Читать книгу Миссия: Новогодний принц - Селина Катрин - Страница 3

Несмотря на испорченный потолок, нашу перебранку и клиента «не от Мира сего», больше всего я боялась за старт с Танорга. Во-первых, потому что координация с диспетчерами в предновогодний сезон – это как попытка заказать пиццу на спутник в метеоритный дождь: долго, громко и без гарантий результата. А во-вторых… Ну, я просто не была уверена, что сын песков не решит сразиться с двигателем, когда «Зима» начнёт подрагивать в стратосфере.

К счастью, всё обошлось.

Я вообще по жизни человек тихий. «Интроверт» звучит красиво, почти как диагноз, только модный. Если бы я страдала жаждой общения, то пошла бы не в СОВА, а в космотакси: слушала бы истории про обнаглевших бывших, непрошеные советы «как жить» и дыхание пассажиров в затылок. А так – я предпочитала грузы. Они не жалуются, не спрашивают, где туалет, и не требуют плед.

За десять лет у меня в трюме было всё что угодно: контейнеры с термояйцами (которые, кстати, имеют мерзкую привычку взрываться от холода), ящики с микропланктоном, двадцать тонн космического песка (да, песка, нет, не пляжного), реакторные детали, лабораторные роботы и даже чучело редкого зверя, которое однажды решило ожить и доказать мне, что кардиостимулятор – вещь нужная.

Но людей? Ни одного. И, честно говоря, я этим гордилась.

Потому что грузы не спорят, не строят из себя наследников правителей далёких планет и не размахивают алебардами, если им кажется, что корабль «на них шипит».

Мы в полной тишине и спокойствии отдалились от Танорга. Я выдохнула и направила шаттл ко входу в Вайнхард. Прошло пару часов или даже три, я так погрузилась в собственные мысли, что забыла, что лечу не одна. И ровно этот момент Его-Высочество-Принц-Песков выбрал, чтобы неожиданно выдать:

– Владыка создал Мужчину по своему образу и подобию, наделил его силой, скоростью, похотью и горячей кровью, чтобы он мог добывать еду и сражаться с врагом. Но когда Мужчина перестрелял зверей в лесу и одолел противников, его энергия всё ещё бурлила, и тогда Владыка создал Женщину, чтобы она служила ему усладой, остужала кровь и порывы.

– Что это за бред?

Хорошо, что мы вышли на космотрассу и я поставила «Зиму» на автопилот, иначе бы точно «вильнула» от неожиданности.

– Это не бред, это священная книга «Сага Первых Дней»!

«О-о-о, ну если священная, то лучше помолчать, чтобы не обидеть», – подумала я, но, к сожалению, моё молчание было воспринято неправильно. Асфароол Нейр аль-Кархан, словно подбодренный им, продолжил:

– Я всё думаю, как так вышло, что у столь престарелой девы никогда не было мужа, и понимаю, насколько наша книга справедлива.

«Престарелой?! Мужик, тебе совсем жить надоело?!» – ошеломлённо подумала я.

Оскорбил и, главное, ресницами теперь так невинно хлоп-хлоп. Шок был такой, что вместо мыслей я выдала другое:

– Почему ты решил, что у меня никогда не было мужчины?

Нет, отношений у меня в прошлом действительно было не очень много. Опыт скорее скудный, потому что когда ты то на Танорге, то на Ларке, а то и вовсе за пределами Федерации, невозможно построить что-то вменяемое. А где, спрашивается, найти такого же прибабахнутого, который вместо спокойной и сытой жизни на родной планете носился бы по космосу? Это всё равно что искать единорога. Но всё же было чуточку обидно. У меня что, на лбу написано, что мужчин почти не было?

– У вас суровая земля, – начал объяснять Асфароол. – Небесная влага падает с неба не благословением, а наказанием – холодная, твёрдая и остроугольная. Её ещё нужно умудриться добыть. Неудивительно, что девы работают наравне с мужчинами, а ты – пилот. Теперь я понимаю, откуда у тебя такой опыт плавания между звёзд, как утверждал твой господин. Но как любая дева, созданная, чтобы усмирять пламя Мужа и напоминать ему о тени рая, ты отчаянно скучаешь по мужской ласке. Твой корабль называется «Зима», я прочёл на корпусе название, но вопреки всякой логике, ты ему дала мужской голос и имя – Зим.

– Да ты вообще неправ… – офигела я с этого психолога недоделанного, он демонстративно поднял руку, показывая, что не закончил:

– И ещё, дева северных ветров, ты осыпаешь меня знаками, тонкими, как дыхание пустыни на рассвете. Каждый взгляд твой – зов, каждое слово – искра желания. Ты постоянно сама просишь, чтобы я стал твоим мужчиной.

– Что-о-о?

Красавчик откинул прядь волос со лба и важно кивнул.

