Читать книгу Миропорядок по-русски - Семен Уралов - Страница 3

Изучение отечественной истории с детства до вуза проходит отвлеченно-нейтрально. «И вот решил Петр Первый прорубить окно в Европу – и основали Санкт-Петербург», – так нам объясняют важнейшие исторические решения со школьной скамьи. «Ермак с отрядом донских и волжских казаков завоевал для Московского царства Сибирь», – рассказывает нам учебник истории. «Ленин с большевиками организовал революцию, победил в Гражданской войне и основал Советский Союз», – говорит школьный учитель.

Получается, что мы все время изучаем историю России, но на деле она оказывается историей конкретных людей, которые принимают вполне конкретные политические решения. Судьба России, да и любой другой страны всегда куется конкретными людьми. Но наши учебники и учителя ни в коем случае не объясняют нам, как принимаются эти решения, как, например, конфликтуют между собой элитарные группы в ходе борьбы за власть.

В учебнике по истории борьбе Петра I с боярским олигархическим лобби посвящено полстранички: мол, брил бороды и заставлял сыновей олигархов своего времени учиться инженерному делу и наукам. А вот военным походам уделено очень много внимания. Хотя на самом деле борьба с олигархическим лобби боярских родов была самым важным политическим процессом. Петр I системно менял правящие элиты, зачищая семейные связи. Сегодня деятельность Петра либеральные СМИ назвали бы репрессиями, а государственные – борьбой с коррупцией и/или врагами народа. Потому что главная проблема отсталости допетровской России крылась в неэффективной системе государственного управления, которая обросла семейными связями. Один боярский род традиционно сидел на смоленской и псковской таможнях, второй контролировал торговлю северным лесом, третий сидел на финансовых потоках от экспорта сибирских мехов в Англию. Россия к моменту прихода к власти Петра Великого представляла неплохое предприятие по окормлению правящих элит. Влияние династий русских бояр в 18-м веке было не в сравнение выше, чем у их европейских коллег. Влиятельные русские князья владели землями размером с гордое и независимое германское княжество. А купцы и заводчики Строгановы для поддержания порядка на своих фабриках и рудниках содержали частные военные подразделения в городах и острогах.

Надо сразу договориться о терминах и понятиях. Во-первых, когда мы говорим о власти в государстве, то всегда говорим о конкретной группе лиц – назовем их правящими элитами. Элиты не в смысле «наилучшие представители», а в социально-биологическом смысле – особи, которые оказались на вершине социальной и пищевой цепочки в своем коллективе. В рабовладельческом Риме великие поэты, философы, политики-гуманисты владели десятками и сотнями рабов. Это не было зазорным – рабство было элементом экономического распределения. Ты не мог заниматься философией, если твоими бытовыми заботами не занималось несколько рабов. Соответственно правящие элиты в условиях рабовладельческого строя сами должны быть рабовладельцами.

В условиях феодального Московского царства Петру I достались те правящие элиты, которые формировались столетиями. Других просто не было. И вот насаждением новой модели правящих элит – дворянства – Петр Великий и занимался всю свою жизнь. Дворянин – это человек, который служит империи в лице императора и за это получает от государства титул (официальное признание империей права на вхождение в правящие элиты) и землю с крепостными. Но титул и землю еще надо заслужить. А вот в армии служить дворянин просто обязан. Петру I надо было откуда-то брать новые правящие элиты. А где их взять, если вокруг все поросло боярскими семьями, которые владели Торжком и Тверью еще со времен Мономаха? Еще хуже ситуация была на местах – администрации были на корню куплены местной олигархией. Владимир, Рязань, Нижний Новгород, Псков, Вологда, Ярославль – на каждой этой древней земле жили сотни именитых потомков Рюриковичей. И все они претендовали на роль в государстве. Хоть на маленькую, но должность. Понятно, что с такими правящими элитами никакие петровские реформы реализовать было невозможно.

