Читать книгу Живущий Правдой - Сергей Анатольевич Шаповалов - Страница 5

Хармхаб, пользуясь тем, что враг увлёкся штурмом, незаметно подошёл сзади, тихо выстроил войско и ударил в тыл. Застигнутые врасплох нехсиу дрогнули. Хоть их было раза в три больше, чем воинов у Хармхаба, но от столь стремительного натиска они попятились. Большой Слон попытался дать бой войску Кемет, но Непобедимый бросил вперед колесницы. Против них чернокожие воины не устояли. Проносясь по полю боя хищной стаей, колесницы оставляли за собой шлейф убитых и раненых. Дикари спасались бегством. Но куда скроешься от быстрых колесниц и метких лучников? Только немногим удалось добраться до берега. Они пытались воспользоваться лодками. И на этот случай Хармхаб позаботился. В камышах, где нехсиу оставили свои суденышки, их ждали в засаде маджаи. Самые отчаянные нехсиу пытались сопротивляться, и были безжалостно убиты. Большинство же дикарей падали на колени и подставляли шеи в знак смирения. Их тут же связывали по рукам. Среди плененных вождей попался и сам Большой Слон.

***

В саду дома наместника собрались чезу и знатные горожане для празднования победы. Но все как-то проходило тихо, без бравурных речей и хвастливых рассказов о собственных подвигах. Просто закончили очередное тяжелое дело. Здесь на юге стычки с нехсиу – обычное явление. Все понимали, что сегодняшний разгром лишь на время успокоит дикарей, а может, еще больше разозлит. Сколько было этих громких побед над нехсиу во времена Небпехтира Яхмеса, и при Джесеркара Аменхотепе, который дошел с войсками до четвертых порогов. Аахеперкара Тутмос в свое время жестоко подавил восстание в Куши, и, казалось, нехсиу никогда больше не воспрянут. Даже Мааткара Хенеметамон Хатшепсут посылала войска на усмирение южных народов. Но боевой дух нехсиу возрождался вновь. И воинов набирается предостаточно. Женщины нехсиу плодовитые, что волчицы.

Хармхаб похлопал тяжелой ладонью по плечу Хеви.

– Ты здорово держался. Весь в синяках и ранах, но битву вел превосходно.

Хеви болезненно поморщился.

– Какой там! Годы не те. Амени вел битву. Радует одно: дикарей мы успокоили. Хоть передохнем и займемся посевами. На каменоломни надо съездить, да возобновить работу на золотых рудниках.

– Мир наступит вплоть до четвертого порога, – подбодрил его Хармхаб, потягивая охлаждённое вино. – Бухен станет самым спокойным городом в Куши. Скоро торговля здесь вновь оживет. Кушиты понесут на продажу черное дерево, слоновую кость, обезьян и шкуры животных. Вернуться беженцы. Зазеленеют поля. Стада будут мирно пастись на лугах. Вновь камнерезы направятся в каменоломни. Мир – это чудесно. Чем больше я воюю, тем больше ценю спокойные дни.

Появился Амени. Свежие раны еще кровоточили, но он не обращал на них внимание. На лице его застыла тревога.

– Я осмотрел всех убитых и раненых возле ворот, – нахмурился он. – Нашли только пять тел ассирийцев. Троим удалось уйти. И вовсе это не воины Ашшура. Когда мы отбивали ворота, я среди предателей узнал одного. Все тот же Мексеб.

– Этой гадине опять удалось ускользнуть, – разочарованно воскликнул Хармхаб. – Хитрая собака. Но я его достану!

– Не ругайся, непобедимый, иначе разгневаешь духов этого дома. Все позади, – остудила его Меритре.

Она незаметно вошла в комнату с младенцем на руках. Босиком, все в той же грубой льняной одежде, только без нагрудника и шлема. Волосы спадали по плечам до самого пояса черными струящимися локонам.

– Не буду, – пообещал полководец. – Живи вечно и радуй сердце своей красотой! Неужели и ты тоже обороняла ворота, – удивился он, заметив кровь на ее одежде.

– Я – жена воина, – фыркнула Меритре. – Подумаешь, родила недавно. Ходить немного тяжело, да грудь мешает лук натягивать. Но стрелы мои все попадали в цель.

