Читать книгу Два букета. Бегущая… от своего счастья! - Семён Юрьевич Ешурин - Страница 2

Понедельник 13 июля 1981-го года начался так, как и положено понедельнику, почитаемому «днём тяжёлым». Да и число «13» оптимизма не прибавило. Одно утешение – «пятница, 13-ое» считается ещё хуже, чем «понедельник, 13-ое».

…Младший научный сотрудник (м.н.с.) одного из ленинградских НИИ Юрий Гордеев проснулся по звонку будильника. Он нажал кнопку, и будильник затих.

«Полежу ещё пять минут», – подумал молодой человек.

Родители Юрия были хоть и дома, но в отпуске. Они тоже любили поспать и проснулись только в девять утра.

Юрий опоздал на работу и получил нагоняй от начальника. От расстройства он «запорол» чертёж.

Поэтому младший научный сотрудник возвращался домой далеко не в приподнятом (скорее даже «приспущенном»! ) настроении.

Он заметил, что догоняет двух симпатичных девушек. Эта парочка оживлённо болтала. Точнее, этим занималась только одна красотка. Другая слушала и изредка коротко отвечала.

На перекрёстке подруги расстались. Молчаливая продолжала идти к метро, а говорливая повернула направо.

Юрий увидел лицо повернувшей и подумал:

«Ого!»

Вдруг осмотренная «болтушка» обернулась и громко крикнула:

– Света! Не забудь про завтра!

– Я помню, – ответила окликнутая приятным голосом.

Юрий взглянул на тоже обернувшуюся Свету…

Впоследствии молодой человек сам удивлялся собственной смелости. В другой день он не решился бы познакомиться с такой красавицей. Но в этот день ему решительно во всём не везло.

«Пусть не повезёт и сейчас! – подумал м. н. с. – Разом больше, разом меньше…»

Он подождал, пока говорливая скроется из вида и догнал свой идеал:

– Света! Я хочу с тобой познакомиться.

Девушка, широко раскрыв свои чёрные очи, уставилась на Юру. Тот обречённо бросил:

– Нет, так нет.

– Да! – спохватилась Света. – … Хорошо, Юра. Я согласна.

– Меня зовут «Юра» … Постой! Ты ведь меня «Юрой» назвала! Или у меня «глюки»?!

– Ни Глюки, ни Бахи… Просто я тебя однажды с дрУгом видела в трамвае… точнее, с твоИм дрУгом.

И он назвал тебя «Юрой».

Молодой человек ехидно улыбнулся и начал:

– Вообще-то…

– Согласна, – блеснула знанием тонкостей русского языка знойная красавица. – «Юрой» тебя НАЗВАЛИ родители, а твой друг тебя так НАЗЫВАЛ.

– Неужели ты меня запомнила?!

– Это было нЕчто незабываемое! Ты так живо доказывал, что «Зенит» надо разогнать, а стадион имени Кирова засеять картошкой!

– Мать честнАя! Это когдА ж было?! Кажись, три года назад.

– Пять.

– Три и пять… Как у Карцева с… не подумай плохого… раками.

Девушка прыснула со смеху:

– Не обижайся, Юра, на суровую правду, но ты – пошляк!

– Я где-то слышал, что пошлость (а заодно и мат) напоминают тухлое мясо. В чистом виде – мерзость…

– А в обработанном, – догадалась Света, – копчёная колбаса.

– МолодЕц, … то есть молодчина! Эрудитка!

– Не буду возражать, но в данном случае всего лишь догадливая… А свою «зенито-картофельную» мудрость ты изрёк 24-го апреля 1976-го года.

– Ты чтО?! И Это запомнила?!

– Просто я в тот день отмечала свой день рождения.

– Сколько? … Прости. Не хотел… То есть хотел, но это не принято спрашивать.

– Пятнадцать.

– Сейчас?

– Тогда. Сейчас побольше.

– Всё равно немного. Но как же я тогда такую красавицу не заметил?!

– Ты тогда вообще ничего не замечал, – ответила польщённая Света. – Слишком был зол на «Зенит»!