Поэтому была придуман проект «дворянство» – создание новой элитарной прослойки, куда можно попасть, не будучи знатного боярского рода. Так Петр Великий и стал великим – потому что обновил правящие элиты за счет проекта «дворянство». Дворянин – это гражданин, который служит империи. За это он может получать титулы и земли. Если дворянин будет дерзким и верным, то сможет основать род более влиятельный, чем старые бояре Шереметевы. Вспомните феномен Александра Меншикова – правой руки Петра Великого. Сын простых городских жителей (мещан) с детства дружил с будущим императором. Петр I возвысил Меншикова, несмотря на то что тот был из низов русского общества. По одной версии, князь Меншиков торговал пирожками, по другой – происходил из беднейших литовских дворян. Но факт остается фактом – начинал он с денщика царя. Ни одно решение Петра не принималось без Меншикова. Он командовал кавалерией, водил в бой авангард в Полтавской битве, строил Петербург, побеждал шведов в морских боях. И все это он смог делать благодаря институту дворянства, который смог привлечь инициативных людей в правящие элиты. Меншиков стал олигархом своего времени и после смерти Петра I несколько лет правил империей руками вдовствующей императрицы Екатерины I.

Однако боярская олигархия не сдавалась просто так, потому что богатые и влиятельные роды не хотели просто так отдавать государственные посты, привилегии и терять влияние. Поэтому Петр I и сбежал в Петербург – дабы максимально обрубить социальные связи между старыми и новыми правящими элитами. Старой боярской олигархии Петр оставил в кормление Москву и крупные города вроде Нижнего Новгорода и Ярославля. Для новых правящих элит – дворянства – Петр основал столицу и направил их энергию на завоевание новых земель. Старая боярская элита осталась не у дел. Дворяне отвоевывали у турок побережье Азовского моря и закладывали Таганрог, а бояре плели интриги, но записывали по блату своих сыновей в дворянские гвардейские полки. Дворянство стало социальным институтом – так появились «птенцы гнезда Петрова» – плеяда талантливых людей, которые смогли прорваться в правящие элиты благодаря социальным лифтам дворянства.

Мы не знаем, действовал Петр I интуитивно или разрабатывал теорию. Но удивительно, что спустя 200 лет похожие задачи решал Владимир Ленин. Получив всю полноту власти, Ленину, как и Петру I, пришлось решать вопрос о формировании новой правящей элиты. В наследство от царской России остался бюрократический аппарат, опереться на который большевики не могли, потому что это противоречило самой идее диктатуры пролетариата над остальными социальными группами. Ленину, как и Петру I, надо было решить проблему создания лично преданной элиты. Ленин решил ее с помощью партийной диктатуры. Петр I открыл доступ в правящие элиты с помощью дворянства, Ленин решил эту задачу с помощью партии. Принадлежность к партии открывала огромные перспективы – ты сразу попадал в касту избранных. Партийцы ВКП(б) – это дворяне 20-го века с точки зрения социальной функции. Итак, мы видим: несмотря на то что Петр I был абсолютным монархом, а Владимир Ленин – партийным диктатором, и царям и большевикам приходилось решать сходные задачи.

Принадлежность к правящим элитам характеризуется уровнем влияния. А влияние состоит из власти и собственности. Начальственный пост и размер капитала – вот центральная характеристика принадлежности к правящей элите. Частный капитал и политическая власть – всегда две стороны одной медали. Господствовать можно только в том случае, если ты контролируешь политические процессы и управляешь экономическими активами. Но господствовать единолично невозможно, поэтому нужна команда/дружина/партия людей, на которых можно опереться и которым можно доверить часть власти. Так появилось дворянство, так появилась партия ВКП(б) – КПСС.

