Читать книгу Капитанский класс. Невидимая сила, создающая известные мировые команды - Сэм Уолкер - Страница 4

Лондон, 1953 год.

В прохладный полдень буднего дня за месяц до Рождества на северо-западе Лондона собралась процессия футбольных болельщиков, двинувшаяся к вратам стадиона «Уэмбли» в спокойной, но решительной манере. Женщины были облачены в длинные дубленки и туфли на невысоких каблуках. Мужчины были в галстуках и пальто с поднятыми вверх воротниками, плоских кепках и мягких фетровых шляпах, наклоненных, как и полагалось по моде. У нескольких человек, пораньше выбравшихся из офисов, в руках были портфели.

У этих обладателей заветных билетов было полное право чувствовать себя уверенно. За предыдущие тридцать лет национальная сборная Англии по футболу, за которую они шли болеть, накопила безукоризненную статистику домашних матчей: 19 побед, 2 ничьи и 0 поражений. Вдобавок англичане в среднем забивали четыре гола при всего лишь одном у гостевых команд. Более того, за восемьдесят один год с тех пор, как Англия начала принимать у себя команды из-за пределов Британских островов, она не потерпела ни одного домашнего поражения. Единственное визуальное свидетельство того, что происходило около стадиона перед тем матчем, мне удалось найти лишь на любительской записи, сделанной кем-то на 8-миллиметровую пленку. Звука на ней не было, фокус был так себе, а длилось видео всего пятьдесят две секунды. Однако эта запись в удивительно ярких цветах показала последние мгновения существования старого мирового порядка, который вот-вот должен был рухнуть навсегда.

Афиша того дня предлагала зрителям выставочный матч, называемый также товарищеским – такие игры не имели отношения к отбору на чемпионат мира по футболу, проходившему каждый четыре года. Ожидалось, что соперник Англии окажет ей большее сопротивление, нежели большинство других команд. Этот соперник выковал себе боевую репутацию благодаря выигрышу золотой медали Олимпиады, прошедшей годом ранее, и беспроигрышной серии, насчитывавшей двадцать три матча, пусть даже и против относительно слабых команд. Лондонские газеты, никогда не отличавшиеся сдержанностью, нарекли ту игру «матчем столетия».

Основным недостатком такой подачи фактов была страна происхождения гостевой команды. Визитеры прибыли не из одной из традиционных футбольных империй. Они были родом из чертовой Венгрии.

В 1953 году Венгрию населяло около девяти миллионов человек – страна была примерно как четверть Англии. И двигалась она отнюдь не в сторону процветания. Премьер-министр и генеральный секретарь правящей партии, Матьяш Ракоши, и его планировщики-коммунисты захватили контроль надо всеми аспектами жизни людей. Они коллективизировали землю и принудили народные массы к ручному труду. Личные доходы населения, бывшие на две трети ниже среднеевропейского уровня до начала Второй мировой войны, упали еще на 20 % по сравнению с 1950 годом, по мере того как траты на военщину и «строительство социализма» активно опустошали казну. Условия жизни в стране приближались к первобытным: ванные комнаты были едва ли в 10 % домов, водопроводом располагали менее 20 % домохозяйств. Отопление осуществлялось главным образом при помощи дровяных и угольных печей.

Члены венгерской национальной сборной по футболу жили куда лучше большинства граждан, но едва ли они были изолированы от ядовитой политической конъюнктуры и вызванных ею лишений. Лучших игроков сборной призвали в армию во многом для того, чтобы отбить у них желание сбежать из страны. Сотрудники тайной полиции ездили вместе с ними на выездные матчи, чтобы отслеживать их деятельность за рубежом. Некоторые из них находились под подозрением за вынашивание «опасных» идей.

До той поры наивысшим достижением венгерской футбольной команды, помимо золота Олимпиады 1952 года, был выход в финал чемпионата мира 1938 года, в котором ее убедительно переиграла Италия. Но поскольку большинство ведущих профессиональных футболистов не участвовало в Олимпиаде, а многие лучшие сборные мира не приехали на ЧМ-1938, английская публика не воспринимала эти достижения всерьез. Нагулянный жирок в матчах с командами из близлежащих стран вроде Австрии, Болгарии и Албании еще не делал Венгрию достойным соперником.

Англичане полагали, что футбольному стилю, практикуемому на континенте, несмотря на его очарование, недоставало силы и грубой прямолинейности. Когда Англия играла дома и готовилась сойтись со своим оппонентом лицом к лицу, поражение было попросту невозможно, считали болельщики. Несмотря на увещевания лондонских газет, букмекеры тотализатора William Hill отвели венграм роль андердога, определив их шансы на победу поразительной цифрой в 500 к 1.

