Читать книгу Святой отшельник (сборник) - Сергей Архипенко - Страница 4

После трудовой недели в кабинете начальника следственного отдела собрался мужской состав следователей и опера. Пришёл потерпевший по уголовному делу, которому в этот день вернули похищенное имущество на очень приличную сумму. Он принёс полуторалитровую бутылку медицинского спирта и целую сумку закуски. Милиционеры обрадовались этому, развели водой спирт, получилось три литра хорошего горячительного напитка, усадили потерпевшего за стол. Во время ужина разговор зашёл о работе, о женщинах и только потом о рыбалке. Дима, так звали потерпевшего, был заядлым рыбаком, поэтому рассказывал такие страсти, что у оперов и следователей горели глаза.

– Завтра поеду опять на горную речку рыбачить, каждый выходной езжу, не могу в городе долго находиться, – восторженно рассказывал Дима.

– Возьми меня, – вдруг попросил Владимир Поликарпович, начальник следственного отдела. – Я никогда не был на рыбалке, тем более на горной речке.

– Поехали, – одобрительно сказал подвыпивший Дима.

На следующий день «Мицубиси Паджеро» с рыбаками мчался по асфальтированной трассе. По сторонам пробегали, мелькая, деревья. Свернули с лесовозной дороги и, обогнув утёс, заехали на кордон. Он представлял собой дом, рубленный из листвяка и покрытый шифером. С одной стороны была комната для посетителей, с другой – помещение для егерей, там же находилась отопительная печь, обогреватель которой выходил и в комнату для посетителей, поэтому егеря топили её, тепло было всем. Приехавшие вылезли из машины. Рыбаки были здесь уже не в первый раз, поэтому сразу вытащили свой скарб и потащили в дом. Владимир Поликарпович пошёл по кругу: сначала назад вдоль сопки к дороге, откуда приехали, достиг мостика, под которым протекал ручей, затем, не переходя его, спустился по берегу и вернулся к дому. То оглядываясь по сторонам, то задирая голову, внимательно разглядывал деревья, особенно кедры, могуче возвышавшиеся над лесом, то, нагибаясь, трогал руками траву.

– Вот это красота, – произнёс он, подходя к попутчикам. – А как дышится! – шумно втянул воздух. Тем временем мужики расставляли на столе под навесом, расположенным между ручьём и домом, закуску и наливали водку в одноразовые стаканы.

– Поликарпыч, подходи, – обратились мужики к нему. Начальник следственного отдела подошёл к столу, взял стакан, чокнулся со всеми и пошёл, но уже по малому кругу, также рассматривая всё вокруг. Подошёл к ручью, выпил водку, из ручья набрал в опустевший стакан воды и запил. Крякнул от удовольствия.

– Я поражён, – сказал он, вернувшись к мужикам.

В ответ те только засмеялись.

– Прожить столько лет в городе, гулять только в парке да на берегу Амура и не видеть такой красоты, – продолжал Владимир Поликарпович.

Он уже не видел наполненных стаканов водки, не слышал обсуждения мужиков предстоящей рыбалки, он сидел молча и смотрел перед собой на ветки черёмухи, склонившиеся над ручьём, разглядывал склон горы, заросший лесом, всматривался в каждый ствол, в каждую ветку, хвоинку или листочек, погрузившись в свои мысли.

– Поликарпыч! Пошли ловить рыбу! – позвали его мужики. Он вздрогнул от неожиданности.

– Да, да, идём, – спохватившись, сказал он.

Начальник следственного отдела натянул на ноги сапоги с длинными голяшками, в руки ему дали удочку.

– Ловить-то хоть умеешь? – спросил его Дмитрий.

– Да в детстве приходилось, – ответил Владимир, думая о чём-то другом.

– Да очнись ты, – толкнул его Дмитрий.

– Да, да, идём, – ответил тот. Рыбаки разошлись в разные стороны: Дмитрий с Владимиром Поликарповичем пошли вниз по ручью, а двое других пошли вверх. Дмитрий зашёл в воду на перекате и стал мутить воду, шоркая о дно сапогами, закинул удочку, пустив поплавок по течению. Владимир Поликарпович повторял все движения за Дмитрием. И у него первого клюнуло, он дёрнул удочку, и на конце лески заболтался, сверкая и переливаясь на солнце, великолепный хариус.

– Новичкам всегда везёт, – подбодрил напарника Дмитрий.

Так они с переменным успехом рыбачили до вечера, а когда пришли на стоянку, Владимир Поликарпович высыпал на траву свой улов. Мужики восхитились:

– Неплохо для начала.

