Читать книгу К другим берегам - Сергей Анатольевич Кулаков - Страница 4

Часть 1
Обычная история.

Оглавление

Мне было хорошо известно, что он любил ее. Я знал это лучше всех в нашем городке, где тайны не выдерживали долгого хранения, точно молоко в летнюю жару. Ведь я провел с ними целое лето, а потом все кончилось. Я сначала не понимал, почему у них все кончилось. Позже – когда подрос – понял, почему всё так случилось. Или мне это только так кажется? Кто знает? Теперь легко говорить об этом…

Я тогда просиживал штаны в школе, а брат мой успел побывать в армии и работал водителем на большом грузовике. Помню, я сильно завидовал, когда видел его в кабине этой огромной машины. Брат возил грузы на дальние расстояния. Он, бывало, подолгу не появлялся дома, а когда приезжал – вечером всегда рассказывал о поездке, пока мама не выгоняла меня спать в мою комнату. Мы жили в доме с небольшим садом, как и многие в нашем городке. Большие многоквартирные дома появились позже, а тогда: каждую весну деревья в саду зацветали, и мы с мамой за ними ухаживали, и собирали плоды, и она консервировала их на зиму. Мне больше всего нравилось, когда деревья стояли в цвету. Потом цвет опадал и черная, перекопанная земля, из которой сочился густой, тяжелый запах, покрывалась тонким ковром из нежных лепестков.

Сейчас и не вспомню, где они познакомились. Верно, на танцах… Помню, как она в первый раз пришла к нам домой. Брат шел в клетчатой рубахе и джинсах. У него были широкие плечи. В этих узких, темно-синих брюках, плечи его казались еще шире. Девушка шла рядом. На ней была узкая юбка с разрезом сзади и легкая, темная рубашка, расстегнутая на две пуговицы. Она была без чулок. Ноги ее показались мне очень красивыми. Я только-только оставил дерганье за косички и презрение по отношению к девчонкам, и начал думать о том, кто же из знакомых девочек больше всех нравится мне. Но когда я увидел подружку брата, она показалась мне красивее всех-всех девчонок, которых я когда-либо видел и, даже то, что была она немного выше брата, шло ей. Потом мы сидели и обедали за столом, покрытым расшитой скатертью, под легким, полосатым навесом. Девушка была очень красивая. Мне понравилось ее узкое, бледное лицо, понравились узкие руки с длинными пальцами. Брату она тоже нравилась. Ей было приятно нравиться нам обоим.

Брат любил ее. Глядя на него, я был уверен в этом. Он много говорил о ней, и я узнал: она работает в магазине, в отделе промышленных товаров. Когда брат приезжал из поездок, они всегда были вместе, даже наша мама привыкла к этому. Мама считала, что брату давно пора жениться…

Я уже не говорил брату: Где твоя подружка? Или: Ты был со своей подружкой? Я называл ее по имени. Брату это нравилось. Я видел, как он любил ее.

Они часто брали меня с собой, когда шли купаться, и нам всегда было весело. Им никто не был нужен, поэтому они уходили далеко от переполненных пляжей, а я был с ними. Ох, и красивая она была в купальнике, который делал ее еще стройнее, хотя, казалось, это невозможно. Она замечала, что я смотрю на нее и шептала брату, отбрасывая волосы движением головы. Они смотрели на меня и улыбались, и никто на свете не знал, как мне хотелось прикоснуться к ее гладкой, блестящей – от воды – коже.

В то лето брат много разъезжал на своем грузовике. Ей это не нравилось. Она говорила:


– Если бы мы только чаще были вместе…


– Мне обещали со следующего года хороший маршрут. – отвечал брат.– Надо потерпеть.


– Так долго?!


– Надо подождать.


– Ладно.


– Вот увидишь – все будет хорошо.

Это позже она говорила, что он думает только о себе, а ей неизвестно, что он делает, пока она остается одна. Да, это было позже! Но тогда все заканчивалось хорошо, и, возвращаясь домой, мы заходили в бар у моря, и сидели там, в тени деревьев, пока солнце вовсю припекало, и потягивали из соломинок прохладные коктейли, в которых плавились кубики льда…

Хорошо помню день, когда в последний раз мы вместе купались тем летом. На следующий день брат должен был уезжать, а через три дня мне нужно было идти в школу. Ну и дурачились же мы тогда в море… На обратном пути, зашли в бар. Я стоял в очереди за коктейлями, они разговаривали друг с другом за столиком. Я принес напитки: два фруктовых, потом один молочный для себя.