«Матч [должен был заканчиваться] 2:0, 3:0, 4:0, может, 5:1, это должно было быть уничтожение маленькой страны, только пришедшей в европейский футбол, – говорил Бобби Робсон, будущий тренер сборной Англии, посетивший тот матч как болельщик в 20-летнем возрасте. – Мы полагали, что растопчем эту команду. Англия на «Уэмбли» – это же всегда «Мы – мастера, они – ученики».

Английские игроки неторопливо вышли на поле в своих традиционных раздувающихся рубашках с белыми воротничками и рукавами, закатанными по локоть. Они выглядели царственно и расслабленно, словно все утро провели за подстриганием зеленых изгородей. В 1953 году Англия наконец снова начинала чувствовать себя самой собой. Послевоенная карточная система приказала долго жить. Молодая новая королева взошла на трон в июне. Исследователи из Кембриджа открыли структуру ДНК, а экспедиция первооткрывателей, организованная Королевским географическим обществом, покорила Эверест.

Венгерские игроки, выходившие на поле из туннеля, ведшего из раздевалок стадиона, отнюдь не представляли собой угрожающее зрелище. Заметно менее габаритные, нежели англичане, они были облачены в футболки цвета вишни, облегавшие их торсы так плотно, что игроки в них казались еще более щуплыми и малорослыми. Их трусы были короче английских вариантов, а низкие ботинки, вручную пошитые сапожником из Будапешта, больше походили на лоферы, нежели на настоящие футбольные бутсы. Номера на их спинах тоже стали поводом для смеха, как только оказалось, что они не соответствуют игровым позициям. Наблюдая за тем, как венгры выходят на поле, англичанин Билли Райт с усмешкой сказал своему партнеру по команде, что их оппоненты, мол, «даже форму нормальную не нашли».

Если венгерская форма, так поразившая английских болельщиков, стала затравкой для шутки, то ее кульминацией стал двадцатишестилетний капитан и лучший бомбардир команды Ференц Пушкаш. У Пушкаша, рост которого едва достигал 170 сантиметров, были толстые икры и мясистые бедра, тершиеся друг о друга во время ходьбы, отчего его шорты неловко вздымались в области промежности. Пушкаш всю карьеру боролся с лишним весом – в какой-то ее период его раздуло аж до 90 килограммов. Дома он был известен под прозвищем Öcsi (Братишка), англичане же называли его просто «маленький толстяк». Еще больше удивляло то, что в игре Пушкаша хватало изъянов. Он ненавидел бить по мячу головой и никогда не пытался научиться бить или даже обыгрывать правой ногой.

На первых кадрах английской телевизионной трансляции венгерские игроки заметно подрагивали от нервного волнения. Ожидая судейского свистка, они, казалось, были готовы выпрыгнуть из своих крохотных туфелек. Перед первым ударом по мячу в центральном круге Пушкаш сделал нечто странное. Он зачерпнул мяч с земли своей левой ногой и на глазах у игроков обеих команд несколько секунд почеканил его ступнями и коленями. И если жонглирование мячом было вполне привычным для венгерских футболистов способом настроиться на предстоящую игру, то для английских игроков подобное проявление мастерства было чем-то совершенно незнакомым. Этот эпизод стал первым проблеском того, что ждало всех впереди. «Сейчас мы наблюдаем демонстрацию контроля мяча, – говорил английский комментатор Кеннет Вольстенхольм, пока Пушкаш исполнял свои трюки. – Если мы увидим много чего-то подобного в игре, то я думаю, нам будет очень непросто сдержать этих непобедимых венгров».

Готовясь к просмотру той игры, я вспоминал слова одного футбольного историка, который сказал: чтобы наилучшим образом оценить то, что я собирался увидеть, мне стоит взять в руки секундомер. Поэтому в тот момент, когда арбитр дал свисток, я нажал на кнопку «старт».

Венгры начали игру, сделав четыре точных передачи подряд, одна из которых была симпатичным пасом пяткой, и продвинув мяч на всю глубину правого фланга англичан, – атаку прервал защитник, выбивший мяч за пределы поля. Я глянул на секундомер. Прошло двенадцать секунд. После пары вбрасываний из аута Венгрия перехватила мяч и вновь пошла вперед. Английские защитники во второй раз выбили мяч, но венгры, игравшие, казалось, в несколько более ускоренном темпе, возвратили его себе неподалеку от центра полузащиты. Истекло тридцать четыре секунды игры.