После ужина все пошли в дом укладываться на ночлег. Владимир Поликарпович вместе со всеми пошёл спать. Все уже кругом сопели, а ему не спалось. В голове проносились разные мысли: «Сколько лет прожил – и всё зря, семьи не создал, ничего не нажил, квартиры даже нет собственной. Живу в общаге. Только одна работа. По выходным да после зарплаты – пьянки, пока все деньги не пропьёшь. Потом на обеды занимаешь по управлению. Пенсия уже давно пришла, можно к чёрту бросить эту работу. А чем заняться?» Он давно над этим думал, а сейчас ему казалось, что он находится на пороге какого-то грандиозного события в жизни, но сам не понимал, какого.

Уснул только под утро и поспал совсем немного: на рассвете мужики начали подниматься, и от шума Владимир Поликарпович соскочил с нар и вышел на улицу. Над ручьём расстилался туман, на улице было прохладно и свежо, воздух был настолько чист и свеж, что он, расхаживая по поляне перед домом, вдыхал его полной грудью. После завтрака мужики отправились на рыбалку.

– Утром хорошо клюёт, – сказал Дмитрий, и Владимир Поликарпович пошёл за ним. Ему хотелось во что бы то ни стало научиться ловить рыбу. Не отставая от Дмитрия, он повторял все его движения, расспрашивал, какие бывают удочки, на что ловится лучше. Дмитрий с удовольствием делился своим опытом. Он думал, что нашёл партнёра по рыбалке и нужного человека, но Владимир Поликарпович преследовал совсем иную цель.

Наловив рыбы, рыбаки вернулись в обед на стан. Почистив и разделив между собой улов, они направились в обратный путь. Владимир Поликарпович тщательно всматривался в боковые окна, старался запомнить дорогу. По пути обращал внимание на вывески с названиями населённых пунктов, периодически расспрашивая попутчиков, по территории какого административного района они едут.

В первый же рабочий день Владимир Поликарпович написал рапорт: прошу уволить в связи с уходом на пенсию – и принёс начальнику следственного управления.

– Ты что, очумел? – оторопела та. – Чем заниматься будешь? Тебя же на работу никуда не возьмут, сопьёшься и забичуешь, – увещевала начальник, пытаясь отговорить.

Но он был непреклонен.

– Подписывайте или так отнесу в канцелярию и по входящему отправлю, – пригрозил он.

Она подписала рапорт.

– Кому дела сдавать? Больше двух недель я не задержусь!

– Я подумаю, – ответила та.

Не прошло и двух недель, как Владимир Поликарпович сдал дела, получил выходное пособие и купил японский микрогрузовик. Проехав по рынкам, закупил продукты, посуду, строительный и шанцевый инструменты, кое-какие стройматериалы, палатку, бензопилу.

Ранним утром он тронулся в путь. Дорогу он запомнил хорошо, к обеду был уже в районе домика, где останавливался с рыбаками, но заезжать туда не стал, поехал дальше, выбирая место для своего нового места обитания. Свернув с мостика, состоящего из бетонных колец, и проехав некоторое расстояние, он увидел с левой стороны крутую сопку, с обеих сторон которой текли ключи и у подножья сливались в один.

– Вот какое красивое место, – вымолвил он.

Остановив машину, он вышел из неё, надел сапоги и по еле приметному волоку стал спускаться с насыпи дороги к ручью. Ручей тёк на расстоянии ста метров от дороги. Владимир Поликарпович, дойдя до него, перешёл вброд и стал подниматься по противоположному берегу вверх, прощупывая ногами почву и рассматривая мелкий кустарник. Подумал: «Вот здесь можно и огород разбить». Дошёл до слияния двух маленьких ручейков, которые сходили из двух узких каньонов, заваленных валежинами. Выше устья на сопке был выступ в виде ровной площадки. Он поднялся на неё и огляделся. «Вот подходящее место для обустройства становища», – подумал он. Вспомнил, что в книгах читал, как первооткрыватели и первопроходцы на новых землях выбирали места для поселений. Вернувшись к машине, достал из кузова топор и стал расширять волок, чтобы убрать машину с проезжей части. Нащупывая ногами почву и растирая сапогом, заметил, что наружу из-под глины и земли появились камни. «Да здесь твёрдо», – обрадовался Владимир Поликарпович и стал расчищать дорогу до самого ручья. Закончив работу и вытерев с лица пот, он посмотрел на руки: «Надо было перчатки надеть». На руках были кровавые мозоли. Он вернулся к автомобилю, сел за руль и потихоньку спустился к ручью. Развернувшись, поставил машину на берегу, навстречу течению ручья.

– Вот здесь и гараж будет, – решил он, стаскивая с кабины рюкзак, куда уложил всё самое необходимое.

