Читать книгу Волчица - Серафима - Страница 11

***

Волк. Дед тяжело вздохнул, этот волк стал просто частью их семьи. Когда они принесли его в дом, полуживого от смертельной раны нанесённой браконьером, внук умолял выходить его и оставить в доме. Как это было давно. Сёме исполнилось двадцать, и он только вернулся из армии, но оставался всё тем же пятилетним мальчишкой, которого когда-то давно, привёз нерадивый сын деда – ребёнок ему был не нужен.

Дед не всегда был егерем на дальней заимке. Когда-то и он был молод и силён, и воевал, но эту часть жизни, свой личный ад именуемый Афганистан, он старался стереть из памяти. Его жизнь сама собой разделилась на две половины – та часть, что была до тайги, была почти забыта. Получив тяжёлое ранение, после полугодового пребывания в госпитале он вернулся в родной город, домой, но… Его никто не ждал: жена счастливо жила с другим, сын его не признавал и делать ему, собственно, было нечего. Он собрал свои скудные пожитки и уехал в тайгу – «зализывать» раны. Он до сих пор помнил, как купил билет на все деньги, что нашлись в кармане и сказал кассирше: «– Подальше, в тайгу». Ехал долго, около трёх суток, прибыв на глухую станцию, и выйдя на перрон он обомлел – вокруг него стоял густой лес. Он присел на сумку и всё думал, что ему делать дальше. На тот момент его жизнь была кончена, ему некуда было идти, не к кому обратиться за помощью, не у кого спросить совета. Даже на то, чтобы просто напиться денег не было. Вот и приехал.

Вечерело, солнце садясь за горизонт позолотило верхушки деревьев, в небе пронеслась стая уток – всё дышало покоем и безмятежностью. Чуть поодаль от станции серебрилось круглое, как блюдце озеро. Он долго сидел и любовался красотой и покоем, и всё никак не мог найти решение. Решение нашло его само. Станционная смотрительница «баба Глаша», как она себя называла, собралась ехать домой и увидела солдата одиноко сидящего на перроне. Ни слова не говоря, она подошла, выдернула из – под него сумку, кинула в телегу, уселась сама и приказным тоном сказала: «– Что расселся то? Садись да поехали, в тайгу тебя увезу, вместо деда моего будешь, егерем». Больше, за всю долгую дорогу они не проронили ни слова, да и говорить ему было нечего. Он просто ехал и любовался осенним лесом, тишиной и тем, что в мире называют счастьем. Так он и стал егерем, и сколько себя помнил, о городе больше никогда и не думал, только слал денежные переводы для своего сына – в тайге деньги не нужны. А потом он встретил её, Аннушку.

Было это в «сельсовете», он приехал с отчётом по лесному хозяйству, а она устраивалась фельдшером. Он увидел её, хрупкую, напуганную, с огромными синими глазами, и понял одно – он хочет прожить с ней всю жизнь и встретить старость. Времени на встречи и ухаживания у него не было, слишком далеко была заимка от посёлка.

Вечером, набрав охапку луговых цветов, он приехал к поселковой больнице, нашёл её и сказал, что хочет быть с ней всегда. Она посмотрела на него своими пронзительными глазами в которых плескалось небо, кивнула и, положив халат на стул, пошла за своей сумкой. Вот так. Так они обрели друг друга. Никакой романтики, два одиноких человека, пережившие каждый свой ад, просто пошли вместе по жизни рука об руку. Дед уж и не помнил, как тогда сумел набраться храбрости и сделать первый шаг, видимо, его вела сама судьба.

Его Аннушка, его луговой цветочек, такая нежная и хрупкая, и такая неимоверно сильная духом. Они любили друг друга так, как любят на грани отчаяния. Он не мог жить без неё, и она не представляла жизни без него. Их слаженный быт был не прост, но и не сложен, жизнь в лесу совсем другая, не та, что в городе. Они просто были вместе, а вот детей так и не дождались. Всего один раз, за всю их совместную жизнь они поговорили о прошлом, он рассказал ей о своей жизни, а она рассказала совсем немного о своей: что была замужем, потеряла ребёнка и решила сбежать от прошлого. Дед понимал, что это лишь малая часть истории, и что ребёнка она потеряла, потому что муж её бил, и сбежала она поэтому, но выяснять ничего не стал – ни к чему ворошить прошлое. Старые демоны должны быть похоронены и забыты навсегда. Он старался делать её счастливой, а она дарила ему свою любовь.

Однажды, зимним утром деда вызвали по рации на станцию. Он решил, что опять большое начальство приехало из города поохотиться и готов уже был устроить скандал, но приехав на станцию – обомлел. Вместо «большого начальства» деда встречал его двадцатипятилетний сын с мальчонкой, закутанным в старое пальто. Сын был с тяжёлого похмелья, дерзок и груб. Дед никогда не забудет этой встречи и того, что произошло потом…

Встреча была короткой и весьма безрадостной. Небрежно махнув в сторону мальчишки рукой, сын сказал: «-Зовут Семён, ему пять. Документы и одежда в сумке. Мать его умерла, так что он никому не нужен. Ты дед, ты и заботься, а мне некогда, мне жизнь нужно устраивать. И не спорь – нас с матерью бросил, так хоть этого воспитай. И не ищи меня, в общем, делай с ним что хочешь». С этими словами сын развернулся и ушёл. Дед смотрел в его удаляющуюся спину и не мог вымолвить ни слова.

Семён спокойно и внимательно смотрел на деда, потом вложил свою ладошку в его, и сказал: «-Деда, пойдём домой».

На заимку ехали молча. Семён пристально смотрел в окно – ни слёз, ни просьб, будто ему было не пять лет, а гораздо больше. А дед, всё никак не мог выкинуть из головы слова сына. Ему было страшно, впервые в жизни он испугался, что скажет Аннушка, что они будут делать с мальчиком, как его растить?

Когда приехали к дому, и дед достал Семёна из машины, Аннушка, стоявшая на пороге, улыбнулась сначала ему, а потом Семёну, затем протянула к мальчику руки и сказала: «– Ну, наконец-то, приехал, а мы уж тебя заждались совсем. Пойдём – ка за стол, а потом поможешь деду со щенками играть, он один не справляется».

И вот тогда дед заплакал, как в детстве. Он ушёл за дом, закурил трубку и плакал от счастья, от нежности, от любви к своей Аннушке, что была ему подарена небом, от того, что у них теперь настоящая полная семья. И тогда он поклялся, что вырастит своего внука настоящим Человеком, а не той пародией на мужчину, каким оказался его собственный сын.