Читать книгу Стать писателем пьес. Мастер-класс - Семен Злотников - Страница 11

Бывает, что где-то по ходу случайно, услышав имя какого-то человека, мы автоматом пытаемся нарисовать себе его внешность, возраст и даже, возможно, пристрастия.

При личном знакомстве с кем-то, мы инстинктивно сравниваем прозвучавшее имя и видимый образ.

Мы так устроены, что любое несоответствие нашим представлениям смущает и порождает вопросы.

Хорошо, если к началу работы возникло название пьесы. Не случайно же пьеса начинается с названия!

Немало великих пьес названы именами центральных персонажей: «Елена», «Орест», «Гамлет», «Иванов» и т.д. Таким образом, заявляется, что речь поведется – о Елене, Оресте, Гамлете или Иванове.

Я совсем не уверен, что Еврипид, Шекспир или Чехов сильно заморачивались, одаряя своих духовных детей именами. Понятно, сегодня, спустя столетия успеха достаточно имени автора на афише. Нам, новоявленным спокойнее не рисковать. Идеально, когда название пьесы интригует, обещает и потом не обманывает. Много хуже, когда оно путает и разочаровывает.

Хорошо, если зритель еще до поднятия занавеса займется строительством собственных предположений. Что говорится, танцуя от названия пьесы. Например, про несчастную царскую долю (Царь Эдип» Софокла). Про скрягу («Скупой рыцарь» А. Пушкина). Или – про хватких лжецов и обманщиков («Свои люди – сочтемся!» А. Островского).

Верно придуманное название способно вызвать у зрителя лавину ассоциаций. Пробудить интерес к предстоящему действу. Насладиться предвкушением. И сильно помочь артистам в начале спектакля.

Стоит помнить, что первые пять-десять минут после открытия занавеса самые трудные. Собравшимся в зале мужчинам и женщинам еще предстоит превратиться в единое целое – Зрителя. (Если им повезет, что театр за собой поведет!) Пока же они просто люди в предвкушении хлеба и зрелищ.

Говорящее имя для пьесы – что-то, вроде, начала моста через пропасть между зрителем и театром.

Счастливый случай, когда тема, жанр, главное событие, интрига и все возможные впереди конфликты произведения как будто нарочно сформулированы в самом названии. Как было, к примеру, в случае с пьесой «Пришел мужчина к женщине». Где и музыка фразы, как помню, легко обнаружилась – будто сама собой…

Ну, допустим, назвал бы я пьесу: «Мужчина пришел к женщине». Как будто нет разницы: тот же мужчина пришел к той же женщине. Но закроем глаза, и послушаем чутче: мужчина (звучит сразу нечто тяжелое, хмурое, радикальное и угрожающее!) пришел (так и слышишь шаги командора!) к женщине (Боже, как страшно!).

Или, к примеру, назвал бы я пьесу: «К женщине пришел мужчина». И тот же мужчина, как будто, и также пришел к той же женщине… Вот только мужчина, представить, не тот, да и женщина – тоже не та. Отчего-то рисуется тетка, достойная кисти маститого Рубенса, и вислоусый казак при папахе и сабле с бессмертной картины Ильи Репина: «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

Как ни верти, а в каноническом названии – «Пришел мужчина к женщине» – обещание тайны, игры и любви. И слышится, вроде, не страшно…

И еще, о чем дважды стоит подумать писателю пьес.

Случалось, что название пьесы мешало ее сценической судьбе.

Давно у меня придумался триптих из трех одноактных пьес: «Два пуделя», «Интеллигенты» и «Бегун и Йогиня». Название каждой, само по себе, завлекает. К сожалению, общее – «Триптих для двоих» – фантазии не возбуждал. Его много играли, грех жаловаться, в России и других землях. Навсегда актуальная тема – поиска близкого человека. Хорошие роли для артистов. Минимальные декорации – действие всех трех историй происходит в парке. Все аргументы, казалось бы, в плюс, и только один – «мимо кассы». В результате, театры (особенно антрепризы!) то ли сами меняли название триптиха, то ли, кто понаглее, терзали меня.

И только спустя сорок лет меня осенило придумать имя для любимого дитя, целиком соответствующее его внутреннему и внешнему облику: «Еще не вечер!».

Поучительно произошло и с названием для пьесы «Уходил старик от старухи». Которое, к слову, мне до сих пор очень нравится.

С точки зрения «кассы», однако же, я проиграл. Было дело – был молод, спесив и упрям. Не смотрел далеко. Не желал понимать, когда мне объясняли. Наконец, повзрослел, пока понял: нельзя выносить в заголовок слово «старик». Подсознательно люди бегут этой темы. Не хотят про болезни и дряхлую плоть. Про обиды. В России, Америке или Европе – неважно, нигде не желают! Почти отовсюду театры ко мне обращаются с просьбой изменить название на «Уходил супруг от супруги». Или – «Уходил мужчина от женщины». Или…

Спустя тридцать лет я сломался и поменял название на – «Пору страстей». Теперь-то я знаю не понаслышке, что пора нашей старости и является порой наших страстей…