Читать книгу Лууч - Сергей Александрович Варлашин - Страница 3

Солнце ярко освещало комнату, свет проникал во все уголки сквозь наполовину зашторенное светлыми занавесками окно. Основной свет падал на стол с закруглёнными краями, высвечивал пару книг с бархатной и глянцевой обложками, несколько карандашей, лежавших хаотично, и большой лист бумаги, слегка затронутый рисунками хозяином комнаты. Он лежал сейчас в своей кровати у стены, совсем ещё ребёнок. Утренний луч отразился от блестящего будильника и плавно поехал по лицу мальчика, спящего с приоткрытым ртом. Одна рука лежала на подушке, второй он оттащил одеяло под самое утро, когда стало гораздо теплее. Солнечный зайчик светил на глаз и ухо, пока не стал метить в два ока одновременно. Тут-то соня и начал жмуриться, а затем и вовсе просыпаться. Открыв один глаз и сразу его закрыв, он хотел было перевернуться на другой бок, но вспомнил, что всё утро будет предоставлен самому себе и волен делать всё, что захочет. Медленно он садился, пока его ноги не опустились на пол, нащупывая там пушистые тапочки бледно-оранжевого цвета, под тон пижаме в пятнышко.

Быстро переодевшись, он тайком спустился по лестнице и выскочил на улицу. Ноги касались скошенной пару дней назад травы, и с каждым шагом по ней утренняя бодрость заполняла сознание. Вскоре трава сменилась густыми зарослями, и он оглянулся на окно своей комнаты на втором этаже. Лёгкий ветер уже теребил занавески, подталкивая их внутрь сквозь приоткрытое окно, но мальчик и не собирался возвращаться, чтобы закрыть: по утрам он часто оставлял его открытым, если не было сильного ветра или дождя. Высокая трава сменилась пышными кустами и молодой порослью, пока не развернулся высокий лес. Мысли мальчика занимало только желание поскорее изучить местность вокруг своего нового дома, в который он и его родители въехали неделю назад, покинув душный город. Настала суббота – свободный день от планов, всё время составляемых для него родителями, – а значит, он предоставлен самому себе практически до вечера, главное – прийти на обед по указанию мамы и не уходить далеко гулять от дома одному. Сколько неизведанной территории лежало перед ним теперь! Участок дома плавно перетекал в лес, лёгкий забор отгораживал его только условно, и если бы не выкошенная трава на пару десятков метров вокруг, то можно было подумать: двухэтажный дом с трубой стоит прямо в лесу. В десяти минутах от дома было небольшое озеро, а уж в получасе и вовсе лежала река, которую он смог бы переплыть за несколько минут. Ход размышлений, с какой стороны обойти озеро, прервал крик большой птицы, пролетевший над верхушками огромных сосен. Тут мальчик остановился, задрал высоко голову и, мгновенно опомнившись, пошёл с левой стороны, по направлению полетевшей птицы. Озеро, со всех сторон окружённое лесом, по форме казалось правильным кругом. Мальчик его пока не переплывал, но мог с уверенностью сказать, что переплыл бы минут за двадцать. По краю берега росли лилии, а вода была настолько прозрачной, что во время утреннего затишья просматривалось всё песчаное дно, и можно было увидеть, как рыба близко подходит к камышам и шныряет в поисках пищи. Утки заметили приблизившегося человека и скрылись в наводной зелени с синеватым отливом. Хотя одежда ребёнка не пестрела яркими красками и была не заметна (коричневые штаны с множеством карманов и бежевая рубашка вполне сливались с местными цветами), он двигался явно быстро и, подходя к воде, шелестел всем, к чему притрагивался, открыто направляясь вдоль озера в намерении его обогнуть.

Папа, конечно, говорил: одному лучше пока не гулять до озера, тем более до реки. А ещё лучше – быть в пределах слышимости от дома и на отклик возвращаться, дабы не заблудиться. Однако они всё ещё должны были спать, а ему очень хотелось поскорее дойти самостоятельно и увидеть всё собственными глазами, а не как в первый день прибытия, прогуливаясь с мамой и папой за руки. Высокая трава обтекала ноги, доходя мальчику до колена, а местами даже до пояса. Шагая между деревьями и пышными кустами, он придерживал ветви и листья на уровне лица и груди; солнце иногда пробивалось лучами сквозь пышную растительность и ложилось ему на лицо, но уже не так болезненно, как ранним утром. Взгляд его блуждал, переводя внимание то на ноги, то на ближнюю растительность – приходилось осматриваться, ориентируясь по ходу в пространстве. Ведь тропинок не было, что было даже немного странным, вернее, они были, начинались у дома, а потом как будто таяли в траве… Так и сейчас, он уже минут пять шёл, потеряв из вида следы протоптанной тропы. Внизу в траве шныряли насекомые, частые кузнечики выпрыгивали впереди него за пару шагов, прежде чем он ступал туда, реже взлетали бабочки и исчезали над его головой, с глазками на крыльях, белые и оранжевые, но все это не занимало его сейчас. Основное внимание было направлено на виднеющуюся впереди берёзовую рощу, ведь сразу за ней располагалась та самая река, где мальчик отдыхал с семьёй, внимательно наблюдая за течением, уносящим сухие листья, которые он бросал с самого края берега в качестве развлечения. Мягкие водовороты и плавные волны хватали сухие листья и уносили вперёд, закручивая в медленно идущих потоках воды, – завораживающее и в то же время успокаивающее зрелище для человека из городской черты! Стоило миновать открытую поляну – и роща окутала его своей белизной и контрастными чёрными полосками. По мере углубления немного дальше ориентиры и вовсе стали пропадать. По сторонам виделась всё время одинаковая картина – белое с чёрным, чёрное с белым. Спустя пару мгновений до слуха мальчика донеслось движение ветра, а за ним сразу невесомая струя воздуха обдула и его лицо, что было очень приятно; выступившие капли пота на лбу он отёр рукавом и, пройдя ещё немного, услышал шум воды.

