Читать книгу Последний апокриф. Роман-стёб - Семен Злотников - Страница 83

В Китае, уже поблизости от России…

…Вечерело!

Иннокентий в хламиде, с посохом и попугаем Конфуцием в клетке неторопливо прогуливался по ярко освещенным улицам приамурского китайского городка Фак Юй, названного так в честь знаменитого поэта, философа и змеелова Фак-Юя.

Как любой другой город, и этот жил своей жизнью: реклама слепила глаза, шуршали покрышками и повизгивали тормозами разноцветные авто, визгливые глашатаи истошно зазывали посетить баню по-китайски, ресторан по-китайски, на худой конец, публичный дом по-китайски.

Иннокентий невольно замедлил ход возле пылающего яркими огнями шикарного казино и с детским любопытством стал разглядывать новехонький "Мерседес" на пьедестале.

Машина призывно мигала прохожим тройными фарами и с китайским акцентом бибикала известную русскую народную песню: "Тройка с бубенцами" (сказывалась близость китайского местечка к границам бескрайней Сибири!).

Зеркальные пуленепробиваемые двери казино то и дело бесшумно разъезжались, пропуская сюда и туда хамоватых полутрезвых мужчин и нагловатых полупьяных женщин.

Два жирных китайца, ряженых в средневековые одежды, под мандаринов, почтительно и с достоинством кланялись входящим.

– Что наша жизнь? – задумчиво вдруг (но, возможно, не вдруг!) вопросил, обращаясь ко всем, попугай, и сам же ответил: – Игра!

Один мандарин (с зеленой серьгой в красном носу!) немедленно погрозил пернатому болтуну грязным пальцем.

Другой мандарин (с красной серьгой в зеленом носу!) хищно щелкнул зубами и до отвратительного наглядно изобразил, как порвет птице клюв.

– Да кто ты такой? – разозлилась пичуга. – Да кто вообще вы такие? – прокричала она, возбужденно подпрыгивая и воинственно пуша перья.

– А ты кто такой? – не ожидали и растерялись китайцы (тут еще стал собираться народ!).

– Вы, что ли, ослепли? – натурально возмутился попугай.

– Мы не ослепли! – ответили мандарины, угрожающе нависая над Иннокентием.

– А ну, приготовиться к драке! – воинственным фальцетом скомандовал Конфуций, в то время как его спутник униженно пал перед мандаринами ниц и примирительно забормотал что-то типа "братство, свобода, любовь и терпение"…