– Теперь я на него не злюсь. Как-никак, а в прошлом году «бронзу» отхватил. Поверь моему слову: через несколько лет чемпионом станет!

– Верю. Жаль, что в этом году уже не станет.

– Ты тоже болельщица?

– Не такая страстная, как ты, но спортивные страницы газет читаю.

– А по-мОему, ты очень даже страстная! – ляпнул Юрий.

Света улыбнулась, но тут же спохватилась:

– Ты чтО это себе позволяешь?!

– Да я… того… А! Я сказал, что ты страстная болельщица.

– Знаешь, Юра, если ты со мной хочешь только «расслабиться», то поезжай в дом отдыха. Там с этим проще. А от меня отстань!

– ЧтО ты, Светочка! Я с тобой серьёзно!

– Тогда познакомь меня со своими родителями.

– Ладно. Немного повстречаемся, а потОм познакомлю.

У метро какой-то то ли грузин, то ли армянин продавал какие-то цветы – довольно красивые.

– Три штуки, – небрежно бросил Юрий.

– Пят-дэ-сЯт, – произнёс по складам кавказец.

Младшего научного сотрудника чуть ни хватил удар. Эта сумма равнялась его авансу. Молодой человек не стал торговаться в присутствии избранницы и начал рыться в карманах.

Вместе с заначками, которые Юрий на всякий случай прятал от родителей, набралось 34 рубля и 69 копаеек.

– Как раз на два цветка, – пробормотал незадачливый покупатель.

– Я ещё живая, – напомнила Света, – а чётное число дарят покойникам.

«Дешевле сделать тебя покойницей!» – со злостью подумал Юрий и обратился к продавцу:

– Слушай, кацо! У меня немного не хватает. Может, уступишь за тридцать четыре?

– Нэ хватает! – блеснул кавказским остроумием продавец и выразительно похлопал себя пО лбу. Затем назидательно изрёк. – Нэт дЭнэг – сыдЫ дОма!

Юрий от стыда готов был утопиться в любом водоёме, включая не очень чистый Обводный канал.

– Одну штуку, – процедил он.

Света не выдержала такого унижения своего кавалера. Она открыла рот и стала «нести» какую-то совершенно непонятную тарабарщину.

Юрий с удивлением увидел, что кавказец расцвёл больше, чем продаваемые цветы и пять минут оживлённо беседовал с его (Юрия) избранницей. Из всего диалога молодой человек понял только одно слово: «Юра»!

Наконец, счастливый продавец обратился к Гордееву:

– Руп.

Юрий посмотрел на Свету, ожидая перевода.

– АдЫн руп, – пояснил продавец.

– Ничего не понимая, Юрий протянул рубль. В обмен на это кавказец выбрал пять самых роскошных цветов, обернул их бумагой и даже перевязал ленточкой:

– БэрЫ!

Обалдевший от подобной щедрости Юрий взял цветы и вручил их своей спутнице.

Когда молодые люди спускались на эскалаторе, многие пассажиры с поднимающегося эскалатора завистливо смотрели на букет (да и на девушку, держащую этот букет!).

– Слушай, полиглотка! – поинтересовался Гордеев. – На каком языке ты «шпарила»? На «инглиш» вроде бы не похоже.

– Да и мой «цветочный» собеседник не похож на человека, который «спикает»… Это азербайджанский язык.

Так тЫ азербайджанка?

– Половинчатая. По отцовской линии.

Юрий решил, что мать собеседницы русская.

– Ты там жила? – поинтересовался он.

– Да. Я там родилась.

– В Баку?

– В ШемахЕ. На родине шемаханской царицы. Но уже десять лет живу в Ленинграде.

– Ровно полжизни! – заметил Гордеев.

– Тебе, Юра, до какой станции?

– До «Ломоносовской». Но я тебя провожу.

– С удовольствием. Но только после того, как познакомишь с родителями.

– Тогда дай телефон.

– Я тебе даже номер телефона… не дам! Ведь по нему можно вычислить адрес. А это всё после знакомства с твоими родителями. Но можешь назначить место встречи. Например, у Эрмитажа.

– А «место встречи изменить нельзя»?

