Читать книгу Урсула. История морской ведьмы - Серена Валентино - Страница 7

Вскоре ведьмы вновь оказались в знакомом пряничном домике. Сестрички устроили Урсулу в самом удобном мягком кресле возле камина, уселись сами, Фланци улеглась рядом, и все приготовились выслушать рассказ морской ведьмы. Урсула с наслаждением вытянула ноги – они гудели, потому что морская ведьма не привыкла ходить пешком по жесткой земле.

Рядом с креслом Урсулы появился маленький круглый столик, на котором стояла расписанная веселенькими розочками чашка с чаем – над ней поднимался пар, похожий на призрачные туманные щупальца. Если бы не печальные события, омрачавшие жизнь сестер-ведьм и их гостью, можно было бы подумать, что четверо подружек собрались вечерком, чтобы тихо-мирно посудачить о том о сем, поделиться последними сплетнями о жизни в соседских королевствах.

Нужно заметить, что Урсула помимо того что была выдающейся ведьмой королевских кровей обладала хорошим чувством юмора. А что еще важнее, умела посмеяться не только над другими, но и над самой собой – быть может, именно поэтому ее так любила Цирцея.

Ах, Цирцея, Цирцея…

Их любимая младшая сестренка. Увидят ли они ее еще когда-нибудь или она потеряна теперь для них навсегда?

– А что, если с ней случилось что-то ужасное? – всхлипнула Руби.

– Замолчи немедленно, – шикнула на нее Марта.

– Да-да, замолчи. Мы же собрались, чтобы выслушать историю Урсулы, а не твое нытье, – добавила Люсинда.

Тут непривычно глухим, ровным голосом заговорила Урсула, и сестрички-ведьмы затаили дыхание, слушая ее рассказ.

– Мой отец нашел меня в море, я барахталась в волнах, хватаясь за обломок доски. Он решил, что я спаслась после какого-то ужасного кораблекрушения, выудил меня из воды и взял в свой дом, где я и стала жить с того времени. Да, стала жить вместе со своим отцом в городке под названием Ипсвич. Отец называл меня «морское дитя» и воспитывал как свою собственную дочь. И я тоже чувствовала себя его дочерью. Каждое утро я провожала отца, когда он уходил рыбачить в море, махала рукой вслед удалявшейся от берега лодке, а когда он скрывался из вида, молила морских богов вернуть его домой целым и невредимым. И морские боги всегда откликались на мою мольбу. Отец был единственным во всем мире человеком, который искренне любил меня. Каждый день он благодарил морских богов за то, что они послали меня ему, а я благодарила их за то, что они послали мне моего отца. Мы с отцом не знали тогда ни о том существе, которое растет и развивается внутри моего тела, ни о той силе, которой мне предстоит владеть. Ах, если бы только я доверилась отцовской любви и решилась рассказать ему о том, кем я становлюсь и как это превращение страшит меня…

Сестрички-ведьмы внимательно слушали ее, боясь пропустить хоть слово. Слушали и ждали яростной вспышки гнева, но Урсула, прервав свой рассказ, на какое-то время замолчала, погрузившись в свои мысли. Наверняка она вспоминала сейчас о своем отце. Сестричкам еще никогда не доводилось видеть морскую ведьму такой задумчивой и печальной.

Затянувшееся молчание прервала Марта.

– Твой отец… он что, предал тебя? – спросила она. – Мужчины, они такие, я знаю. Отцы никогда не любят своих дочерей так, как должны были бы!

Урсула окинула Марту ледяным взглядом, но ничего не ответила.

Тогда сестрички-ведьмы защебетали наперебой, перекрикивая друг друга.

– Он пришел в ужас от твоего нового вида?

– Испугался твоей силы?

– Готова спорить, что он пытался убить тебя, я права?

– Отцы, они все такие, все такие негодяйские!

– Мы поможем тебе отомстить твоему папочке!

– Конечно, поможем! Мы знаем, как это сделать!

На глаза Урсулы неожиданно навернулись слезы. Она сморгнула их и просто сказала:

– Нет.

Одного этого коротенького слова было достаточно, чтобы сестрички поняли, как крупно они промахнулись, и замолчали, сожалея обо всем, что только что наговорили сгоряча.

Они молча повернули головы к Урсуле, ждали, что она скажет, хотя знали уже, что не отец виноват в ее бедах и не ему она мстила тогда в Ипсвиче. Другим жителям она мстила, вот кому.

– Так это были они, да? – негромко спросила Руби. – Те проклятые горожане?

