Читать книгу Метро 2033. Московские туннели (сборник) - Сергей Антонов - Страница 13

Краб сидел на путях в одном сапоге. Второй он держал в руках, поворачивал и так, и этак, сокрушенно вздыхая. Изделие было основательно погрызено червями. Эта сцена оплакивания сапога выглядела настолько нелепо, что Анатолий разозлился. Следовало не охать, а радоваться! Убытки Краба были минимальными в сравнении с главным – черви убрались восвояси. Просто уползли к чертовой бабушке, и никаких усилий для этого не потребовалось! Слишком простая развязка, чтобы быть правдой. Как они выбрались из шахты воздуховода?

«Я сплю», – сказал себе Толя.

– Я сплю, – объяснил он приснившемуся Крабу. – Черви никуда не делись. Они нас ждут. Ты обувайся и будь наготове. Я проснусь сейчас и тогда…

– Минуточку. Я должен тебе кое-что показать, Том. Ты не верил в бродячий туннель, – важно произнес Краб и поднял руку, указывая на проем в стене. – А он существует!

Анатолий увидел арку. Помещение за ней освещал ряд лампочек, свисавших на толстой проволоке со сводчатого потолка. Он никогда не видел, чтобы туннели освещались так хорошо, поэтому без опаски шагнул внутрь. Арки в стенах здесь действительно были. Как и рассказывал знаток Метро Митрич, они располагались в стенах через каждые десять метров. Имелись и ржавые цепи, а вот с болтающимися на них скелетами не сложилось: не было их тут.

Анатолий с интересом рассматривал древние камни, из которых был сложен туннель. Господи, кто и когда построил этот подземный ход? Все линии кладки были настолько точно выверены, что создавалось впечатление: туннель строили не люди, а машины. Существовала здесь и своя система вентиляции. Без нее невозможно было бы добиться такой идеальной чистоты и сухости. Возможно, отверстия у самого пола и были частью этой системы. Однако Анатолию они почему-то напоминали норы. Жилища крыс? Нет, в таком месте крысы жить не станут. Они любят темноту и грязь, а тут все чересчур стерильно.

Через пару сотен метров Анатолий увидел, что туннель заканчивается. Пытаясь все-таки понять предназначение этого подземелья, он ускорил шаг. Внезапно в туннеле стало темнеть. Мрак нагонял Анатолия сзади. Он оглянулся и увидел, что лампочки гаснут одна за другой. В лицо ударил порыв ледяного ветра. Цепи в арках начали раскачиваться и противно позвякивать. Когда Анатолий ступил в круглую комнату, потолок которой поддерживался одной массивной колонной, туннель окончательно прогрузился в темноту. Впрочем, темнота не была полной. От стен исходило зеленоватое свечение, которое позволило увидеть то, чего нельзя было рассмотреть при электрическом свете. Туннель оказался кладбищем. Неизвестные строители замуровали в его стены множество скелетов: детских и взрослых, мужских и женских, прямых и скрюченных, целых, лишенных голов и других фрагментов тела. В призрачном зеленом сиянии останки просвечивались сквозь слой камней.

В нос ударил сладковатый запах гнили. Все камни заблестели от выступившей на их поверхности мерзкой слизи. В довершение всех превращений Анатолий услышал бормотание, доносившееся из-за колонны. Разобрать слов было нельзя, но звуки явно были членораздельными, и издавал их человек. Толя осторожно обошел колонну, но никого не увидел. Теперь задумчивое бормотание доносилось с другой стороны. Оно становилось все громче и громче, но когда Анатолий опять обогнул колонну, неведомый бормотун вновь оказался вне поля зрения. Анатолий носился вокруг колонны, как безумец. В бормотании уже можно было различить обрывки слов. Странных, но в то же время очень знакомых. Анатолий остановился, чтобы перевести дух, и вдруг понял, что слышит не просто бессвязный набор слов, а заклинания. Призывы к тому, чье появление принесет с собой абсолютную тьму.