Закинув его на одно плечо, а в другую руку взяв топор, пошёл вверх по ручью. Дойдя до облюбованного места, скинул рюкзак. Нарубив сучьев, разжёг костёр, а когда тот разгорелся, соорудил таган, вбив две рогатины и положив поперёк жердь. Сходил к ручью и набрал в ещё новенький, блестящий на солнце котелок воды и повесил на таган. Когда вода вскипела, сыпанул горсть заварки. Как только вода стала красно-коричневого цвета, налил чай в кружку. «А как же раньше в этих краях чай пили, заварки-то не было», – размышлял он, потягивая ароматный напиток. «Наверно, всё с тайги брали», – повёл он взглядом по склонам гор. «Арсеньев же описывал. Эх, я книг-то не взял с собой, по рецептам легче жизнь начинать, теперь придётся путём тыка здесь осваиваться».

После чая он решил установить палатку, растянул её на площадке и почесал затылок. Он не ставил их со времён пионерского детства. Но, тем не менее, примерил высоту палатки, срубил две жердины нужной длины. Ладони от мозолей болели, но он, превозмогая боль, работал. Когда палатка стояла, нарвал травы и напихал под её дно. «Чтобы мягче было», – решил он. Принёс спальный мешок, расстелив, лёг на него, внимательно разглядывая верх палатки. Заметив морщинки, встал и стал растягивать их. «Вдруг дождь пойдёт и протечет».

Когда стан был обустроен, он приготовил ужин. Стало уже смеркаться, в свете костра были видны тёмные стволы деревьев, стоящих вокруг. Сидя у костра, он раздумывал: «Надо до зимы зимовье срубить, деревья вокруг стоят, но без разрешения нельзя, вроде как, рубить, да тут у кого разрешение спрашивать, у медведя если только. Подожди, так лесники должны быть везде, они, наверно, и дают разрешение на вырубку леса».

«Завтра поеду искать лесников», – решил он и пошёл спать. Наработавшийся Владимир Поликарпович крепко спал на свежем воздухе, а когда забрезжил рассвет, он уже был на ногах. Быстро развёл костёр и повесил котелок с недопитым с вечера чаем, а когда тот согрелся, наспех попил и стал собираться в близ находящийся населённый пункт. «А вдруг кто придёт и палатку, рюкзак украдёт? – забеспокоился он. – Но надо ехать, пока никто не знает о месте нахождения».

Завёл машину, выехал со своей стоянки и помчался по лесной дороге, только клубы пыли вылетали из-под колёс. Приехав в таёжный посёлок, расспросил у местных, где находится лесничество, а когда туда добрался, то оказалось, что до начала рабочего дня ему надо ещё ждать. Он прохаживался по территории лесничества, рассматривал, как вдоль аллеи росли зелёные ели и пихты, вдоль забора тянулись молодые кедры, торчащие выше забора, между ними росли боярышник, рябина, калина и ещё какие-то деревья. За этим занятием его и застал лесничий – мужчина среднего возраста, небольшого роста, с рыжеватыми усами, в камуфляжном костюме и такой же фуражке.

– С чем пожаловали? – обратился он к Владимиру Поликарповичу.

– Да вот, хочу выписать лес у вас, – ответил тот.

– Какой лес интересует?

Этот вопрос озадачил его.

– А что, у вас лес разный?

– Лес-то один, древесина, которую мы выписываем, разная, по породам, разумеется, – разъяснял лесничий.

До Владимира Поликарповича начало доходить. Лесничий тем временем открыл двери, и они зашли внутрь. Лесничество внутри состояло из двух комнат, перегораживала их печь. В первой комнате был небольшой стол, на котором в беспорядке стояли кружки, а вокруг него – несколько стульев. Во второй комнате – три стола, заваленные бумагами, картами. Лесничий сел за один стол, видимо на своё рабочее место, показал на стул посетителю и сказал:

– Присаживайтесь и рассказывайте, для чего вам лес.

– А что, просто выписать у вас нельзя? – прищурив глаз, спросил Владимир Поликарпович.

– Просто нельзя, нужно цель указывать в заявлении.

– Так ещё и заявление писать надо?

– А как же.

Теперь лесничий стал пристально рассматривать странного посетителя.

– А сколько в кубометрах вам древесины нужно?

– Дак не знаю. Чтобы небольшой домик построить, сколько надо?

– Кубометров десять – пятнадцать. А вы как собрались строить: из кругляка или через пилораму пропустите?

– Из кругляка сам строить буду.

– Так вы зимовьё в тайге построить хотите, так бы сразу и сказали, а то лес выписать надо, – рассмеялся лесничий.

– Так я не знаю, какие у вас тут порядки.

– Дело в том, что на строительство и ремонты местным мы бесплатно выписываем до пятнадцати кубометров, а городским выписываем за деньги.

– Да я заплачу, – обрадованно воскликнул Владимир Поликарпович.

– А где строить-то собрались? – поинтересовался лесничий.

– В лесу.

– Понятно, что не на Луне. На каком ключе, в каком квартале?

Если «на каком ключе» было понятно бывшему следователю, то вот «в каком квартале» ввело его в ступор.