Фланци прищурила глаза, по-новому переложила лапы, повела хвостом. Почти всех людей она не любила и презирала. А как их было не презирать, если они сами то и дело давали ей повод убедиться в том, что никак нельзя им верить, ну никак нельзя. К тому же все они – дурачки суеверные.

– Когда появились первые признаки того, что я становлюсь не человеком, а каким-то другим существом, я испугалась, – сказала Урсула. – Тогда я понятия не имела, что это такое со мной происходит. Боялась, что каким-то образом, сама того не желая, обидела морских богов и теперь они мстят мне за это.

– Но ты же сама морская богиня, причем самого высокого происхождения! – в унисон воскликнули сестрички.

– В то время я ничего об этом не знала. Была самой обыкновенной девушкой. Но с каждым днем зов моря становился все сильнее, мне все труднее становилось оставаться на берегу. Городок, где я жила, населяли глупые суеверные людишки, они привыкли винить во всех своих неудачах богов. Постоянно искали того, кто, как им казалось, разгневал этих самых богов, и начинали тыкать в него пальцем, а то и со свету сживать. Пожалуй, во всем городе был только один человек, далекий от этих предрассудков, – мой отец.

Фланци ожидала, что ведьмы сейчас разревутся, увидев слезы на глазах Урсулы и уже догадавшись о том, что должно было случиться с ее отцом. Как ужасно ему было узнать о том, что его дочь принадлежит к другому миру.

А не узнать об этом он, конечно же, не мог.

– Каждое утро, проводив отца в море, я отправлялась к скалам, смотрела с их вершины на волны, словно ища у них ответ на то, что со мной происходит, почему я не такая, как все вокруг, и отчего меня так сильно тянет броситься в воду с этих скал. Мне стало казаться, что я схожу или уже сошла с ума – разве нормальный человек может хотеть броситься в море с вершины скал? Нет, конечно. Это же верная смерть, причем страшная, жуткая… И в то же время внутренний голос подсказывал мне, что вовсе не смерть поджидает меня в этих холодных бездонных водах, а нечто хорошо знакомое, можно даже сказать, родное. Море притягивало меня словно магнит, но при этом в глубине души я сознавала, что, уйдя под воду, я уже больше не вернусь на сушу и это станет для меня тоже чем-то вроде смерти, потому что я никогда не увижу вновь своего отца. А ведь он любил меня всем сердцем, так нежно, так горячо любил…

Урсула тяжело вздохнула и продолжила.

– Вот так я каждый день стояла на вершине скалы, с трудом подавляя желание прыгнуть вниз, и молила морских богов о том, чтобы они дали мне сил остаться на суше. Но вот настало то туманное утро, когда я не устояла и прыгнула. То, что я открыла в себе, испугало меня сильнее, чем я могла предполагать.

– А они тогда узнали о том, кто ты? – спросила Люсинда, размазывая по щеке потекшую от слез тушь.

– Да. Они ждали меня на берегу. Когда я вышла из моря, меня схватили и поволокли на центральную городскую площадь, чтобы сжечь там на костре. Я не могла поверить, что меня собираются казнить люди, которых я знала всю свою жизнь, с раннего детства. Знакомые, соседи… Они с радостными криками выбегали из своих домов и волокли к моему костру все, что могло гореть, – сухие ветки, палки, доски, даже стулья.

– Как тебе удалось бежать? – спросила Руби.

– Очень вовремя появился мой отец. Он разогнал толпу своим гарпуном и пригрозил, что убьет любого, кто помешает мне уйти. Но вскоре людей на площади собралось слишком много…

Она вновь немного помолчала, погрузившись в кошмарные воспоминания о том черном дне своей жизни.

– А потом они набросились на моего отца, принялись буквально рвать его на части, стремясь пробиться ко мне. Им не терпелось разжечь костер и посмотреть, как я буду на нем корчиться. Отец отбивался до последнего, давая мне шанс сбежать, что я и сделала. Вскоре я уже была под водой, в царстве Тритона.

– Почему ты говоришь «в царстве Тритона»? – спросила Люсинда. – Это же и твое царство тоже, разве нет? Ведь ты сестра Тритона!

– Тогда я еще не знала о том, кто я на самом деле, – вздохнула Урсула. – И Тритон скрывал от меня правду до тех пор, пока я не спалила дотла Ипсвич. Да и какой он мне брат, если разобраться? Ему не было никакого дела до того, что сделали с моим отцом те мерзкие уроды. И на то, что они сделали или пытались сделать со мной, ему тоже, по сути, было наплевать. Ну да, он привез меня в свое царство и даже представил всем как свою сестру, но при этом запретил мне жить среди своих подданных в моем истинном обличье, вот так-то!

