Читать книгу Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями - Сельма Лагерлеф, Сельма Лагерлёф - Страница 2

1

В ВОЗДУХЕ у мальчика кружилась голова и перехватывало дыхание.

Свистел ветер, хлопали крылья, ему казалось, что вокруг бушует гроза. Высоко ли они летят или низко? И куда, главное – куда?

Он набрался духу и поглядел на землю. Это земля? Но она совсем не похожа на землю! Там, внизу, была расстелена какая-то клетчатая скатерть. Клетки были большие и поменьше; одни были жёлтые, другие – зелёные, а некоторые – и вовсе чёрные.

– Что же это такое там, внизу? – спросил он вслух, не ожидая ответа.

Но гуси отозвались.

– Поля и луга, поля и луга, – прогоготали они.

Вот оно что! Нильс сообразил, что зелёные клетки – это там, где всходят озимые злаки, жёлтые – ещё не распаханные прошлогодние поля, а чёрные – земля, оставленная под паром.

Мелькали голубые лужицы озёр, проносились золотисто-бурые клетки – буковые леса. Вся эта пёстрая картина так развеселила Нильса, что он не удержался от смеха. Гусям это не понравилось.

– Плодородная, хорошая земля! Плодородная, хорошая земля! – прокричали они с укором.

Но Нильс уже снова загрустил.

– И чему это я вздумал радоваться, когда со мной случилась такая беда! – вздохнул он.

2

Большой белый Мортен-гусь был горд собой и безмерно счастлив, что летит со стаей диких гусей над всей равниной Сёдерслетт.

Но к вечеру он стал уставать. Хоть и старался изо всех сил, но что поделаешь, был он всё-таки гусем домашним, непривычным к полёту. Где ему угнаться за дикой перелётной стаей!

– Акка! Акка! – закричали те, что летели в конце гусиного клина и видели, как трудно ему приходится.

– Что нужно? – недовольно отозвалась гусыня – старая прославленная Акка с горы Кебнекайсе, летевшая впереди всех.

– Белый отстаёт! Белый отстаёт!

– Передайте ему: лететь быстро легче, чем медленно. Пусть знает, – сказала гусыня, не замедляя полёта.

Мортен с Нильсом на спине попробовал лететь быстрее. Но где там! Крылья его тяжелели и отказывались повиноваться. Он стал стремительно терять высоту.

– Акка! Акка! Акка с Кебнекайсе! – закричали летевшие в хвосте клина.

– Ну, что опять? – сердито спросила гусыня.

– Белый опускается, ему трудно лететь высоко!

– Внушите ему: лететь высоко легче, чем лететь низко, – отозвалась она и продолжала полёт.

Мортен изо всех сил замахал крыльями, пытаясь взлететь повыше, но у него чуть не лопнуло сердце от напряжения.

– Акка! Акка! – снова закричали дикие гуси.

– Да отвяжетесь ли вы от меня в конце концов? – гневно спросила она.

– Белый падает! Белый падает!

– Так пусть запомнит: кто не умеет летать, должен сидеть дома. Не может лететь, пускай возвращается.

– Может быть, правда вернёмся? – с надеждой сказал Нильс.

– Замолчи! – зашипел на него Мортен. – Скажешь слово – сброшу тебя на землю.

Мортен вдруг понял, что дикие гуси вовсе и не хотели, чтобы он летел с ними, а звали домашних гусей с собой просто так, чтобы подразнить.

«Так вот оно как! – подумал он. – Ну, подождите, бродяги, я покажу вам, что и домашний гусь кое на что способен!»

От обиды он изо всех сил замахал крыльями, взмыл ввысь и вскоре поравнялся со стаей.

Сил Мортену хватило ненадолго, но тут ему повезло.

Наступил вечер, и стая спустилась на ночлег на озеро Вомбшён.

3

Господи, как было мрачно на его берегу! Уныло шумели тёмные вершины сосен, и хотя лёд у берегов уже подтаял и между берегом и кромкой льда плескалась вода, с озера тянуло промозглым холодом. Нильсу показалось, что зима ни за что не хочет покинуть эти места. Вся стая диких гусей, опустившись на землю, тут же направилась к воде. На берегу остались только гусь Мортен и Нильс. Нильсу стало страшно. Вот в какие края они забрались! Разве отсюда найдёшь дорогу домой! А может, Мортен найдёт? Может, всё-таки попытаться уговорить его вернуться?

– Мортен… – начал было он и вдруг увидел, что белый гусь лежит на земле, вытянув лапки и шею, и едва дышит. – Милый Мортен-гусь, – стал умолять его Нильс, – подберись к воде, глотни водички, тебе станет легче, вот увидишь.

Но Мортен не шевелился. Тогда Нильс, такой маленький и слабый, обхватил гусака руками и поволок его к воде. Мальчику было невыносимо тяжело.

– Ну же, Мортен, встань, пожалуйста!

Но Мортен не вставал.

Нильс всё подтаскивал и подтаскивал Мортена к воде из последних сил, пока ему не удалось столкнуть гуся в озеро. У Мортена сразу открылись глаза. Он сделал глоток воды. Потом ещё один, и вот он уже плывёт, низко опуская шею и выискивая в озёрной глубине съедобные водоросли. Только теперь Нильс ощутил, как он голоден. Он ведь ничего не ел с самого утра. Но где же найдёшь пищу в этом пустынном месте?

Мортен вышел на берег. В клюве у него был маленький окунёк. Гусь доковылял до Нильса и положил перед ним свою добычу.

– Угощайся, и спасибо тебе за помощь, – сказал он.

Это были первые добрые слова, которые Нильс услышал за весь день.

