Читать книгу Феодора – 4. Пираты - Сергей Афанасьев - Страница 3

– Ты как? – быстро поинтересовалась она, ладошкой мягко проведя по его щеке.

– Нормально, – небрежно отмахнулся Рус, по-прежнему глупо улыбаясь. В правой руке он все еще сжимал меч. Неподалеку от него лежал убитый пират.

В этот момент сириец заменил ближайший к ним факел, и девушка заметила кровь на плече Руса.

– Сильно зацепило? – волнуясь спросила Феодора, приседая и быстро осматривая его всего.

– Ерунда, – юноша вальяжно отмахнулся мечом, опьяненный победой. – Где-то зацепили случайно.

Но Феодора хорошо знала – шок – страшная вещь! Сейчас уверяет, что у него только царапины, а потмо выяснится, что у него вскрыты кишки и жить ему осталось совсем немного.

– Пойдем к бочкам, – произнесла она, решительно потянув за правую руку. – Там света больше.

Юноша покорился.

– Тунику – скинь, – коротко приказала она, когда они остановились у бочки с яблоками.

Разгоряченный боем Рус равнодушно посмотрел на девушку.

– Давай позже, – миролюбиво заметил Рус.

– Давай, – равнодушно ответила Феодора и тут же решительно дернула тунику.

– Блядь, больно! – дернулся Рус, невольно дергая мечом.

– Так, блядь, сними все это! – резко выдохнула девушка, наклоняясь вплотную к Русу. – Не будь дебилом!

Еще не отошедший от сражения Рус какое-то время смотрел в злые черные девичьи немигающие глаза, сжимая меч. Потом сила сжимания рукоятки медленно пошла на убыль.

Юноша тряхнул головой, бросил меч на палубу и молча скинул с себя оставшуюся одежду.

– Сядь к бочке, – приказала она, быстро оглядывая палубу.

Поморщилась, явно не увидев того, что искала.

– Я сейчас, – сказала Феодора, легким бегом направляясь к инсуле.

Рус медленно опустился на палубу. Прислонился к бочке, вдруг ощутив неимоверное блаженство! Как хорошо-то стало!

Неподалеку от него над лежащим готом склонился египтянин. Он что-то тихо и мягко спрашивал у тяжело раненного, явно – что-то второстепенное. Гот добросовестно ему отвечал упавшим голосом, словно предчувствуя подвох за всем этим, но на пороге смерти вдруг не решаясь на прямой вопрос к своему врачевателю.

Одежду с раненого египтянин снимать не стал, просто отрезал все лишнее ножом.

И пока Рус косился на них, в душе невольно радуясь, что это не он там лежит, над ним вдруг нависла темная громада Кидоку. В руках он держал бочонок с вином. Покосился вниз на замершего Руса.

– Бочку закрой, – оскалившись, глухо попросил негр.

Рус приподнялся, нашел прислоненную крышку, положил сверху. И негр тут же поставил на нее бочонок. Потом вытащил из-за пояса киянку и деревянный краник, и одним ловким ударом вогнал его в бочонок. После чего сверху на бочонок скинул мешок, висевший у него на левом плече. Весело звякнули глиняные кружки.

А тут и Феодора вернулась, неся в руках сумку и питьевой кувшин.

– Как кстати, – небрежно заметила она, глянув на бочонок.

Тут же на палубу вылила из кувшина остатки воды и принялась наполнять вином. Негр внимательно осмотрел раны Руса, пожал плечами и мягко растворился в темноте.

– Сейчас все будет хорошо, – прошептала она, быстро опускаясь на коленки возле юноши и протягивая ему кувшин. – Пей. И как можно больше.

Рус с этим был знаком, поэтому основательно приложился к вину. И пока он пил, давясь через силу, девушка от большого куска материи оторвала полоску, быстро скрутила в жгут и решительно перетянула ему руку, останавливая кровь. Потом Фео достала баночку с мазью, открыла и, за неимением столика, сунула ее Русу – держи, мол, – забрав у юноши кувшин. Поставив его на палубу, она быстро и деловито осмотрела всего Руса и удовлетворенно сама себе кивнула – кроме раны на плече ничего больше серьезного не было – кишки целы, а мелкие порезы можно не считать.

