Читать книгу В ожидании Годо (сборник) - Сэмюэль Беккет - Страница 3

Деревенская дорога. Дерево. Вечер. Эстрагон сидит на земле и пытается снять ботинок. Тяжело дыша, стаскивает его обеими руками. В изнеможении останавливается, переводит дух, начинает сначала. Сцена повторяется.

Входит Владимир.

Эстрагон (вновь останавливаясь). Гиблое дело.

Владимир (подходит к нему мелкими шажками, широко расставляя негнущиеся ноги). Мне тоже начинает так казаться. (Молчит, думает.) Сколько лет я гнал от себя эту мысль, все уговаривал себя: Владимир, подумай, может, еще не все потеряно. И опять бросался в бой. (Задумывается, вспоминая тяготы борьбы. Эстрагону.) Я смотрю, ты опять здесь.

Эстрагон. Думаешь?

Владимир. Рад тебя снова видеть. Я думал, ты больше не вернешься.

Эстрагон. Я тоже.

Владимир. Надо как-то отметить нашу встречу. (Задумывается.) А ну-ка, встань, я тебя обниму. (Протягивает Эстрагону руку.)

Эстрагон (раздраженно). Погоди, погоди.

Пауза.

Владимир (оскорбленный, холодно). Позвольте узнать, где месье изволил провести ночь?

Эстрагон. В канаве.

Владимир (в изумлении). В канаве?! Где?

Эстрагон (не шевелясь). Там.

Владимир. И тебя не били?

Эстрагон. Били… Не очень сильно.

Владимир. Все те же?

Эстрагон. Те же? Не знаю.

Пауза.

Владимир. Вот я думаю… давно думаю… все спрашиваю себя… во что бы ты превратился… если бы не я… (Решительно.) В жалкую кучу костей, можешь не сомневаться.

Эстрагон (задетый за живое). Ну и что?

Владимир (подавленно). Для одного человека это слишком. (Пауза. Решительно.) А с другой стороны, вроде кажется, сейчас-то чего расстраиваться попусту. Раньше надо было решать, на целую вечность раньше, еще в тысяча девятисотом году.

Эстрагон. Ладно, хватит. Помоги мне лучше снять эту дрянь.

Владимир. Мы с тобой взялись бы за руки и чуть не первыми бросились бы с Эйфелевой башни. Тогда мы выглядели вполне прилично. А сейчас уже поздно – нас и подняться-то на нее не пустят.

Эстрагон с новой силой принимается снимать ботинок.

Что ты делаешь?

Эстрагон. Разуваюсь. Можно подумать, тебе самому не приходилось.

Владимир. Сколько можно повторять – ботинки нужно снимать каждый день. Мог бы, наконец, и запомнить.

Эстрагон (жалобно). Помоги мне!

Владимир. Тебе что, больно?

Эстрагон. Больно! Он еще спрашивает.

Владимир (с горечью). Можно подумать, один ты на этом свете страдаешь. Остальные не в счет. Вот побывал бы хоть раз в моей шкуре, то-то бы, наверное, запел.

Эстрагон. Тебе что, тоже было больно?

Владимир. Больно! Он еще спрашивает!

Эстрагон (показывая пальцем). Это же не повод, чтобы ходить расстегнутым.

Владимир (наклоняясь). Ну да. (Застегивает брюки.) Распускаться не следует даже в мелочах.

Эстрагон. Ну что тебе сказать, вечно ты ждешь последнего момента.

Владимир (задумчиво). Последнего момента… (Раздумывает.) Можно и подождать, если есть чего ждать. Чьи это слова?

Эстрагон. Ты что, не хочешь мне помочь?

Владимир. Иногда я думаю, ведь когда-то же он наступит. И чувствую себя как-то странно. (Снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает в нее руку, трясет, снова надевает.) Как бы это сказать? Вроде становится легко и в то же время… (ищет подходящее слово) жутко. (С силой.) Жут-ко! (Снова снимает шляпу, заглядывает в нее.) Надо же. (Стучит по шляпе, словно надеясь вытрясти из нее что-либо, снова заглядывает в нее, надевает на голову.) Ну и ну…

Эстрагон (ценой невероятных усилий наконец снимает ботинок. Смотрит в него, засовывает руку вовнутрь, переворачивает, трясет, смотрит, не выпало ли оттуда что-нибудь, ничего не находит, снова засовывает в него руку. Выражение лица отсутствующее). И что же?

Владимир. Ничего. Дай посмотрю.

Эстрагон. Смотреть тут не на что.

Владимир. Попробуй его снова надеть.

Эстрагон (осмотрев ногу). Пусть немного проветрится.

Владимир. Вот, полюбуйтесь – человек во всей красе: набрасывается на ботинок, когда виновата нога. (Снова снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает руку, трясет, стучит по ней, дует на нее, надевает на голову.) Ничего не понимаю.

Пауза. Эстрагон тем временем разминает ногу, шевелит пальцами, чтобы их лучше обдуло ветром.

Один из разбойников был спасен. (Пауза.) В процентном отношении вполне честно. (Пауза.) Гого…

Эстрагон. Что?

Владимир. Может, нам покаяться?

Эстрагон. В чем?

Владимир. Ну, там… (Пытается подыскать слово.) Да вряд ли стоит вдаваться в подробности.

Эстрагон. Уж не в том ли, что мы на свет родились?

Владимир начинает хохотать, но тут же замолкает, с искаженным лицом схватившись за низ живота.

Владимир. Даже смеяться не могу.

Эстрагон. Вот ведь беда какая.

Владимир. Только улыбаться. (Растягивает рот в невероятно широкой улыбке, держит ее некоторое время, потом так же внезапно убирает.) Только это совсем не то. Хотя… (Пауза.) Гого!

Эстрагон (раздраженно). Ну, что еще?

Владимир. Ты читал Библию?

Эстрагон. Библию? (Размышляет.) Наверное, когда-то просматривал.

Владимир (удивленно). Где? В школе для безбожников?

Эстрагон. Для безбожников или нет, не знаю.

Владимир. А может, ты ее с тюрьмой путаешь?

Эстрагон. Возможно. Помню карту Палестины. Цветную. Очень красивую. Мертвое море бледно-голубое. От одного взгляда на него пить хотелось. Я мечтал: вот там мы проведем медовый месяц. Будем плавать. Будем счастливы.

Владимир. Тебе надо было быть поэтом.

Эстрагон. Я и был. (Показывая на свои лохмотья.) Разве не видно?

Пауза.

Владимир. Так о чем это я говорил… Как твоя нога?

Эстрагон. Опухает.

Владимир. Ах да, вспомнил, о тех разбойниках. Ты знаешь эту историю?

Эстрагон. Нет.

Владимир. Хочешь, расскажу?

Эстрагон. Нет.

Владимир. Так быстрее время пройдет. (Пауза.) Это история про двух злодеев, которых распяли вместе со Спасителем. Говорят…

Эстрагон. С кем?

Владимир. Со Спасителем. Два злодея. Говорят, что один был спасен, а другой… (ищет подходящее слово) был обречен на вечные муки.

Эстрагон. Спасение от чего?

Владимир. От ада.

Эстрагон. Я ухожу. (Не двигается.)

Владимир. Только вот… (Пауза.) Не могу понять почему… Надеюсь, мой рассказ тебя не очень утомляет?

Эстрагон. Я не слушаю.

Владимир. Не могу понять, почему из четырех евангелистов об этом сообщает только один. Ведь они все четверо были там, ну, или неподалеку. И только один упоминает о спасенном разбойнике. (Пауза.) Слушай, Гого, ты мог бы хоть для приличия поддерживать разговор.

Эстрагон. Я слушаю.

Владимир. Один из четырех. У двоих других об этом вообще нет ни слова, а третий говорит, что его злословили оба разбойника.

Эстрагон. Кого?

Владимир. Что кого?

Эстрагон. Я ничего не понял… (Пауза.) Кого злословили?

Владимир. Спасителя.

Эстрагон. Почему?

Владимир. Потому что он не хотел их спасти.

Эстрагон. От ада?

Владимир. Да нет же! От смерти.

Эстрагон. И что?

Владимир. Тогда выходит, что на вечные муки были обречены оба.

Эстрагон. Почему бы и нет?

Владимир. Но ведь другой говорит, что один был спасен.

Эстрагон. И что из того? Просто не сумели договориться, вот и все.

Владимир. Они там были вчетвером. А о спасенном разбойнике упоминает только один. Почему же верят ему, а не остальным?

Эстрагон. Кто верит?

Владимир. Да все. Только этой версии и верят.

Эстрагон. Все люди – кретины.

Эстрагон с трудом встает, хромая, идет к левой кулисе, останавливается, из-под ладони смотрит вдаль, поворачивается, идет к правой кулисе, смотрит вдаль. Владимир провожает его взглядом, потом поднимает его ботинок, заглядывает в него, поспешно бросает.

Владимир. Тьфу! (Плюет.)

Эстрагон возвращается на середину сцены, встает лицом к заднику.

Эстрагон. Прелестное местечко. (Поворачивается лицом к залу, подходит к рампе, смотрит в зрительный зал.) Смеющиеся рожи. (Поворачивается к Владимиру.) Пошли отсюда.

Владимир. Нельзя.

Эстрагон. Почему?

Владимир. Мы ждем Годо.

Эстрагон. Ты прав. (Пауза.) А ты уверен, что это здесь?

Владимир. Что?

Эстрагон. Здесь надо ждать.

Владимир. Он сказал, возле дерева.

Оба смотрят на дерево.

Ты видишь здесь другие деревья?

Эстрагон. А что это за дерево?

Владимир. По-моему, ива.

Эстрагон. А где же листья?

Владимир. Может, она засохла.

Эстрагон. Отплакалась.

Владимир. Или, может, сейчас время года не то.

Эстрагон. А что, если это кустарник?

Владимир. Куст.

Эстрагон. Кустарник.

Владимир (хочет еще что-то сказать, но передумывает). На что ты, собственно, намекаешь? Что мы не там ждем?

Эстрагон. Он мог бы уже и прийти.

Владимир. Он ничего твердо не обещал.

Эстрагон. А если он не придет?

Владимир. Тогда вернемся завтра.

Эстрагон. А потом послезавтра.

Владимир. Может быть.

Эстрагон. И так без конца.

Владимир. Ты хочешь сказать…

Эстрагон. Пока он не придет.

Владимир. Ты безжалостен.

Эстрагон. Что мы делали вчера вечером?

Владимир. Вчера вечером?

Эстрагон. Да.

Владимир. Черт возьми… (Сердито.) С тобой поговоришь, так вообще во всем начнешь сомневаться, тут тебе равных нет.

Эстрагон. По-моему, вчера мы были здесь.

Владимир (оглядываясь вокруг). Тебе знакомо это место?

Эстрагон. Я бы не сказал.