Анатолий бросился бежать к выходу. Обратный путь оказался значительно труднее. Сухая земля под ногами превратилась в скользкую, зловонную грязь. Цепи раскачивались так широко, что доставали уже до середины прохода и грозили сбить Анатолия с ног. Из отверстий у пола показались заостренные морды. Ярко-красные, похожие на светящиеся горошины глаза внимательно следили за бегущим человеком. Вскоре крысы осмелели настолько, что начали пересекать туннель прямо у ног Анатолия. Он видел покрытые серой шерстью, колышущиеся тела на коротких ножках, прижатые к головам уши и длинные, как веревки, голые розовые хвосты. В какой-то момент наступил на одну из них, отскочил в омерзении и едва не упал. Крысы мгновенно почувствовали слабину и, сбившись в стаю, ринулись вслед за человеком.

Задыхаясь от неистового бега, Анатолий добрался до входа в подземелье и увидел, что сводчатый проем заложен ровными рядами камней. Дальше все пошло по сценарию, предсказанному Крабом. За исключением крыс. Анатолий не только молотил кулаками о стену, пытаясь пробиться в обычный туннель, и вопил о помощи. Он был вынужден отбиваться от крыс босыми ногами. Они с визгом отлетали в глубь туннеля и возвращались назад, чтобы опять атаковать. Когда Анатолию уже казалось, что он разделит участь тех, кто попадал в смертельную ловушку бродячего туннеля, один из камней зашатался. В новый удар Анатолий вложил все силы. Камень упал на противоположную сторону, а вслед за ним обрушилась и вся кладка.

Да, черт возьми, кладка! Вцепившись в это слово, Анатолий напряг всю свою волю и вырвался из цепких объятий сна. Во сне были камни, а наяву кирпичи. В любой кладке нет-нет, да и найдется слабое место.

Анатолий попытался сесть и больно ударился головой о потолок шахты воздуховода.

Краб дожидался его пробуждения, завершая свою собственную эпитафию.

Толя схватил его за руку, вырвал нож и пополз к замурованному концу шахты воздуховода.

Черви все бились где-то внизу – тупо, монотонно, неутомимо.

– Дай мне света! – крикнул Толя Крабу.

Вонзив нож в полоску цемента, он с силой провернул лезвие. На дно воздуховода упало всего несколько крошек цемента. Анатолий повторил процедуру и добился того, что цемент посыпался тонкой струйкой. В течение десяти минут он продолжал орудовать ножом, пока лезвие, не выдержав возложенной на него миссии, с мелодичным звоном не обломилось. Нож можно было вычеркнуть из списка оружия, но Анатолий добился своего. Совсем как камень в недавнем сне, один из кирпичей зашатался.

– Ко мне, живо! – приказал Крабу Толя. – Давай на спину и колоти ногами по кладке до тех пор, пока она не поддастся… Или у тебя башка не отвалится!

План сработал. По кладке зазмеились трещинки, провалился в черноту еще один кирпич, потом еще, а потом и сразу все оставшиеся сдались и с каменным скрипом ввалились внутрь.

Анатолий оттолкнул Краба, осторожно высунул голову из шахты и осмотрелся, готовый в любой момент вернуться обратно. Первое, что он увидел в свете фонарика, была стена. На первый взгляд она ничем не отличалась от других стен Метро. Такая же, как любая другая. Обычная.

Такая, да не такая.

Толя спрыгнул на бетонный пол туннеля. Огляделся внимательно… Что за ерунда?!