– Не знаю, – только и ответил он.

– Что, ещё не определились?

– Определился, там и палатка моя уже стоит.

– Так хоть ключ-то как называется?

– Не знаю, я только второй раз в ваших краях.

– И раньше на охоту не приезжали?

– Да я не охотник и не рыбак.

– Так зачем тогда вам зимовье в тайге?

– Жить там хочу, постоянно, вот, на пенсию пошёл.

– А кем до пенсии были?

– На пенсию ушёл с должности начальника следственного отдела.

Это, видимо, понравилось лесничему, он встал и подошёл к карте, висевшей на стене.

– На карте показать можете?

– Попробую, – ответил Владимир Поликарпович, подходя к ней.

– Вот посёлок, где мы находимся, дальше по какой дороге ехали?

– До вашего посёлка из города ехал по этой, потом свернул налево, потом ехал прямо, проехал шестнадцать километров и свернул опять налево. Дальше через два километра опять налево, там через пять-шесть километров свернул опять налево. Переехал через мостик из бетонных труб и примерно в ста метрах опять свернул с дороги наволок и подъехал к ручью, а там поднялся до устья, где два ручья сливаются в один, там и разбил стан, и поставил палатку.

– Всё понял, этот ключ называется Раскидистый, а он впадает в ручей Изюбриный, – разъяснил лесничий. – Так чем там собираетесь заниматься? Просто жить? – продолжал интересоваться лесничий. – Или огород, пасеку разводить будете?

– Огород разрабатывать буду, а вот насчёт пасеки не подумал. Возможно, в перспективе, и разведу, – ответил Владимир Поликарпович.

– Пишите заявление на древесину, а вот если огород и пасеку разводить будете, то это надо в аренду участок брать, – сказал лесничий.

– Давайте, я возьму.

– Но для этого надо второе заявление писать и на имя директора лесхоза, – продолжал разъяснять лесничий.

Написав два заявления и получив лесорубочный билет на пятнадцать кубометров, Владимир Поликарпович заехал в местный магазин, купил хлеба и помчался уже к себе, по дороге планируя, как начнёт строительство своего первого в жизни жилья. Приехав на стан, первым делом стал готовить обед, наварил полный большой котелок борща, пообедал, а котелок отнёс в ключ и поставил в воду, обложив камнями, чтобы не унесло течением. Лесничий предупредил его, что лес нужно свалить не менее чем в пятидесяти метрах от ручья, поэтому Владимир Поликарпович взял бензопилу, отступил пятьдесят метров и огляделся. Вокруг росли разные деревья как хвойных, так и лиственных пород. Приглядевшись к ним, Владимир Поликарпович вспоминал слова лесничего: ствол лиственницы – красноватого цвета, ствол пихты – серого, а ствол ели – коричневого, а пилить можно только лиственницу. Поэтому он выбрал одну из лиственниц, высокую, стройную и почти без сучков, только на вершине были видны раскидистые ветви. Завёл бензопилу и свалил дерево, оно с грохотом упало на землю, эхо разнеслось по всей округе и затихло где-то внизу ручья.

Владимир Поликарпович заглушил пилу и сел на ствол спиленного дерева. «А на какую длину распилить его?» – задумался он. Размер домика он ещё не определил, поэтому туго соображал. Оставив пилу у ствола, вернулся на стан. Поднялся на площадку, где собирался строить дом. Площадка была большая, больше десяти метров от одного края до другого. «Большой дом я позже построю. А что если у подножья построить маленький домик, полуземлянку, а потом, когда построю большой дом, этот можно переделать под баньку и прямо из неё прыгать в воду». Эта идея ему очень понравилась, и потом он часто возвращался к ней и благодарил себя за то, что тогда принял правильное решение.

Он взял лопату и начал расчищать площадку под будущее строение. Попадались большие камни, он выкатывал их руками в сторону ключа, обкладывая берег то с одной стороны, то с другой. «Если поднимется вода, то чтобы не размыло», – подбадривал он себя. Работая, он и не заметил, как наступил вечер, под ложечкой в животе урчало, а площадка была не готова. Ладони от натёртых мозолей болели. Не помогали даже перчатки, они протёрлись, и он надел сверху ещё одну пару. Когда разгорелся костёр, он повесил на таган котелок с борщом, чтобы разогреть. С трудом начал снимать перчатки. На ладонях не было живого места, они были стёрты в кровь. «За тридцать лет трудовой деятельности тяжелее ручки и ложки ничего не поднимал, а тут…»