Быстро, оторвав еще кусок тряпки и намочив ее в вине, промыла все его раны и царапины, смазала мазью мелкие ранки и царапины. Потом она еще раз старательно протерла рану винной тряпочкой, надавливая на нее, чтобы выходящая кровь вынесла из раны всю грязь, попавшую туда.

– Тебе повезло, – пробормотало Феодора. – Гота вон всего зашивают, – кивнула она в сторону египтянина.

Рус вдруг увидел иглу в ее руках. Причем специальную, с загнутым концом.

– А у тебя получится? – насторожился он.

Сам он пользоваться подобным инструментом еще не умел – не дошло обучение в городище. И побоялся, что и Феодора по малолетству тоже мало что разумеет, и пришьет ему кожу к мясу – вот будет мука!

– Я всю жизнь провела в цирке, – недовольно фыркнула девушка. – И о ранах знаю все – рваных и узких, глубоких, и не очень. Замри и заткнись!

И Рус повиновался, замерев и невольно уткнувшись в сторону гота. И там египтянин, низко склонившись, потихоньку надавливал пальцами. Гот же время от времени резко дергался, смачно ругавшись на свое языке. И Контар тут же убирал руки. Ждал, пока гот успокоится. Вдруг покосился по сторонам. Рядом были только Рус с Феодорой.

– Госпожа, – тихо обратился египтянин.

Фео обернулась.

– Пожалуйста, принесите мне две кружки вина, – попросил он.

Фео кивнула, тут же быстро поднявшись на ноги, благо бочонок был рядом, взяла две кружки из мешка, наполнила их вином, подошла к египтянину.

– Спасибо, – кивнул он, забирая кружки.

Фео только кивнула в ответ, быстро возвращаясь к Русу.

– Сейчас тебя буду зашивать, – сказала она, вытягивая из мотка нитку и откусывая от нее кусок, длиной в две ладони.

Рус по привычке напрягся, мысленно прогоняя из себя боль и настраивая все тело на то что боль – это приятно.

– Выпей, – между тем по соседству твердо потребовал египтянин, приподнимая голову раненого и поднося кружку.

Слабеющей правой рукой, тяжело дышащий гот попытался взять кружку, но египтянин решительно прижал ее ко рту раненого, наклоняя. По уголкам губ потекло вино.

– Пей, – повторил Контар.

Судорожно глотая и время от времени захлебываясь и давясь, гот кое-как одолел вино и египтянин поднес вторую кружку.

– Еще!

Потом плавно опустила голову раненого на палубу. Снова покосился по сторонам.

– Эй, девочка! – позвал он, растерянно озирающуюся служанку. – Подойди ко мне.

Служанка неуверенно приблизилась, испуганно обходя лужи крови, порванные кишки и отрубленные конечности.

– Будешь мне помогать, – сказал египтянин.

Она только судорожно кивнула, причем – раза три-четыре.

– У бочонка с вином в мешке есть кувшины, возьми один и наполни вином.

Девочка тут же исчезла.

Между тем Фео насадила нитку на иглу. Потом тщательно пропитала все это в вине.

Однако живность-то успокоилась! – отчего-то с легким удовлетворением подумал Рус. Наверное, оттого, что не хотелось думать об игле в руках молоденькой девицы. – Вон как стало тихо на палубе!

Между тем Фео вдруг сунула его другую руку себе под тунику – прямо между своих ног. Крепко прижала.

– Это тебя отвлечет, – небрежно произнесла она, сосредотачиваясь на процессе лечения. – Заставит собраться. И лучше засунь палец внутрь. И не вынимай.

Рус так и сделал.

– Ну все, постарайся не дергаться. А то будет еще больнее, – спокойно произнесла Феодора, наклонившись к его плечу, и Рус, неторопливо двигая пальцем внутри нее, согласно кивнул.