Уложенные на кронштейны кабеля и трубы хоть и были покрыты толстым слоем пыли, но оставались абсолютно целыми. В большом Метро-то они уже лет пятнадцать как были все разворованы. Между станциями-союзниками телеграфные кабели приходилось заново прокладывать…

В полном порядке находились и лампочки в продолговатых плафонах, забранных металлической решеткой, и ящики рубильников. Если что-то здесь и пострадало, так только по вине времени, а не от рук людей. Продолжая осмотр, Анатолий заметил еще особенность: рельсы были утоплены в пол настолько точно, что их поверхность ни на миллиметр не выступала над бетоном. Кто-то еще на Войковской рассказывал ему о таком туннеле, предназначавшемся для проезда по Метрополитену обычных автомобилей. Тогда Анатолий воспринял рассказ как обычную байку из разряда легенд о таинственном Метро-2. Теперь видел все собственными глазами.

Краб тоже обследовал новое место, но на свой манер. Открыл дверь ближайшей подсобки, юркнул внутрь и вернулся с двумя массивными разводными ключами. Один он вручил Анатолию, и тот с удивлением увидел, что на ключе нет следов коррозии. Кажется, с самого дня Катаклизма ими никто не пользовался. На ключах оставался густой слой смазки, сохранившей металл в целостности.

Вооружившись, Анатолий почувствовал себя значительно увереннее. Теперь оставалось сориентироваться и определить направление движения. Судя по всему, туннель шел строго параллельно отрезку Белорусская – Динамо. Значит, идти следовало в том же направлении, что и раньше. Анатолий был уверен, что, обследуя на пути каждую подсобку, он рано или поздно отыщет выход в обычный туннель, а заодно сможет удалиться на приличное расстояние от проклятых червей.

Вопль Краба развеял надежды. На бетонном полу под отверстием шахты воздуховода, на обломках кирпича извивался червь. Тварь не помышляла о нападении, а просто била головой в бетон, пытаясь нырнуть под землю. Анатолий подбежал к червю и несколькими ударами ключа расплющил мерзкое тело. Агонизируя, червь начал бить шипастым хвостом о бетон с такой частотой, что звуки ударов слились в низкий вибрирующий гул.

Толя поднял глаза: второй червь, собиравшийся свалиться из отверстия шахты в туннель, будто услышав предупреждение об опасности, тут же исчез. Первый все еще подергивался, расплескивая вокруг себя черную жижу. Красные усики рецепторов вокруг его пасти потемнели.

Так ему, гаду! Толя придавил тварь ногой… Видят бог и Петр Алексеич Кропоткин, за последние несколько дней Анатолий не знавал большей радости. Простите уж, Петр Алексеич, за первобытность, но в наше тяжелое время не до свободы, не до равенства, не до братства, не до анархокоммунизма. У нас тут другая идеология, простая, как палка-копалка, как бронзовый топор: побеждает сильнейший. Вот и вся идеология, Петр Алексеич.

Мы не деградируем. Мы просто это… Назад, к природе. К истокам.

Черви скоро были забыты – впечатлений хватало и без них.

Анатолий и Краб обследовали все встречавшиеся на пути подсобки. Находили в них множество инструментов и приспособлений, когда-то облегчавших жизнь работникам Метрополитена.

– Слышь, Том. – Краб с недоверием во взгляде оглянулся на Толю. – Это как во сне, а? Бывает же так, знаешь, приснится: типа ты нашел клад! Целый арсенал, десятки цинков с патронами… Сидишь, перебираешь в руках, а потом думаешь во сне: а вдруг это сон? Надо проверить! Наберешь патронов кучу в руки и говоришь себе: ну, я просыпаюсь! И просыпаешься – только во сне. Патроны, ясное дело, у тебя в руках. Радуешься, как идиот. А потом на самом деле просыпаешься – башка болит, руки пустые… Тебе снятся сны, Том?

– Снятся. – Толя сухо кивнул, вспоминая свое последнее видение.

Анатолий с удовольствием бы променял груды приборов и инструментов на пару потрепанных ботинок – его собственные совсем развалились, и пришлось их сбросить. Однако ни спецодежды, ни обуви в подсобках не было.