Венгерский форвард Нандор Хидегкути получил мяч и ринулся прямиком на ближайшего английского защитника Харри Джонстона. Не сбиваясь с шага, Хидегкути занес одну свою ногу, будто готовясь нанести удар, чем вынудил Джонстона подпрыгнуть в воздух и скорчиться в предчувствии контакта с мячом. Но Хидегкути ловко вернулся к прежнему ритму движения и просто проскользнул мимо него.

Традиционный уклад футбольной мысли предписывал Хидегкути не предпринимать попыток забить гол, поскольку он не был ударным форвардом команды. Если бы он играл свою роль точно по учебнику, как предпочли бы англичане, он должен был бы сканировать глазами поле в поисках возможности для передачи. Вместо этого он продолжал движение вперед, словно он и был форвардом.

В тот момент, когда мой секундомер отсчитал тридцать девять секунд, один из английских игроков, Джимми Дикинсон, получил наилучший шанс прервать эту атаку. Но Дикинсон отнюдь не выглядел как человек, у которого есть план. Он выглядел ошеломленным. Не сумев решить, что же ему делать – атаковать Хидегкути и пытаться отнять у него мяч или сосредоточиться на перехвате потенциальной передачи, – он просто замер на месте. Хидегкути же ворвался в штрафную и сразу оказался на ударной позиции. Спустя мгновение он забил сумасшедшим выстрелом в верхний левый угол.

Гил Меррик, английский вратарь, вяло прыгнул, но мяч уже влетел в сетку ворот. Когда Хидегкути взмыл в воздух, празднуя забитый мяч, я вновь нажал на кнопку секундомера. Венгрия забила гол неуязвимым англичанам спустя 43,2 секунды после начала игры.

Вольстенхольм, обычно флегматичный комментатор, на сей раз не смог сдержать своего изумления. «Это гол!» – прокричал он. За сим последовала тишина, затянувшаяся сначала на две секунды, потом три, потом пять. Находившиеся на поле английские защитники переглядывались с выражением отвращения на лице. «Подумать только», – произнес наконец Вольстенхольм. «Если это лишь намек на то, что нас ждет сегодня, то Англию ждут очень серьезные проблемы».

Окончательный счет того матча на «Уэмбли» был 6:3 в пользу Венгрии, что кажется не таким уж катастрофическим результатом, учитывая, что гости превзошли хозяев по ударам 35:5. После игры английские болельщики были настолько охвачены благоговейным страхом и восхищением от увиденного, что устроили венграм настоящую овацию и даже пришли на вокзал Виктория, чтобы понаблюдать, как гости садятся в свой поезд. Передовица издания Times следующим утром окрестила английское поражение «Азенкуром наоборот». Это был по всем меркам конец эпохи. Согласно данным английских букмекеров, победа Венгрии над Англией с коэффициентом 500 к 1 остается одной из самых маловероятных спортивных ставок, которые все же сыграли.

Когда англичане начали осмыслять произошедшее в матче, стало ясно, что все их умозаключения относительно венгров перед игрой были ошибочны. Если игроки казались до смешного маленькими и коренастыми, то лишь потому, что селекционеры сборной высоко ценили быстроту и расторопность. Их невысокие бутсы были разработаны такими специально, чтобы дать игрокам большую свободу движения в стороны. А перепутанные номера на их футболках были намеренно использованной хитростью, которая должна была заставить английских игроков гадать, кто на какой позиции играет. Это был совсем не футбол, а самая настоящая демонстрация продвинутой стратегической работы.

Тактика венгерской команды, какой бы поражающей воображение она ни была, разъясняла эту сенсацию лишь отчасти. В пасмурный день среды, на глазах у сотен тысяч враждебно настроенных зрителей, в матче, который смело мог претендовать на звание одного из важнейших в их жизнях, венгерские игроки одолели свои собственные тревогу и неуверенность. Перед лицом грубой мощи сильнейшей команды Англии, игроки которой были существенно крупнее, сильнее и опытнее, они смогли сыграть с изумительной грацией и изяществом. Любой атлет скажет вам, что первое, на что влияет нервное беспокойство, это контроль собственной моторики. Каждый пас становится в сотни раз труднее исполнить, когда в твоей кровеносной системе циркулирует галлон адреналина. Но венгры не сломались. Начиная с эпизода жонглирования Пушкашем мяча в центральном круге и заканчивая финальным свистком, они играли со смертоносной точностью.