Только как же есть сырую рыбу? Разве попробовать? Нильс пошарил в карманах, нашёл свой складной перочинный ножичек. Подумать только! и ножичек стал чуточным – величиной с булавку. Он выпотрошил окуня и съел его.

«Верно, я и в самом деле уже больше не человек, – с горечью подумал он. – Разве человек станет есть сырую рыбу?»

– Видно, мы с тобой попали в компанию заносчивых особ, – заметил Мортен. – Они явно презирают всех домашних птиц.

– Да, мне тоже так показалось, – согласился мальчик.

– Но я им докажу, – продолжал Мортен, – что и домашний гусь кое на что годится!

– Разве мы с тобой не вернёмся домой? – робко спросил Нильс.

– Я доставлю тебя обратно к родителям по осени, даю тебе слово. А пока что летим вместе в Лапландию. Одному мне, пожалуй, не выдюжить.

– Постой. Ты же должен ненавидеть меня за всё… за всё прошлое?

Но Мортен-гусь предпочёл забыть обо всём. Он помнил лишь одно: мальчик только что спас ему жизнь.

Нильс подумал, что, может, и хорошо в таком виде подольше не появляться дома, и уже готов был сказать, что он согласен, как сзади послышался гогот и сильный шум. Вся гусиная стая разом вышла на берег, расправляя крылья и отряхиваясь.

Мортен успел только шепнуть Нильсу:

– Молчи про то, что ты человек.

Гусыня-предводительница, Акка с горы Кебнекайсе, обратилась к новичкам со строгим вопросом:

– А теперь говорите, кто вы такие? Мы не принимаем к себе в стаю кого попало.

– Что ж обо мне говорить? – скромно потупился Мортен. – Появился я на свет прошлой весной в Сканёре. А осенью меня купил Хольгер Нильссон, крестьянин из Вестра Вемменхёга. Вот и всё.

– Да, роду ты невысокого, – заметила Акка. – Как же это ты решился лететь с высокородной стаей Акки с Кебнекайсе?

– Мне захотелось доказать вам, что и домашний гусь кое на что годится!

– Смело! – заметила Акка. – Что ж, отважный спутник, нам, пожалуй, подойдёт. Ну а это кто, объясни мне, пожалуйста?! – спросила она, взглянув на Нильса.

– Это… это товарищ мой… – замялся белый гусь. – Он пасёт гусей. Он может оказаться полезным в пути.

– Пха, – презрительно фыркнула Акка. – Домашнему гусю, может, пастух и в самом деле нужен. Как его зовут?

– По-разному… – неуверенно начал Мортен. – Теперь… теперь его зовут Тумметотт.

– Вот как? Он что, родственник домовым?

Мортен молча поглядел на гусыню. Ох, до чего же она была стара! Её перья, видно, от старости торчали в разные стороны, была она тощая и костлявая, но глаза её горели молодым огнём.

– Слушай ты, домашний гусь, – сказала она. – Запомни: я – Акка с горы Кебнекайсе. – Я вожу гусиные стаи вот уже сто лет. А гуси в моей стае – все из знатных и благородных семей. Мы не заводим знакомств с кем попало и не оставим при себе даже хотя бы на одну ночь того, кто не пожелает открыть нам, к какому он принадлежит племени.

«Они прогонят нас, и что же нам тогда делать?» – со страхом подумал Нильс.

Он сделал шаг вперёд.

– Я открою тебе, кто я такой, – сказал он, обращаясь к гусыне. – Имя моё Нильс Хольгерссон, и до сегодняшнего утра я был человеком…

Что тут началось! Гуси захлопали крыльями, стали сердито шипеть, вытягивая шеи. Вот-вот они забьют его своими крепкими клювами!

– Человек! – воскликнула Акка со злобой. – Человек во все времена был врагом гусиного рода. Нашими предками завещано нам никогда не иметь дело с людьми. Прочь отсюда! Человеку не место среди вольной гусиной стаи.

– Смилуйся, Акка, – стал просить её Мортен. – Он такой крошечный. Что ж ему делать одному ночью в лесу? Да первая же встречная ласка съест его в одно мгновение. Не может же благородная стая обречь живое существо на верную погибель?

– Так и быть, – сжалилась, наконец, Акка. – Но только на одну ночь. Впрочем, стая собирается ночевать на льдине, посреди озера. Вряд ли вам это подойдёт.

– Напротив, – возразил Мортен. – Место для ночлега выбрано очень разумно. Льдину окружает вода, и, значит, ночью никакой хищник не застанет нас врасплох.

– Ладно, – сказала Акка. – Ты отвечаешь за то, что ночью этот человек не причинит нам зла. Но завтра утром он покинет стаю.

– Что ж, выходит, вы прогоняете и меня? Я ведь дал слово не оставлять его!

– Твоё дело, – сказала гусыня. – Куда ты полетишь, ты решаешь сам.

Она взмахнула крыльями и опустилась на льдину посреди озера. Вся стая диких гусей последовала за ней.

– Что же нам делать, Мортен-гусь? – чуть не плача спросил Нильс. – Мы до смерти замёрзнем на этой льдине.

– Ничего, не робей, – отозвался белый гусь. – Набери-ка побольше сухой травы.

Когда Нильс нагрёб сколько смог сухой прибрежной осоки, Мортен подцепил его клювом и перенёс на льдину. Из осоки Нильс сделал подстилку ему под лапы.

– А теперь полезай мне под крыло, – сказал гусь.

Нильс так и сделал. Под гусиным крылом было тепло и уютно. Уставший, измученный мальчик сразу же уснул.