– Восхищаюсь отвагой Дочерью Солнца, – не сдержал восклицание Хармхаб, хотя помнил, что Меритре очень не люби, когда в ее честь произносят хвалебные речи.

– Где Сети? – забеспокоилась Меритре. – Где мальчик?

– Спит, – успокоила ее кормилица, принимая из рук младенца. – Бедняга утомился. Голова разбита и ноги все в синяках. Я его накормила чечевичной похлебкой и дала теплого молоко.

– Мальчишка – герой! – похвалил его Хармхаб. – Все время держался возле меня, подавал стрелы. В глазах страх, взгляд как у затравленного волчонка, но не дрожал и не пригибался.

– Мальчика могли убить или покалечить! – упрекнула его Меритре. – Почему ты не оставил в его обозе?

– Всех могут убить, – невозмутимо ответил Хармхаб. – Меня в двенадцать лет могли убить, когда я служил в рядах армии Небмаатра Аменхотеп Хека Уасета. Всем было наплевать: сколько тебе лет. Воин – значит, стой насмерть. Там, под крепостью Джару на севере дикие хабири пытались вырезать нас всех до одного. Они не щадили никого, даже детей. Десять дней мы без крошки хлеба и без глотка воды обороняли крепость… – Хармхаб потребовал у слуги еще вина. – А твой супруг? Амени могли покалечить в Нахарине. Сколько ему тогда было? Пятнадцать? Он уже командовал чезетом. Да и себя вспомни, как ты бросалась в атаку на хеттов вместе с лучниками. Так что, если мальчишка назвался воином – пусть терпит.

– Какие же вы бессердечные! – надулась Меритре. – Пойду, помогу кормилице уложить детей.

– Я с ней согласен, – сказал разумно Хеви после ее ухода. – Мал он еще для войны. Надо строго отчитать Парамессу за то, что прислал мальчишку в самое пекло.

***

Хармхаб спал долго. Даже опоздал на утреннюю молитву. Хеви приказал не беспокоить полководца: пусть отдохнет, как следует. Когда военачальник встал, Амун-Ра уже высоко сиял на чистом синем небосклоне. Хармхаб размял шею. Позвонки противно хрустнули. Он отвык от подголовников. Деревянный валик, который ему подложили под шею, оказался низким. Колено крутило, но ходьба уже не доставляла адскую боль.

Слуги-кушиты разложили главнокомандующего на каменном столе и окатили теплой водой. Растерли тело мелким белым песком и еще раз окатили. Затем две черные служанки мягко втирали в кожу ароматное масло. Брадобрей выскреб голову острым кремневым ножом и тонко расписал лицо: подвел глаза, очернил брови, подкрасил веки и нарумянил щеки. Хармхаб надел белый головной платок в мелкую синюю полоску. На плечи уложил широкое ожерелье из серебра, меди и вулканического стекла. Отказался от одежды из тонкого выбеленного льна, остался только в набедренной повязке.

–Что желаете на завтрак? – спросил вежливо слуга.

– Мяса, и пожирнее, – распорядился Хармхаб. – Погоди! – остановил он рисута. – А где хозяева? Почему в доме наместника так тихо?

– Наместник Куши, Хеви, да живет он вечно, вместе с Амени занимаются размещением войска и выдачей продовольствия.

– Где Хуто и Паитси?

– Хранитель лука и стрел правителя вместе с вождем племени Таххет возглавили лучников и ушли за город ловить остатки презренных нехсиу. Госпожа Нефтис и госпожа Меритре отправились в храм, помогать лекарям. Раненых много…

Хармхабу стало немного стыдно: все занимаются делом, а он, главнокомандующий, кто должен вставать с первыми лучами и организовывать боеспособность армии, спит до полудня, словно ленивый писец из архива. Неужели подкрадывается старость? Как-то неуютно стало от этой мысли.

– Принеси мне хлеба и молока, – попросил он слугу. – Мяса не надо. Сяду есть, когда все покончат с делами и соберутся вечером.

– Как будет угодно, Непобедимый. И еще, – вспомнил слуга. – Господина дожидается Парамессу. Он прибыл сегодня утром, но просил тебя не беспокоить.

– Наконец-то! – обрадовался Хармхаб.

Военачальник нашел Парамессу на площади возле городского храма Амуну. Чезу выстроил своих лучников и проводил осмотр. Парамессу не отличался высоким ростом, а широкие плечи и мощные ноги делали его еще ниже.