Владимир. И все же?

Эстрагон. Может, и да.

Владимир. И все же… это дерево… (поворачиваясь к зрительному залу) это торфяное болото…

Эстрагон. А ты уверен, что сегодня?

Владимир. Что сегодня?

Эстрагон. Сегодня надо ждать.

Владимир. Он сказал – в субботу. (Пауза.) Вроде…

Эстрагон. После трудов праведных.

Владимир. Я, кажется, где-то записал. (Роется в карманах, набитых всякой дрянью.)

Эстрагон. А в какую субботу? И суббота ли сегодня? А вдруг сегодня воскресенье? Или понедельник. Или пятница.

Владимир (в отчаянии озирается вокруг, словно надеясь прочитать дату встречи на окружающем ландшафте). Этого не может быть!

Эстрагон. Или четверг.

Владимир. Что же теперь делать?

Эстрагон. Если он зазря прождал нас тут вчера, сегодня его ждать нечего, я тебе точно говорю.

Владимир. Но ты же сказал, что мы были тут вчера.

Эстрагон. А если я ошибся? (Пауза.) Давай немного помолчим, а?

Владимир (тихо). Ладно.

Эстрагон садится на землю. Владимир в волнении начинает мерить сцену шагами, время от времени останавливается и смотрит вдаль. Эстрагон засыпает. Владимир подходит к нему.

Гого… (Молчание.) Гого… (Молчание.) Гого!

Эстрагон просыпается, как от толчка.

Эстрагон (осознавая наконец весь ужас своего положения). Я спал. (С упреком.) Вечно ты мне мешаешь спать.

Владимир. Мне стало одиноко.

Эстрагон. Я видел сон.

Владимир. Мне не интересно.

Эстрагон. Мне снилось, что…

Владимир. Мне не интересно!

Эстрагон (делает руками жест, словно показывая на весь мир). Тебе только это интересно? (Пауза.) Так нехорошо, Диди. Ну кому же кроме тебя я могу поведать тайну моих кошмаров?

Владимир. Лучше храни их в тайне. Ты же знаешь, я этого терпеть не могу.

Эстрагон (холодно). Мне иногда кажется, что нам лучше было бы расстаться.

Владимир. Тебе далеко не уйти.

Эстрагон. Это, конечно, здорово усложняет дело. (Пауза.) Ужасно усложняет, а, Диди? (Пауза.) Особенно когда дорога так прекрасна. (Пауза.) А путники – сама доброта. (Пауза. Вкрадчиво.) А, Диди?

Владимир. Слушай, это бестактно.

Эстрагон (наслаждаясь каждым звуком). Бестактно… Такт… (Задумчиво.) Англичане говорят «тэ-э-кт». Тэ-э-кт для них превыше всего. (Пауза.) Ты знаешь анекдот про англичанина в борделе?

Владимир. Знаю.

Эстрагон. Расскажи.

Владимир. Отстань.

Эстрагон. Англичанин напился и отправился в бордель. Мадам его спрашивает, кого он хочет, блондинку, брюнетку или рыжую. Продолжай.

Владимир. Отстань!

Владимир уходит. Эстрагон поднимается и идет за ним до самой кулисы. Лицо его при этом выражает ту гамму чувств, что бывает у зрителей во время кулачного боя. Владимир возвращается, проходит мимо Эстрагона, пересекает сцену, не поднимая глаз. Эстрагон делает к нему несколько шагов, останавливается.

Эстрагон (нежно). Ты хотел со мной поговорить?

Владимир не отвечает. Эстрагон делает к нему еще шаг.

Ты что-то хотел мне сказать?

Тот молчит. Эстрагон делает еще один шаг.

Скажи, Диди…

Владимир (не поворачиваясь). Мне нечего тебе сказать.

Эстрагон (делая еще шаг). Ты сердишься?

Тот молчит. Еще шаг.

Прости меня!

Владимир молчит. Эстрагон делает еще шаг, дотрагивается до его плеча.

Ну послушай!

Тот молчит.

Дай мне руку!

Владимир поворачивается.

Обними меня!

Владимир весь напрягается.

Давай помиримся!

Владимир смягчается. Они обнимаются. Эстрагон, отпрянув.

От тебя чесноком несет!

Владимир. Очень полезно для организма.

Пауза. Эстрагон пристально смотрит на дерево.

А теперь что будем делать?

Эстрагон. Будем ждать.

Владимир. Это понятно. А пока ждем?

Эстрагон. Может, повеситься?

Владимир. Чтобы встал?

Эстрагон (взволнованно). А что, от этого встает?

Владимир. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Куда капля упадет, там вырастают мандрагоры. Потому они и кричат так, когда их вырывают. А ты разве не знал?

Эстрагон. Давай скорее вешаться.

Владимир. На этой ветке?

Оба подходят к дереву и оглядывают его.

Что-то она мне не внушает доверия.

Эстрагон. Так можно же попробовать.

Владимир. Попробуй.

Эстрагон. После тебя.

Владимир. Нет, сначала ты.

Эстрагон. Почему?

Владимир. Ты легче меня.

Эстрагон. Вот то-то и оно.

Владимир. Не понимаю.

Эстрагон. Ну подумай, подумай хорошенько!

Владимир думает.

Владимир (наконец). Не понимаю.

Эстрагон. Ладно, сейчас объясню. (Задумывается). Ветка… ветка… (Раздраженно.) Ну как же ты не понимаешь!

Владимир. Вся надежда на тебя.

Эстрагон (с трудом выдавливая слова). Гого легкий – ветка не ломается – Гого умер. Диди тяжелый – ветка ломается – Диди один. (Пауза.) Хотя… (Подыскивает точное выражение).

Владимир. Я об этом не подумал.

Эстрагон (находит нужные слова). Кто может много, тот сможет и мало.

Владимир. А разве я тяжелее тебя?

Эстрагон. Ты сам так сказал. Мне-то откуда знать. Так что шансы – пятьдесят на пятьдесят. Или около того.

Владимир. Так что же делать?

Эстрагон. Давай ничего не будем делать. Так надежнее.

Владимир. Да, и посмотрим, что он нам скажет.

Эстрагон. Кто?

Владимир. Годо.

Эстрагон. Точно.

Владимир. Сперва надо все как следует разузнать.

Эстрагон. С другой стороны, может, лучше ковать железо, пока не остыло?

Владимир. Мне ужасно интересно, что он нам предложит. Разумеется, это нас ни к чему не обязывает.

Эстрагон. А что мы у него просили?

Владимир. Ты разве не присутствовал при нашем разговоре?

Эстрагон. Я не слушал.

Владимир. Да так… Ничего конкретного.

Эстрагон. Это было что-то вроде молитвы.

Владимир. Вот-вот.

Эстрагон. Что-то вроде неясной просьбы.

Владимир. Можно и так сказать.

Эстрагон. А что он тебе ответил?

Владимир. Что посмотрит.

Эстрагон. Что ничего не может обещать.

Владимир. Что должен подумать.

Эстрагон. На свежую голову.

Владимир. Посоветоваться с семьей.

Эстрагон. С друзьями.

Владимир. Со страховыми агентами.

Эстрагон. Посмотреть переписку.

Владимир. Бухгалтерские книги.

Эстрагон. Счет в банке.

Владимир. Тогда уже и решать.

Эстрагон. Все правильно.

Владимир. Правда?

Эстрагон. По-моему, да.

Владимир. По-моему, тоже.

Пауза.

Эстрагон (с беспокойством). А мы?

Владимир. Что?

Эстрагон. Я спросил: а мы?

Владимир. Не понимаю.

Эстрагон. Наша-то роль здесь какова?

Владимир. Наша роль?

Эстрагон. Подумай, прежде чем ответить.

Владимир. Наша роль? Роль просителей.

Эстрагон. Вот ведь до чего докатились.

Владимир. Уж не рассчитываете ли вы, сударь, выдвигать собственные требования?

Эстрагон. А как же наши законные права?

Владимир начинает хохотать, потом резко обрывает смех, как в прошлый раз. Все жесты и мимика из той сцены повторяются, за исключением улыбки.

Владимир. Если бы можно было смеяться, я просто умер бы со смеху.

Эстрагон. Мы их что, лишились?

Владимир. Мы их разбазарили.

Пауза. Оба стоят неподвижно, на подгибающихся ногах, опустив руки, склонив голову на грудь.

Эстрагон (слабым голосом). По-моему, он нас опутал. (Пауза). А?

Владимир (поднимая руку). Тихо!

Оба прислушиваются, застыв в тех же позах.

Эстрагон. Я ничего не слышу.

Владимир. Тссс!

Прислушиваются. Эстрагон теряет равновесие, с трудом удерживается на ногах. Успевает уцепиться за руку Владимира, тот тоже чуть не падает. Уставившись друг на друга, тесно прижавшись, слушают.

И я ничего.

Вздох облегчения, расцепляют объятья, расходятся в стороны.

Эстрагон. Как ты меня напугал.

Владимир. Я думал, это он.

Эстрагон. Кто?

Владимир. Годо!

Эстрагон. Ха! Просто ветер в камышах.

Владимир. Готов поклясться, что слышал крики.

Эстрагон. Какого черта ему кричать?

Владимир. Ну, может, на свою кобылу.

Молчат.

Эстрагон. Пойдем отсюда.

Владимир. Куда? (Пауза.) Вдруг сегодня нам удастся переночевать у него, на сытый желудок, в тепле, на сухой соломе. Все-таки стоит подождать. Разве нет?

Эстрагон. Но не всю же ночь.

Владимир. Сейчас еще день.

Пауза.

Эстрагон. Я голоден.

Владимир. Хочешь морковку?

Эстрагон. А больше ничего нет?

Владимир. Кажется, есть еще несколько репок.

Эстрагон. Давай морковь.

Владимир роется в карманах, достает репу, протягивает.

Спасибо. (Откусывает. Жалобным голосом.) Это репа.

Владимир. Ах, прости, я думал, это морковь. (Снова лезет в карман, но там только репа.) Ничего, кроме репы. (Продолжает искать.) Ты, наверное, съел последнюю. (Ищет.) Погоди, кажется, нашел. (Вытаскивает морковку, дает ее Эстрагону.) Ешь, дорогой.

Эстрагон вытирает морковь о рукав и начинает есть.

Репу давай назад.

Эстрагон протягивает ему репу.

Слишком быстро не ешь, больше моркови нет.

Эстрагон (жует). Я тебе задал вопрос.

Владимир. Ага.

Эстрагон. Ты мне ответил?

Владимир. Ну, как морковка, ничего?

Эстрагон. Сладкая.

Владимир. Вот и отлично, вот и отлично. (Пауза.) О чем ты меня спрашивал?

Эстрагон. Не помню. (Жует.) Ну что за напасть. (Задумчиво смотрит на морковь, вертит ее в пальцах.) Вкуснейшая морковка. (В раздумье сосет ее.) Подожди, сейчас вспомню. (Откусывает кусок.)