Живописная река несла потоки воды направо. Подойдя к воде, он глубоко вздохнул и огляделся: на противоположной стороне берег, густо заросший елями, уходил немного вверх. На его стороне было гораздо свободнее, лес раньше отступал, обнажая поляны с клевером, а уклон реки располагался по направлению течения. Туда мальчик и пошёл, завидя огромное одиноко растущее дерево прямо на самом краю. Крупные, длинные ветви росли во все стороны с одинаковой частотой, а обилие зелени могло спрятать в себе бесчисленное количество птичьих гнёзд. В том, что их было на этом зелёном гиганте не менее двух десятков, мальчик даже не сомневался. Под деревом он уселся на траву и заворожённо смотрел на маленькие водовороты, образуемые течением. Белые кувшинки ходили кругами – казалось, что течение от этого ещё быстрее. В примятой под ногами осоке лежали мелкие разноцветные камни, вынесенные полноводной рекой в дождливые дни и преодолевшие невесть какое расстояние. Они ещё блестели от утренней росы. Поддаваясь интуитивному чувству игры, мальчик взял один из них, самый крупный, жёлтого цвета, и закинул на середину реки, почти не вставая. Послышался тихий – «плюх», приглушённый размеренным шумом потока воды. Остальные камни дальше закинуть так и не вышло из-за малого веса. Поочерёдные «плюх» выделялись на фоне всеобщей тишины; кроны деревьев хоть и шевелились слегка, но почти молчали. Неожиданно вместе со звуком последнего улетевшего камня до слуха ребёнка донёсся ещё один звук, походивший на шорох. Он прислушался, но звук не повторился; влекомый любопытством, он нашарил ещё один камень и бросил в воду, недалеко. Раздалось привычное «плюх», однако как только оно утихло, новый звук повторился, и теперь мальчик разобрал, что этот шорох шёл позади него. Взяв очередной камень для броска, повернулся спиной к реке, кинул и прислушался. Отчётливо донеслось фырчанье, мальчик нахмурился и насторожился, следом принялся медленно приподниматься, дабы выглянуть из-за травы. Мягкий шелест травы нарастал вместе с любопытством… Внезапно брови мальчика поползли вверх: из-за дерева, в нескольких метрах от него, вышла лошадь.

Лошадь была тёмно-серого цвета и отливала черничными оттенками. Длинная грива цвета воронова крыла свободно свисала с шеи и спины, как у диких лошадей, но была на удивление ухоженной, словно её часто расчёсывали. Своим размером она не уступала тем крупным лошадям, каких он видел во время своих переездов, даже выглядела ещё больше. Видимо, просто она находилась очень близко и, самое любопытное, смотрела сейчас прямо на него своими большими, тёмными, но блестящими и отражающими всё глазами. Мальчик уже совсем не таился, а стоял и с дерзким любопытством глазел на красивую гостью, приоткрыв от изумления рот. Гостья подошла ближе, почти вплотную, наклонила голову, выдохнула из ноздрей тёплую струю воздуха и уже совсем по-другому, но так знакомо фыркнула. Мальчик улыбнулся и с восхищением протянул ладонь к её носу, влажному и холодному, затем погладил по морде. Животное не возражало, всем своим видом выказывая спокойствие и встречный интерес к маленькому человеку. Голову заполнили мысли о том, откуда эта прекрасная лошадь пришла сюда. Может, кто-то приехал на ней верхом и бродит сейчас где-то в окрестностях? Но тогда почему на ней нет ни седла, ни стремян, ни даже следов от них? Все эти и множество других вопросов недолго кружили хороводом в мыслях и быстро пропали, стоило ему начать гладить её, обходя сбоку. Животное было необычайно красивое. Таких породистых он, пожалуй, вообще никогда не видел в своей жизни, а повидал лошадей он немало. Не верилось, что она может быть дикой и вовсе не имела хозяина. Мальчик не стал теряться в догадках, обошёл дерево вокруг, прошёлся немного вниз по течению, но никаких следов другого человека не нашёл. Более того, следов этой самой лошади тоже не было! «Ну не могла же она взяться из ниоткуда», – пронеслось у него в голове. Тем временем черничная гостья последовала за ним, обозначив своё присутствие уже таким привычным фырчаньем и тихим плеском воды. Он обернулся и увидел её пьющей из реки.

– Ну, ты попей пока, и я отведу тебя домой, – радостно сообщил он ей в спину и добавил: – Мне-то уже точно пора возвращаться.

Лошадь, словно соглашаясь, тряхнула головой, вышла из воды и последовала в лес.

– Очень надеюсь, что нам с тобой окажется по пути, – он припоминал расположение озера, а она шла как раз в его сторону, противоположную от реки.

Лошадь и мальчик уже скрылись в густых зарослях леса, а солнце всё продолжало подниматься, заливая светом новые участки зелени, высушивая и поднимая примятую ими траву, стирая последние следы их присутствия.