Это наводило на мысль о том, что кто-то из жителей Метро уже побывал в таинственном туннеле. Все наиболее ценное было унесено аккуратно и незаметно. Анатолий пытался отыскать на бетонном полу следы, но слой пыли выглядел нетронутым. Через километр путешественники сделали привал и до последней крошки съели все, что дала в дорогу Клавдия Игоревна.

И заскучали. Туннель казался слишком однообразным. После обследования очередной подсобки Анатолий привычным движением направил луч фонарика вперед, не особенно рассчитывая увидеть что-то новое. Но тут…

Через пути метнулась серая тень. Толя успел заметить согнутую спину, седые волосы и слишком длинные руки. Больше ничего разглядеть не удалось – существо скрылось в боковом коридоре. Анатолий взял разводной ключ наизготовку, короткими перебежками приблизился к темному проему коридора и замер, напряженно вслушиваясь. Ни звука. Только стук собственного сердца и биение пульса в висках.

Анатолий взмахом руки подозвал Краба, показал ему на фонарик и жестами велел отойти на противоположную сторону туннеля. Краб выполнил указание и направил луч фонаря в боковой коридор, а Анатолий влетел туда с поднятым для удара разводным ключом.

Все предосторожности оказались излишними. У стены мирно сидел старик. Морщинистые руки сжимали посох, сделанный из обрезка ржавой трубы. Седые, легкие как пух, волосы почти закрывали лицо. Из одежды на старике была только длинная, ниже колен рубашка из серой ткани. Грудь украшало ожерелье из крысиных зубов. Он ни одним движением не отреагировал на появление Анатолия, и тот уже было решил, что грешным делом напугал старикана до того, что он скончался от разрыва сердца.

Вошедший в коридор Краб со свойственной ему бесцеремонностью моментально расставил все по местам. Поняв, что ему ничего не грозит, вор толкнул старика в плечо:

– Эй, дед, проснись!

Старик медленно поднял голову, отбросил волосы с лица и уставился на Краба. Тонкие губы раздвинулись, обнажив гнилые черенки зубов.

– Ночью на исходе века, темной ночью, верь-не верь, крыса ростом с человека постучалась в мою дверь… – странным свистящим полушепотом проговорил он.

Стихи?!

Толя почувствовал, как по спине побежали мурашки. Не столько от поэтических откровений старика, сколько от татуировки на его предплечье. Она изображала знакомое Анатолию существо с человеческим телом, головой крысы и длинным хвостом-стрелкой. Таинственный знак из кошмаров, непостижимым образом связанный с Тимирязевской.

На циничного Краба ни татуировка, ни стихи впечатления не произвели. Он поводил ладонью перед лицом старика, щелкнул пальцами.

– Ты чего, дед, слепой?

В ответ старик рассмеялся дребезжащим смехом:

– А ты, путник, считаешь себя зрячим? Ошибаешься. Зрячих здесь нет. В странствиях по этому миру обладатели глаз находятся в невыгодном положении. Зрение может обмануть, клянусь хвостом Бафомета. Ты увидишь впереди то, чего нет, и пропустишь за спиной то самое главное, что в конечном счете сожрет тебя. Полагайся на слух и обоняние – самые надежные путеводители по царству крыс.

– Хватит нести чепуху о крысах, батя! – перебил советчика Краб. – Сам-то ты кто и зачем здесь расселся?

Старик встал и гордо выпятил тощую грудь:

– Я – Проводник, а имя мне – Харон.

– Все ясно, – покивал Краб. – Это сумасшедший!

В отличие от Краба, Анатолию было ясно далеко не все. Слепой старик назвался Хароном. Это имя было знакомо Анатолию. Порывшись в памяти, он вспомнил, что читал о Хароне в мифах и легендах Древней Греции. В них Харон был лодочником, перевозившим души мертвецов через реку Стикс, в царство Аида. А куда же провожает гостей слепой, беззубый, явно тронувшийся умом старикан с ожерельем из крысиных зубов?