– Я могу понять и принять, что девы на Танорге не носят маски, но, София, твой взор говорит громче слов. Ты долго и осознанно смотришь мне в глаза – как та, что бросает вызов, а не ищет дозволения. Ты касалась моей груди – пусть под предлогом гнева, но рука девы не знает случайности. Затем ты привязала меня верёвкой, и даже в этом был зов – дерзкий, как ветер пустыни, ласкающий кожу. Да и твоя одежда… – Он бросил взгляд на мой форменный комбинезон, который про себя я называла монашьим, и на его безупречном лице его появилось выражение мученической благородности.

– Твоя одежда… она создана, чтобы искушать. Она обтягивает бёдра, как шёлк вокруг тайны, и дышит вызовом. Что бы ты ни говорила, дева София, ты стремишься разжечь мой огонь. Увы, мне суждено разочаровать тебя. Я обручён с принцессой города Рах’Маар и не могу взять тебя иной женой, пока не исполню слово. Возможно, лет через пять после свадьбы с принцессой эмира Рах’Маара я мог бы сделать тебя младшей женой, но к этому моменту ты станешь совсем старухой. Это будет бессмысленно…

Я офигела.

Не в переносном, а в самом прямом смысле – как будто Вселенная на секунду зависла, выдала ошибку и перезагрузилась без предупреждения. Мозг отказался обрабатывать входящие данные, глаза сами собой распахнулись, а челюсть предательски поползла вниз.

Нет, я, конечно, слышала, что у красивых мужчин самомнение до небес, но чтобы до такой степени? Да он, похоже, искренне уверен, что я тут, между звёзд и системой навигации, сгораю от страсти к его… копью!

Если уж мешковатый комбинезон пилота он умудрился воспринять как вызов вселенской страсти, то страшно представить, что будет, когда я появлюсь в обычной футболке. Наверное, объявит её ритуальным одеянием для соблазнения мужчин и начнёт молиться, глядя на логотип совы.

Как бы чего плохого не произошло… В том смысле, что иногда мужчины уверены, будто женщина, говоря «нет», имеет в виду «да». Ну, вы меня поняли. Замкнутое пространство, неизвестный мужик и я, пять суток наедине… Я настолько привыкла перевозить грузы, что даже как-то и не задумалась в кабинете Аркадия Львовича о собственной безопасности.

Я сглотнула, пытаясь вернуть себе человеческий облик и голос.

– Слушай, Асфароол, – начала я осторожно, как разговаривают с психами и очень большими начальниками. – Ты, может, не поверишь, но мир не вращается вокруг твоего плаща и алебарды.

Он чуть прищурился, будто я произнесла ересь уровня «пустыня влажная».

– Дева не осознаёт, что говорит, когда её желаниями управляет Владыка, – изрёк попутчик с видом вселенского эксперта по женской природе.

– Ещё раз, – произнесла я чётко. – Я пилот, а не героиня твоих пустынных романов. Понятия не имею, кто такой этот ваш Владыка, но я придерживаюсь теории эволюции и принципа принятия ответственности. Моими желаниями управляю только я сама. Я смотрю тебе в глаза не потому, что бросаю какой-то вызов, а потому что там, за спиной, нет никого другого. У нас принято смотреть не в пол, не за плечо, не ещё как-то, а именно в лицо, когда общаешься с гуманоидом. Ты же на меня смотришь, верно?

– Но я – мужчина!

– А я – женщина, и на Танорге все так делают. Это во-первых. Во-вторых, я трогала тебя за грудь не от страсти, а потому что ты, между прочим, потолок мне копьём продырявил. На эмоциях схватила, признаю. Но это не было влечением. Верёвка же называется ремнём безопасности, и да, я привязала тебя, потому что ты при неудачном старте корабля мог выскочить из кресла, и тебя бы размазало по переборке.

– Дева трогает мужчину только тогда, когда отчаянно желает принадлежать ему! Если это не отец, не брат и не сын, разумеется, – вставил Асфароол, на что я закатила глаза.

«Запоминай, Соня, не дай Вселенная коснуться этого придурка ещё раз, потом не отмажешься».

– Что касается самой «Зимы», я всегда хотела себе корабль именно этого модельного ряда и фирмы, но он в новой комплектации стоил непомерно дорого. В итоге я договорилась с заводом, что возьму бракованный шаттл со скидкой. Искусственный интеллект тут обладает только мужским голосом, на женский перепрограммировать нельзя.

Красавчик слегка приподнял подбородок, но я уже вошла во вкус:

– А комбинезон мой обтягивает не потому, что я кого-то «зову», а потому что такие выдают на складе, ясно?! Сервис СОВА, форма стандартная.

