Читать книгу Сборник стихотворений. Том I - Серафим Камнев - Страница 23

Дождь скользит по щекам,

В бой идёт атаман,

Рубить головы врагам

В жерло – вражеский капкан.

Он отбросил все мечты

Солнце пламени свечи,

Будут греть его листы

Схоронив его в сечи.

Плачет тихо вся родня

Слёзным ручейком моля,

За возврат день ото дня

Сердце грустью уколя.

Но отчизну защищать

Он обет давно уж дал;

Он уедет воевать —

Бить вражину наповал.

Вера – ключик от всего,

Счастье главное – семья

Сердце бравое его —

Звоны птицы-соловья.

Ждут его сестра и мать

Но зовёт его земля,

Русская святая рать

На родные на поля.

Кровь стекает по щекам,

Рдеют лiси14 и луга,

Он идёт к своим врагам

Тяжким скрипом сапога.

Вот грядёт останнiй бiй15,

Ждёт ворон седых гряда,

А вражина – дерзкий змiй16

Блещет гордо, как звезда.

Знает правду атаман:

Он идёт на смерть не зря,

Враг его – усатый хан

Будет корчится горя.

Помни родина героев!

Помни Русские поля!

Защищай их от разбоев

Свои ножны оголя!

Злится и стонет, умирая Зима,

Трудно старой держать свои слёзы,

Ей на смену пришла Красна-дева Весна,

Снимая с холодной, замерзшей земли

Боли ледяные оковы.

Слезами ручьёв, дыханьем цветов

Расправляй свои вешние косы. Запоздала Весна!

Затерялась, принцесса!

Верни же, красавица, жизнь уставшему лесу!

Роскошным полям и высоким холмам,

Низинам, лощинам, крутым берегам;

Дари тёплые свои поцелуи

И с милой улыбкой приди к нам, Весна,

Миру и счастье, и радость даря!

И не Пушкин, и не Есенин,

Но люблю я писать сотни строф,

Забывая про жизнь и про время,

Выводя тонны новых стихов,

Превращая лист белой бумаги,

В риторический город из слов,

Из души слова вырывая,

Горизонты новые снов,

Каждый день я свой начинаю

С новых и новых стихов.

Просыпаясь в лучах тёплых солнца,

Иль дремля под покровами тьмы,

Я ищу вдохновений оконца,

Как от музы своей мечты

И пусть рифма не всегда рядом,

Утопает средь тысячи слов,

Догоню её я зарядом

Сети магии поэтических снов,

Рассказав о своих мириадах,

Упованиям призрачных грёз,

Своё сердце покорив дланью,

Сладких писем и искренних слов.

Моя Россия!

Ты убога, молчалива, но грозна

Скажи мне, от какого Бога,

Твои хрустальные уста.

Кормить тебя пытались ядом,

Пронзая твою грудь мечом

Ты не склонилась перед градом

Полей багряных, алых роз

Как будто болью наслаждаясь

И сплёвывая кровью грёз

Своих детей с пелён питая

Коровьим молоком и хлебом,

Сама смолу с сажей глотаешь,

Даруя нам свой сладкий вздох,

Ты просто дашь ключи от Рая

Тому, кто в жизни был убог.

И отводя все навожденья

Отдашь последний солнца луч.

Россия, милая, скажи мне,

Как можно без тебя вздохнуть?

Мне не спалось

Шестой был час утра

Свой ласковый трезвон послала мне заря

Петух златой уж начал сладкой трелью заливаться,

Но я грущу – прошла Есенина пора

Меня не угостив сладчайшим даром речи

Горит фонарь, затухли свечи…

Так больно, что не застал поры его…

Но в прочем, что же убиваться?

Пойти пройтись по полю

С зарёю в такт вместе смеяться

И с каплями росы, дрожа, холодной целоваться

Балладой гордой птиц, лежа на скошенной траве,

Часами счастья наслаждаться

К земле родной и грязной, и размытой,

Упав, коленями прижаться…

Нирвана, обитель для поэтической души

Не город – русская поляна

И нежный шёпот деревень,

Целящий боль, стянувший раны,

Скрывает времени капель.

Я пишу свои стихи

С огоньком крапивы,

Вызываю ливень фраз

Серебристой ивой.

Мастерства точу топаз

Молнией ревнивой

Пополняю стога фраз

Сеном шепотливым.

В поле воздухом дышать

И набраться силы,

А потом бежать писать

Памяти мотивы.

«Трудно?», – спросишь ты меня

Буду молчаливым;

По стезе своей идти —

Быть самым счастливым!

Ma chère ange17, друг поэта,

Лист под покровом сентября,

Merci18, луч света за куплеты

И за разгон сквозь небеса.

La belle19 чувственным приветом,

Signore20 ливень по полям,

С приятно-ласковым заветом

Пройдёт, налив воды корням.