Она привстала с кресла, сжала кулаки и продолжила звенящим от гнева голосом.

– Мой истинный облик ему не понравился, видите ли! Слишком страшный. Тритон боялся, что в своем естественном виде я могу до полусмерти напугать его драгоценных русалочек, и потому он приказал мне самой спрятаться внутри русалочьего тела. С хвостом! Тритону не нужна была я, ему нужна была сестра-русалочка!

Фланци прекрасно понимала, что имеет в виду Урсула. Тритон лишил ее возможности быть самой собой, заставил впихнуть себя в человекообразное тело. Неуклюжее, тяжелое, вызывающее у морской ведьмы отвращение.

«Ну и братец у нее, – подумала кошка. – Гадкий братец. Ужасный». Люсинда и Марта продолжали слушать историю морской ведьмы молча, а вот Руби, по своему обыкновению, язычок за зубами держать не умела, за что сестры постоянно ее ругали.

– Но такая могущественная ведьма, как ты, имеет полное право ходить в таком виде, в каком захочет! Какое ей дело до того, кто и что об этом подумает? – сказала Руби.

– И в самом деле, какое ей до этого дело? – взревела Урсула, и ее тело начало стремительно меняться, раздаваться ввысь и вширь. Нужно заметить, что на суше в своем естественном виде Урсула показывалась крайне редко. На земле настоящее тело становилось слишком тяжелым, в нем было трудно дышать. Но хотя Урсуле все это было хорошо известно, она все же решила хотя бы ненадолго принять свой истинный облик – боялась, что тесное человеческое тело может не выдержать и лопнуть под напором распиравшего ее гнева. – Да, ты права, Руби, я действительно имею полное право ходить в таком виде, в каком захочу! Сейчас я хочу выглядеть вот так и считаю, что мне нечего стыдиться своего настоящего тела!

– Конечно, тебе нечего стыдиться, – испуганно пролепетала Марта.

– Но то была еще не самая большая подлость с его стороны, мои дорогие! – продолжила Урсула. – Напомню, что в том городке я прожила много лет, и мой брат за все это время ни разу не попытался найти меня! Он вспомнил о том, что у него есть сестра только после того, как городские мерзавцы убили моего отца, а затем я отомстила им за него. Вот тогда мой разлюбезный Тритон сразу же явился. А почему явился, как вы думаете? Потому что любил меня? Нет! Потому что искал-искал свою маленькую сестренку и, наконец, нашел ее? Тоже нет! Он явился за мной потому, что у него не было права единолично занять трон прежде, чем будет доказано, что я мертва или совершила преступление. Тритон и думать забыл о своей маленькой пропавшей сестре и не искал меня до тех пор, пока это было ему на руку. А потом, я думаю, он с помощью своей магии пробудил во мне силы, заставившие меня раскрыться перед людьми. То, как они отнесутся к такому перевоплощению, он тоже прекрасно просчитал и точно знал, что милые добрые горожане без лишних проволочек постараются убить меня. Я очень-очень удивлюсь, если вдруг окажется, что не это было целью моего братца! Но вместо меня погиб мой отец – вы думаете, Тритону было до этого какое-то дело? Нет, конечно. Всем известно, с каким презрением относится Тритон ко всем людям. Между прочим, он не стал бы осуждать меня и за то, что я уничтожила Ипсвич. Плевать ему на этот городишко. Нет, он разозлился на меня за то, что бывшие жители Ипсвича, которых я превратила в морских чудовищ, «загрязнили», как он выразился, его драгоценное царство. Не любит он человеческих гибридов-полукровок, понимаете ли!

Урсула перевела дыхание и продолжила:

– Послушайте, но где же в таком случае справедливость? Наверняка вам известны знаменитые истории о том, как Тритон разгневался на людей, когда те стали вторгаться в его морское царство. Эти легенды еще древние греки рассказывали. Он сам топил и людей, и их суда, и ураганы насылал на прибрежные города – ему, значит, можно. А когда я разорила одно-единственное городишко, Тритон сразу объявил меня злобной сумасшедшей ведьмой, которая совершенно не достойна того, чтобы занимать место рядом с ним на троне! Преступницей меня объявил, чтобы одному морским царством править! А вскоре Тритон и память моего погибшего отца начал оскорблять. Кричал, что ничего иного, как такая смерть, мой отец и не заслуживал. Почему? Да потому, что убил множество рыб – а их Тритон тоже считает своими подданными, – и, следовательно, не имел должного страха перед морскими богами.