Владимир. Ну?

Эстрагон (с полным ртом, рассеянно). А он нас не опутал?

Владимир. Не понимаю.

Эстрагон (жует, проглатывает). Я говорю, он нас, случайно, не опутал?

Владимир. Опутал?

Эстрагон. Опутал.

Владимир. Как опутал?

Эстрагон. По рукам и ногам.

Владимир. Кто?

Эстрагон. Да дружок твой.

Владимир. Годо? Годо опутал? Что за бред! Никогда в жизни! (Пауза.) Пока, во всяком случае.

Эстрагон. Его зовут Годо?

Владимир. По-моему, да.

Эстрагон. Надо же! (Поднимает морковный огрызок за хвостик и крутит его перед глазами.) Как странно! Чем больше ем, тем противнее она кажется.

Владимир. А я – наоборот.

Эстрагон. То есть как?

Владимир. Ко мне аппетит приходит во время еды.

Эстрагон (после долгого раздумья). Это и есть наоборот?

Владимир. Все дело в темпераменте.

Эстрагон. В характере.

Владимир. И ничего тут не поделаешь.

Эстрагон. Сколько ни крутись.

Владимир. Себя не переделаешь.

Эстрагон. Хоть тресни.

Владимир. Против природы не попрешь.

Эстрагон. Да, плохо дело. (Протягивает огрызок Владимиру.) Хочешь доесть?

Поблизости раздается страшный крик. Эстрагон роняет огрызок. Сначала оба замирают на месте, потом бросаются к кулисам. На полдороге Эстрагон останавливается, возвращается назад, хватает морковь, запихивает ее в карман, бежит к Владимиру, снова останавливается, возвращается, поднимает ботинок, бегом догоняет Владимира. Ухватившись друг за друга, вжав голову в плечи, замирают, повернувшись спиной к тому месту, откуда, как им кажется, исходит опасность.

Входят Поццо и Лаки. Поццо ведет Лаки на веревке, узлом завязанной у того на шее, так что сначала появляется Лаки, за ним тянется веревка, настолько длинная, что Лаки уже доходит до середины сцены и только тут из-за кулис выходит Поццо. Лаки несет огромный чемодан, складной стул, корзину с провиантом, через руку перекинуто пальто. Поццо держит кнут.

Поццо (из-за кулис). Быстрее!

Появляется Поццо. Оба пересекают сцену. Лаки идет мимо Владимира и Эстрагона и выходит в противоположную кулису. Поццо, увидев двух незнакомцев, останавливается. Веревка натягивается. Поццо резко дергает веревку.

Назад!

Слышен грохот. Это Лаки падает со всей своей поклажей. Владимир и Эстрагон смотрят на него, понимая, что ему следовало бы помочь, но боятся вмешиваться не в свое дело. Владимир делает шаг к Лаки, Эстрагон хватает его за рукав.

Владимир. Пусти!

Эстрагон. Стой и не шевелись.

Поццо. Осторожно! С ним шутки плохи.

Эстрагон и Владимир смотрят на него.

Не любит чужих.

Эстрагон (тихо Владимиру). Это он?

Владимир. Кто?

Эстрагон. Ну, этот твой…

Владимир. Годо?

Эстрагон. Да.

Поццо. Разрешите представиться – Поццо.

Владимир. Да нет же.

Эстрагон. Он сказал – Годо?

Владимир. Да нет же.

Эстрагон (обращаясь к Поццо). Простите, месье, вы, случайно, не месье Годо?

Поццо (страшным голосом). Я – Поццо!

Владимир и Эстрагон молчат.

Вам это имя ничего не говорит?

Те молчат.

Я спрашиваю, вам это имя ничего не говорит?

Эстрагон (делая вид, что пытается вспомнить). Боццо… Боццо…

Владимир (тоже якобы ищет в памяти). Поццо…

Поццо. Пппоццо!

Эстрагон. Ах, Поццо! Ну да, конечно. Поццо.

Владимир. Поццо или Боццо?

Эстрагон. Поццо… нет, что-то не припоминаю.

Владимир (пытаясь разрядить обстановку). Я знал когда-то семью Гоццо. Их мама вышивала на пяльцах.

Поццо угрожающе движется на них.

Эстрагон (быстро). Мы не здешние, месье.

Поццо (останавливаясь). Но вы же как-никак представители рода человеческого. (Надевает очки.) Насколько я вижу. (Снимает очки.) Одного со мной происхождения. (Разражается гомерическим хохотом.) Одного происхождения с Поццо! Божественного происхождения!

Владимир. Мы хотели сказать…

Поццо (резко). Кто такой Годо?

Эстрагон. Годо?

Поццо. Вы меня приняли за какого-то Годо.

Владимир. Что вы, месье, как вам такое в голову могло прийти, месье…

Поццо. Кто он?

Владимир. Да так… один знакомый.

Эстрагон. Ничего подобного! Мы его почти совсем не знаем.

Владимир. Ну, в общем, да, конечно, близко мы не знакомы, но… тем не менее…

Эстрагон. Я даже не знаю толком, как он выглядит.

Поццо. И тем не менее вы меня приняли за него.

Владимир. Как вам объяснить… темнота… усталость… слабость… ожидание… так что готов признаться… мне показалось… правда, всего лишь на мгновение…

Эстрагон. Не слушайте его, не слушайте!

Поццо. Ожидание? Так вы его ждете?

Владимир. Ну, я хочу сказать…

Поццо. Здесь? На моей земле?

Владимир. Ничего плохого мы не хотели.

Эстрагон. Из самых лучших побуждений.

Поццо. Впрочем, дорога – для всех.

Эстрагон. Вот и мы так рассудили.

Поццо. Позор, конечно, но, увы, приходится признать.

Эстрагон. Ничего тут не поделаешь.

Поццо (великодушно). Забудем об этом. (Тянет за веревку.) Стоять! (Пауза.) Стоит ему упасть – тут же засыпает. (Дергает за веревку.) Стоять, мерзавец!

Слышно, как Лаки встает и начинает собирать все, что уронил. Поццо дергает за веревку.

Назад!

Пятясь задом, из-за кулис появляется Лаки.

Стоять!

Лаки останавливается.

Лицом ко мне!

Лаки поворачивается. Поццо к Владимиру и Эстрагону прочувствованно.

Друзья мои, я счастлив нашей встрече! (Видя их недоуменные лица.) Да, да, безмерно счастлив. (Дергает за веревку.) Ближе!

Лаки подходит ближе.

Стоять!

Лаки останавливается. Поццо к Владимиру и Эстрагону.

Понимаете, дорога кажется бесконечной, когда идешь по ней один… в течение… (смотрит на часы) в течение… (считает в уме) шести часов, да, совершенно точно, шести часов без остановки и не встречаешь ни одной живой души. (К Лаки.) Пальто!

Лаки ставит чемодан, подходит к Поццо, подает ему пальто, пятится назад, берет чемодан.

Подержи! (Протягивает Лаки кнут.)

Лаки подходит, но, поскольку обе руки у него заняты, нагибается и берет кнут в зубы, пятится на прежнее место. Поццо начинает надевать пальто, останавливается.

Пальто!

Лаки ставит все на землю, подходит, помогает Поццо надеть пальто, идет назад, снова берет вещи в руки.

Что-то становится прохладно. (Кончает застегивать пальто, наклоняется, осматривает себя, выпрямляется.) Кнут!

Лаки подходит, нагибается, Поццо вырывает у него кнут изо рта. Лаки идет обратно.

Видите ли, друзья мои, я совершенно не могу долго находиться вне общества себе подобных (смотрит на себе подобных), даже если сходство весьма сомнительное. (К Лаки.) Стул!

Лаки ставит чемодан и корзину, подходит, раскладывает стул, возвращается на место, берет вещи в руки. Поццо смотрит на стул.

Ближе!

Лаки ставит вещи, подходит, переставляет стул, отходит, берет чемодан и корзину. Поццо садится, концом кнута толкает Лаки в грудь.

Назад!

Лаки отступает.

Еще!

Лаки отступает.

Хватит!

Лаки останавливается. К Владимиру и Эстрагону.

Вот почему, с вашего позволения, прежде чем снова двинуться в путь, я здесь возле вас немного передохну. (К Лаки.) Корзину!

Лаки подходит, дает ему корзину, отходит.

Ну и аппетит разыгрывается на свежем воздухе! (Открывает корзину, достает кусок курицы, кусок хлеба и бутылку вина. К Лаки.) Корзину!

Лаки подходит, берет корзину, отходит, застывает на месте.

Дальше!

Лаки отходит дальше.

Здесь!

Лаки останавливается.

Уж больно от него воняет. Ну что ж, наше здоровье! (Отпивает из бутылки солидный глоток. Ставит бутылку и принимается за еду.)

Пауза. Немного осмелевшие Владимир и Эстрагон крутятся вокруг Лаки, разглядывая его со всех сторон. Поццо с жадностью накидывается на цыпленка, обсасывая каждую косточку, прежде чем выбросить. Лаки медленно складывается пополам, пока чемодан не касается земли, резко выпрямляется, снова начинает сгибаться. Проделывает он это медленно, как и положено человеку, заснувшему стоя.

Эстрагон. Что это с ним?

Владимир. У него усталый вид.

Эстрагон. Почему же он не поставит вещи на землю?

Владимир. Откуда я знаю?

Оба подходят к Лаки поближе.

Осторожно!

Эстрагон. Может, с ним поговорить?

Владимир. Посмотри-ка сюда!

Эстрагон. Куда?

Владимир (показывая). На шею.

Эстрагон (смотрит на шею Лаки). Я ничего не вижу.

Владимир. Встань на мое место.

Они меняются местами.

Эстрагон. Вот это да!

Владимир. Прямо на голом теле!

Эстрагон. Веревка.

Владимир. А натерла-то как!

Эстрагон. Что же ты хочешь!

Владимир. И узел.

Эстрагон. Так и задушить недолго.

Продолжают изучать Лаки, переходят к его внешнему виду.

Владимир. Смотри, а он вроде ничего себе.

Эстрагон (пожимает плечами, недовольно надув губы). Ты так считаешь?

Владимир. Только какой-то женоподобный.

Эстрагон. И слюна течет.

Владимир. Как у загнанной лошади.

Эстрагон. Или пена.

Владимир. Может, он придурок?

Эстрагон. Слабоумный.

Владимир (присматриваясь). По-моему, у него зоб.

Эстрагон (тоже присматриваясь). Трудно сказать.

Владимир. Дышит тяжело.

Эстрагон. Ничего удивительного.

Владимир. И на глаза посмотри!

Эстрагон. А что?

Владимир. Ужасно выпученные.

Эстрагон. Тебе не кажется, что он вот-вот загнется?