Но перед холодом и ветром

Придёт тепло на rendez-vous21

Запахнет воздух бабьим летом,

И c’est la vie22, мои друзья!

«Adios23, мой милый» скажет лету,

Аллей осенних паровоз.

Пора разлить медовым цветом

Листвы зелёной душ курьёз.

И день за днём, hasta la vista24,

Играет в небе яркий луч

Прекрасной трелью заливает

От птиц с небес скрипичный ключ.

Утро добрым не бывает,

Ночь спокойной тоже,

Вечер грусть лишь навивает,

А день непогожий.

Всё поэтам нам не так,

Слова мы не сложим:

То погода не впросак,

Сердцу непригожа.

То внутри царит бардак,

Мысли не положишь,

То не видишь нужный знак,

Да и смысл тоже.

Скажет экий вдруг дурак:

«Для чего вы живы?»

Ваше дело – это мрак,

Ищете наживы!

А душе прикажешь как?

Лезвием рапиры?

Ведь слова ложатся так,

Что вершат картины!

С нами свет, а тот простак,

Кто не видит силы

Расписать в ярких тонах

Своих мыслей нивы!

В небе желтый мандарин

Ярким светом светит,

Сквозь зефиры облаков

Свои стрелы мечет.

Льётся звонкий птичий смех,

Как весны предтеча,

Холод огненный затих

И закрыл дверь в сени.

Вспыхнув мартовской свечой

Золотых мечтаний,

С ярким блеском ручеёк

Хлещет меж проталин.

У весны кулон янтарный

В храме золотых светил,

И он играет – жук пожарный;

И целый мир он озарил.

От весны такой туманный

В воздухе парит дурман,

Он танцует, словно пьяный;

Не тая в душе обман.

И из земли росток ретивый

От счастья тянется к весне,

О ландыш белый и красивый

Летишь ты к неба синеве!

На розе зимней нежно-колкой

Уже завял последний лист

Теперь его смели метёлкой

В стан ярких и счастливых лиц.

И всё хлопочет и играет,

Всё пробуждается с утра,

И всех с лежанок поднимает

Горячей поступью весна!

Так люблю я янтарный сентябрь,

Когда золотом льётся дождь,

Серпантином с деревьев кудрявых —

Создаёт из них солнечный мост.

Я люблю золотую природу

И пусть страж её призрак-туман,

Я пишу о любви лишь ей оду,

Мне не страшен холодный обман.

Ведь не каждый воистину видит

Очертания той красоты;

Как орёл просвистит сильный ветер,

И как мышь унесёт он листы.

И в багровом своём карнавале

Запестреет плеяда ковров,

И откроет сентябрь скрижали,

Запуская торнадо из снов.

И уснёт в реверансе живое,

Птицам тише придётся петь,

В рот засунув когтистую лапу,

На бочок завалился медведь.

Всё покрылось феерией тихой,

Воздух бредит сырою землей;

Наслаждаюсь идиллией тихой,

В этом золоте видя покой…

Гаврилюку Ивану Александровичу

Скажу тебе, товарищ мой бесценный,

Армейский верный и хороший друг,

Запечалился в памяти – душой благословенный,

Солдатик добрый без дурных заслуг.

Тебе я в трудностях поддержку обещаю,

Пойду я в бой с тобой плечом к плечу,

Душевные порывы обещаю,

Коль будет слишком трудно – разделю.

Придём домой; настанет век гражданский,

Я не забуду – письма напишу,

Если захочешь, в день один, по-братски,

К себе на угощенье приглашу.

Побереги себя, товарищ, храни силы,

Чтобы прийти к красавице домой;

Я воссоздам из звонких слов картины,

Ты помни, что в беде всегда с тобой!

Всю жизнь несчастен, холоден и страшен,

Взывает к ужасу в людских глазах,

Он кроме храма никому не нужен

И счастье видит лишь в колоколах.

Назвал его священник «Квазимодо»

И стал отцом ему, и лишь его любил,

Но в слепоте и похоти бесстыжей

Он сына своего и погубил.

На юной танцовщице Эсмеральде

Сошлись их взоры, полные любви,

Но Клод лишь думал о своей утехе,

А Квазимодо – как её спасти.

Её гнали лихие кавалеры,

Преследовала ненависть толпы,

Колдуньей называли лицемеры

И монстром её козочку Джали.

Венчали девушку с босым поэтом:

Арго, Египет, Галлиейский Царь,

Но для того закончилось на этом

Любовь к ней – ведь он был дикарь.

Он видел только в ней спасенье жизни

И уступил учителю её,

И Квазимодо, рассекая кисти,

С жестокой казни утащил её.

И вот в прекрасный день навеки,

Объединил их мрачный Монфокон:26

Лежит скелет на маленьком скелете

И о прощеньи слёзно молит он.