– Разве ты должна делать это?– сказал брат.


– Должна…


– Почему?


– Потому, что мне рано.


– Неужели?


– Ты прекрасно понимаешь.


– Да, – сказал брат, – я понимаю.

Я не знал, о чем они говорят и, вместе с соломинкой, углубился в коктейль. Да они, кажется, и не обращали на меня внимание.


– Так будет лучше.


– Кому?


– Нам.


– Ты этого хочешь?


– Да.


– Делай, как знаешь.


– Все будет хорошо.


– А вдруг – нет?


– Не говори глупостей. Я советовалась…


– Только не со мной!


– Успокойся, все будет хорошо.


– До моего приезда ничего не делай, пожалуйста.


– А ты не можешь остаться?


– Мне нужно ехать. Ты ведь можешь неделю подождать?


– Я и так жду, не знаю только чего…


– Не начинай, мы говорили об этом.


– Говорили, и будем говорить.


– Не надо.


– Нет, надо! – сказала она очень резко.– Тебе бы нужно побыть со мной, а ты рвешься куда-то. Кто у тебя там?


– Не говори ерунды. У меня есть ты.


– Ах, вот как! Поэтому ты не можешь остаться?


– Я не заставляю тебя делать это.


– Хватит! Сама знаю, что делать…

Тут брат вспомнил обо мне.


– Ну-ка, пойди, погуляй.

Я допил коктейль. На дне стакана, вокруг подтаявших кубиков льда, осталась белая пена. Я встал из-за столика, вышел. Сел в тени, на скамейке, под большим деревом, рядом с невысокой оградой бара. Было видно, как они говорили, только слов я не слышал. Сначала говорил брат, потом отвечала она, потом опять говорил брат и вдруг она заплакала. Потом они встали и вышли. Глаза у нее были припухшие. Она вытирала их скомканной салфеткой. Брат шел рядом.


– Идем,– сказал он, обращаясь ко мне.

Не разговаривали до самого дома. Брат на следующий день уехал. Через три дня я пошел в школу. Лето прошло. Мы никогда уже не ходили купаться втроем. В конце недели пришла телеграмма, которая извещала о том, что брат попал в аварию. Мама поехала к нему. Я остался дома. Мама вернулась дня через три-четыре и сказала: «слава Богу, ничего страшного нет». У него оказалась сломана ключица, выбита коленная чашечка на одной ноге, другая нога сломана в двух местах. В общем, он легко отделался, по мнению врачей.

Брат вернулся домой через месяц. В руках у него была палка. Выглядел он неважно. Мне было жалко его. Его девушка лишь однажды позвонила нам. Она выспрашивала у меня разную ерунду, вроде того: как я учусь, как у меня дела, как мама, и тому подобное… Я ждал, когда она спросит о брате. Она спросила о нем позже и таким беспечным голосом, точно вчера рассталась с ним. Я сказал, что знал и, кажется, очень резко. Больше она не звонила.

У них все закончилось в один день. Было еще тепло. Брат спал внизу, а мы с мамой перебрались на второй этаж. В этот день я договорился с приятелем идти ловить рыбу, и встал пораньше. Еду, которую с вечера приготовила мама, завернул в тонкую, шуршащую бумагу и вместе с банкой, в которой была наживка, сунул в рюкзачок. Потом взял бамбуковую удочку, спустился по лестнице. Тут все и услышал.


– Ты и сейчас пьяна…


– Это не важно.


– Вот как.


– Я решила зайти…


– Для этого нужно напиваться?


– Возможно.


– Что с тобой случилось?


– Ничего. Ровным счетом ничего. Как твоя машина? Не скоро сядешь за руль?


– Прекрати.


– Что прекратить? Все кончилось, неужели ты не понимаешь? Все кончилось,– повторила она.

Брат молчал.


– Теперь ты знаешь,– сказала она. – Мы скоро уедем…


– Что ж,– сказал брат,– может это к лучшему.


– Да,– сказала она.


– А теперь – уходи.


– Прощай,– сказала она.

Брат молчал.

Я, со своей бамбуковой удочкой, спрятался за угол дома. Я видел, как она шла вниз по ступеням, держась за перила. Она была красивая и совсем чужая. В комнате брата было тихо. Девушка потом уехала из городка, а брат… Не важно! Ведь это была обычная история… Пожалуй, только мне она когда-то казалась не совсем обыкновенной. Может потому, что я только-только начал думать о девушках, и они были для меня загадкой, а может быть… нет, не знаю. Теперь трудно в этом разобраться.

К другим берегам

Подняться наверх