И Фео принялась уверенно зашивать рану. Как и полагалось, быстрым точным движением проколола кожу у раны с внешнего края вовнутрь, стараясь не захватывать мясо. Рус непроизвольно дернулся и девушка замерла. Но, видя, что он взял себя в руки, протянула нить и быстро проколола противоположную сторону раны, но уже с внутреннего края, тоже не цепляя мяса.

Рус старался стойко переносить зашивание, но тем не менее как он не сдерживался, но все-таки морщился. Но хоть, по-крайней мере, уже не дергался, только замирал на мгновенье.

Наконец Фео стянула концы нити, завязала в узел – один шов готов.

– Госпожа, полей, – протянул египтянин свои руки.

Феодора обернулась, взяла кубок, подошла к египтянину, полила.

Он тщательно вымыл руки в вине.

А тут и служанка закрыла краник, наполнив свой кувшин.

– Ей тоже, – попросил египтянин.

На этот раз Феодора решительно забрала кувшин у служанки, полила, и та тоже добросовестно помыла руки.

Фео вернулась к Русу, и он автоматически вернул свою здоровую руку на место, благо девушка, опускаясь на коленки и вытирая виной тряпочкой руки, тут же раздвинула ноги.

– Продолжим, – сказала она, вытягивая из сумки нитку для второго шва.

Перекусила ее.

А египтянин в это время присел возле гота. Тот уже еле шевелился, явно пытаясь провалиться куда-то в астрал, и там забыться, и ну их, все эти боли и прочие мучения – ведь там так хорошо!

– Не спать! – жестко хлестнул египтянин гота по щеке. – Не спать, воин, иначе уснешь навеки, – хлестнул он еще раз.

Глаза гота приоткрылись.

– Как меня зовут? – резко спросил египтянин, наполняя кружку вином из кувшина.

Гот что-то промычал.

– Громче, я не слышу! – властно скомандовал египтянин, протянув нож служанке и жестами показав в сторону ближайшего факела.

Она все поняла и тут же убежала.

– Контар, – более внятно ответил несчастный гот.

Египтянин кивнул и снова приподнял вялую голову раненого.

– Пей, – поднес он кувшин с остатками вина. – До дна.

Рус только вздохнул – тяжелораненых всегда жалко.

Феодора в это время снова насадила нитку на иголку, снова промыла все в вине – и руки и инструмент.

– Потерпи еще чуть-чуть, – мягко произнесла она, склоняясь к плечу Руса. – Это – предпоследний шов. Потом еще один – и все.

Рус кивнул. Самое тяжелое – это первая боль. Потом привыкаешь. Да и в городище учили его – иди навстречу боли. Сам, первый. Желай ее. И Рус старался так и делать.

– Ты как, потерпишь? Или еще вина? – поинтересовалась Феодора, поднося иглу вплотную к ране, но, замерев, заглянула в глаза юноше.

– Потерплю, – усмехнулся он и девушка только улыбнулась в ответ.

Рус хоть и был воин, но ему почему-то сильно не нравилось смотреть на то, как что-то острое входит в его тело. И поэтому он быстро отвернулся в сторону. Уперся глазами в гота.

Там служанка, побоявшись перешагивать через мертвое тело и торопливо обежав его стороной, подала горячий нож.

– Яблоко принеси, – обратился египтянин к ней, забирая нож. – Покрупнее.

Девочка поспешно шагнула к Русу с Феодорой и замерла, растерянно глядя на бочонок с вином. Замерла и Феодора – девочка ей явно мешала.

– Контар, яблоки закрыты, – обращаясь к египтянину, четко произнес Рус, ожидая появления боли и стараясь, как учили его, наслаждаться ею. – Мы обходились рукояткой кинжала в зубах, – добавил юноша.

Египтянин только покосился в ответ.

– Мой подопечный и перышко во рту не удержит, – тихо произнес он, после чего приподнялся и гортанно крикнул.

– Кидоку!

Надо же! – поразился Рус, в то время как Феодора быстро проткнула кожу. – Голос-то вполне командирский!