– Можно, – улыбнулась Света.

– Давай на «Площади Восстания». Там, где спускается эскалатор с «Маяковской».

– Согласна. Но сколько тебя ждать? Целыми днями всю неделю?

– Ой! Я и забыл про время! Давай по субботам и воскресеньям в полдень.

– Давай. А сейчас уже «Площадь Восстания». Тебе выходить.

– А кАк ты узнала?! – удивился Юрий.

Раз ты здесь свидание назначил, значит здесь и живёшь… Или выходишь для перехода на Невско-Василеостровскую линию.

«Или»! – подумал молодой человек, выходя из вагона. Затем громко произнёс:

– Я буду ждать тебя, Светик!

На другой день в аптеку №22 на Суворовском проспекте вошли девушка и молодой человек, оживлённо разговаривавшие по-азербайджански.

Девушка встала в очередь в отдел и обратилась к своему спутнику:

– Пробей в кассе двадцать три копейки во второй отдел.

Кавалер возразил:

– Послушай, СевИнч! Давай лучше я сюдА постою, а ты в кассу. А то я по-русски не очень…

– ВОт, РустАм, и потренируешься! – отрезала неумолимая Севинч.

Бедняга тяжко вздохнул и встал в очередь в кассу. Он мысленно отрепетировал свой монолог по-русски и наскрёб ровно 23 копейки. Если кассирша не поймёт, можно будет сказать: «Бэз здачи» и показать на отдел, в очередь к которому встала Севинч.

Наконец, подошла очередь в кассу. Рустам взглянул на кассиршу, … и вся репетиция пропало дАром!

Чёрные очи девушки, сидящей в кассе, пронзили сердце южанина… Кассирша заметила замешательство молодого человека и мило улыбнулась. Клиент окончательно «растаял».

Эту идиллию нарушила старушка, стоЯщая за Рустамом:

– МилОк! Чаво рот разинул? Выбивай чек.

Рустам спохватился, покраснел и от волнения сказал по-азербайджански:

– Двадцать три копейки во второй отдел.

Девушка молча пробила чек. Молодой человек его взял и, оглядываясь на прекрасную кассиршу, побрёл к Севинч.

Старушка, которая торопила Рустама, удивилась:

– Доченька! Неужто ты по-басурмански понимаешь?

– Чуть-чуть.

Севинч купила нужное (не для неё, а… для устройства личной жизни своей подруги кассирши!) лекарство и вывела влюблённого (теперь уже не в неё!) Рустама на улицу, точнее на проспект. Они прошли по этому (Суворовскому) проспекту пол-остановки.

Вдруг Рустам остановился:

– Не пойму… Не может быть!

Севинч не стала уточнять, а посмотрела на собеседника в ожидании пояснения… И дождалась!

– Я сказал про 23 копейки и второй отдел по-человечески, … а не по-русски. А она поняла и выбила чек.

– НЕчему удивляться, – усмехнулась спутница. – Думаю, что у них в училище, где готовят кассиров, учат выбивать чеки на многих иностранных языках и языках народов СССР, в том числе на «человеческом» азербайджанском.

…Вскоре в голову Рустама пришло свежее решение. Кассирша скорее всего ничего по-азербайджански не поняла. Она просто выбила чек на все 23 копейки, которые ей дал клиент. А отдел угадала потому, что в него стояла в очереди Севинч, с которой он пришёл.

…Рабочий день в аптеке подошёл к концу. Все сотрудницы пошли на остановку. Только юная кассирша пошла … «другим путём», то есть в противоположную сторону – она жила недалеко от аптеки.

…Неожиданно девушка услышала за спиной топот. Она повернулась и увидела подбежавшего Рустама.

– Девушка, ты говоришь по-азербайджански? – спросил влюблённый на родном языке.

– Говорю, – ответила та по-азербайджански.

– Тебя в училище научили?

Кассирша рассмеялась, услышав столь нелепый вопрос, но постаралась успокоиться, чтобы не смущать собеседника:

– Я родилась в Азербайджане и жила там первые десять лет.

– Ты азербайджанка?

– На одну четверть. Мать моего папы – азербайджанка.