Владимир. Трудно сказать. (Пауза.) Спроси у него что-нибудь.

Эстрагон. Думаешь, можно?

Владимир. Чем мы, в конце концов, рискуем?

Эстрагон (робко). Месье…

Владимир. Говори громче.

Эстрагон (громче). Месье!

Поццо. Оставьте его в покое!

Владимир и Эстрагон поворачиваются к Поццо, который, закончив трапезу, вытирает рот тыльной стороной ладони.

Не видите разве, ему надо отдохнуть. (Достает трубку, начинает ее набивать.)

Эстрагон замечает на земле куриные кости, смотрит на них с вожделением. Поццо зажигает спичку и принимается раскуривать трубку.

Корзину!

Лаки не шевелится. Поццо в сердцах бросает спичку и дергает за веревку.

Корзину!

Лаки чуть не падает, приходит в себя, подходит, убирает бутылку в корзину, возвращается на прежнее место, принимает ту же позу. Эстрагон, не отрываясь, смотрит на кости. Поццо зажигает еще одну спичку и раскуривает трубку.

Что тут поделаешь, не его это дело. (Затягивается, вытягивает ноги.) Да, вот теперь отлично.

Эстрагон (робко). Месье…

Поццо. Что, друг мой?

Эстрагон. Вы… вы не будете есть… ну… вам не нужны эти… эти кости… месье?

Владимир (в отчаянии). Ты что, не мог подождать?

Поццо. Нет, нет, что вы, все абсолютно естественно. (Переворачивает кости концом кнута.) Нет, лично мне они больше не нужны.

Эстрагон делает шаг к костям.

Хотя…

Эстрагон останавливается.

Хотя, как правило, кости получает носильщик. Так что спрашивайте у него.

Эстрагон нерешительно поворачивается к Лаки.

Да спрашивайте, спрашивайте, не бойтесь, он вам сам скажет.

Эстрагон подходит к Лаки, встает перед ним.

Эстрагон. Месье… простите, месье.

Лаки не отвечает. Поццо щелкает кнутом. Тот поднимает голову.

Поццо. С тобой разговаривают, свинья. Отвечай! (Обращается к Эстрагону.) Спрашивайте.

Эстрагон. Простите, месье, вам эти кости нужны?

Лаки тупо смотрит на Эстрагона.

Поццо (вне себя от восторга). Месье!

Лаки опускает голову.

Отвечай! Они тебе нужны или нет?

Лаки молчит. К Эстрагону.

Они ваши!

Эстрагон бросается к костям, собирает их и начинает грызть.

Как странно. Никогда такого не было, чтобы он отказывался от костей. (Смотрит на Лаки с беспокойством.) Не хватало еще, чтобы он свалился где-нибудь по дороге, это вполне в его духе. (Дымит трубкой.)

Владимир (взрывается.) Какой позор!

Пауза. Эстрагон, остолбенев, перестает грызть кости, смотрит то на Владимира, то на Поццо. Поццо абсолютно невозмутим. Владимир чувствует себя все более и более неловко.

Поццо (Владимиру). Что конкретно вы имеете в виду?

Владимир (запинаясь от собственной смелости). Так обращаться с человеком… (показывает на Лаки) я считаю… это просто… с живым существом… нет, это просто стыд и позор!

Эстрагон (не желая отставать). Скандал! (Снова принимается за кости.)

Поццо. Как вы, однако, суровы. (Владимиру.) Не сочтите меня нескромным, сколько вам лет?

Тот молчит.

Шестьдесят? Семьдесят? (Эстрагону.) Сколько ему лет?

Эстрагон. Спросите у него.

Поццо. Мой вопрос бестактен. (Выбивает трубку о кнут, встает.) Ну что же, мне пора. Позвольте поблагодарить вас за компанию. (Думает.) Впрочем, я мог бы выкурить еще одну трубочку. Что вы скажете?

Владимир и Эстрагон молчат.

Я курю не так уж много, можно даже сказать, совсем немного, и вовсе не в моих привычках выкуривать две трубки подряд. У меня начинается сердцебиение. (Кладет руку на сердце. Пауза.) Все дело в никотине, организм его усваивает, несмотря на предосторожности. (Вздыхает.) Тут уж ничего не поделаешь. (Пауза.) Впрочем, вы сами, наверное, не курите? Нет? Да? Хотя это уже частности. (Пауза.) Вот только теперь, когда я уже встал, мне надо как-то так сесть, чтобы это выглядело естественным. Чтобы не казалось, будто… ну, в общем… будто меня ничего не стоит уговорить. (Владимиру.) Вы что-то сказали?

Тот не отвечает.

Или вы ничего не сказали?

Тот не отвечает.

Да это и не важно. Итак… (Раздумывает.)

Эстрагон. Ну вот! Теперь гораздо лучше! (Выбрасывает объедки.)

Владимир. Пойдем.

Эстрагон. Уже?

Поццо. Минуточку! (Дергает за веревку.) Стул! (Указывает на него кнутом.)

Лаки переставляет стул.

Еще! Сюда! (Садится.)

Лаки идет на место, берет чемодан и корзину.

Ну вот, я и расположился. (Начинает набивать трубку.)

Владимир. Пойдем.

Поццо. Надеюсь, вы не из-за меня снимаетесь с места? Останьтесь, вы не пожалеете.

Эстрагон (в надежде, что речь идет о вознаграждении). Да, мы никуда вроде и не спешим.

Поццо (раскурив трубку). Должен заметить, что вторая никогда не доставляет такого удовольствия (вынимает трубку изо рта, смотрит на нее), как первая. (Берет трубку в рот.) Но и она ничего.

Владимир. Я ухожу.

Поццо. Мое присутствие для него невыносимо. Я, может быть, не слишком гуманен, но разве это повод? (Владимиру.) Подумайте как следует, прежде чем решиться на столь опрометчивый шаг. Допустим, вы уйдете сейчас, когда еще светло. Ведь, несмотря ни на что, пока еще светло.

Все трое смотрят на небо.

Допустим. Разве тогда (вынимает трубку изо рта, смотрит на нее) – погасла – (раскуривает снова) – тогда… тогда… разве тогда состоится ваше свидание с этим… как его… Годе… Годо… Годэн… (Пауза.) Ну, вы знаете, о ком я говорю… от которого зависит ваше будущее (пауза)… или, по крайней мере, ближайшие планы.

Эстрагон. Он прав.

Владимир. Откуда вам это известно?

Поццо. Ну вот, он опять со мной заговорил. Так мы, в конце концов, станем друзьями.

Эстрагон. Почему он не ставит вещи на землю?

Поццо. И я был бы счастлив познакомиться с вашим другом. Чем больше людей встречаешь, тем счастливее становишься. Всякое создание, даже самое ничтожное, чему-то учит, делает богаче, заставляет ценить собственное счастье. Вот и вы (внимательно смотрит то на одного, то на другого, давая им понять, что обращается к обоим), как знать, может быть, и вы меня чему-то научили.

Эстрагон. Почему он не ставит вещи на землю?

Поццо. Впрочем, меня бы это удивило.

Владимир. Вам задают вопрос.

Поццо (радостно). Вопрос? Кто? Какой?

Те молчат.

Только что вы заикались от страха, не зная, как ко мне обратиться. Теперь вы мне задаете вопросы. Это плохо кончится.

Владимир (Эстрагону). По-моему, он тебя слушает.

Эстрагон (снова принявшись ходить вокруг Лаки). Что?

Владимир. Можешь спрашивать – он только этого и ждет.

Эстрагон. О чем спрашивать?

Владимир. Почему он не ставит вещи.

Эстрагон. Так я себя спрашиваю.

Владимир. А ты у него спроси.

Поццо (с беспокойством следит за их разговором, явно опасаясь, как бы не нарушился установившийся контакт). Как я понял из вашего разговора, вас интересует, почему он не ставит вещи на землю.

Владимир. Совершенно верно.

Поццо (Эстрагону). Вы с ним согласны?

Эстрагон (продолжая крутиться вокруг Лаки). Он сопит, как тюлень.

Поццо. Я готов вам ответить. (Эстрагону.) Прошу вас, постойте смирно, вы меня отвлекаете.

Владимир. Иди сюда.

Эстрагон. А в чем дело?

Владимир. Он будет говорить.

Владимир и Эстрагон застывают в неподвижности, ждут ответа.

Поццо. Превосходно. Все собрались? Все на меня смотрят? (Бросает взгляд на Лаки, дергает за веревку.)

Лаки поднимает голову.

Смотри на меня, свинья!

Лаки смотрит на него.

Превосходно. (Прячет трубку в карман, достает небольшой пульверизатор, прыскает из него в рот, убирает в карман). Я готов. Все меня слушают? (Смотрит на Лаки, дергает за веревку). Ко мне!

Лаки делает шаг вперед.

Стоять!

Лаки останавливается.

Все готовы? (Поочередно смотрит на всех троих, на Лаки последним, дергает за веревку.) Это еще что!

Лаки поднимает голову.

Терпеть не могу говорить в пустоту. Отлично. Итак… (Погружается в раздумье.)

Эстрагон. Я пошел.

Поццо. Итак, о чем же вы меня спрашивали?

Владимир. Почему он…

Поццо (в ярости). Не перебивайте меня! (Пауза. Более спокойным тоном.) Если все начнут говорить хором, общего языка нам не найти. (Пауза.) Так о чем я говорил?

Все молчат. Громче.

О чем я говорил?

Владимир беззвучно изображает человека с тяжелой поклажей в руках. Поццо смотрит на него, не понимая.

Эстрагон (громко). Вещи! (Пальцем показывая на Лаки.) Почему? Все время держать! (Изображает человека, который, задыхаясь, сгибается под тяжестью ноши.) Никогда не ставить. (Выпустив из рук несуществующую поклажу, с облегчением выпрямляется.) Почему?

Поццо. Понятно. Надо было раньше объяснить. Почему он не позволяет себе немного передохнуть? Попробуем разобраться, может быть, ему это запрещено? Отнюдь нет. Так, значит, он сам не хочет? Что и требовалось доказать. Но почему он не хочет? (Пауза.) Объясняю, господа!

Владимир. Внимание!

Поццо. Чтобы произвести на меня впечатление, чтобы я оставил его при себе.

Эстрагон. Как это?

Поццо. Я, наверное, неудачно выразился. Он хочет меня разжалобить, чтобы я, не дай Бог, не решил с ним расстаться. Но и это еще не все.

Владимир. Вы хотите от него отделаться?

1Поццо. Он пытается обвести меня вокруг пальца, но у него ничего не выйдет.

Владимир. Вы хотите от него отделаться?

Поццо. Ему кажется, что, увидев, как прекрасно он управляется с вещами, я не смогу отказаться от его услуг и впредь.

Эстрагон. Он вам что, больше не нужен?