Как бы ни назывались правящие элиты, это всегда небольшая группа (от 2 % до 5 % от всего общества в зависимости от социального строя). Этих людей объединяют общность целей, желание занять влиятельное место на социальной лестнице и жажда сколотить крупный капитал. Капитал – всегда страховка на случай, если судьба выбросит за борт жизни. С большой властью приходят очень большие капиталы. Тот же Александр Меньшиков многократно был изловлен на воровстве. Допуск в правящие элиты – как выигрыш в лотерею. Однако входной билет выписывают далеко не всем. Значительная часть сограждан всю жизнь стремится попасть в правящие элиты, но зависает в управленческой и культурной прослойке. Правящие элиты, будучи вовлеченными в государственные дела и крупные экономические процессы, вынуждены делиться частью прибыли с посреднической группой – управленческой и культурной прослойкой. Эта социальная группа – управляющие чужими активами от автомойки до нефтяной компании, артисты и журналисты, менеджеры корпораций и владельцы автосалонов, депутаты областных дум и мэры городов. В западной социологии эту прослойку общества называют up-middle (высший средний) и middle (средний) классы. Собственно вокруг манипуляций интересами того самого среднего класса и строится нынешняя модель электоральной демократии. Средний класс стремится сохранить свои привилегии, поэтому старается всеми силами прорваться в правящие элиты. Многие люди десятилетиями делают карьеру в частной корпорации, чтобы потом по квоте попасть в законодательное собрание. Затем по квоте этой же корпорации попасть на должность вице-губернатора. Еще пара десятилетий – и, завязав прочные связи и отношения, перед пенсией попасть на должность федерального замминистра. Эта позиция позволяет пролоббировать несколько федеральных тендеров по интернетизации угольных шахт Заполярья – и ты в дамках. Несколько миллионов долларов отложены наличными в надежном месте. Пресловутый средний класс видит своей главной целью хотя бы на время попасть в правящие элиты. О мотивации среднего класса, его ожиданиях и о манипуляциях им написаны сотни книг. Тем, кто интересуется этой темой, я бы рекомендовал книгу Олега Матвейчева «Уши машут ослом», а также «Политические технологии» Евгения Малкина и Евгения Сучкова. Мы же в этой книге для чистоты понимания будем называть эту социальную группу управляющей прослойкой. Отличие правящих элит от управляющей прослойки в том, что первые задают коридор решений для вторых. Правящие элиты – это класс крупных собственников. Управляющая прослойка – это приказчики. И дело не всегда в абсолютной величине капитала. Судьба Ходорковского или Януковича показывает, что деньги – критически важный, но не главный ресурс. Иногда от воли и смелости зависит больше, чем от поста и капиталов. Управляющая прослойка является распорядителями воли элит правящих. Хотя при этом они сами могут быть миллиардерами, но в России не застрахованы от судьбы Ходорковского или Березовского. А в США, будучи миллиардером, вы можете стать президентом – как Трамп.

Правящие элиты концентрируют не только власть, но и сверхкапитал – средства производства, банки, сырьевые монополии, машиностроительные холдинги и т. д. Управляющая прослойка имеет доступ только к частному капиталу. Несколько миллионов долларов, которые прижимистый мэр города вложил в автосервис, прачечную и ресторан, никакой погоды не делают и значимым активом не являются. Сверхкапитал, к которому имеют доступ правящие элиты, всегда является политэкономическим активом. Сверхкапитал – это больше, чем просто деньги. Пост директора «Роснефти» значит намного больше, чем контроль над всеми торговыми точками шаурмой в России, хотя наличная выручка от продажи шаурмы будет, возможно, выше. Правящие элиты делятся с управляющей прослойкой льготным доступом к частному капиталу. Эта прослойка нужна правящей элите, потому что основными массами населения нужно еще и управлять.

70–80 % любого общества – это народные массы, то есть население, которое делится частью результатов своего труда с правящими элитами. Этот процесс назывался в разное время оброком, барщиной, налогами, данью. Мы будем называть эту самую большую группу обществ податным сословием, то есть людьми, которые платят подать.

Податное сословие – это учителя, мелкие и средние предприниматели, студенты, полицейские, пенсионеры, врачи, служащие, крестьяне. Податное население никакого отношения к власти и капиталу не имеет. Раз в несколько лет оно выполняет ритуал участия в выборах и передачи власти правящим элитам. В нашем, постсоветском, случае податное население полностью поддерживает правящий курс и гарантирует верховному правителю тотальную лояльность. Причем эта модель реализована и в Российской Федерации, и в Казахстане, и в Белоруссии.

Податное сословие имеет доступ к личным сбережениям и кредитам – правящие элиты всячески агитируют и склоняют податное сословие к активной жизни в долг. Дело в том, что кредит – это еще и эффективная форма сдерживания социальных протестов: человек, который работает на трех работах, чтобы расплатиться по кредитам, ни о чем, кроме своих долгов, думать не будет. Так до пенсии и проработает. Потребительское кредитование – одна из форм закрепощения свободного гражданина. Поэтому чем более развито современное общество, тем более закредитован простой гражданин. Но среди податного сословия еще есть значительная часть нищих – людей, которые даже не имеют доступа к кредиту. Нищие – это каста социально проклятых – вечное устрашение для закредитованного гражданина.