– Бей! Бей! Амун! Бей! – дружно грохнули лучники, завидев Хармхаба.

– Здоровья и силы вам, победоносные, – приветствовал полководец воинов. – Здоровья и силы тебе Парамессу.

– Живи вечно и веди нас к победам! – Парамессу поклонился Хармхабу, вытянув руки с открытыми ладонями.

– Я рад, что ты снова в строю! – Хармхаб обнял его. Начальник лучников крякнул и побледнел. – Извини, – полководец выпустил его из объятий. – Раны еще болят?

– Ерунда, – сквозь сжатые зубы ответил Парамессу.

– Покажи! – потребовал Хармхаб.

Парамессу нехотя распустил матерчатый пояс и распахнул одежду. Хармхаб поморщился. Вся грудь розовела свежими уродливыми шрамами.

– Амун уберег тебя. Как ты только выжил? Я до сих пор с содроганием вспоминаю, как тебя, всего в крови раскопали из-под груды тел нехсиу. Думали, что умер. Но ты еще дышал, хотя вся грудь была разворочена.

– Все зажило, как на кошке, благодаря молитвам Амуну и отличному лекарю из Свена, – махнул рукой старший лучник, вновь накидывая одежду. – Одно расстраивает: не успел прибыть вовремя. Без меня разгромили презренных нехсиу. Ох, я бы им показал! – погрозил он кулаком куда-то вдаль.

– Свен, – насторожился Хармхаб. – Ты сказал лекарь из Свена.

– Да. Я лечился в Свене. Здесь недалеко. Отличные виноградники, чудесные оливковые рощи.

– Ты не был в Уасте? – еще больше насторожился Хармхаб. Что там ему Сети наплел?

– Я решил не отдаляться от войска.

– Как же ты вызвал сына из Уаста? – не понял полководец.

– Я никого не вызывал, – пришла очередь Парамессу удивиться. – Что с моим сыном? – забеспокоился он.

– Сети уже несколько дней находится при войске, – ошарашил Хармхаб старшего лучника.

– Кто? Мой Сети? Но он же в Уасте. Учится в Доме Жизни. Жрецы обещали сделать из него умелого строителя или ваятеля. – Совсем растерялся Парамессу и тяжело задышал.

– Твой сын приплыл на торговом судне из Уаста и сказал, что ты направил его ко мне на воспитание, – Хармхаб сердито вскинул брови. – Ну, шакаленок! Ну, паршивец!

– Нет. Я не посылал его, – тряс головой Парамессу. – Как я мог. Он же совсем маленький. Только недавно ему состригли детский локон. Он в Уасте, в Доме Жизни, – все твердил Парамессу. Старший лучник побагровел и начинал задыхаться. Хармхаб даже испугался за его здоровье. – Да объясни мне, в конце концов, что с моим сыном?

– Жив он, – успокоил его полководец. – Вон он. Одет, обут, накормлен. Маленький хитрец! Всех обманул.

Сети вместе с другими мальчиками из младших воинов хуну-неферу выводил из конюшни лошадей на водопой. Он семенил рядом с высоким гнедым Хопсом. Не понятно было, кто кого ведет: мальчик коня или конь тащит его за собой. На голове Сети белели свежие бинты, уложенные заботливой рукой Меритре. Набедренная повязка болталась на костлявых бедрах. Опять без сандалий, – гневно сдвинул брови Хармхаб.

– Шакаленок! Иди сюда! – гаркнул он гневно.

Сети вздрогнул всем телом и застыл с перекошенным от ужаса лицом, увидев рядом с полководцем отца. Казалось, мальчишка превратился в каменный столб и теперь не сдвинется с места. Но Хопс, заслышав голос хозяина, радостно заржал и ринулся к Хармхабу, волоча мальчика следом.

Полководец погладил коня по морде, чмокнул в нос. Хопс довольно фыркнул. Затем огненный взгляд военачальника переместился на маленького Сети.

– Рассказывай!

– Чего вам надо от ребенка, – сердито прошипела Меритре, словно разгневанная пантера. Она случайно проходила мимо. Спешила от колодца в храм с пузатым кувшином на плече. Лекарям нужна вода, промывать раны. Но, увидев, что на Сети должна обрушиться очередная волна гнева Хармхаба, решила защитить мальчика. – Замучили бедного ребенка.