– Нам надо на Динамо, отец, – произнес Анатолий как можно мягче. – Поможешь выбраться в нужный туннель?

– Ди… Динамо. Динамо, Динамо, – забормотал старик, потирая рукой морщинистый лоб. – Нет здесь такого места, и никогда не было, клянусь глазом крысы. Харон давно живет, Харон точно знает.

– Ну, о Белорусской ты ведь слышал?! – закричал Краб. – Не прикидывайся полным идиотом!

– Белорусская. Гм… Да, была когда-то такая станция, но очень давно. Теперь ее нет.

Анатолия поразило ощущение ирреальности происходящего. Черви, которые взялись неизвестно откуда и загнали их неизвестно куда, старик, утверждающий, что Динамо никогда не существовало, а Белорусская – дело давно минувших дней. Может, шахта воздуховода была порталом, выходящим в параллельное измерение, коридором, ведущим из настоящего в будущее?

– Ну хоть куда-то отсюда можно выйти?

– Куда-то, конечно, можно, – прошамкал старик. – Вопрос в том, куда вам надо.

– Да хоть в пасть к дьяволу! – рявкнул Краб. – Лишь бы не слушать твою дурацкую болтовню.

Слепец встал и, шлепая босыми ногами по растрескавшейся бетонной дорожке, двинулся в глубь коридора. Анатолию и Крабу оставалось только следовать за ним. Не пытаясь больше добиться от полоумного старика внятных ответов, Толя водил лучом фонарика по полу, потолку и стенам нового коридора. Он разительно отличался от основного туннеля. Из углублений квадратных секций сводчатого потолка торчала ржавая проволочная решетка, на стенах напрочь отсутствовали привычные атрибуты Метро – кронштейны, кабели и трубы. Повсюду валялись прямоугольники гофрированной жести. Смятые и местами лопнувшие, они были явно сорваны со стен.

Пол туннеля устилал песок, на котором в живописном беспорядке располагались груды кирпича и щебенки. Бетонная дорожка вскоре закончилась, и босому Анатолию приходилось подпрыгивать, когда в ступни впивались острые края камней. Несколько раз попадались небрежно сваленные у стен шпалы. Связав воедино все увиденное, Анатолий понял, что находится в недостроенном туннеле. Возможно, в одном из тех, которые отмечались на старых картах Метрополитена бледными линиями или пунктиром. Странно, что никто не знал о существовании такого туннеля в районе Белорусской и Динамо.

В отличие от Анатолия и Краба, спотыкавшихся на каждом шагу, старик чувствовал себя очень уверенно. Он ловко втыкал свой посох-трубу в песок и не чувствовал особого дискомфорта, ступая по битому кирпичу. По всей видимости, старик проделывал этот путь не один раз.

Время от времени слепец засовывал руку в небольшой мешочек на поясе, доставал оттуда что-то коричневое и сморщенное, совал в рот и принимался жевать. Анатолий решил, что сумасшедший питается вяленым мясом крыс, о которых так часто упоминал, но ошибался. Когда старик в очередной раз полез в свой мешочек, Краб спросил:

– Чего жуешь, старче? Угостил бы…

Старик рассмеялся своим дребезжащим смехом и вручил вору скрюченный коричневый отросток. Краб повертел угощение в руках, придирчиво осмотрел, сунул в рот, пожевал, сморщился, выплюнул коричневую кашицу и вытер губы рукавом:

– Что за гадость?

– Разновидность псилоцибе полуланцетовидной, которая прекрасно приспособилась к здешнему микроклимату. Раздвигает границы сознания. Благодаря ей я вижу гораздо дальше, чем вы.

– Чего?

Краб еще пытался понять, о чем говорит слепец, а Анатолию все стало ясно. Старик расширял сознание с помощью волшебных грибов. Теперь все встало на свои места. Никаких порталов и коридоров времени. Слепой наркоман жил в своем мире, и спрашивать его о таких прозаических вещах, как станции Метро, было бесполезным занятием. Получили объяснение и стихи о крысе ростом с человека. Старик поскромничал: накушавшись своей псилоцибе, он мог увидеть крысу размером со слона.