Несмотря на изнывающую боль в ладонях, мышцах рук и ног, позвоночнике, у него даже не закрались мысли сомнения, что он пошёл по неверному пути. В палатке спалось хорошо, после трудового дня он уснул сразу и проспал до самого утра, а когда проснулся, солнце уже взошло и нагрело полотно. Владимир Поликарпович вышел наружу с обнажённым торсом, поёжился от холода, начал размахивать руками, делая зарядку. Поприседал несколько десятков раз, разогревшись, накинул на плечо полотенце, взял мыльницу с мылом, зубную пасту со щёткой и спустился к ручью. Там, накинув на ветку полотенце и разложив на камешках принадлежности, стал умываться холодной ключевой водой, растирая плечи, шею, спину, напевая и посвистывая что-то себе под нос. После водных процедур он развёл костёр, поставил на огонь котелок и пошёл осматривать строительную площадку. Ширина была около двух с половиной метров, длина более четырёх, поэтому он решил строить дом два на четыре метра, но для этого нужно было выровнять площадку ещё на полметра, чтобы сравняться с береговой частью. Он посмотрел на свои изуродованные ладони и сказал себе:

– Всё равно будем работать!

Он надел две пары перчаток, взял лопату и пошёл выравнивать площадку. Но это ему давалось всё труднее и труднее. Камни лежали плотно друг к другу, между ними как цемент лежал и скреплял их между собой мелкий песочек. Владимир Поликарпович сходил в машину, взял там монтировку, вернулся, встал на колени и стал монтировкой долбить между камнями, выворачивая валуны, выкатывая их за пределы, расчищая таким образом площадку сантиметр за сантиметром. Только к концу второго дня площадка была готова, но силы были уже на исходе, и отшельник решил не идти за древесиной, а отложил это мероприятие на следующий день. Лишь голова коснулась верха спальника, он уснул, как убитый. Проснулся Владимир Поликарпович, когда высоко светило солнце. Принял водные процедуры, вскипятил чай и, попивая его, раздумывало том, что раньше, когда работал следователем, не мог уснуть, долго ворочался в постели, даже после дежурных суток не уходил отдыхать домой, а продолжал работать, и спать особо не хотелось. А когда приходил домой, то сразу засыпал, но просыпался ещё до рассвета часов в пять и не мог уже больше уснуть. Здесь же, только стоило занять горизонтальное положение, сразу погружался в сон. Что это? Изнурительный физический труд или свежий воздух? Очевидно, то и другое.

После завтрака Владимир Поликарпович пошёл в лес, где оставил сваленное дерево и пилу. Рулеткой от комля отмерил два с половиной метра и положил маленькую палочку, затем ещё два с половиной метра и снова два раза по четыре с половиной метра. Разложив в месте будущего распила палочки, посмотрел на макушку. Она была длинной, и он решил: «Ладно, на перегородки пойдёт». Взялся за пилу, распилил дерево на брёвна, самое тонкое приподнял. Ему захотелось закинуть его на плечо и донести до строительной площадки. Он поднял бревно за один конец, приподнялся и почувствовал, что это ему не удаётся. Тогда он подошёл к другому, двухметровому. Оно было почти в два раза короче, но толще. Он поднял его с тонкого конца и, неожиданно ощутив боль в пояснице, бросил бревно. Сел на него, обхватив руками голову.

– Вот и всё, приехали, – сказал он вслух.

«Нанимать надо трактор и строителей», – стал он размышлять, когда прошло немного времени и боль стала уходить. Но Владимир Поликарпович никогда не останавливался ни перед чем. Воспитанный в детском доме, он окончил высшую школу милиции с отличием и, работая следователем, не знал непреодолимых преград.

«А тут? Трактор, человек – тоже маленький трактор», – рассуждал он. Трактор тянет, а чем он тянет? Тросом он тянет, – осенило его вдруг. – У меня в кузове лежит верёвка для буксировки».

Обрадованный, он бросился к автомобилю, забыв о боли в пояснице, взял верёвку и вернулся к брёвнам. Сделав на верёвке петлю, накинул её на тонкую часть самого толстого бревна, затянул, накинул на плечо и потянул верёвку. Бревно с трудом, но тронулось с места. Пригибая и заминая траву, бревно двигалось вслед за человеком, оставляя за собой след на примятой траве. С перекурами вытащил бревно на каменистый берег, оно втыкалось в камни, нагребая перед собой груду щебня, и оставляло за собой борозду. Тихо, но уверенно отшельник преодолел одну сторону берега, и деревяшка плюхнулась в воду. Течение понесло бревно, но Владимир Поликарпович уже вышел на другой берег и видел, что бревно снесло по течению и развернуло. Пробуксовывая по щебню, он вытащил бревно из воды и поволок вверх по берегу к строительной площадке. Метр за метром преодолевая путь, он дотащил первый строительный материал до намеченной цели. Сел на бревно и, сняв с головы кепку, вытер пот со лба. Передохнув, отшельник пошёл за вторым бревном, оно было тоньше, поэтому трелевать его по проложенной дороге было уже легче.