Вот приблизительная схема организации общества – она нам пригодится на протяжении всей книги. Может колебаться процентный состав каждой группы, но правящие элиты (2–5 %) всегда стремятся сохранить и передать по наследству власть и собственность. Это базовый инстинкт человека – передать своему потомку то, что ты нажил и сберег.

Так начинаются окостенение и вырождение правящих элит. Всего за 200 лет дворяне, которые были прогрессивной и эффективной социальной группой при Петре Великом, к 1917 году массово вырождаются. Дворянство выродилось так же, как перед этим боярство. На смену дворянам пришли большевики. Которые в свою очередь к 1980-м годам выродились и захотели передать власть и собственность по наследству. Так появились постсоветские правящие элиты. Стандартный кризис, в котором Россия оказывалась уже неоднократно. И каждый раз решить задачу удавалось, предложив новую схему формирования правящих элит.

Сегодня Россия находится в ситуации, схожей с ситуацией времен Петра Великого. Старые правящие элиты, рожденные в пучине приватизации 1990-х и вскормленные нефтедолларами нулевых, явно не годятся для грядущих испытаний и мирового конфликта, который уже разгорается, правда, в гибридных формах. Нынешние правящие элиты озабочены сохранением статус-кво и пристраиванием наследников на высокие посты. Посмотрите, где и кем работают дети министров, губернаторов, руководителей госкорпораций и монополий. Мы сможем увидеть, что начинают создаваться роды, схожие с боярскими родами допетровской Руси. Государственная власть и частный капитал сращиваются. Государственный чиновник после 18:00 становится олигархом, а депутат Госдумы больше думает о лоббизме, чем о законотворчестве.

Окостенение правящих элит приводит к дезорганизации в управляющей прослойке. Менеджеры и посредники понимают, что правящая элита формирует закрытую касту. Все билеты проданы – последний социальный лифт в правящую элиту ушел в 2000 году. Теперь по социальной лестнице надо идти пешком, а лестница высотой с Потемкинскую. Начинается бурление среди управленческой прослойки – «бунт миллионеров против миллиардеров». Собственно, Болотная в Москве и была той самой попыткой управляющей прослойки выразить недовольство окостенением правящей элиты. Вспомните: в Болотном бунте участвовали вполне себе успешные и обеспеченные люди из числа «креативного класса». Да по большому счету любая Болотная (она же Майдан) – это всегда социальный протест управляющей прослойки против закрытости правящей элиты. Другой вопрос, что даже после успешной Болотной/Майдана в правящую элиту попадают еще более алчные персонажи из управляющей прослойки.

Но тем не менее такова структура государства и общества. И сегодня в России остро стоит задача формирования новой правящей элиты.

Вступление в мировую войну без смены правящей элиты – печальный опыт Первой мировой. Российскую империю погубили вороватые интенданты, поставляющие гнилые шинели в армию, и спекулянты, которые пускали на черный рынок фронтовую тушенку. Мировой конфликт – хоть прямой, хоть гибридный – это всегда большой бизнес. И если не провести смену правящих элит, то они просто разорят страну.

Психология поведения любого элитария – забраться повыше и сколотить частный капитал побольше. Особо дерзкие авантюристы жаждут свершений и подвигов. Но все равно эти подвиги оборачиваются приобретениями, капиталами и высоким номенклатурным положением.

Есть гипотеза, что проблема новой формы организации правящих элит – одна из центральных проблем 21-го века. Потому что если до 19-го века схема монархии и дворянства была понятная, то 20-й век прошел под эгидой партий и вождей. 21-й век характеризуется приходом к власти харизматически слабых политиков – сегодня бал правят кабинетные функционеры. Аппарат поглотил политическую партию. Но аппарат – это средство, а не цель.

Хотим мы этого или нет, но в России либо оформятся качественно другие правящие элиты – назовем их новым дворянством, либо социально-экономический кризис будет углубляться, общество будет расслаиваться, а противоречия – накапливаться. Это, по мнению марксистов, может создать революционную ситуацию, а по мнению евразийцев – стать причиной вымирания этноса и гибели государства.