– Его отец, уважаемый Парамессу, утверждает, что не посылал в войско мальчишку, – попытался успокоить ее Хармхаб.

– Живи вечно! – Парамессу поклонился Меритре, положив руки на колени.

– Здоровья и силы, славный воин, – ответила Дочь Солнца и заслонила собой Сети – Не знаю, о чем вы здесь говорите, но трогать его не позволю!

– Никто не обижает этого лживого шакаленка, – раздраженно буркнул Хармхаб. – Дай хоть ему с отцом поздороваться.

Меритре отступила в сторону.

– Сети! – радостно воскликнул Парамессу и кинулся к сыну. Он крепко обнял мальчишку. – Что с твоей головой? Как ты себя чувствуешь? – он заботливо осмотрел повязку.

Но мальчик освободился из объятий отца и встал перед ним на колени:

– Прости. Я не послушался тебя, – произнес он, виновато пряча глаза. – Я не хочу учиться на строителя. Я хочу стать воином.

Старший лучник не знал, что ответить. Хоть он и был строгим отцом, но, в то же время, до безумия любил старшего сына.

– Плохое начало для карьеры воина, – строго сказал Хармхаб. – Ты обманул всех. Вранье – сродни предательству.

– Но иначе ты бы не оставил меня в войске, – дерзко оправдывался мальчик.

– Не оставил, – согласился Хармхаб. – Потому как ты – маленький лгун, да еще не умеешь ни писать, ни считать. А бездарей я терпеть не могу. Расскажи отцу, за что тебя выгнали из Дома Жизни?

– Но, как же так? – удивился Парамессу. – Он учиться лучше всех. Наставники всегда хвалили его и ставили другим в пример

– Лучше всех? – Хармхаб готов был взорваться, как вулкан. – Так ты и здесь меня обманул! Прикидывался, что не умеешь читать! Говори, за что тебя выгнали из Дома Жизни?

– Я сам убежал, – признался Сети. – Не хочу быть строителем. Я хочу, как отец – стать воином.

– Не станешь! – рявкнул Хармхаб. – Возвращайся обратно в Уаст!

Полководец резко повернулся и зашагал прочь.

***

Второй вечер в доме наместника проходил веселее, чем прошлый. В саду краснели жаровни. Повара готовили мясо. Слуги суетились, разнося угощения. На небольших круглых столиках с резными ножками возвышались горки фруктов и пирожков. В воздухе витал дух благовоний и терпкого вина. Музыканты играли на визгливых свирелях. Знатные горожане в новых одеждах, обвешанные украшениями, важно прогуливались по саду. Хеви принимал вождей из южных земель, которые спешили в Бухен, узнав о громкой победе. Чернокожие вожди подносили множество подарков и клялись в вечной преданности правителю Кемет. Испугались! Ведь до этого сами посылали своих воинов в поддержку Большому Слону. Амбар для зерна доверху уже был завален отлично выделанными звериными шкурами. Для золотого песка не хватало сундуков. Клетки с живыми птицами и обезьянами Хеви распорядился оставлять за стеной дома. Их некуда было ставить. Черное дерево, большие кувшины с зерном, слоновую кость распорядитель гипессару города отправлял сразу на пристань. Хеви совсем был ошеломлен, когда в подарок правителю Обеих Земель один из могущественных вождей прислал три сотни молодых девушек-наложниц. Вождю нельзя отказать. Пришлось часть дома отводить под гарем.

Не спал весь город. Воины-победители гуляли от души. В домах веселья не протолкнуться. Быстрые папирусные лодочки торговцев спешили вниз по реке к Свену, славящемуся своими виноградниками, иначе вина не хватит для праздника. Охотники подняли цену на дичь, но и ту чуть ли не вырывали у них из рук.

