Читать книгу Мандарины моей планеты. Сборник повестей и рассказов - Сергей Александров - Страница 5

Утро сезона Красной Луны всегда приходит неожиданно. Ещё вчера вечером по горизонту катился – будто недозрелый мандарин – желто-оранжевый шарик Жёлтой Луны, а утром на его месте уже оказался ярко-бордовый, большой, раза в два больше своей предшественницы, шар Красной Луны…

Только я успел открыть окно, как ко мне в комнату влетела синяя молния. Жик! Не может быть! Жики никогда не залетали ещё в наши дома. Даже под открытые навесы они не залетали.

А тут – ко мне в комнату! Ну и дела!

Отца дома не было – как обычно, утром он делает обход всего посёлка, а потом идёт к Кораблю.

Я протянул ладонь к кружащему под потолком Жику – и тот немедленно спланировал на неё. Я поднёс ладонь с сидящим на ней Жиком к своей шее – и он сразу же перебрался на неё и вцепился ладошками в моё плечо. Аккуратно повернув голову, я задержал дыхание и посмотрел на это удивительное чудо природы.

Жик сидел на плече. И не шевелился. И молчал. Не жикал даже. Было такое ощущение, что у меня на плече сидит не живое существо, а слепленная из необлучённого пластиката, каким в детсаду дети лепят всякую всячину, мёртвая фигурка.

Я дотронулся до него указательным пальцем.

Жик слегка вздрогнул – и вдруг обхватил палец всеми своими четырьмя ладошками. Нижняя часть его тельца слегка завибрировала и, изгибаясь, начала постукивать по моему пальцу.

Меня накрыла тёплая волна дружелюбия и участия, почти такая же, какую испытываешь на делянке, танцуя вместе с усевшимися на тебе Жиками.

Я закрыл глаза. Вспыхнувшая в моём сознании картинка была настолько реалистична и ярка, что я невольно открыл глаза, чтоб убедиться – я нахожусь в своей комнате, а не там, где показал мне Жик. Потом снова зажмурился.

Я видел, как три небольших челнока для планетарных перелётов – по форме почти такие же, какой и на нашем Корабле, только больших размеров – опускаются на поверхность планеты в переливчатых шарах давно уже устаревших силовых коконов, прямо на большущий лес Жиков. Пламя их посадочных дюз уже выжгло его центральную часть. Вокруг челноков бушевали огромные смерчи – но они не причиняли пришельцам ни малейшего вреда. Туча Жиков, поднявшаяся в воздух, металась между челноками, пронизывая синими молниями силовые коконы, будто тех и не было вовсе. Около обгоревших остовов деревьев лежали белые, шевелящиеся под струями горячего воздуха от двигателей, лепестки. Это были останки погибших Жиков! И их было очень много…

Когда челноки встали на свои опорные ноги, из люка одного из них, наступая на белые лепестки, вышли две человеческие фигурки в сверкающих красными сполохами в свете восходящей Красной Луны скафандрах. Одна из фигур обернулась к люку и махнула рукой. И из чрева челнока вытолкнули – я не поверил своим глазам – четверых пропавших ребят из третьего-прим класса. Иван, Свен, Ромеро и Джамаль. Четвёрка, которая угнала единственный исправный слайдер – им при обходах пользовался отец – прямо из хозпристройки к нашему дому! И из-за этого у отца случились крупные неприятности – его даже Совет женщин хотел лишить звания наследственного Безопасника…

У Ивана всё лицо было в кровоподтёках, а руки и ноги связаны. Ещё бы! Он в школе был главным задирой, хотя и с обострённым чувством справедливости. Иван никогда не дразнил тех, кто попал под мандариновый фонтан. Он защищал детсадовских малышей, когда кто-то из более взрослых ребят или девчонок обижал их или мог отнять игрушку…

У Свена и Джамаля руки тоже были связаны, но пут на ногах и синяков на лицах не было. А Ромеро прихрамывал, и правая рука у него была забинтована от запястья до локтя.…

Увиденное ошарашило и потрясло меня.

Я вновь открыл глаза, как бы стараясь огородиться от того, что передал мне Жик.

В комнате было по-прежнему слегка сумеречно, как и при моём пробуждении. За окном уже почти в самом зените полыхал алым цветом диск Красной Луны. Но мне казалось, что это красные языки пламени от горящего шарообразного леса Жиков. И нос всё ещё чувствовал запах горелой древесины и горячего чужого металла…

Жик всё так же крепко обнимал мой палец и дрожал. И я понял – это дрожь страха и боли. Дрожь от потерь и бессилия.

Я осторожно погладил Жика. Дрожь чуть уменьшилась, и он, отлепив от моего пальца свои верхние ручки с ладошками-присосками, почти в точности повторил мой жест, погладив в ответ мне ладонь…

Снаружи под тяжёлыми знакомыми шагами скрипнули пластиковые ступени, и распахнувшуюся дверь загородила огромная фигура в скафандре высшей защиты, который, насколько я знаю, отец надевает только раз в неделю, во время Генерального обхода. В обычные ежедневные обходы он пользовался ремонтным.

Из переговорного устройства послышался тревожный голос отца:

– Ургас! Срочно влезай в ремонтный скафандр – и давай за мной! Жика спрячь внутрь – он, я думаю, против не будет… – и он повернулся ко мне спиной, как бы ограждая и охраняя меня от того, что могло быть снаружи.

Только сейчас я заметил слегка оплавленную и оттого почерневшую пластину правого плечевого сустава. В левой руке отец держал портативную лазерную пилу.

Я кинулся в кладовую и вытащил из аварийного чехла свёрнутый в маленький кубик ремонтный скафандр. Ткнув в пульт управления защитой, я активировал её на максимум. Потом расправил его и влез внутрь. Голосом включил работу всех систем жизнеобеспечения – и скафандр тотчас облепил всего меня своей мембраной, а вокруг головы вздулся защитный плёночный пузырь, в котором тотчас появился мой Жик, беспрепятственно пролетевший сквозь плёнку. Схватившись ладошками за нагубник подачи питания, он замер, глядя прямо мне в глаза своими огромными, в полголовы, треугольными глазищами…