Поццо. По правде говоря, носильщик он – хуже последней свиньи. Не его это дело.

Владимир. Вы хотите от него отделаться?

Поццо. Он думает, если мне все время демонстрировать свою неутомимость, я пожалею о принятом решении. Таков его низкий расчет. Как будто, кроме него, мне нанять некого!

Все трое смотрят на Лаки.

Атлас, сын Юпитера! (Пауза.) Вот так. Я, по-моему, вам ответил. Есть ли ко мне еще вопросы? (Повторяет манипуляции с пульверизатором.)

Владимир. Вы хотите от него отделаться?

Поццо. Заметьте, что я мог бы оказаться на его месте, а он – на моем. Если бы, конечно, тому не воспротивился случай. Каждому свое.

Владимир. Вы хотите от него отделаться?

Поццо. Что вы сказали?

Владимир. Вы хотите от него отделаться?

Поццо. Разумеется. Но прошу учесть, что я мог бы без лишних хлопот выгнать его вон, то есть попросту выставить за дверь хорошим пинком, а вместо этого я по доброте душевной веду его на ярмарку Христа Спасителя, где, надеюсь, мне удастся хоть что-нибудь за него получить. Должен вам сказать, таких, как он, нельзя выгонять. Их лучше сразу убивать.

Лаки плачет.

Эстрагон. Он плачет.

Поццо. У старой собаки и то больше достоинства. (Протягивает носовой платок Эстрагону.) Утешьте его, раз пожалели.

Эстрагон колеблется.

Берите, берите!

Эстрагон берет платок.

Вытрите ему глаза. Может, тогда ему не будет так тоскливо.

Эстрагон никак не может решиться.

Владимир. Дай платок, я вытру.

Эстрагон платок не отдает. Отнимают его друг у друга, как дети.

Поццо. Не мешкайте. Он вот-вот успокоится.

Эстрагон подходит к Лаки и хочет вытереть ему глаза. Лаки со всей силы пинает его по ноге. Эстрагон роняет платок, отскакивает и с воплями, хромая, делает круг по сцене.

Платок!

Лаки ставит вещи на землю, поднимает платок, подходит, отдает его Поццо, возвращается на место, берет вещи в руки.

Эстрагон. Негодяй! Скотина! (Задирает штанину.) Искалечил меня!

Поццо. Я же говорил, он не любит чужих.

Владимир (Эстрагону). Покажи.

Эстрагон показывает ему ногу. Владимир с негодованием обращается к Поццо.

Смотрите – кровь!

Поццо. Это хороший знак.

Эстрагон (задрав раненую ногу). Я теперь ходить не смогу!

Владимир (нежно). Я тебя понесу. (Пауза.) Если будет нужно.

Поццо. Вот он и перестал плакать. (Эстрагону.) Вы с ним некоторым образом поменялись ролями. (Задумчиво.) Мера слез в мироздании всегда неизменна. Если кто-то заплачет в одном месте, значит, кто-то успокоился в другом. То же самое можно сказать и о смехе. (Смеется.) Так что не будем поносить нашу эпоху – она ничуть не трагичнее, чем все предыдущие. (Пауза.) Но и восхвалять ее не будем. (Пауза.) О ней вообще лучше помолчать. (Пауза.) Впрочем, народонаселение значительно выросло.

Владимир. Попробуй походить.

Эстрагон ковыляет в сторону Лаки, останавливается, плюет в него, потом возвращается на то же место, где сидел в самом начале пьесы.

Поццо. Знаете, кто меня научил рассуждать так умно? (Молчание. Указуя перстом на Лаки.) Он!

Владимир (глядя на небо). Когда-нибудь, наконец, наступит ночь?

Поццо. Не будь его, все мои помыслы, все чувства остались бы низменными, грубыми – того требовало мое ремесло, впрочем, не важно какое. Красота, изящество, высшая истина – все это было мне недоступно. И тогда я взял себе бичуна.

Владимир (от неожиданности перестает смотреть на небо). Бичуна?

Поццо. Да, лет шестьдесят тому назад… (считает в уме) точно, почти шестьдесят. (Гордо подняв голову.) Мне никогда столько не дашь, правда?

Владимир смотрит на Лаки.

Рядом с ним я кажусь мальчишкой. (Пауза. Обращаясь к Лаки.) Шляпу!

Лаки ставит корзину, снимает шляпу. Копна густых седых волос падает ему на плечи. Он сует шляпу под мышку и снова берет корзину.

Теперь посмотрите на меня. (Снимает шляпу[2]. Он абсолютно лыс. Надевает шляпу.) Видели?

Владимир. Что такое бичун?

Поццо. Вы явно не здешние. Может, вы и не из этого века? Раньше держали шутов. Теперь – бичунов. Разумеется, только те, кто может себе позволить.

Владимир. И теперь вы его гоните? Такого старого, такого преданного слугу!

Эстрагон. Дерьмо!

Поццо начинает нервничать.

Владимир. Вы высосали из него все соки, а теперь… теперь выбрасываете как… (подыскивает слово) как шкурку от банана. Это, согласитесь…

Поццо (со стоном хватается за голову). Я больше не могу… у меня нет сил… что он делает… вы не знаете… это невыносимо… пусть он уйдет… (потрясая руками) я сойду с ума… (Без сил падает на стул, прячет лицо в ладонях.) Я больше не могу… не могу…

Пауза. Все смотрят на Поццо. Лаки дрожит.

Владимир. Он больше не может.

Эстрагон. Какой ужас!

Владимир. Он с ума сойдет.

Эстрагон. Какая гадость!

Владимир (к Лаки). Как вы смеете! Просто позор! Такой добрый хозяин! Так из-за вас страдает! После стольких лет! Как можно!

Поццо (рыдая). Раньше он был такой славный… помогал мне… развлекал… совершенствовал… а теперь… теперь убивает…

Эстрагон (Владимиру). Он что, хочет его выгнать?

Владимир. Что?

Эстрагон. Я не пойму, он хочет его выгнать или просто так на него обозлился?

Владимир. Не думаю.

Эстрагон. Как?

Владимир. Не знаю.

Эстрагон. Надо у него спросить.

Поццо (успокаиваясь). Господа, я просто не понимаю, что на меня вдруг нашло. Прошу меня простить. Забудем об этом. (Все лучше владея собой.) Я не очень хорошо помню, что я вам наговорил, но можете поверить, ни капли правды в моих словах нет. (Выпрямляется, ударяет себя в грудь.) Разве я похож на человека, который позволит себя мучить? Право, даже странно! (Роется в карманах.) Куда, интересно, подевалась моя трубка?

Владимир. Чудесный вечер.

Эстрагон. Незабываемый.

Владимир. И пока не кончился.

Эстрагон. Скорее всего, нет.

Владимир. Только начинается.

Эстрагон. Это ужасно.

Владимир. Прямо как в театре.

Эстрагон. В цирке.

Владимир. В мюзик-холле.

Поццо. Куда все-таки я подевал трубку?

Эстрагон. Вот хохма-то! Соску потерял. (Громко хохочет.)

Владимир. Сейчас приду. (Направляется за кулисы.)

Эстрагон. В конце коридора, налево.

Владимир. Держи мое место. (Выходит.)

Поццо (подняв голову). Вы не видели… (Замечает, что Владимир исчез. Огорченно.) Надо же! Ушел! Даже не попрощался! Как некрасиво! Почему вы его не удержали? Какой, право, нетерпеливый!

Эстрагон. Видно, больше не мог терпеть.

Поццо. А! (Пауза.) В добрый час!

Эстрагон. Идите сюда.

Поццо. Зачем?

Эстрагон. Увидите.

Поццо. Вы хотите, чтобы я встал?

Эстрагон. Идите… идите скорее.

Поццо поднимается и подходит к Эстрагону.

Эстрагон. Вон, смотрите.

Поццо. Ну и ну!

Эстрагон. Все, конец.

Владимир возвращается в плохом настроении, отталкивает Лаки, ногой отшвыривает с дороги стул, нервно ходит взад и вперед.

Поццо. Он чем-то недоволен?

Эстрагон (Владимиру). Ты пропустил столько интересного! Жалко.

Владимир останавливается, поднимает стул, ставит его на место, снова принимается мерить сцену шагами, постепенно остывает.

Поццо. Он успокаивается. (Смотрит вокруг.) Да и кругом все успокаивается, я чувствую. На мир снисходит покой. Слушайте. (Поднимает руку.) Великий Пан уснул.

Владимир (останавливаясь.) Когда наконец наступит ночь?

Все трое устремляют взоры к небу.

Поццо. Вам ведь нельзя уйти, пока еще светло.

Эстрагон. То есть, конечно… вы понимаете…

Поццо. Совершенно естественно, совершенно естественно. Я и сам на вашем месте, будь и у меня здесь свидание с этим Годэном… Годэ… Годо – ну, вы понимаете, о ком я говорю, – сидел бы и ждал, пока не стемнеет. (Смотрит на стул.) Я хотел бы снова сесть, только не знаю как.

Эстрагон. Может, вам помочь?

Поццо. Ну разве что, если вы меня попросите.

Эстрагон. Что?

Поццо. Если вы меня попросите сесть.

Эстрагон. И вам это поможет?

Поццо. Думаю, да.

Эстрагон. Ну хорошо. Прошу вас, месье, садитесь.

Поццо. Ах нет, нет, не беспокойтесь. (Пауза. Тихо.) Чуть понастойчивее.

Эстрагон. Но послушайте, месье, что же вы все на ногах да на ногах, так и простудиться недолго.

Поццо. Вы так думаете?

Эстрагон. Абсолютно уверен.

Поццо. Вы, несомненно, правы. (Садится.) Благодарю вас, дорогой мой. Вот я и снова сижу. (Смотрит на часы.) Впрочем, подошло время прощаться, а то я могу и опоздать.

Владимир. Время остановилось.

Поццо (прикладывая часы к уху). Не верьте этому, месье, не верьте. (Кладет часы в карман.) Все, что угодно, только не это.

Эстрагон (Поццо). Сегодня он все видит в черном свете.

Поццо. Все, кроме небосвода. (Смеется, довольный своим остроумием.) Наберитесь терпения, все образуется. Впрочем, я понимаю, вы не здешние, откуда же вам знать, что такое сумерки в наших краях. Хотите, я вам объясню?

Молчание. Эстрагон и Владимир снова занялись своим делом: один исследует свой ботинок, другой – шляпу. У Лаки падает шляпа, он этого не замечает.

Мне бы хотелось сделать вам приятное. (Достает пульверизатор, прыскает в рот.) Попрошу внимания, господа!

Эстрагон и Владимир продолжают заниматься своим делом, Лаки стоя дремлет. Поццо щелкает кнутом, но звука почти не слышно.

Что с ним случилось, не пойму. (Встает, щелкает сильнее, наконец получается.)