Венграм не пришлось долго дожидаться шанса доказать, что их победа не была случайностью. Несколько месяцев спустя, уже в Будапеште, англичане получили возможность реабилитироваться за провал. Но в этот раз Венгрия размазала их со счетом 7:1.

Следующим летом, на чемпионате мира–1954 в Швейцарии, венгры продолжили свою серию, унизив сборную Западной Германии на групповой стадии турнира с не укладывающимся в голове счетом 8:3, а затем одолели могучих бразильцев 4:2 в матче, который многие футбольные аналитики называют одним из самых упорных матчей в истории.

Однако чемпионат мира не завершился так, как рассчитывали венгры. В финальном матче, получившемся во всех смыслах грязным, «золотая команда» упустила преимущество в два мяча и проиграла все тем же немцам, которых так убедительно била двумя неделями ранее. Впрочем, после того поражения венгры начали вторую беспроигрышную серию, растянувшуюся еще на полтора года. Всего же в период с июня 1950-го по февраль 1956 года эта команда провела в совокупности 53 матча, включая международные товарищеские игры, и проиграла за это время лишь дважды[1]. Когда у английского игрока Стэнли Мэттьюза спрашивали о венграх, его ответы не оставляли сомнений об их месте в футбольной истории. «За ними было здорово наблюдать, такую тактику, как у них, мы не видели никогда прежде, – говорил он. – Они были лучшими из всех».

Любая команда, которой удается выйти на такой уровень доминирования в спорте, обязательно будет испытывать невероятные трудности, пытаясь на этом уровне удержаться. В отличие от мира бизнеса, где новые инновационные товары и технологии могут разрабатываться втайне от конкурентов, спорт не позволяет командам прятать от других свои находки. Они могут оттачивать их на тренировках, но обязательно должны показать их во время матчей в присутствии своих оппонентов, которые потом могут прокручивать пленку с записью их действий сколько угодно раз, пытаясь отыскать уязвимые места.

Более того, спортивные соревнования проходят в пределах поля, имеющего четко обозначенные границы, и часто они ограничены временными рамками. В такой стесненной обстановке повышенного давления исход соревнования может определяться разницей в долю секунды или отставанием не более чем в дюйм. Одна небольшая ошибка, совершенная одним-единственным человеком, может пустить по ветру целый час безукоризненной игры.

Учитывая, что разница между соперничающими сторонами столь мала, будет справедливым сказать, что любая команда, встречающаяся с сильнейшими оппонентами со всего мира и побеждающая в этих схватках, уже совершает нечто выдающееся. Но что тогда можно сказать о команде, которая выигрывает почти каждую игру, на которую выходит на протяжении шести лет подряд?

Говорим ли мы о внедрении паса вперед, пришедшего в футбол на уровне колледжей в 1906 году, или атакующем стиле регби, пионером которого на заре 1970-х стал валлиец Джон Доус, или о пасе Джо Монтаны на Дуайта Кларка в чемпионской игре NFC1982 года, приведшем к тачдауну, нам никуда не деться от давно уже ставших авторскими клише высказываний, что одна игра, один сезон, одна команда или одно некое событие стали катализатором, изменившим облик того или иного вида спорта навсегда. Но когда речь заходит о международном футболе, стоит признать, что такая искра трансформации действительно имела место. Талмудом этого вида спорта, священным писанием, навсегда изменившим ход его развития, стала зернистая видеозапись того матча, состоявшегося на «Уэмбли» в 1953-м. Умение венгров вскрывать свободные зоны, через которые они потом атаковали английскую оборону, окажет влияние на тактику каждой последующей великой футбольной династии: на бразильцев периода 1958–1970 годов, шотландскую команду «Селтик» времен 1960-х годов, голландскую династию 1970-х и умопомрачительную «Барселону» 2000-х годов.

До Венгрии футбольные команды считались набором индивидуалистов, действующих по специфическим инструкциям и выполняющих определенные вещи. Левый вингер должен был патрулировать бровку по левую руку, а задачей форварда, к примеру, была игра вперед с прицелом на ворота в любой ситуации – ни больше, ни меньше. Венгерская «золотая команда» разрушила эти представления. Она не уважала жесткость и прямолинейность конструкции. Она была текучей. Игроки менялись позициями и месторасположениями все время, в зависимости от обстоятельств игры.