Хармхаб не шибко веселился. Это для Хеви, Амени, Паитси долгожданный праздник. Пусть они ликуют. В их крае наконец-то наступил долгожданный мир. А, вот, для него – он нутром чувствовал – война только начинается. Его Ба подсказывала, что впереди тяжелый разговор с Эйей. Средств на поход против нехсиу израсходовано – немерено. Дотошный старик заставит писцов войска отчитаться за каждую хлебную корочку, за каждую головку чеснока. Потом начнет нудить нравоучительным тоном, отчитывая Хармхаба, как провинившегося мальчишку. Что ему громкая победа? Казна пуста. Еще ждет неприятная встреча с Небнуфе. Лучше всего – сразу прирезать его без объяснений. Этот подлый скорпион будет выкручиваться. Он умеет! Ничего! Хармхаб его припрет к стенке. Но все это – пустяки. Вскоре предстоит поход на севере. Не спокойно в землях Приморья. Опять надо требовать у скупого Эйи золота на армию. Опять объяснять, что, потеряв Приморье, Кемет останется без лабанского кедра и без пурпурной ткани Угарита, без масла оливы с Тира. И хетты… Как заноза в пятке! Суппилулиума продолжал подчинять себе земли на севере. Нахарина – верный союзник Кемет давно под его властью. Если ему не показать зубы, то он захочет оттяпать Кадеш, Угарит, а может, потянет руки к Мегиддо⁴⁶…

Хеви застал полководца в уединенном уголке сада за тяжелыми размышлениями.

– Прости, что отрываю тебя. Почему ты один?

Хармхаб через силу улыбнулся.

– Я отвык от праздников. Да и раньше не очень любил светские приемы.

Появился Сети, неся на подносе кувшин с вином и два серебряных бокала.

– Шакаленок! – узнал его Хармхаб и нахмурился. – Ты еще в Бухене?

Но мальчик нисколько не обиделся. Молча подал один бокал Хармхабу, другой Хеви.

– Он хочет попросить у тебя прощения, – сказал Хеви.

– Не дождется! – отрезал Хармхаб. – Лгунов я не прощаю.

– Из него выйдет хороший государственный деятель, – как бы, между прочим, заметил Хеви. – Ловко он обвел всех… Но все ж без злого умысла, – добавил наместник, почувствовав на себе горящий взгляд Хармхаба. – Прости его. Он умеет добиваться своего.

– Переметнулся на его сторону? – удивился Хармхаб. – Да кто он такой, что вы за него все заступаетесь: ты, Меритре, Амени…

– Наверное, Боги охраняют мальчика, – предположил Хеви.

– Думаешь? – криво усмехнулся Хармхаб. Полководец взглянул в наивные детские глаза Сети, и у самого внутри все перевернулось. Да что же это с ним! – выругал он мысленно себя.

– Шакаленок, чего ты хочешь?

– Носить твой лук и стрелы. А когда подрасту, охранять тебя. Носить твой щит, – с жаром выпалил Сети.

– А за обман, что тебе полагается.

– Наказание, – опустил глаза Сети, но тут же вскинул их и искренне произнес: – Я готов выдержать любое, только не выгоняй меня из армии. Я не буду учиться в Доме Жизни. Я хочу быть при войске. Сети из жалкого мальчика вновь превратился в упрямца. – Все равно сбегу! Отправлюсь на север. В крепость Джару. Буду сражаться с хабири⁴⁷.

– Вот, паршивец! – Хармхаб не то разозлился, не то развеселился. – Хабири сразу разбегутся, как только ты там появишься. А шерданы приползут к тебе на брюхе и будут молить о пощаде. Герой!

– Он хочет им стать, – снова вступился за юного воина Хеви.

Появилась Меритре в красивом желтом наряде.

– Не помешаю мужскому разговору? – спросила она.

– Нет, – Хеви посторонился. – Мы решаем судьбу Сети.

– Я, вот, что подумал: пусть остается, – изрек Хармхаб.

Наместник удивился: как легко сдался упрямый главнокомандующий. В глазах Сети загорелось счастье. – А что в этом плохого? – продолжал рассуждать Хармхаб. – Мальчишка хочет стать полководцем. Я его воспитаю в своем духе.

– Может лучше отправить его в Уаст? – несмело предложил Меритре, вспомнив суровую школу Хармхаба, которую сама прошла в юности. Она помнила, как Непобедимый воспитывал из мальчишек хуну-неферу каменных воинов. Не так-то просто выдержать его науку. Пока завоюешь звание менфит, все тело покроется шрамами.