Лаки вздрагивает. Эстрагон от неожиданности роняет ботинок, Владимир – шляпу. Поццо отбрасывает кнут.

Не кнут, а дрянь какая-то! (Оглядывает свою аудиторию.) Так о чем я говорил?

Владимир. Пойдем отсюда.

Эстрагон. Ну вот, опять вы встали, так ведь и заразу какую-нибудь подцепить недолго.

Поццо. Вы правы. (Садится. Эстрагону.) Как вас зовут?

Эстрагон (не моргнув глазом). Катулл.

Поццо (не обращая внимания). Ах да… о ночи. (Поднимает голову.) Прошу вас, не отвлекайтесь, иначе из нашего разговора ничего не выйдет. (Смотрит на небо.) Смотрите.

Все смотрят на небо, только Лаки снова начинает дремать. Заметив это, Поццо дергает за веревку.

Смотри на небо, свинья!

Лаки задирает голову.

Хорошо, довольно!

Все опускают головы.

Итак, что в нем такого необычного? В небе, я хочу сказать. Оно бледное и лучезарное, как любое небо в это время суток.

Пауза.

В этих широтах.

Пауза.

В ясную погоду. (Начинает декламировать.) Час тому назад (смотрит на часы, обычным тоном), примерно (снова лиричным тоном), после того, как без устали (думает, обычным тоном), скажем, с 10 часов утра (с пафосом) небо изливало на землю багряные и белые потоки света, оно стало тускнеть, гаснуть (вздымает руки к небу, медленно опускает их, словно показывая, как опускается тьма), гаснуть, сначала чуть-чуть, потом еще и еще, пока, наконец (драматическая пауза, разводит руки широко в стороны), раз и все! Затаилось! (Пауза.) Но (предупреждающий жест), но под покровом тишины и покоя (поднимает глаза к небу, остальные, кроме Лаки, тоже) во весь опор несется ночь (напряженно-вибрирующим голосом), она нагрянет внезапно (щелкает пальцами), вот так! (На этом его вдохновение истощается.) В тот миг, когда ее ждешь меньше всего. (Пауза. Гробовым голосом.) Так все и происходит на этой паскудной земле.

Долгая пауза.

Эстрагон. Когда знаешь, чего ждешь, – то ничего.

Владимир. Можно потерпеть.

Эстрагон. Тогда ясно, как поступить.

Владимир. И нечего нервничать.

Эстрагон. Надо только ждать.

Владимир. К тому нам не привыкать. (Поднимает шляпу, заглядывает в нее, встряхивает, надевает на голову.)

Поццо. Ну, как у меня получилось?

Владимир и Эстрагон смотрят на него, не понимая.

Хорошо? Средне? Сносно? Посредственно? Совсем никуда?

Владимир (уловив первым). О, прекрасно, просто замечательно!

Поццо (Эстрагону). А вам как, месье?

Эстрагон (с английским акцентом). Просто превосходно, просто превосходно.

Поццо (прочувственно). Благодарю вас, господа! (Пауза.) Я так нуждаюсь в добром слове. (Размышляет.) Я немного выдохся в конце. Вы не заметили?

Владимир. Ну, может, совсем чуть-чуть.

Эстрагон. А я решил, что так было задумано.

Поццо. Просто меня память подводит.

Пауза.

Эстрагон. А тем временем ничего не происходит.

Поццо (огорченно). Вам скучно?

Эстрагон. Пожалуй.

Поццо (Владимиру). А вам?

Владимир. Да уж, веселого тут мало.

Пауза. Чувствуется, что Поццо в душе борется с собой.

Поццо. Господа, по отношению ко мне вы вели себя (ищет слово)… самым достойным образом.

Эстрагон. Ну что вы!

Владимир. Не говорите так!

Поццо. Да, да, вы были чрезвычайно учтивы. И потому я хотел бы знать… Чем я могу отплатить двум славным людям, что так скучают в эту минуту.

Эстрагон. Франков двадцать были бы очень кстати.

Владимир. Прекрати, мы же не нищие.

Поццо. Надо подумать, чем я могу помочь им скоротать время. Я отдал им кости, рассказал о том и о сем, научил их понимать сумерки – куда же больше? И вспоминать не стоит. Только достаточно ли этого, вот что меня мучит, достаточно ли этого?

Эстрагон. Может, хоть сто су?

Владимир. Замолчи!

Эстрагон. Тогда я пошел.

Поццо. Достаточно ли? Конечно, достаточно. Но я щедр. Это у меня в крови. Сегодня. Тем хуже для меня. (Дергает за веревку.)

Лаки смотрит на него.

Конечно, ясно, на какие муки я иду… (Не вставая со стула, нагибается, поднимает кнут.) Итак, что мы у него попросим? Спеть, сплясать, почитать стихи, подумать или…

Эстрагон. Кто?

Поццо. Кто! Вы-то сами думать умеете?

Владимир. Он думает?

Поццо. Да еще как. И вслух. В былые годы он вообще думал превосходно, я, во всяком случае, мог слушать его часами. А сейчас… (Содрогается.) Ну что ж, тем хуже. Значит, вы хотите, чтобы он о чем-нибудь подумал?

Эстрагон. Я считаю, пусть потанцует, так будет веселей.

Поццо. Совсем не обязательно.

Эстрагон. Скажи, Диди, правда, так будет веселей?

Владимир. Я бы предпочел, чтобы он подумал.

Эстрагон. А может, он сперва станцует, а потом подумает? Если, конечно, ему это под силу.

Владимир. Так можно?

Поццо. Разумеется, нет ничего проще. К тому же таков естественный порядок вещей. (Короткий смешок.)

Владимир. Тогда пусть танцует.

Пауза.

Поццо (к Лаки.). Ты слышал?

Эстрагон. Он что, никогда не отказывается?

Поццо. Я вам объясню чуть позже. (К Лаки.) Танцуй, мразь.

Лаки ставит чемодан и корзину, подходит к рампе, поворачивается к Поццо. Эстрагон встает, чтобы лучше видеть. Лаки танцует, потом останавливается.

Эстрагон. И все?

Поццо. Еще!

Лаки повторяет тот же набор движений, останавливается.

Эстрагон. Тоже мне артист! (Повторяет телодвижения Лаки.) И я могу не хуже. (Танцует, чуть не падает.) Только потренироваться надо.

Владимир. Он просто устал.

Поццо. Когда-то он танцевал фарандолу, альмэ, бранль, джигу, фанданго, даже хабанеру. Он исполнял невероятные прыжки. А теперь – вот весь его репертуар. Знаете, как он называет свой танец?

Эстрагон. Умирающий паралитик.

Владимир. Запор на склоне лет.

Поццо. Танец с сетью. Он изображает, будто запутался в сетях.

Владимир (изображая из себя эстета). А в этом, пожалуй, что-то есть…

Лаки поворачивается и хочет идти на свое место.

Поццо (будто останавливая лошадь). Тпрруу!

Лаки замирает на месте.

Эстрагон. И он никогда не отказывается?

Поццо. Я сейчас объясню. (Что-то ищет в карманах.) Подождите. (Продолжает искать.) Куда я дел мою грушу? (Ищет.) Только этого не хватало! (С остолбенелым видом поднимает голову. Умирающим голосом.) Я потерял пульверизатор.

Эстрагон (умирающим голосом). Мое левое легкое совсем никуда не годится. (Слабо кашляет. Громовым голосом.) Зато правое легкое – в полном порядке!

Поццо (нормальным голосом). Тем хуже, придется как-нибудь без него. Итак, о чем я говорил? (Думает.) Подождите. (Пытается вспомнить.) Ну вот… (Поднимает голову.) Помогите мне.

Эстрагон. Я стараюсь.

Владимир. Я тоже.

Поццо. Подождите!

Все трое одновременно снимают шляпы, прикладывают руки ко лбу, напряженно думают. Долгая пауза.

Эстрагон (торжествуя.) Есть!

Владимир. Вспомнил!

Поццо (нетерпеливо). Ну?

Эстрагон. Почему он не ставит вещи на землю?

Владимир. Да нет же!

Поццо. Вы уверены?

Владимир. Ну, конечно, вы ведь нам уже ответили.

Поццо. Я уже ответил?

Эстрагон. Он нам ответил?

Владимир. Кроме того, он их уже поставил.

Эстрагон (бросив взгляд на Лаки). Верно. Ну и что?

Владимир. Раз он вещи поставил, вряд ли мы стали бы спрашивать, почему он их никогда не ставит.

Поццо. Блестящий довод!

Эстрагон. А почему он их поставил?

Поццо. Вот-вот.

Владимир. Чтобы танцевать.

Эстрагон. Точно.

Поццо (поднимая руку). Подождите! (Пауза.) Ни слова больше. (Пауза.) Сейчас. (Надевает шляпу.) Наконец-то.

Эстрагон и Владимир тоже надевают шляпы.

Владимир. Он вспомнил.

Поццо. Вот как все происходит.

Эстрагон. О чем идет речь?

Поццо. Сейчас поймете. Правда, объяснить очень трудно.

Владимир. Тогда не объясняйте.

Поццо. Не бойтесь, я скоро доберусь до сути. Но я хочу быть краток, поскольку уже поздновато. Да, быть кратким и в то же время предельно ясным – вот что мне нужно. Так что, с вашего позволения, я еще немного подумаю.

Эстрагон. Думайте, думайте, долго раздумье – недолог ответ.

Поццо (поразмыслив). Да, пожалуй, так. Тут, понимаете ли, одно из двух.

Эстрагон. Он бредит.

Поццо. Либо я у него прошу что-нибудь – станцевать, спеть, подумать…

Владимир. Ну да, да, это мы поняли.

Поццо. Либо я у него не прошу ничего. Верно? Не перебивайте меня. Допустим, я хочу, чтобы он… ну, например, станцевал. И что происходит?

Эстрагон. Он начинает свистеть.

Поццо (в ярости). Больше я не скажу ни слова!

Владимир. Я вас очень прошу, продолжайте.

Поццо. Вы мне рта не даете раскрыть!

Владимир. Продолжайте, продолжайте, нам безумно интересно.

Поццо. Чуть понастойчивее.

Эстрагон (умоляюще сложив руки). Умоляю вас, месье, продолжите ваше повествование.

Поццо. На чем я остановился?

Владимир. Вы его просите станцевать.

Эстрагон. Спеть.

Поццо. Да, я прошу его спеть. И что же? Он либо поет, как я просил, либо вместо того, чтобы петь, принимается, допустим, танцевать, или думать, или…

Владимир. Ясно, ясно, давайте дальше.

Эстрагон. Хватит!

Владимир. Но ведь сегодня вечером он выполняет все ваши просьбы.

Поццо. Только для того, чтобы меня разжалобить, чтобы я его не прогнал.

Эстрагон. Он нам просто голову морочит.

Владимир. Как знать…

Эстрагон. Он же только что сам говорил, что ни одному его слову верить нельзя.

