Читать книгу Американский альбом - Селим Ялкут - Страница 5

Мы добрались до местной достопримечательности – Церкви Всех Святых на холмах Покантико. Таково полное название – эйкуменическое, примиряющее последователей разных конфессий. Бог един, и не о чем спорить. Можно не париться – если пользоваться современным сленгом. Когда-нибудь все прояснится окончательно, но благим намерениям нужно способствовать уже сегодня, не откладывая. Члены семьи Рокфеллеров (они заказчики) уходили в мир иной (иногда трагически, как сын Нельсона Рокфеллера), и церковь посвящена их памяти. Первоначально оформление поручили Анри (Генри для американцев) Матиссу. Больной художник руководил работами из Франции, успел за три дня до смерти сделать эскиз светящегося окна над алтарем. Окно так и именуется Роза Матисса и подлежит уважительному разглядыванию. Досужие посетители (и мы, в том числе) – люди добродушные, живущие благодарной памятью о горячем завтраке. Нам хорошо. Роза – украшение этого безмятежного утра передает привет от умирающего художника. Путник, остановись. В детстве мы играли в такие игры – замри и загадай желание. У взрослого на это просто нет времени. Разве что здесь, в церкви.

Главная достопримечательность – горящие в дневном свете церковные окна принадлежит Марку Шагалу. Как бы отнеслись к ним первые поселенцы, возносившие хвалу Господу на месте будущей усадьбы всемирно известных богатеев? Вера новоприбывших была безкомпромиссна и крепка, зачем иначе жечь на костре местных ведьм? Сумеречные тайны женскоео естества, заключившего союз с самим Дьяволом – вот что заставляло судей проявить суровость. Без Зигмунда Фрейда – адвоката человеческих страстей (понять – значит простить) женщинам трудно было рассчитывать на снисхождение, но Фрейд жил в Вене совсем в другое время. Хотя костры горели и при нем, жгли на них книги самого Фрейда и едва не убили его самого. Бдительности не бывает много, и повод проявить ее всегда найдется. Казалось бы, лучше остановиться, но как? Разве старушка с вязанкой хвороста на костер для Джордано Бруно, не совершает богоугодное дело?.. Последние гроши отдала только бы занялось, как следует, оделась, как на праздник. Он самый и есть… Дров на всех хватит, и еще поднесут, хоть жгут теперь не только дровами…

Шагала рука сама вела. Художник выбрал сюжеты из Ветхого Завета, ему было близко, а протестанты, заселившие этот край, не в обиде. И с Рокфеллерами заодно. Мистика какая-то, хоть слово такое в церкви лучше избегать.

А как с верой? Начинаешь с озабоченным лицом искать, будто что-то потерял. Можно объяснить, но как-то не в первую очередь. Религия нашла культурную маску и живет в ней, икона стала картиной и обрела эстетическую ценность. Можно, конечно, отнестись по-разному, но умные люди сошлись на том, главное здесь – памятник культуры. Время откровений миновало (будто бы), а то, что можно осмотреть, каждый волен принять самостоятельно (плюс старания экскурсовода). Хочешь воспарить – дождись конца экскурсии и воспари. По моим ощущениям (а в церкви они особенные) – даже если Благодатный огонь на эти стены не сходит, из Розы потягивает сквознячком. Сейчас век модерна и его многосмысленных последствий (постмодерна), все, что есть (и чего еще нет), рождается из полноты натуры, как душеньке угодно.

Вот именно, не душе, а душеньке. Мы здесь, разве этого мало? Где каждый сам себе – и Гегель, и Цезарь. Пришел, увидел, ушел. Что-то съел по дороге, пожевал слегка, чтобы не перебить аппетит. В нашем лучшем из миров…