До обеда Владимир Поликарпович перетащил четыре бревна и сложил их по периметру у основания будущего дома. Замерил рулеткой высоту бревна, оно составляло чуть больше двадцати сантиметров. «Если одно бревно – двадцать сантиметров, то на весь сруб потребуется не менее десяти венцов. Значит, срубить надо ещё девять деревьев и перетащить тридцать два бревна», – рассуждал он.

После обеда отшельник взял топор и начал вырубать выемки на брёвнах, подгоняя одно к другому. К вечеру первый венец был готов. Раздевшись по пояс, он пошёл к ручью помыться, стал омывать холодной водой руки, потрогал бицепсы – они отвердели. «О-о, да тут и накачаться можно», – обрадованно подумал он. На следующий день Владимир Поликарпович решил пойти и заготовить мох. Как он читал: это лучший строительный материал. Когда он шёл от дороги к ручью, то под ногами заметил желто-зеленую траву, похожую на мох. Он срубил две жерди, сбил между ними несколько тонких перекладин, получилось что-то вроде односторонних носилок, потом запрягся в них и потащил к месту, где видел мох. Нарвал его целую гору, уложил на волокушу и потащил назад. Последующие дни проходили размеренно: до обеда Владимир Поликарпович шёл вглубь леса, спиливал дерево, распиливал его на брёвна и стаскивал к срубу. После обеда вырубал выемки, подгоняя брёвна, между венцами укладывал мох – и так сруб рос от венца к венцу. По мере роста дома наверх брёвна затаскивать становилось всё труднее и труднее. При помощи той же верёвки он затаскивал сначала один конец бревна на небольшое расстояние, подставлял чурку, потом затаскивал на другую чурку другой конец, затем опять повторял так, пока не забрасывал бревно на самый верх. День ото дня он чувствовал, что у него прибывает сила, мышцы рук и ног перестали болеть и окрепли. Он стал готовить разнообразную пищу, используя для приправ местные растения. Чай пил только из трав, порою, не зная их названия, но чувствуя их ароматный запах, был уверен, что это полезные растения.

Глава 2

В один из дней, которым Владимир Поликарпович, потерял счёт, он услышал звук приближающего автомобиля. По звуку он определил: едет УАЗик. Через просветы между деревьями отшельник видел, как машина, поравнявшись с его автомобилем, остановилась. Из неё выпрыгнул мужчина и, перепрыгивая с камня на камень, стал подниматься вверх по ключу в направлении стройки. Владимир Поликарпович по телосложению и усам сразу узнал в незнакомце лесничего. Когда тот подошёл, то поздоровался за руку и, поведя взглядом по сторонам и посмотрев на сруб, заинтересованно спросил:

– А где брёвна берёшь и как сюда доставляешь, по воздуху, что ли?

– Да нет, по земле таскаю, – спокойно ответил отшельник.

Следов не было видно, прошедший накануне дождь сровнял борозду, по которой он тягал брёвна.

– Я тут привёз вам договор аренды земельного участка, находящегося в лесном фонде, его нужно заполнить и подписать, а я передам в лесхоз. Вам потом нужно будет туда съездить, оплатить аренду – я не знаю сколько – и забрать свой экземпляр договора, подписанный директором лесхоза.

– Да, конечно, – согласился Владимир Поликарпович, придя в себя от некоторой неловкости. Он уже почти месяц жил один в тайге, разговаривать ему было не с кем, поэтому всё больше молчал, общался только с птичками да бурундуками, которые то и дело забегали к нему на становище.

– Я ещё нарисую план-схему расположения вашего арендуемого участка и привяжу его к местности. От устья этих ключей вы в какую сторону собираетесь расширяться?

– Во все, – ответил отшельник.

– Это как? – не понял лесничий.

– Вверху, на той площадке, построю дом, внизу, с правой стороны, где площадка, заросшая мелким кустарником, разобью огород. А там, где стоит моя машина, построю гараж.

– А омшаник где будет? – спросил лесничий.

– А это что? – спросил удивлённо Владимир Поликарпович.

– А это строение, где зимой находятся пчёлы, – пояснил лесничий.

– А-а, – протянул отшельник. Он действительно не знал ни что такое омшаник, ни многое другое, что ему придётся узнать у этого мужчины.

Лесничий достал из планшета лист чистой бумаги и нарисовал карандашом план-схему.

– Так где омшаник будете ставить? – прервав рисование, спросил он.

Отшельник повёл взглядом вокруг.

– Где вы домики с пчёлами собираетесь расставлять? – помог собраться с мыслями лесничий.

– Вон там, где лес пилю, между деревьями можно и разместить.

– Тогда в том месте и омшаник поставьте, чтобы далеко лес не таскать, – предложил лесничий.

Владимир Поликарпович согласился, и когда план-схема была готова, он расписался в нем, и лесничий спрятал документ в планшет.

– Может, чаю попьёте? – предложил бывший следователь лесничему, когда тот хотел уже уходить.