Судя по скептическому выражению на благородном лице принца, Асфароол не поверил мне ни на грамм. Я сдула мешающую чёлку со лба и приказала:

– Зим, разверни-ка перед нашим гостем голографические проекции. Покажи, пожалуйста, пару-тройку современных фильмов, а также видео, в чём ходят сотрудники СОВА, и не забудь ещё про смену времен года показать что-нибудь, как вода превращается в снег и обратно… – начала я отдавать приказ бортовому компьютеру и осеклась.

– Слушай, Асфарол…

– Моё имя Асфароол, и я дал тебе разрешение называть меня аль-Кархан.

Признаться, имя его я выучила, но так как этот невыносимый тип бесил меня с самого начала, специально коверкала обращение.

«Соня, прекращай паясничать. Ну шовинист слегка, но это же не повод проявлять неуважение к клиенту, верно? Ты в первую очередь профессионал», – сказала совесть, и я внезапно… устыдилась. Да кто его знает, какие у них там на планете правила? Может, этот тип – вполне себе и неплохой вариант для Террасоры. Вон, ради подарка отцу на другую планету полетел.

– Асфароол, а откуда ты знаешь межгалактический язык?

Я до сих пор считала, что у него в ухо вставлен нейропередатчик, но мужчина не смог бы тогда прочесть надпись на корабле.

– Я изучал ваш язык пять лет, – с достоинством ответил попутчик. – У нас есть особые свитки, которые привезли с собой джинны1 в соседний город. Мой мудрый отец выторговал их в нашу библиотеку. Свитки те – диво невиданное. Прошиты с одного края нитью, словно ткань, и каждая страница из тончайшей кожи, а на ней крошечные знаки, тесно прижатые друг к другу, будто стая черных муравьев. Чтобы их разглядеть, нужно держать свиток прямо под солнцем, иначе буквы прячутся в тени. И цветные картины между букв встречаются. Говорят, только джинны могли создать нечто подобное – вместить в одну ладонь столько смысла!

– Ой, всё понятно. Кто-то вам бумажные книги завёз из Федерации. Тогда смотри фильмы, которые тебе Зим поставит, и не отвлекай. Кстати, держи наушники.

Я выдала террасорцу «чебурашки» и с умилением наблюдала, как он пытается приладить. То на талию примерил, то на руку, то вовсе попробовал их укусить. Пришлось показать на себе, как надеваются наушники и что это совершенно безопасно. Разумеется, меня переспросили, а точно ли это «важная часть обряда», и пришлось соврать, что да, важная. Для моих ушей, по крайней мере, потому что так у меня появится хотя бы пара часиков тишины и спокойствия.

Где-то за бортом «Зимы» проносились далёкие звёзды, корабль мурлыкал реакторами, а я поймала себя на мысли, что устала. Не физически – морально. От людей. От этого бесконечного объяснения очевидных вещей: что женщины могут быть пилотами, а форма – не приглашение. По большому счёту, я ведь и вызверилась на Асфароола именно за то, что озвучил невидимую проблему Танорга. Выучиться на пилота было не сложно, Танорг предлагает бесплатное высшее образование всем, кто пожелает учиться, а вот найти работу – почти невозможно.

Первое время я объясняла себе сложившуюся ситуацию следствием особой экономической экосистемы нашего Мира – большинство людей не просто не работают, они и не должны этого делать по замыслу властей, так как низкоквалифицированный труд быстрее, надёжнее и дешевле выполнить роботами, а не людьми. Допустим, взять официантов. Человек устаёт за день, может перепутать заказ, его с легкостью может подвести память, а ещё из-за плохого настроения любой человек может сорваться и нахамить гостю. Официанту-человеку полагается платить медицинскую страховку, больничный, премии, отпускать на заслуженные шесть недель выходных в году и думать, кем его временно заменить. Всех этих проблем владелец кафе может с лёгкостью избежать, если купит андроида с соответствующей прошивкой.

И так – практически в любой сфере. Вот и получается, что колоссальное количество людей не нужно на работе. Нужны лишь высококвалифицированные кадры, которые смогут придумать и создать то, что не могут роботы, – открыть бизнес, провести корабль через сложный метеоритный пояс, изобрести нечто новое и так далее.

Однако чем дольше я изучала вопрос, тем больше понимала, что ни одна компания, занимающаяся межпланетными перевозками, не перекладывает всю ответственность полностью на роботов. Все предпочитают иметь собственный штат пилотов. И тем удивительнее было, что меня никуда не брали. Совсем никуда. Пока однажды я не наткнулась на эксперимент в инфосети: элитное казино выставило около парковки двух парковщиков – парня и девушку. Одинаково одетые, с одинаковым стажем вождения флаеров. Эксперимент показал, что клиенты с огромным отрывом предпочитали отдавать ключи от своих железных коней парню, а не девушке. И даже когда парня нарочно одели неряшливо и заставили ковыряться в носу, доверить запарковать флаер гости всё ещё предпочитали именно ему.