Юноша, невольно морщась, мысленно покачал головой, стараясь отвлечься посторонними размышлениями. Однако непростой у нас подобрался экипаж! – думал он в то время как, нитка быстро протягивалась через кожу. – Капитан, сражающийся двумя мечами, грек, который совсем даже и не матрос, а этакий тайный капитан, возможно даже – самый главный, а теперь вот еще и египтянин – тоже непростая личность. Какие еще сюрпризы нас ожидают впереди?

И пока Феодора протягивала сквозь дырку в коже нитку, Рус, усилено глядя на гота, тупо смотрел, как египтянин махал ножом в воздухе, чтобы тот остыл.

– У тебя там – обломок, – пояснил он свои действия, наклоняясь к готу.

– Рот открой.

Раненый кое-как раздвинул губы.

– Шире! – скомандовал египтянин, протягивая руку за спину и прибежавшая служанка тут же вложила в нее яблоко – Кидоку вовремя приподнял крышку вместе с бочонком.

Быстро всунул яблоко в рот готу. Тот было дернулся от резкого движения, но сдавленно застонав от боли, замер.

– Кидоку, Фемел! Подойдите ко мне, – быстро позвал он.

Мужчины подошли.

– Кидоку, держи ноги, а вы, – посмотрел он на Воина, – придержите руки.

И когда все были готовы, египтянин аккуратно воткнул кончик своего ножа в тело раненого матроса. Тот резко выгнулся, так что и негр и Воин чуть ли не оторвались от палубы, суча по доскам ногами и сдавленно матерясь.

И Рус, глядя на мучения лежащего рядом гота, и искренне за него переживая, совсем даже не заметил, как ему завязали узел на втором шве. И даже приступили к третьему. Но юноша на эти уколы уже совсем не обращал внимания – страдания гота были гораздо сильнее.

– Офигеть! – вдруг послышался сдавленный возглас.

Все тут же обернулись, мгновенно насторожившись.

Вздрогнула и Феодора, замерев с иголкой, протыкающей кожу.

В дверях инсулы стояла матрона и брезгливо смотрела на палубу перед собой.

– Капитан! – возмущенно взвизгнула она, отпрыгивая от чьих-то кишок. – Вы почему не уберете все это?!

– Швабра в кубрике, – равнодушно произнес сириец, промывая свои раны из кувшина и попутно делая серьезные глотки.

– Я буду жаловаться! – еще более возмущенно воскликнула матрона.

– Как хотите, – равнодушно ответил капитан, уходя от факела в темноту.

Женщина выбралась из инсулы и брезгливо обходила лужи крови, чей-то глаз, отрезанную кисть руки, приближаясь к общему собранию

– А они на нас больше не нападут? – громко поинтересовалась матрона, после чего принялась лихорадочно искать глазами капитана.

– Могут и напасть, – вместо него ответил Хорив, все еще весело улыбающийся. – Но мы будем на страже, не волнуйтесь. И в этой ситуации каждый пассажир, если ему дорога жизнь, также должен участвовать в несении ночной вахты.

– Еще чего! – огрызнулась матрона. – Я заплатила деньги! Я буду на вас жаловаться!

– Ну да, – усмехнулся Хорив, скривившись. – И свою жалобу, по всей видимости, вы будете излагать Харону. Ну или апостолу Петру – кто из них вам первым попадется.

И женщина как-то испуганно посмотрела на матроса.

– Зачем ты меня остановил? – поинтересовался Рус у проходившего мимо Хорива, который нес деревянные баклашки для мангала.

Феодора в это время бинтовала ему плечо.

– Это было лишнее, – равнодушно пожал тот плечами, останавливаясь и глядя сверху вниз.

– Почему? – поразился Рус – ведь одним врагом стало бы меньше, а это всегда – польза!

– Наша задача была какая? – также равнодушно поинтересовался Хорив.

– Какая? – переспросил юноша, вздергиваясь, но Феодора резким шиканием остановила его, заботливо поправляя повязку на его руке и шее.