– Тритон сказал, что твой отец заслужил, чтобы его разорвали на клочки? Но он же защищал тебя! – в унисон воскликнули сестрички.

– Тритон цеплялся за любую возможность очернить и моего погибшего отца, и меня саму, потому что опасался моей силы, – сказала Урсула. – Заявил, что пришел в ужас от того, что я сделала в Ипсвиче, но на самом деле он просто боится меня. Боится, что мне под силу сделать то же самое и с его собственным царством!

И она продолжила, все больше распаляясь.

– Я не думаю, что Тритон когда-либо собирался признавать меня своей сестрой, и долго не понимала, зачем он вообще стал настаивать на том, чтобы я вернулась в его царство. После моего возвращения мы с Тритоном постоянно спорили, ссорились, но он запретил своим подданным болтать об этом. А вам известно о том, что Тритон в конечном итоге запретил упоминать при дворе мое имя? Вообще запретил, будто меня и нет вовсе! Между прочим, младшие его дочери даже не знают о моем существовании, а старшие с подачи своего отца считают меня ожившим кошмаром и сумасшедшей злодейкой. Вот тогда я окончательно и поняла, зачем Тритону нужно было вернуть меня домой. Чтобы доказать, что я не в своем уме и потому не имею больше прав на трон!

– Но вы могли бы править вместе, вдвоем с Тритоном! – воскликнула Люсинда, сочувствовавшая Урсуле, потерявшей, как оказалось, не только своего отца, но и брата тоже.

– Могли бы, – согласилась Урсула. – Но теперь, после всего что сделал Тритон, я отберу у него царство, мое царство! Я заберу его силой и уничтожу любого, кто посмеет встать у меня на пути! Да, был Тритон когда-то моим братом, но давно прошло то время, навсегда прошло! За все свои преступления Тритон достоин только одного – отправиться в ад, и я устрою ему это, клянусь.

Сестры притихли, почувствовав всю мощь ненависти, кипевшей в сердце морской ведьмы.

Это была ненависть к человеческим существам, лишившим жизни отца Урсулы, и ненависть к брату, глубоко ее оскорбившему.

Ненависть к брату, пытавшемуся уничтожить сестру, очернить ее.

Ведьмы впитывали ненависть Урсулы как бесценный дар – собственно говоря, таким даром она и была, потому что могла дать им достаточно сил, чтобы вернуть их младшую сестренку, их Цирцею. А совместной ненависти всех четырех ведьм должно было хватить, для того чтобы уничтожить Тритона. Остается лишь придумать план… и, судя по коварной усмешке Урсулы, он у нее уже был.

– Мы начнем с того, что уничтожим его дочь, – с коротким смешком объявила она.

– Которую? – спросила Люсинда, склонив свою голову набок. – У Тритона много дочерей.

– Самую младшую, разумеется! Что, плохой план, скажете?

– Принцессу Ариэль? – на всякий случай уточнила Руби, радостно потирая ладошки.

– Да, мои дорогие! Именно ее. И нам не так уж сложно будет это сделать, между прочим. Особенно сейчас.

– А почему именно сейчас? – спросила Марта, шаря глазами по комнате в поисках Фланци, которая успела куда-то улизнуть, бесшумно и незаметно, как это умеют только кошки.

– А потому, мои дорогие, что Ариэль влюбилась в юношу. Земного, понимаете? Это значит, что сейчас она стала очень уязвима.

После этих слов сестрички-ведьмы весело засмеялись, но не слишком громко – не хотели, чтобы их услышали в соседних королевствах. Ведь им предстояло дело не просто важное – секретное. И увлекательное. А в том, что дело окажется успешным, они нисколько не сомневались, ни на секунду.

– Мы уничтожим Ариэль!

– Пусть дочь заплатит за грехи своего отца!

– А потом мы уничтожим и самого Тритона!

– А когда уничтожим его, будем танцевать!

– Да-да, танцевать на могиле твоего брата-тирана, Урсула!

Продолжая наперебой стрекотать, сестрички встали в круг и принялись танцевать, стуча каблучками, а в центре, словно чудовищная елка, поднималась до самого потолка Урсула, шевеля своими бесчисленными серыми щупальцами.

Вскоре вслед за сестричками начала смеяться и морская ведьма, и от ее хохота задребезжали, начали подскакивать стоявшие на кухонных полках чашки и бутылочки с травяными настойками и снадобьями. Ведьмы ликовали. Ведьмы предвкушали гибель Тритона и его младшей дочери.

Ариэль.