– Тебя кАк зовут?

– Света.

– Такая хорошая девушка, и такое плохое имя!

– А почему плохое?

– У меня в классе была староста. Тоже Света. Уж кАк она надо мной издевалась! ВсЁ замечала! То ногти грязные, то шнурок развязался, то учусь плохо. Прямо, не Света, а шайтан в юбке!

Девушка захохотала чуть ни до слёз.

Рустам обиделся:

– Ничего смешного не вижу! … Видела бы ты эту зануду!

Красавица достала из сумочки зеркальце, поправила причёску и заявила:

– Видела. И даже… сейчас вижу!

– В уме?

– В зеркальце!

– Так ведь там кроме тебя никого больше нет.

– А больше никого и не надо!

– Только не говори, что ты и есть та зануда!

– Не скажу, так как это сказал тЫ! И оказался прав!

– Так тЫ – это онА?! – опешил Рустам.

– «Я – это Я!» – ответила Света, подражая Шурочке Азаровой. – Но десять лет назад и впрямь была той занудной, … то есть наблюдательной старостой.

– И как же твоя фамилия?

– Корежатова. А ты – Рустам Мамадов.

– Правильно! – опешил Рустам. – Корежатова… А в каком городе это было?

– В Шемахе. Школа номер три.

– За что ты меня так не любила?

– За недогадливость! Не догадался, что ты мне очень нравился. А девочкам не принято первыми объясняться в своих… симпатиях. Вот я и пыталась хоть как-то привлечь твоё внимание.

– А сейчас я тебе нравлюсь?

– Ещё кАк! … Правда, у меня есть жених…

– Бросай его! Я тебя больше люблю!

– Верю. Но мне надо подумать.

В ближайшую субботу и воскресенье Юрий встречался со Светой. Он влюбился окончательно и пО уши. Было только совершенно непонятно: за чтО такая красавица любит его, такого заурядного?

Юрий сообщил своей любимой:

– В следующую субботу я, наконец-то, узнАю твой адрес и телефон… В смысле, номер телефона.

– Будешь меня пытать?

– А зачем? Я не садист, ты не мазохистка. Сама расскажешь. Мои родители изъявили желание с тобой познакомиться. А после этого ты обещала «выйти из подполья»!

– Раз обещала, значит, выполню! И вообще, Юра, как ты уже слышал, слово я держу, не мазохистка. Могу добавить, что не садистка, не диссидентка, не лесбиянка, не бисексуалка. Одним словом, … отсталая! Не умственно, а от моды.

– Светочка, милая, … «отсталая» ты моя! Уверен, что ты принадлежишь к (увы!) непопулярному в народе и не модному меньшинству населения…

– Хоть я с уважением ОТНОШУСЬ к евреям, – перебила знойная красавица, – но я к ним… не ОТНОШУСЬ!

– Я к ним так же отношусь и… не отношусь! Но в данном случае имею в виду не национальное, а ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ меньшинство!

– Сам такой! – вроде бы огрызнулась собеседница.

Юрий рассмеялся:

– Как правило такой ответ считается оскорблением. Но как исключение – это в данном случае комплимент!

В субботу 25-го июля Юрий Гордеев встретил свою избранницу в условленном месте и повёз домой.

– Ты хоть помнишь, какое печальное событие произошло ровно год назад? – спросила Света.

– Может, «Зенит» проиграл?

– Высоцкий умер.

Они доехали до конца Народной улицы. Гордеевы жили в пятиэтажном доме без лифта на пятом этаже. Не желая доставать ключи, Юрий Гордеев позвонил. Никакой реакции. Девушка нахмурилась.

Пришлось достать ключи и открыть ими дверь.

– Странно, – проговорил Юрий. – Ни мамы, ни… объяснительной записки.

– А папа?

– Он в больнице.

– ЧтО у него? – недоверчиво спросила Света.

– Аппендицит.

– Мой папа тоже в больнице, – сообщила девушка и, не дожидаясь вопроса, уточнила. – Грыжа.

– Где же мама? – задумчиво произнёс Юрий. – Она должна была уже вернуться из больницы.