Наверное, именно поэтому я и выбрала доставку грузов и всеми силами всегда старалась доказать, что я не хуже мужчины. Ко всему, коробки не осуждают. Контейнеры не спорят. Они просто лежат и ждут, когда ты довезёшь их до нужной точки.

Я глянула на Асфароола – он сидел в наушниках, нахмурив густые чёрные брови, и выглядел донельзя забавно. Умничка Зим вывел на экран перед ним голограмму снежного пейзажа, где дети в цветастых горнолыжных куртках лепили снеговика, а позади на шезлонге с подогревом загорала их мама-фотомодель в купальнике. Выглядел террасорец при этом так, будто наблюдал акт святотатства.

– Добро пожаловать в цивилизацию, – пробормотала я.

Мы подлетели к Вайнхарду, и сразу стало очевидно, что таких умных, как Аркадий Львович, в последнюю неделю перед Новым годом оказалось, мягко говоря, немало. Снаружи Вайнхард мерцал как гигантская новогодняя гирлянда – так много кораблей решили воспользоваться переходом «в последний момент». Очередь двигалась со скоростью улитки в невесомости, и мне оставалось лишь смириться.

Я вздохнула и потянулась, чувствуя, как усталость размазывается по телу сладким тягучим теплом. День выдался слишком длинным: утром разбудил курьер, потом звонила мама и жаловалась, что у неё нет платья, а Новый год в этот раз надо встречать непременно в зелёном в коричневый леопард, и вообще, она хочет познакомить меня с каким-то там племянником троюродной сестры подруги, потом вызвал шеф, «обрадовав», что праздник проведу не с родными… зато обещал оплату по двойному тарифу и премию. Вишенкой на торте стал восточный принц с философией из каменного века, копьё и разбитый потолок. Хотелось только одного – поспать в тишине.

Я заглушила двигатели, «встала на якорь», как принято говорить после эпохи судоходства, и потянулась. Асфароол, конечно же, заметил. Этот тип, кажется, реагировал на мои движения как кошка на шуршание пакета – мгновенно. Снял наушники, повернулся и теперь смотрел на меня тем самым задумчивым, почти философским взглядом, будто собирался выдать очередной перл про женскую суть, судьбу и обязанности перед небом.

Я внутренне взвыла: только не снова.

К счастью, он вообще ничего не делал. Лишь молча смотрел на меня.

– Есть хочешь? – спросила с лёгкой опаской.

Мужчина отрицательно покачал головой. Ну надо же. Что ж, мне так даже лучше, я сама так устала, что есть ничего не хочу. Поскорее бы спать лечь.

Я встала с кресла, размяла затёкшие ноги и направилась вглубь каюты. Пора было превращать наше космическое «общежитие на двоих» в нечто, где можно прилечь. Отщёлкнула первую откидную кровать – со звуком, будто шлюз сказал «ну держись», – потом двинулась к противоположной стене и повторила то же самое. Вторая кровать тоже выехала, повздыхала и поскрипела, словно была категорически против идеи ночёвки с принцем пустыни. Я её использовала крайне редко.

– Ты спишь здесь, а я тут, – указала кивками головы. – Сантехнический узел – там.

Мужчина выгнул левую бровь вопросительной дугой:

– Мы что, будем спать в одном помещении?

– Ага, – мрачно кивнула я, – можешь даже считать это испытанием: кто первым заговорит, тот и проиграл.

Он явно ожидал другого ответа. Я ожидала ещё одну истерику или как минимум возмущённую тираду сына эмира, которому предложили разделить квадратные метры с девой, но произошло чудо – он не стал этого делать. Просто отметил:

– Но это не соответствует этикету Террасоры.

– Зато соответствует законам физики, – сладко улыбнулась я. – Каюта одна, кроватей две, шлюза нет. Хочешь – спи стоя, хочешь – на потолке, если совесть не позволит рядом со мной, женщиной без маски.

В ответ Асфароол склонил голову к плечу и уставился на меня с таким сосредоточенным интересом, будто перед ним не уставший пилот после смены, а загадочный артефакт, требующий толкования старейшин.

– А там что?

– Грузовой отсек, – со вздохом ответила я. – Сейчас он пустой, но…

Асфароол дослушивать не стал, просто скрылся за дверью. Ой, хочет посмотреть, как у меня в трюме темно, холодно и пахнет сдержанной композицией из пыли, смазки и фильтров, – да и флаг ему в руки! Пока гостя не было в единственном отапливаемом отсеке шаттла, я воспользовалась удачным моментом и переоделась в пижаму. Я успела надеть ночные каппы, юркнуть под одеяло и приказать Зиму приглушить освещение, когда голос гостя заставил открыть глаза.

– Я проверил твой трюм, – объявил мой попутчик. – Он непригоден для сна.