Читать книгу Ваня - Семен Фиников - Страница 3

Искусство думать в Храме обо всём,

Кроме Бога,

Я освоил в совершенстве.

Радикальный, как адепт Ау́м Синрикё1,

Передо мной, как водяной, как сивка бурка,

Крепкий, как Невский Шурка, —

Мужик в толстовке Боско и кросах Air Force

Переминаясь с ноги на ногу поёт, —

«Да, придёт, Царствие Твоё»,

Поглядывая то вверх на купол, то на кандило заплаканное воском.

Над куполом – Лупа, —

Не спрячешь в сердце трупа,

В мясе солдат истории ступора,

В речах о родине – хулахупа.

Лупа видит кто – РУПОР,

Ради хайпа тупо и супа,

А кто из-за избытка в сердце глаголами лупит.

– Помолимся за начальника нашего ГУПа,

За защитников наших скреп в Гваделупе,

За князей, сидящих на шлюпках,

А мы все на дно, за Боб Губкой.

Терпи люмпен – уксус, цикута —

Роскошь, как под 3 процента халупа.

Помни – ты червь, а не Бубка.

Ты скот, и мы твоя мясорубка!

Прихожане жадные до пожеланий,

С торчащими жалами и маскулинным смиреньем,

В предметах масскульта над которыми ржать,

Можно только в местах заключения,

Осьминогом распускают щупальца просьб

На языке времен казней публичных,

Вторят хору иль дьчку,

Держа за пазухой гвоздь,

Для Христа, – если заявиться в гости,

И посмеет, как собак в дерьмо, их тычить.

Традиции, обычаи – блокпост для Бога,

И чем больше их, тем Бога сильней походит на барда,

Играющего на кухни для тех немногих,

Пока бабульки в платках и леопардах,

Как улитки в аквариумах стёкла,

Слюнявят по углам святых кокарды,

И ждут, когда слюна пойдет потёками,

Слезами, соком свёклы,

Или прищуром равноапостольной Фёклы.

Страсть к спецэффектам

Порождает в верующих дефект.

Назови как угодно – грех, бес, —

Все одно адамов комплекс.

Бегство от Божьего Ока.

Бегство в поповский СЭС,

В дым чудес, в кокон.

Бежать подальше от Божьих Словес,

За хлебцем, в расписной мультиплекс,

Как утором в Старбакс за Мокко.

Бежать, как от поклонников Джон и Йоко,

Как Русь от Джона Локка.

И прогресса.

И это бегство – страх увидеть в Боге Доктора Спока,

Вместо капитана Спока.

Он 100 свечей поставил пред тем, как встать,

В одну толпу со всеми перед амвоном,

Чтоб хапать, как шмотки на распродажи, благодать,

Забыв про все, вплоть до вибрирующего в кармане телефона.

Он помнит правило – «Мобильный отключать!»

«Не влазить в джинсы бабам!»

«Нищим у храма не давать!»

Он памятку прочел, хотя и не любил читать.

Он за святую простоту и жизнь без траблов.

Он в Храм пришёл со стрелки,

С художниками, геями, либералами,

Где втаптывал их всех в асфальт, брусчатку, гальку,

Веря, – вот она с Богом сделка!

«Рай – награда за чистку мира в режиме авральном!».

А летящие из глаз грешников огни бенгальские, —

Свидетельство Духа в отдельно взятом амбале.

Он помнит проповедь протоиерея —

«Бей увлекающихся сексом анальным,

Бей, пока рука не онемеет,

А если кто скажет – «гея не бей»,

То бей и его не жалея, сильнее, чем гея.

Ибо говорящий, – «не бей гея» – хуже гея.

Бей ещё всякого кто не мазан елеем,

И смеет перечить Патриарху или Архиерею,

Кто против строительства Храм на месте мавзолея,

Супермаркета, детского дома, киска с лотереей.

Бей!

Бей!

Бей!

Да рука твоя не онемеет.