– Да, можно.

Владимир Поликарпович налил в кружки горячего чаю, только что вскипячённого на костре. Лесничий присел на чурочку и стал медленно потягивать ароматный напиток.

– Красивое место выбрали, – сделал он комплимент отшельнику.

– Да-а, – протянул тот, оглядывая свои владения.

– Летом ладно – огород, пасека, а зимой чем заниматься будете, если вы не охотник? – поинтересовался лесничий и добавил: – Здесь соболей много водится.

– Пока ещё не думал, да и ружья у меня нет.

– А на пушнину и ружья не надо, ставь себе капканы да лови.

– Да и капканов у меня нет, более того, я даже ставить их не умею и никогда не видел, как их ставят.

– Да это вообще не проблема, капканы во всех магазинах продаются, а ставить их совершенно несложно, у меня пацаны (он имел в виду своих сыновей) с дошкольного возраста капканы ставят и пушнину ловят.

Это заинтересовало отшельника, и он сказал:

– Доживём до зимы, посмотрим.

– Так это заранее надо, осенью охотничьи участки распределяются, поэтому надо с начальником охотничьего хозяйства поговорить, чтобы именно этот участок выделил.

– Да, я думаю согласиться с вами, хоть какое-то занятие будет зимой.

– Это не только занятие, а материальное вознаграждение, в этом году принимали соболей по восемьсот рублей за шкурку, так я аж семнадцать штук поймал, – похвастался лесничий.

– Ух ты, – подивился Владимир Поликарпович, а сам подсчитал в уме, сколько это лесничий заработал, получилось тринадцать тысяч шестьсот рублей.

«Это ж моих две месячных пенсии», – удивленно подумал он.

– Да и ружьё не помешает вам здесь, на одной тушёнке долго не протянете, – махнул головой лесничий в сторону, где кучкой лежали пустые консервные банки. Мясо вокруг вас тут ходит, на той стороне дороги по ручью Изюбриному солонцы есть, можно и зверя добыть и всё лето с мясом жить.

– Так лицензию же надо, – взмолился отшельник.

Лесничий посмотрел на него внимательным взглядом и сказал:

– А кто здесь лицензию берёт? Только если городские, местным не дают, они сами зверя берут, где хотят и сколько хотят.

– Так я же не браконьер, всю жизнь только по закону всё делал.

– И они по закону, нас называют браконьеры в законе, я же тоже к этой категории отношусь. Я родился и вырос здесь, поэтому и принадлежит мне всё по праву.

Владимир Поликарпович мысленно не согласился с ним, но ради приличия не стал возражать.

– А рыбу-то хоть ловите? – продолжал наседать лесничий.

– Да ещё не пробовал, да и снастей у меня нет, – ответил оторопевший отшельник.

Лесничий допил чай, поставил кружку на чурку-стол, достал из нагрудного кармана синюю коробочку и открыл её. Бывший следователь увидел, что она разделена на несколько отделов, в которых по отдельности лежали крючки, поплавки, грузила и моток лески. Лесничий выбрал крючок, обмотанный синеватой ниткою, зацепил за конец лески, прицепил грузило, сдавив его зубами, надел поплавок и, отмотав метра три лески, откусил конец зубами. Закрыл коробочку и спрятал её в карман. Положил снасть на камни, достал из ножен нож. Отошёл к растущему неподалёку ивняку. Срезал удилище с рогатиной на конце и стал к ним привязывать конец лески. Отшельник наблюдал за всеми движениями лесничего. Когда удочка была готова, лесничий сказал:

– Я прямо здесь поймаю!

Он зашёл в воду, где два ручья сливались в один, насколько позволяли голяшки сапог, и, шоркая о дно, стал мутить, забрасывая поплавок в образовавшуюся муть и пуская его по течению. Когда леска уходила на максимальную длину, он поднимал удилище и опять забрасывал поплавок к своим ногам. С третьего-четвёртого раза на середине пути поплавок утонул, и лесничий дёрнул удилищем. На крючке трепыхался хариус, он резко дёрнул удилищем в сторону отшельника и, то ли рыба плохо зацепилась, то ли он рано дёрнул удилищем, хариус сорвался с крючка, и упал прямо к ногам Поликарповича, и стал подпрыгивая смещаться в сторону воды. Владимир Поликарпович кинулся к рыбе, стал хватать её руками, но она была скользкая и выскакивала из рук, но он всё же ухитрился и схватил её.

– А ты говоришь, рыбы нет. Здесь, пока до Изюбриного спустишься, на жарёху поймаешь, – сказал радостный лесничий. И, подойдя к отшельнику, протянул ему удочку:

– Дарю!

– Большое спасибо, – поклонившись, ответил тот.

Лесничий стал прощаться, протянув руку.