– Освободить корабль от пиратов и чтобы было как можно меньше потерь, – торопливо произнес Хорив, посмотрев то на Руса, то на Феодору, у которой плащ был не застегнут и накинут на голое тело. – Было же видно, что пираты подумывают об уходе. А твой вариант приводил к тому, что сражение бы продолжилось, и еще больше наших матросов было бы ранено или убито.

Он внимательно посмотрел на Руса.

– И если сейчас мы хоть как-то плывем, то… как бы мы плыли после твоего варианта?

Рус ошарашенно посмотрел на Хорива.

– Я всегда считал, что на врага меньше – это хорошо, – честно признался юноша.

– Вот поэтому и попал в рабство, – улыбнулся Хорив. – Мал еще.

И Рус на это заявление хотел было обидеться, но у него вдруг почему-то ничего не получилось.

– Слушай, Рив, – поспешно заговорил он. – Убеди капитана – плыть в Херсонес! Ведь вы – тоже пираты! Ну или контрабандисты! И там, в кубрике за щитами – ваше добро, которое везете на продажу!

Хорив слегка отстранился, внимательно глядя на юношу. Феодора тоже странно посмотрела на него.

– С чего это ты так решил? – тихо процедил кок, быстро и незаметно, одними зрачками, оглядываясь по сторонам – не слышит ли их кто-либо еще, кроме Феодоры, которая, казалось бы, совсем не обращала внимания на этот разговор, отрезками от туники старательно бинтуя плечо Руса.

– Вас подставил грек – своим дурацким поведением, – ответил Рус, решая идти ва-банк.

На это Хорив ничего не ответил, только пожал плечами и быстро удалился к своему мангалу.

В это время Феодора, оторвав длинную полоску материи, пристроила ее Русу повязкой через шею.

– Удобно? – участливо поинтересовалась она.

– Пойдет, – кивнул Рус, поправляя руку и недовольно поморщившись.

– Это ненадолго, – улыбнулась она, снова погладив его по щеке.

Юноша от ее прикосновения почему-то снова поморщился, покосившись на скопление народа в центре корабля и прислушиваясь в их разговорам.

– Что будем делать, капитан? – в это время спокойно поинтересовался Воин.

Сириец, промывая свои раны вином, только пожал плечами.

– Нас засекли. По темноте мы далеко все равно не уплывем, – скривившись, ответил он. – Так что будем светиться и держать вахты. Благо до рассвета совсем недолго.

– На вахтах можете рассчитывать и на нас, – решительно произнес Воин. Но потом покосился на остальных пассажиров и уже тоном ниже добавил. – На меня – точно.

Капитан кивнул.

– Я – тоже! – вдруг недовольно воскликнула матрона. – И услышать, и увидеть врага я еще вполне могу. А уж громко закричать – тем более!

Все почему-то заулыбались, впрочем сильно озадаченные таким решением.

– Капитан, про нас не забудьте, – улыбнулась Феодора, ножницами отрезая лишние нитки, и оставляя только короткие кончики.

– Хорошо, – кивнул капитан, долго и пристально всматриваясь в улыбающуюся девушку.

Снова кивнул и отвернувшись, принялся осматривать палубу.

– На первой вахте – Кидоку и госпожа… – Капитан замялся, а Рус вдруг вспомнил, что она так и не назвала своего имени, что, впрочем, было довольно странно. Но она и сейчас промолчала, и капитан продолжил: – Следующие – Рус и Хорив. Всем остальным – спать. Раненым – к Контару на перевязку.

Освободившийся египтянин подошел к капитану, но тот отрицательно покачал головой.

– Сначала Фемела.

– А ты как?

– Я в порядке? – буркнул капитан.

И Контар тут же приблизился к Воину, который, промыв раны, пытался их перебинтовать, держа кончик оторванный полоски в зубах.

– Я тебя перевяжу, – произнес египтянин, видя, что раны несерьезные.

– Это только царапины, – пренебрежительно процедил сквозь сжатые зубы Фемел. – Я сам.

– Мне будет сподручнее, – не согласился египтянин. – И быстрее.

И Воин сдался.