– Нечего ему делать в Уасте? – Хармхаб поднялся и испепеляющим взглядом заглянул в счастливые глаза Сети. – За обман отработаешь. Еще как отработаешь! Наукам я лично с тобой буду заниматься. Парамессу пусть не переживает, я из многих маленьких слюнтяев сделал достойных мужей. Взгляни, хотя бы на Амени. Несколько лет службы при мне – и он начальник золота Амуна в Куши. А какую супругу нашел благодаря мне – самую прекрасную Дочь Солнца.

– Не слишком ли хвалишь себя, Непобедимый? – усмехнулась Меритре, но без злобы.

– Оставляю тебя носителем моего лука и стрел, – торжественно произнес Хармхаб. – Заодно будешь описывать все мои подвиги. Я буду любить тебя, как собственного сына. – При этих словах он сунул поднос юному телохранителю огромный крепкий кулак. – Но за каждый проступок ждет тебя суровое наказание. Учить я умею не хуже жрецов из Дома Жизни. Наставники-жрецы иногда жалеют учеников. Я же к бездарям не испытываю ни малейшей жалости. С твоим отцом Парамессу я переговорю. Он согласится отдать тебя в оруженосцы.

Сети опустился на колени и склонил голову.

– Моя жизнь принадлежит тебе!

– Детство для тебя закончилось. Отправляйся спать! Завтра с рассвета ждет тяжелая работа! – сурово приказал Хармхаб.

– Не пугай его! – тут же вступилась Меритре. – Пойдем, я дам тебе теплого молока. – Она увела мальчика в дом.

– Женское сердце, что речной ил: на солнце твердое, но если капнет слеза, сразу становится мягким! – пожал плечами Хеви.

– Знаю. У самого пять дочерей.

– Что намерен делать дальше? – поинтересовался Хеви у полководца.

– Сам видишь, сколько подарков натащили наши чернокожие, вновь приобретенные друзья. Надо срочно отправляться в столицу. Еще этих невольниц с собой тащить. Они же не пленные: пареный ячмень жрать не будут. Посажу их на корабли. Пусть старший кормчий о них заботится. Прибуду в столицу, поднесу подарки правителю, проведу парад, – и снова за дела. На север. Хетты окрепли. Суппилулиума всех соседей поставил на колени. Даже правитель Ассирии Ашшурбалит его побаивается. Все эти мелкие правителишки – вожди Лабана и Приморья, глядя на Суппилулиуму, начинают бунтовать. Надо успокоить их.

– Оставишь здесь отряд? Хотя бы на время.

– Конечно. И не маленький. Пусть нехсиу только еще раз попробуют сунуться. Из командиров оставлю Парамессу. Он смелый, преданный, а главное – хорошо соображает. Таких чезу не просто сыскать.

– Благодарю. – Хеви слегка замялся. – Хотел с тобой перемолвиться.., – робко произнес Хеви.

– Лично что-нибудь передать правителю или Эйе?

Хеви покачал головой.

– Ты мой старый друг и товарищ юности…

– Говори, не тяни, – нахмурился Хармхаб.

– Твой дом так и стоит наполовину пустым? – осторожно спросил наместник. – После смерти Мутнежмет, так ни одна красавица и не согрела твое сердце.

– Вот ты о чем! – Хармхаб вздохнул. – Боль прошла, но шрам остался. Да и зачем мне супруга? У меня пять дочерей. Скоро внуки появятся.

– Не хорошо жить одному, – укорил его Хеви. – Кто будет читать стихи Изиды при твоем погребении? Кто прольет в твой саркофаг масло скорби?

– Ты уже хоронишь меня? – попытался отшутиться Хармхаб. Но Хеви не сдавался.

– Твоя супруга была чудесной женщиной. Понимаю тебя и сочувствую всем сердцем. Но Боги не благоволят к одиноким мужчинам. Если никто там, в Уасте не способен пленить тебя, давай я подберу красавицу из наших южных краев. Любому вождю племени или главе знатного Дома за честь – породниться с тобой.

– Не стоит. – Полководец решительно поставил серебряную чашу с недопитым вином на круглый столик и вплотную подошел к наместнику. – Хеви, ты мой старый друг. Я ценю твои заботы. Но Хармхаб должен сам распоряжаться своей судьбой. Я следую за Хором – моим покровителем. А он ведет меня по правильному пути: прямо к солнцу.

– Как знаешь, – развел руками наместник Куши.