Куда же он их вел так долго?

Толя прикинул, сколько времени было потрачено на дорогу, и сообразил, что они оказались на весьма приличном расстоянии от знакомых станций. Он схватил старика за рукав и заставил остановиться:

– Куда ты нас ведешь?

– Вы же сказали, что вам все равно, куда идти, а значит, и мне все равно, куда вас вести.

– Довольно наркофилософии и наркопоэзии! Когда мы придем?

– Скоро. Даже раньше, чем ты думаешь. Между прочим, ваши железки лучше оставить здесь.

Анатолий и Краб отчего-то послушно положили ключи на песок. Вдруг и вправду раздвигает? Шут его знает…

Через сотню метров луч фонаря уперся в кирпичную кладку. Сырые, покрытые плесенью кирпичи украшал рисунок все того же человека с головой крысы. Рисунок, впервые появившийся в кошмарах и постоянно напоминавший о себе наяву. Этой жуткой картинкой закончился загадочный туннель. Однако старик продолжал идти вперед, и вскоре Анатолий заметил прямоугольник дверного проема. Он вел в пустую подсобку. Старик пересек ее, распахнул следующую дверь, и Анатолий увидел рельсы.

Настоящие рельсы, из тех, что лежат в нормальных туннелях. Конец блужданиям по странным коридорам в обществе слепого поедателя галлюциногенных грибов.

Рельсы – это определенность. В любом случае они ведут на какую-то станцию. Анатолий поспешил за стариком, и совсем скоро впереди показался прямоугольник света. Самого костра не было видно, но его багровые отсветы плясали на стенах. Анатолий различил силуэты нескольких человек, сидевших на мешках с песком. Один из них заметил приближение Харона со спутниками и вышел на пути.

– Это ты, слепой чертяка?

– Я! – воскликнул старик, ударяя своей трубой о рельс. – Причем не один, а с гостями, клянусь рогами Бафомета! Коготь будет доволен.

Еще не произошло ничего особенного, но Анатолий понял, что они с Крабом попали в большую беду. Часовой снял с плеча автомат и медленно приблизился. Гостей внимательно рассматривал верзила двухметрового роста, с наголо бритой головой и обнаженным торсом. Висевшее на могучей шее ожерелье было значительно длиннее, чем у Харона, и состояло явно не из крысиных зубов. За пояс, сшитый из серых шкурок, был заткнут кнут. Верзила бесцеремонно ткнул Анатолия кулаком в грудь:

– Шпион? Пришел выведать наши секреты?

– Вовсе нет. Мы заблудились и будем благодарны…

– Плевал я на твою благодарность. Ты на Тимирязевской, на территории Когтя! Хорошие манеры тут не в цене.

На Тимирязевской? От удивления Анатолий не мог произнести ни слова. Его сон оказался вещим. Стрелка, указывающая направление, в конечном счете привела его на станцию, над которой стоял его дом. Только теперь здесь хозяйничали другие люди. Весьма странные, если не сказать больше.

Краб уже успел понять, что они вляпались, резко попятился и собирался броситься наутек. Харон резким движением выставил свой посох. Споткнувшись о него, вор со всего размаха рухнул на рельсы. Старик захихикал:

– Вставай, дружок, и больше не пытайся убежать от слепого Харона. Еще одна попытка смыться, и я проткну тебя этой палкой.

Харон отступил в сторону. За дело взялся здоровяк. Он направил ствол автомата Анатолию в грудь, схватил Краба за шиворот, рывком поставил на ноги и толкнул в спину:

– Вперед!

Толя сделал шаг, другой… В ноздри стал заползать омерзительный запах, и он понял: видеть то, что происходит на станции, ему совсем не хочется.