Ни физические характеристики венгерских игроков, ни сама обстановка, царившая в их бедной, репрессированной стране, не давали и намека на то, что сборная станет великой, не говоря уже о том, что она будет лучше всякой другой команды и до, и после себя. Этих игроков отличал стиль игры, стиравший понятие о специализации, вынуждавший игроков подчинять свое эго общему делу и обеспечивавший великолепное качество игры даже у исполнителей, от которых этого никто не ждал. «Представьте лучшую команду, которую вы когда-либо видели, – говорил Джеки Сьюэлл, забивший один из трех голов Англии в том матче на «Уэмбли». – Венгерская команда будет так же хороша, если не лучше. Они были группой индивидов, не представлявших большого интереса по отдельности, но вместе они были могучи и творили магию. Они поразили не только нас. Они поразили всех».

В то время бытовало два романтических объяснения блестящих успехов Венгрии. Коммунистическое руководство страны виделось некоторыми свидетельством того, как централизованная система управления и контроля, смещающая акцент с личности в сторону коллективизма, способна завоевать – блестящая победа марксистской пропаганды. Тренер команды, стойкий приверженец партии по имени Густав Шебеш, называл игру команды социалистическим футболом. Оппоненты режима, тем временем, видели в нем проявление неукротимой изобретательности венгерского народа, выглядывающего из-под одеяла государственной тирании.

Попытки объяснить восхитительный и тактически безупречный футбол тем, что в него играли коммунисты (или венгры), будут неудачными. Ни одна коммунистическая держава никогда не выигрывала чемпионат мира, а самой Венгрии начиная с 1960 года было очень непросто попасть даже в пятьдесят лучших футбольных стран мира. С 1970 года Венгрия лишь трижды отбиралась на чемпионаты мира. Правда в том, что ни одно из романтических объяснений не выдерживает критики. Как только те игроки разбрелись кто куда в 1956 году, величие сборной ушло вместе с ними.

Десятки футбольных команд на всем протяжении истории именовали словом «династия». Однако чем больше я изучал шестилетнюю победную серию Венгрии, тем яснее понимал, что она была настольно непохожей на своих конкурентов, настолько аномальной, что ее следует выделять в отдельную категорию.

Когда экономисты сталкиваются с чем-то, что не следует из привычной траектории развития и не может быть легко и просто объяснено, они часто именуют такое явление термином «черный лебедь». В Кремниевой долине, стране бесконечных возможностей, технологические компании, взлетающие из подвалов домов своих основателей к капитализации в миллиарды долларов, называет «единорогами». Аналогичные штампы не теряют своей актуальности и в целом спектре разнообразных научных дисциплин. Когда исследователи собирают образцы для тестирования, одним из первых шагов для них становится удаление аномальных значений. Дело здесь в том, что на экстремальные показатели нельзя полагаться для выявления универсальных, практических истин. Наука не видит смысла в попытках понять феноменальные достижения, если их невозможно повторить.

В таком случае нам было бы легко навесить на Венгрию ярлык «единорога» и просто сбросить ее в кучу остальных аномалий. Кто-то может сказать, что достижения этой команды, должно быть, стали следствием своего рода наложения друг на друга различных событий и что ее доминирование было проявлением случайности. Однако при том, что Золотая команда действительно могла бы считаться аномалией в своем узком контексте, стоит сказать, что международный футбол – лишь один из десятков распространенных в мире командных видов спорта. Во всех этих видах спорта в какие-то отрезки за минувшие десятилетия находилась как минимум одна команда, чьи результаты перекрывали достижения всех их конкурентов. Я задался вопросом: а что будет, если детально проработать историю каждой из них, начиная с первых неуклюжих профессиональных ассоциаций XIX столетия, разместить их выступления на точечной диаграмме и обвести в кружки результаты тех из них, которые никогда и никем не были повторены? Если существует пять таких выдающихся команд, как Венгрия, – или десять, или даже тридцать, – то разве нам не будет интересно увидеть, что же их объединяет?

Эта книга разделена на три части. В первой части я объясню, как разработал критерий определения лучших 10 % команд из 1 % сильнейших команд в истории и тот процесс, с помощью которого я фокусировался на сходствах между ними. Во второй части я обращусь к истории этих аномальных команд и приведу научное исследование с целью выявления одного компонента, который их объединял, и приведу объяснения, почему именно он позволил им стать великими. В третьей части я изучу причины того, что столь многие команды выбирают себе неправильных лидеров, расскажу, почему некоторые предпочли не выбирать капитанов вовсе и как мы можем вернуть нашу угасающую веру в силу командного лидерства.