О гений мысли – золотой писатель!

Ты мастер слова, о Виктор Гюго!

В твоих страницах стёрся Клод-предатель,

А Квазимодо помнить суждено!

Камневу Андрею Владимировичу

Здравствуй, добрый мой учитель!

Наставник мой с младенческих лет,

Принесший ребёнку в обитель

Отцовский сияющий свет.

Бывало нам с тобой трудно

Найти мирно общий язык,

За что я стыжусь беспробудно,

За что головою поник.

«To Deum!»27, ты искренне скажешь,

Тепло улыбнусь я в ответ,

Ты взглядом своим не промажешь,

Увидев, что дал я обет.

Что тебя никогда не покину,

Забывши про тяжесть в груди,

Прикрою я твою спину

На тернистом и трудном пути.

И пусть не всегда живу хорошим сыном,

Не значит то, что не ценю,

То что помог мне насладиться миром —

За это от души тебя благодарю!

Уж на пороге дышит год двадцатый

И счастью скоро сбыться суждено,

Твой сын, уже почти женатый,

Благословенья просит твоего.

На жизнь святую просит дозволенья,

С прекрасною любимою женой,

Но то не значит, что предам забвенью,

Советов полный мудрый голос твой.

Ох, сколько мрака мы с тобой прожили,

И сколько лили мы бесцветных слёз,

Но не сдавались – крепли, пережили

И поднимались, не вкушая грёз.

Напевно льётся из души «Спасибо!»,

За то, что не покинул ты меня,

Мы спотыкаемся, как бьются об лёд рыбы

И помогаем другу по пути.

В этих словах немое покаянье

И ритм строг, исполненный любви,

Исполни лишь одно моё желанье:

«Свою ты жизнь, прошу, побереги!»

Друзья! Товарищи! Солдаты!

Хочу спросить: «Что есть для вас

Под «раз, два три» и «аты-баты»

Нести солдатский трудный час?».

Сколь сильно здесь понятье «дружба»?

Насколько искренна, крепка?

И сколько дней отчизне служба

Одной дорогой вас вела?

Подруги ваши боевые

Писали ль письма день за днём?

И матери в слезах святые

Смотрели ль за календарём?

Всё это тяжесть – пули в груди

Судьба вонзает глубоко,

Ведь с домом грустно от разлуки

И улыбаться тяжело.

Но выше духом! С верным другом

Пройдёшь нелёгкие пути

И все невзгоды белым пухом

Развеешь где-то позади!

Споёте вместе с ним вы песни

В полях у братского костра

И пролетят ветрами в сени

Зима и лето, осень и весна.

Так долго в сердце биться будут

В российской армии года,

Но а друзей, что с вами служат,

Вы помнить будете всегда.

Под серебряной луною

Под покровом сентября,

Жалобно скулит и стонет

Сука о судьбе щенят.

Очень горьки слёзы мамы —

Смерти чада нет страшней,

Будто вокруг ног капканы,

А на шее – сто петель.

Их, несчастных, утопили,

Был собак бродячих мор,

В пыльных клетках затворили —

Увели за косогор.

А потом в бурливой речке,

Где их детские глаза

Загорались словно свечки —

Ох, проказница судьба!

За кой грех не пощадила

Рыжую собаку-мать?

Сколько слёз её пролила,

Бросив верно погибать.

Не бросай грустить, собака,

С тобой в сердце разделю,

Скорбь у грязного оврага,

О судьбе твоей спою.

Волшебник с Рязанской губернии,

Бессмертных стихов рифмоплёт,

Хотел бы пропасть я в забвении,

Чтоб жил твой беспечный полёт.

Ты ищущий правду бродяга,

Российских дворов хулиган,

Парит в твоём слове отвага,

Хоть пуст твой дырявый карман.

Музей твой – дом с низкими ставнями

Я в юных годах посетил,

И в голову, будто бы граблями,

Удар красоты поразил.

Звучит твоя песнь горьким хмелем,

Людей покоряя сердца,

Жужжит твоя музыка шмелем,

Пустив пируэт в небеса.

Овсом от кудрей твоих веет —

Моей светлой оды герой

И солнышко мёдом согреет

Моё упоенье тобой.

Есенин! Есенин! Есенин!

Ты звон златоглавых церквей!

Твой голос не будет потерян

С полётом на юг журавлей!

Бывает так приятно по пути,

Усеянном заботой и скитаньем,

Кого-нибудь знакомого найти

И поделиться двухминутным знаньем.

Среди безумной человеческой толпы,

В день жаркий иль зимою лютой,

В душе цветут весенние цветы

Когда друзья осветят день минутой.

И вроде миг пробудешь с ними ты,

И разбежитесь исподволь без смуты,

Но в сердце те весенние цветы,

Останутся, как ласковые путы.