Владимир. Вы не хотите возразить?

Поццо. Я устал.

Пауза.

Эстрагон. Ничего не происходит, никто не приходит, никто не уходит, ужасно!

Владимир (к Поццо). Велите ему думать.

Поццо. Подайте ему его шляпу.

Владимир. Его шляпу?

Поццо. Он без шляпы думать не может.

Владимир (Эстрагону). Дай ему шляпу.

Эстрагон. Я? После того как он меня чуть не убил? Никогда!

Владимир. Ну хорошо, я дам.

Эстрагон. Пусть сам подберет.

Поццо. Лучше, чтобы это сделал кто-то из вас.

Владимир. Ладно, уговорили.

Владимир поднимает шляпу и, не подходя, издали протягивает ее Лаки. Тот не шевелится.

Поццо. Нужно ее надеть.

Эстрагон (Поццо). Велите ему взять шляпу.

Поццо. Лучше, если вы сами на него наденете.

Владимир. Ладно, попробую.

С опаской обходит Лаки, тихонько подходит сзади, надевает ему шляпу на голову и быстро отскакивает в сторону. Лаки не шевелится. Пауза.

Эстрагон. Ну что же он?

Поццо. Отойдите.

Эстрагон и Владимир отходят от Лаки. Поццо дергает за веревку. Лаки смотрит на него.

Думай, свинья!

Лаки начинает танцевать.

Стоять!

Лаки останавливается.

Ко мне!

Лаки подходит к Поццо.

Здесь!

Лаки останавливается.

Думай!

Пауза.

Лаки. С другой стороны, в том, что…

Поццо. Молчать!

Лаки замолкает.

Назад!

Лаки отходит.

Здесь!

Лаки останавливается.

Ну!

Лаки поворачивается к зрительному залу.

Думай!

Лаки (монотонно). Принимая во внимание существование личного Бога таким каким оно проистекает из последних социологических работ Пуансона и Ватмана в виде субстанции седобородой вневременной внепространственной кококоторый с высоты своей божественной апатии божественной афазии божественной агнозии влюбит нас всех кроме некоторых неизвестно почему но со временем встанет ясно…

Владимир и Эстрагон жадно внимают каждому слову. Поццо подавлен, слушает с нескрываемым отвращением.

и подобно божественной Миранде страдает с теми кто непонятно за что но еще не время обречен на муки ада огонь вечный но стоит только стоит сколько сколько можно ждать и терпеть и тототогда пламенем гнева судья и творец всеобщему миру положит конец все знают не станет он вечно терпеть и в ад обратится небесная твердь сегодня пока еще местами лазурная и спокойная тем спокойствием которое хоть и переменчиво но тем не менее желанно впрочем не будем забегать вперед а также принимая во внимание то что с другой стороны в результате незавершенных исследований Тестю и Конарда не будем забегать вперед незавершенных но тем не менее премированных Акакакадемией Антропопопометрии в Берне в Бресе установлено абсолютно безошибочно если только не принимать в расчет человеческих исчислений кококоторые в результате незавершенных незавершенных исследований Тестю и Конарда установлено становлено становлено то что следует следует следует доказать…

Эстрагон и Владимир начинают перешептываться. Страдания Поццо становятся почти невыносимыми.

но не будем забегать вперед неизвестно почему в результате работ Пуансона и Ватмана становится ясно предельно ясно что в свете трудов Фартова и Белчера незаконченных незаконченных неизвестно почему Тестю и Конарда незаконченных незаконченных выясняется что человек вопреки противоположному мнению о человеке в Бресе у Тестю и Конарда что человек одним словом что человек одним словом несмотря на прогресс в области потребления продуктов питания и удаления продуктов распада теряет в весе и в то же время параллельно неизвестно почему несмотря на расцвет физической культуры занятий спортом таким как теннис футбол бег велосипед плавание фехтование авиаспорт авиация эволюция теннис нарцисс авиаспорт катание на коньках на льду на асфальте спорт…

Эстрагон и Владимир умолкают, продолжают слушать. Поццо страдает все сильнее, слышны его стоны.

…порт зимний летний осенний осенний теннис на траве на сосне на земляном корте авиаспорт теннис хоккей на земле на море в облаках несмотря на создание пенициллина и суррогатов короче повторяю в то же время параллельно с понижением аппетита неизвестно почему несмотря на теннис повторяю авиаспорт гольф как на девяти так и на восемнадцати лунках теннис на льду короче неизвестно почему на Сене Сене и Уазе Сене и Марне Марне и Уазе то есть в то же время параллельно неизвестно почему худеет чахнет и сохнет повторяю Уаза Марни короче чистые потери на душу на голову на нос со дня смерти Вольтера составляет порядка два пальца сто грамм на нос на душу примерно в среднем приблизительно округленно с походом без каблуков в Нормандии неизвестно почему короче не важно все факты налицо и учитывая с другой стороны что гораздо важнее что из этого следует что гораздо важнее в свете свете продолжающихся опытов Штейнвега и Питерманна следует что гораздо важнее что из этого следует что гораздо важнее…

Недовольные возгласы Владимира и Эстрагона. Поццо одним махом встает со стула, дергает за веревку, чуть не падает, орет. Все трое набрасываются на Лаки, который, отбиваясь от них, продолжает горланить свой текст.

в свете свете прерванных исследований Штейнвега и Питерманна что за городом в горах на берегу моря реки огня воздух одинаков и земля то есть страдают воздух и земля когда погода у нуля когда большие холода для камня это не беда в забытом прошлом навсегда эфир струится без труда земля и воздух и вода все камни терпят без труда в кошмаре бездны холода но камни это навсегда повторяю неизвестно почему несмотря на теннис все факты налицо неизвестно почему повторяю представляю короче итак увы представляю камни навсегда все знают повторяю не будем забегать вперед повторяю на голову голова в то же время параллельно неизвестно почему несмотря на теннис представляю борода пламя слезы камни лазурные спокойные увы голова голова голова в Нормандии несмотря на теннис прерванные труды незаконченные без конца гораздо важнее камни короче повторяю увы увы прерванные без конца голова голова в Нормандии несмотря на теннис голова увы камни Конард Конард…

Общая свалка. Лаки испускает еще несколько воплей.

Теннис! Камни! Спокойные! Конард! Без конца!

Поццо. Скорее, снимите с него шляпу!

Владимир срывает с Лаки шляпу, тот замолкает и падает. Полная тишина, только слышно тяжелое дыхание победителей.

Эстрагон. Я отомщен!

Владимир разглядывает шляпу Лаки, заглядывает в нее.

Поццо. Дайте-ка сюда! (Вырывает шляпу у Владимира из рук, швыряет ее на землю, топчет ногами.) Вот, вот, чтобы больше не смел думать.

Владимир. А ориентироваться он сможет?

Поццо. Пойдет туда, куда я велю. (Пинает Лаки ногой.) Встать! Свинья!

Эстрагон. А вдруг он умер?

Владимир. Вы его убьете.

Поццо. Встать! Старая кляча! (Тянет за веревку.)

Лаки чуть заметно шевелится, Эстрагону и Владимиру.

Помогите мне.

Владимир. Но чем?

Поццо. Поднимите его.

Эстрагон и Владимир ставят Лаки на ноги, держат некоторое время, потом отпускают. Лаки снова падает.

Эстрагон. Это он нарочно.

Поццо. Его надо держать.

Пауза.

Ну, поднимайте, поднимайте!

Эстрагон. Как он мне осточертел!

Владимир. Давай еще разок попробуем.

Эстрагон. За кого он нас принимает?

Поднимают Лаки и держат.

Поццо. Не отпускайте его!

Эстрагон и Владимир, пошатываясь, продолжают держать Лаки.

Не двигайтесь! (Берет чемодан и корзину, несет их к Лаки.) Держите его хорошенько! (Пытается впихнуть чемодан Лаки в руку, тот мгновенно его роняет.) Не отпускайте его! (Начинает сначала.)

Мало-помалу, почувствовав в руке ручку чемодана, Лаки приходит в себя, его пальцы обхватывают ручку.

Держите его как следует! (Проделывает то же самое с корзиной.) Ну вот, теперь можете отпустить.

Эстрагон и Владимир отходят от Лаки. Тот, шатаясь, сгибается пополам, но удерживается на ногах и не выпускает корзину и чемодан из рук. Поццо отходит, щелкает кнутом.

Вперед!

Лаки подходит.

Назад!

Лаки отходит.

Кругом!

Лаки поворачивается.

Прекрасно, ходить он может. (Поворачиваясь к Эстрагону и Владимиру.) Благодарю вас, господа, и позвольте мне вам… (ищет в кармане) вам пожелать… (ищет) вам пожелать… (ищет) куда же я задевал часы? (Ищет.) Только этого не хватало! (С огорченным видом.) Настоящий брегет, с секундной стрелкой! От дедушки достались. (Ищет.) Наверное, где-то упали. (Ищет на земле, Эстрагон и Владимир помогают. Поццо ногой переворачивает то, что осталось от шляпы Лаки.) Вот ведь досада!

Владимир. Может, они у вас в жилетном кармане?

Поццо. Подождите. (Сгибается пополам, пытаясь приложить ухо к животу, прислушивается.) Ничего не слышу. (Делает им знак подойти поближе.) Попробуйте вы.

Эстрагон и Владимир подходят, наклоняются к его животу. Пауза.

По-моему, они должны тикать.

Владимир. Тихо!

Все, согнувшись, прислушиваются.

Эстрагон. Я что-то слышу.

Поццо. Где?

Владимир. Это сердце.

Поццо (огорченно). Черт побери!

Владимир. Тихо!

Все трое прислушиваются.

Эстрагон. А что, если они остановились?

Все выпрямляются.

Поццо. От кого из вас так ужасно пахнет?

Эстрагон. У него изо рта, у меня – от ног.

Поццо. Я вынужден вас покинуть.

Эстрагон. А как же ваши часики?

Поццо. Я, наверное, их оставил в замке.

Эстрагон. Тогда прощайте.

Поццо. Прощайте.

Владимир. Прощайте.

Эстрагон. Прощайте.

Пауза. Никто не трогается с места.

Владимир. Прощайте.

Поццо. Прощайте.

Эстрагон. Прощайте.

Пауза.

Поццо. Спасибо за все.

Владимир. Вам спасибо.

Поццо. Не за что.

Эстрагон. Ну что вы, есть за что.

Поццо. Уверяю вас, нет.

Владимир. Уверяю вас, да.

Эстрагон. Уверяю вас, нет.

Пауза.

Поццо. Я никак не могу… (колеблется) уйти.

Эстрагон. Такова жизнь.

Поццо поворачивается, медленно разматывая веревку, идет к кулисе в противоположную от Лаки сторону.

Владимир. Вам же в другую сторону.