Света саркастически усмехнулась:

– Думаю, что твоя мама дОма. Но она не знает, что ты привёл меня в эту квартиру. Точнее, завёл!

Юрий с трудом проник в глубину прозвучавшей мысли:

– Ты чтО, одурела, … моя радость недоверчивая…?! Думаешь, это чужая квартира?! Сейчас покажу паспорт и штамп о прописке.

– Не надо. Лучше покажи семейный альбом. Заодно твою маму дождёмся.

Юрий достал два альбома – школьный и семейный. Начал с первого.

– Вот таким я был в 512-ой школе.

– С каким-нибудь уклоном?

– Разве что с хулиганским!

Света увидела в школьном альбоме фотографию собеседника в школьные годы и прочитала мысленно: «Гордеев Ю.».

Прочитанный «Ю.» это заметил:

– Теперь ты знаешь мою фамилию, Светочка!

Вдруг он застыл на несколько секунд и прыснул со смеху. Но спохватился и смущённо замолчал. Девушка улыбнулась:

– Ты первый (не считая меня), кто разбил это ласкательное имя на две равные части. Но любая другая «Свет… очка» твоё веселье не разделит! … А твой тончайший намёк на фотографию поняла. И обязательно отвечу тем же – покажу в скором времени свою фотографию со своей фамилией.

Девушка ещё полистала альбом и заявила:

– Несмотря на «хулиганский» уклон твоей школы, ты выглядел культурным ребёнком… да и сейчас выглядишь.

– Ребёнком?

– Культурным. А каким ты был в более… нежном возрасте?

Гордеев открыл семейный альбом:

– Вот таким. Один месяц и шесть дней.

– Какой очаровашка! – восхитилась Света.

– Хочешь иметь такого же?

– Конечно, хочу! … Ой, Юра! Как не стыдно! А я тебя ещё культурным… ошибочно назвала!

– Ты чтО? Шуток не понимаешь?

– Таких шуток – не понимаю!

– Не сердись. Лучше угадай, где здесь моя мама?

Он показал фотографию студенток педагогического института.

– Мама! – воскликнула Света.

Юрий удивился:

– Тут же моЯ мама, а не твоя!

– Моя тоже.

– Где?! Покажи.

– Извини, Юра, я ошиблась.

– Всё равно покажи. Должен же я примерно знать, кАк выглядела в юности моя будущая тёща.

– Ты это серьёзно насчёт «тёщи»?

– Очень серьёзно! – воскликнул пылкий поклонник.

Он обнял девушку и стал целовать.

Света вырвалась из объятий:

– На свадьбе нацелуемся! Правда, у всех на виду. Но не я эту идиотскую традицию придумала… А пока держи себя в руках!

Кавалер обхватил руками… самогО себя:

– Держу, хоть это и нелегко!

– Мне тоже нелегко! – рассмеялась Света. – Но скоро будет легче, когда придёт твоя мама.

Тут как по заказу раздался телефонный звонок. Юрий снял трубку:

– Мама! «Где тебя носило?» … Ну, да! «Иван Васильевич…». Но не Бабушкин! … Мы уж тебя заждались. Особенно Света… Самое смешное, что это не шутка! … Сейчас позову.

Он протянул девушке трубку. Света тихо спросила:

– Как её зовут?

– Алла Васильевна, – так же тихо ответил кавалер и передал трубку.

– Здравствуйте, Алла Васильевна… Конечно, извиняю! … Договорились… До свидания… завтрашнего.

Она повесила трубку и сообщила:

– Встреча с твоей мамой, как ты уже понял, переносится. Жду тебя «завтра, на том же месте, в тот же час.

– Дорогая! Куда спешить? Теперь мама нам не помешает!

– Если я немного и задержусь у тебя, то только за тем, чтобы продолжить смотреть альбом.

– Давай лучше продолжим другое. ТО, что делали перед маминым звонком.

– Другое, Юрочка, в другой раз. Иначе твоя мама станет бабушкой.

– Прекрасно! Она давно об этом мечтает, да и я особо не возражаю.

– Нельзя! – строго сказала девушка и направилась к двери.