страдала от комплексов: она знала, что красива. Золотистые волосы, синие глаза привлекали внимание мужчин. Однако в красоте Мелинды было что-то редкое, что-то неуловимое, нечто такое, что делало ее лицо запоминающимся. Мелинда была такой изящной, что казалось, тронь ее, и она разобьется. Она, темноволосая, с очень светлой, едва ли не голубоватой кожей, словно принадлежала иному миру. Глаза Мелинды в обрамлении густых ресниц на портрете казались лиловыми, что, конечно, не могло быть правдой – вы когда-нибудь видели людей с лиловыми глазами? Однако почему-то, глядя на портрет и вспоминая женщину, которую видела в парке, Дейдре подумала, что художник не ошибся.

Дейдре прислушалась к себе и отметила, что ей не нравится чувство, что вызывает у нее портрет Мелинды. Изящная, неземная, с маленькой грудью и тонкими руками, она могла бы собой посрамить саму Венеру Боттичелли!

– Она красивее вас.

Дейдре вздохнула, но оборачиваться не стала.

– Леди Маргарет, говорить банальности – признак дурного вкуса.

Мегги подошла поближе к портрету и с напускным равнодушием уставилась на портрет матери.

– Она и меня красивее тоже.

Дейдре, брезгливо хмыкнув, посмотрела на девочку сверху вниз.

– Мыло и вода творят чудеса, – сказала Дейдре не без сарказма, но потом, смилостивившись, добавила: – На сегодня, пожалуй, она красивее, чем ты, но ты похожа на мать больше, чем думаешь.

– Моего портрета тут нет.

Так оно и было. Словно женитьба Брукхейвена на Мелинде поставила точку в истории великого рода Марбруков, словно Мелинда стерла будущее всей семьи. Дейдре зябко поежилась, но ради девочки натянуто улыбнулась.