Поццо. Мне нужен простор для разбега. (Разматывает веревку до конца, при этом почти исчезает за кулисами, останавливается, поворачивается, кричит.) Отойдите в сторону!

Эстрагон и Владимир отходят в глубину сцены, смотрят на Поццо. Щелчок кнута.

Вперед!

Лаки не двигается.

Эстрагон. Вперед!

Владимир. Вперед!

Щелчок кнута. Лаки дергается.

Поццо. Быстрее! (Выходит из-за кулисы, вслед за Лаки пересекает сцену.)

Эстрагон и Владимир снимают шляпы, машут им вслед рукой. Лаки исчезает за кулисой. Поццо дергает за веревку и щелкает кнутом.

Быстрее! Быстрее!

Прежде чем скрыться, Поццо останавливается, поворачивается, веревка натягивается. Слышится грохот – это упал Лаки.

Мой стул!

Владимир идет за стулом, отдает его Поццо, тот бросает его Лаки.

Прощайте!

Эстрагон и Владимир (машут рукой). Прощайте! Прощайте!

Поццо. Встать! Свинья!

Слышно, как Лаки встает.

Вперед! (Уходит. Щелчок кнута.) Вперед! Прощайте! Быстрее! Свинья! Но! Прощайте!

Пауза.

Владимир. С ними, глядишь, и время прошло.

Эстрагон. Оно прошло бы и без них.

Владимир. Да. Но не так быстро.

Пауза.

Эстрагон. Что теперь будем делать?

Владимир. Не знаю.

Эстрагон. Пойдем отсюда.

Владимир. Нельзя.

Эстрагон. Почему?

Владимир. Мы ждем Годо.

Эстрагон. Ты прав.

Пауза.

Они здорово изменились.

Эстрагон. Кто?

Владимир. Да эти двое.

Эстрагон. Вот, вот, давай немного поговорим.

Владимир. Правда, они здорово изменились?

Эстрагон. Вероятно. Не меняемся только мы с тобой.

Владимир. Вероятно? Точнее не бывает. Ты их что, не разглядел?

Эстрагон. Вроде разглядел. Только я их все равно не знаю.

Владимир. Знаешь, знаешь.

Эстрагон. Нет, не знаю.

Владимир. Говорю тебе, мы их знаем. Ты просто все забываешь.

Пауза.

Если только это не те же самые.

Эстрагон. А я могу доказать – они нас тоже не узнали.

Владимир. Это ничего не значит. Я и сам сделал вид, будто не узнал их. Да к тому же нас с тобой вообще никто никогда не узнает.

Эстрагон. Ладно, хватит. Вот отчего бы я сейчас… Ой!

Владимир не реагирует.

Ой!

Владимир. Если, конечно, это не те же, что и раньше.

Эстрагон. Диди! Теперь другая нога! (Прихрамывая, ковыляет к тому самому месту, где сидел в начале пьесы.)

Голос из-за кулис. Месье!

Эстрагон останавливается. Оба смотрят туда, откуда донесся голос.

Эстрагон. Начинается!

Владимир. Подойди, дитя мое.

Входит мальчик. В страхе останавливается.

Мальчик. Месье Альбер?

Владимир. Это я.

Эстрагон. Что тебе нужно?

Владимир. Подойди.

Мальчик не двигается.

Эстрагон (громко). А ну, иди сюда!

Мальчик испуганно делает несколько шагов, останавливается.

Владимир. В чем дело?

Мальчик. Я от месье Годо… (Замолкает.)

Владимир. Разумеется. (Пауза.) Подойди.

Мальчик не двигается.

Эстрагон (громко). Подойди, тебе сказано!

Мальчик испуганно подходит, останавливается.

Ты почему пришел так поздно?

Владимир. У тебя поручение от месье Годо?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. Говори.

Эстрагон. Ты почему пришел так поздно?

Мальчик смотрит то на одного, то на другого, не зная, что ответить.

Владимир (Эстрагону). Оставь его в покое.

Эстрагон (Владимиру). Иди ты к черту! (Направляется к Мальчику.) Ты знаешь, который теперь час?

Мальчик (отступая). Я не виноват, месье.

Эстрагон. А кто – я, по-твоему, виноват?

Мальчик. Я боялся, месье…

Эстрагон. Кого боялся? Нас?

Мальчик молчит.

Отвечай!

Владимир. Я все понял, это он их так испугался.

Эстрагон. Ты когда сюда пришел?

Мальчик. Только что, месье.

Владимир. Ты испугался кнута?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. И криков?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. И двух мужчин?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. Ты их знаешь?

Мальчик. Нет, месье!

Владимир. Ты местный?

Мальчик. Да, месье.

Эстрагон. Все ты врешь! (Хватает Мальчика за руку, трясет.) Немедленно говори правду!

Мальчик (дрожа). Но я и сказал правду, месье.

Владимир. Оставь его в покое! Что с тобой происходит?

Эстрагон отпускает Мальчика, отходит назад, закрывает лицо руками. Владимир и Мальчик смотрят на него. Эстрагон опускает руки – лицо его искажено.

Что с тобой?

Эстрагон. Я страдаю.

Владимир. Не может быть! И с каких же пор?

Эстрагон. Не помню.

Владимир. Хорошенькие шутки играет с нами память.

Эстрагон хочет что-то сказать, передумывает, хромая, идет и садится на свое место, начинает разуваться. Мальчику.

Ну, так что же?

Мальчик. Месье Годо…

Владимир (перебивает его). Я тебя уже видел раньше, правда?

Мальчик. Не знаю, месье.

Владимир. Ты меня не узнаёшь?

Мальчик. Нет, месье.

Владимир. Разве не ты приходил вчера?

Мальчик. Нет, месье.

Владимир. Ты первый раз здесь?

Мальчик. Да, месье.

Пауза.

Владимир. Сказать можно что угодно.

Пауза.

Ладно, продолжай.

Мальчик (выпаливает). Месье Годо велел передать вам, что сегодня вечером он не может, а завтра придет точно.

Владимир. И все?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. Ты служишь у месье Годо?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. Что ты у него делаешь?

Мальчик. Я пасу коз, месье.

Владимир. Он с тобой хорошо обращается?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. Он тебя не бьет?

Мальчик. Нет, месье, меня не бьет.

Владимир. А кого бьет?

Мальчик. Моего брата.

Владимир. А! Так у тебя есть брат?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. А он что делает?

Мальчик. Пасет овец, месье.

Владимир. А почему он тебя не бьет?

Мальчик. Не знаю, месье.

Владимир. Наверное, он тебя любит.

Мальчик. Не знаю, месье.

Владимир. Он тебя хорошо кормит?

Мальчик неуверенно молчит.

Я спрашиваю, он тебя хорошо кормит?

Мальчик. Вполне хорошо, месье.

Владимир. Ты счастлив?

Мальчик не отвечает.

Ты слышал мой вопрос?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. Ну так как же?

Мальчик. Я не знаю, месье.

Владимир. Ты не знаешь, счастлив или нет?

Мальчик. Не знаю, месье.

Владимир. Ну прямо как я.

Пауза.

Ты где спишь?

Мальчик. На чердаке, месье.

Владимир. Вместе с братом?

Мальчик. Да, месье.

Владимир. На сене?

Мальчик. Да, месье.

Пауза.

Владимир. Ладно, иди.

Мальчик. Что я должен передать месье Годо, месье?

Владимир. Передай ему… (Думает.) Передай ему, что ты нас видел. (Пауза.) Ведь ты нас видел, правда?

Мальчик. Да, месье. (Неуверенно отступает, поворачивается и пулей вылетает со сцены.)

Начинает резко темнеть. В одно мгновение наступает ночь. В глубине медленно поднимается луна, застывает на небе, озаряя сцену серебристым светом.

Владимир. Ну вот!

Эстрагон встает, подходит к Владимиру, держа оба ботинка в руке. Ставит их около рампы, разгибается и смотрит на луну.

Что ты делаешь?

Эстрагон. То же, что и ты, – смотрю на эту бледную немочь.

Владимир. Я говорю о ботинках.

Эстрагон. Хочу оставить их здесь.

Пауза.

Придет кто-нибудь другой, такой… такой, как я… только нога поменьше, и будет в них счастлив.

Владимир. Но ты же не можешь ходить босиком.

Эстрагон. Иисус-то ходил.

Владимир. Иисус! Ты что себе воображаешь? Не будешь же ты в самом деле сравнивать себя с Иисусом!

Эстрагон. Всю жизнь я только и делаю, что сравниваю себя с ним.

Владимир. Но ведь там всегда было жарко! Не климат, а чудо!

Эстрагон. Да. И распинали в два счета.

Пауза.

Владимир. Здесь нам больше делать нечего.

Эстрагон. Ни здесь, ни где-нибудь еще.

Владимир. Перестань, Гого, не огорчайся. Завтра все будет лучше.

Эстрагон. С чего ты взял?

Владимир. Ты разве не слышал, что сказал мальчик?

Эстрагон. Нет.

Владимир. Он сказал, что завтра Годо придет наверняка.

Пауза.

Теперь понимаешь?

Эстрагон. Значит, мы должны оставаться здесь?

Владимир. Ты что, с ума сошел? Надо поискать какой-нибудь ночлег. (Берет Эстрагона за руку.) Пошли.

Эстрагон сначала вроде соглашается, потом начинает упираться. Оба останавливаются.

Эстрагон (глядя на дерево). Жалко, нет веревки.

Владимир. Пошли. Что-то холодно становится. (Тянет его.)

Сцена повторяется.

Эстрагон. Напомни мне завтра захватить веревку.

Владимир. Хорошо. Пошли. (Тянет его.)

Сцена повторяется.

Эстрагон. Сколько лет мы с тобой всегда вместе?

Владимир. Не знаю. Лет пятьдесят, наверное.

Эстрагон. Ты помнишь тот день, когда я бросился в Дюранс?

Владимир. Мы тогда работали на сборе винограда.

Эстрагон. Ты меня выудил.

Владимир. Ладно, все забыто и быльем поросло.

Эстрагон. Я сушил одежду на солнце.

Владимир. Не надо, забудь. Пошли.

Сцена повторяется.

Эстрагон. Подожди.

Владимир. Мне холодно.

Эстрагон. Я вот все думаю, может, порознь нам будет лучше, может, надо разойтись в стороны? (Пауза.) Общий путь – не для нас.

Владимир (не обижаясь). Кто знает наверняка.

Эстрагон. Вот именно, наверняка ничего знать нельзя.

Владимир. Мы можем расстаться, если тебе кажется, что так будет лучше.

Эстрагон. Теперь уж вряд ли стоит.

Пауза.

Владимир. Ты прав. Теперь уж вряд ли стоит.

Пауза.

Эстрагон. Ну что, пошли?

Владимир. Пошли.

Не трогаются с места.

ЗАНАВЕС.