Бей всех этих в ЖЖ писарей,

Евреев, противников юлианских календарей,

Обновленцев, проповедников из чужих морей!

Бей за Христа, Путина, Патриарха и будущие своих детей.

А кто скажет – у Христа не было этих идей,

Мол Он был, полиберальней, да подобрей,

То такого не бей. Такого – убей!

Убей!

Убей!

Убей!

И не давай пятерки свой,

Тем, кто не ходит с тобой на рейды.

И мне список, сачков, да пополней,

И я разорву им очко под епитрахилью Фрейда!

А ты будь злей и смелей.

Да, прибудет с тобой сила, святых наших военных, —

Невский там, Ушаков, главное, что б соплеменник.

Ведь исповедующий Христа вне нашей ойкумены – ИЗМЕННИК.

Так что давай приложись к нетленным,

И ступай, спасать душу – рукоприложеньем.

Я знаю, – ведь на мне рукоположение,

И особое Бога ко мне расположение.

И воля Его – больше Храмов, – меньше рассужденья».

Искусство думать в Храме обо всём,

Кроме Бога,

Я освоил в совершенстве.

И этот в Боско, преданный, как адепт Ау́м Синрикё2

Кричал недавно мне – «эй ты че,

Какая на хрен Библия, и че за буквоедство?

Что значить, «НЕ БЕЙ!?», —

Они устроили тут садомо-королевство».

Кричал – «Вы твари!

А мы царевы. Мы царевы!

Ваше право – наш писсуар.

Вы тьма, бесовский зашквар. А мы – фонарь!

Мы фонарь! Мы фонарь!

Так ты за них? Тогда держи ответ,

За свой протестный фак».

И его пятёрочка собралась в кулак.

Первый в нос жидовский, и он плоский,

Второй в сердце, и экономный ангел выключил свет,

Что-то сказал про тариф на свободу,

Мол скакнул, как курс Битокоена,

Что надо беречь, как в Африке воду,

Всех поющих хит Леонарда Коэна,

А не царю оду.

Ангелы такие жадюги,

Они бы всех бы так и тянули на верх,

Ибо земная жизнь для них хапуга, —

Размен талантов на грех.

Но у Бога это вызывает смех,

Так как Сам Главный транжира.

Раздает всем – только держи,

Ибо Бог любит дирижировать

Оркестром из талантливых и живых,

А не толпой служивых и лживых,

Кидающих в Небо наживку,

Надеясь вытянуть оттуда джина или мерседес AMG.

Искусство думать в Храме обо всём,

Кроме Бога,

Я освоил в совершенстве.

Будьте в молитве лаконичны, как Басё

Многословие признак духовного бедствия.

С Богом нельзя, как лисёнок.

Он ждет не слов от нас, но наследства,

Мудрости и детства.

А у выхода церковная лавка.

У выхода верующих давка.

За прилавком, бабка, с улыбкой как под травкой,

Но спросишь не то – тявкает.

– Вот святой от пьянства.

Этот от варикоза лучше пиявки.

Матрона добавляет богатства.

Будет в храм явка, трона постоянство,

Будет и хавка и к пенсии надбавка,

Верблюд в булавке.

Вам свечей и иконочек?

– Можно картой иль чеком?

– Ты шо, мил человек. Хай не пончики в Пятёрочке!

За нал и точка,

Как героин на цыганской расточке!

Торгуй бабка – торгуй!

Заплыли за буй, —

В свисток не дуй!

Утонут, ну и не рифмуй!

И в рифму не дуй!

Торгуй бабка, торгуй.

Руки, мощи, иконы – целуй!

Мирись, не митингуй.

Молись, но не ликуй.

Молитвослов жуй.

Крестись, колдуй

Постись в сабантуй,

Салютуй, маршируй.

Существуй,

Но не горюй, не бунтуй.

Торгуй бабка – торгуй!

Торгуй бабка – торгуй!

Благую, не трактуй,

Аллилуйи штампуй

Торгуй бабка – торгуй!