Вопрос о новом дворянстве предстоит решать, и очень скоро. Потому что если не решить этот вопрос, то законстеневшее боярство 1990-х и нулевых попросту разорит Россию в ходе мирового конфликта. Как разорили Российскую империю Николая II выродившиеся дворяне в 1914–1917 годах.

Хорошей иллюстрацией к теории элит является самый тяжелый кризис, в котором оказалась русская монархия, – восстание Пугачева. На дворе 1773 год. Екатерина Великая блистает на троне России. Два года как взят Крым. Три года как присоединены Бессарабия и часть Молдавии. Год назад первый раз разделена Польша – России досталась Восточная Белоруссия с Могилевом, Полоцком и Витебском. Идет русско-турецкая война, в которой Екатерина явно выигрывает у османов. Великий фаворит в Чесменской битве сжигает весь турецкий флот, скрывшийся в бухте. Екатерина, русская императрица с германскими корнями, является самым влиятельным правителем Евразии в 1773 году.

На постаменте «Медного всадника» в Петербурге написано: «Петру Первому – Екатерина Вторая». Действительно, именно Екатерина довела до совершенства дворянскую модель, заложенную Петром. При Екатерине проект «дворянство» привлек плеяду талантливых и амбициозных людей в правящие элиты. Братья Орловы, Григорий Потемкин, полководцы Суворов и Румянцев, французские эмигранты де Рибас и Дюк де Ришелье, заложившие Одессу, – все это плеяда русских гениев, которых объединила вокруг себя Екатерина II. Но сделала она это с помощью модели обновления правящих элит, которая была внедрена в России Петром I. Дворянство позволяло выделять таланты и укреплять ими государственную власть. Одновременно с властью новые «дворянские» правящие элиты получают доступ к капиталу. В пользу дворян вводятся новые налоги, крестьян окончательно закрепощают и превращают в частную собственность.

А если учесть, что дворян в то время в России было чуть более 1 %, то естественно, что противоречия в обществе назревали. Дворяне как правящая элита (1 %) вместе с духовенством (0,5 %) оказались окружены мещанами, зажиточными крестьянами и ремесленниками (40–50 %), нищими крестьянами, батраками и разнорабочими (40–50 %). Отдельно стояли казачество (2,5 %) и инородцы (6,5 %), как тогда называли все неправославные народы империи – калмыков, азербайджанцев, татар, киргизов и тувинцев. Вот, например, социологический слепок общества Российской империи 1897 года – через 100 лет после смерти Екатерины Великой структура общества практически не изменилась.

За 200 лет с дворянством происходили диалектические парадоксы. С одной стороны, во внешней политике Екатерина побеждает с помощью дворянства – новые правящие элиты ведут вперед армии, закладывают новые города и строят непобедимый флот. А с другой стороны, в политике внутренней то самое дворянство становится причиной невиданного Пугачевского бунта, по размерам сопоставимого с Гражданской войной 1918–1923 годов.

Итак, Екатерина блистает во внешней политике. Громит Турцию, делит Польшу. И тут глубоко в тылу – в Оренбургской губернии – зарождается восстание, быстро переросшее в гражданскую войну. Хотя началось это восстание как обычный локальный бунт бедного уральского/яицкого казачества.

Каждый год то тут, то там бузили бедные казаки. Дело в том, что внутри казачества как сословия также зародилась своя правящая элита, которая стала контролировать финансовые потоки, выделяемые из столицы на нужды казаков. Казак во времена Екатерины II – это что-то вроде вооруженного свободного крестьянина, который должен и хозяйство вести, и еще его государство нагружает дополнительными задачами. То надо торговый караван из Бухары в Оренбург сопровождать, то прочесывать заросли Урала/Яика в поисках беглых каторжников, то караульную службу нести – много задач нарезала империя казаку. За это казак считался человеком вольным, от налогов освобожденным и за военную службу получающим награду от государства. И вот вольному казачеству на Южном Урале, впрочем, как и везде, казацкое начальство по несколько лет не выплачивало жалованье. Так же нещадно облагали местными поборами и податями простых крестьян. Время от времени происходили бунты, на которые в Петербурге смотрели сквозь пальцы.