– А как вас зовут? Мы что-то и не познакомились, – смущённо произнёс Владимир Поликарпович.

– Александр!

– А по отчеству?

– Николаевич!

– Владимир Поликарпович!

– Я знаю, – ответил лесничий.

– Вот и познакомились, – уже смеясь, произнёс отшельник.

Бывший следователь проводил гостя до его машины, тот развернулся и лихо поехал по бездорожью, пообещав скоро навестить, как будет в этих краях. А отшельник сказал, что как выберется на большую землю получать пенсию, так обязательно заедет в лесничество. Сложив сруб в свой рост, Владимир Поликарпович походил по земляному полу, примеряя высоту: «Ещё один венец положу и можно перекрытия ставить». Посчитав, что уложил последний венец, он притащил несколько лаг, положил их поперёк, чтобы потом на них прибить пол. Выбрал в лесу потолще лиственницу, свалил её и, распустив бензопилой на доски, притащил их всё той же верёвкой в дом, сложил, решив не прибивать и не подгонять, пока не просохнут. «А то потом щели будут», – решил он.

Когда встал на уже готовый пол, сруб оказался в его рост. «Если я так потолок прибью, то головой цепляться буду», – сокрушённо подумал он. А ему так хотелось думать, что основная тяжёлая работа уже кончилась. На следующий день он свалил последнее дерево, распилил его и перетащил к срубу, в пиле бензина уже не было, и запасы все кончились. Уложив последний венец, взял топор и пошёл на свою лесосеку. Там обрубил ветки с вершин деревьев и перетаскал к стройке. Затем сложил их как перекладины, на метр длиннее с каждой стороны, чтобы сток с крыши не затекал под сруб, а дождевая вода и талый снег сходили прямо в ручей. Эта идея ему очень понравилась, и он стал изготавливать стропила, ножовкой отпиливая торцы. Когда стропила уже стояли, он решил: «Теперь надо ехать в город, купить рубероид, металлическую печь для отопления зимовья, да и продукты уже на исходе».

Теперь, после отъезда лесничего, он свежую рыбу ловил каждый день, жарил и ел. Осматривая сруб, он думал: «Окошки нужны. Но как их делать?» И тут его осенила гениальная мысль: он вспомнил, что в городе возле подъездов, у мусорных контейнеров, выставляют деревянные застеклённые рамы и двери, после того как сменят на пластиковые. Он решил этим воспользоваться. Привезти рамы и вставить окна. На следующий день он тронулся в путь. В городе снял деньги с карточки, взял плату за аренду комнаты в общежитии, которую он сдал, проехал по рынкам и магазинам, закупил необходимый товар и материалы. Присмотрелся к мусорным контейнерным площадкам. Обнаружив окна, двери, загружал их в кузов своего автомобиля. Увидев приличную тумбочку, загрузил и её. «Пригодится в хозяйстве», – решил он.

Возвращаясь назад, заехал в лесхоз, получил документ на право аренды земельного участка, расположенного в лесном фонде. Заехал в лесничество, но лесничего там не оказалось (был где-то в тайге по работе), и только после этого вернулся назад.

Когда подошёл к месту своего стана, увидел разбросанные пустые банки из-под консервов. «Кто же здесь хозяйничал без меня?» – подумал он. Палатка была застёгнута на замок, поэтому в неё никто не проник. «Зверушки, наверно, какие-нибудь», – решил он и стал наводить порядок. «Видимо, надо мусорную яму выкопать и туда весь хлам скидывать, тогда в моё отсутствие никто не будет беспорядок устраивать».

Он отошёл за бугор, нашёл помягче место в почве и стал копать. Вначале земля копалась легко, пока шли дёрн, чернозём да глина, а когда пошли камни, стало тяжелее, но тем не менее он выкопал яму почти в свой рост, так что еле выкарабкался из неё. «Ещё бы и туалет построить, – подумал он, – а то так все кусты скоро загажу в округе. Ладно, завтра и займусь туалетом», – решил он, укладываясь спать.

Утром, проделав все необходимые процедуры и приготовив пищу на целый день, он опять спилил толстое дерево, распилил его на доски и перетаскал к месту будущего туалета. Но когда собрался строить, представил, как будет выглядеть туалет, и ему это не понравилось. В метрах тридцати от слияния двух ручьёв стояла огромная липа. Её раскидистые корни, как лапы, расходились в стороны, и между землёй и стволом находилась расщелина, в которую Владимир Поликарпович не раз заглядывал. Там была огромная пустота, только тонкая болонь[1] держала дерево по кругу. Недолго думая, отшельник взял бензопилу и выпилил дверной проём. Когда выпиленный контур упал, он поставил пилу и через проём вошёл внутрь ствола.

– Вот и готовый туалет, – произнёс он вслух.

Из досок он быстро соорудил пол, выше пространства между корнями, по центру выпилил дыру. На толстые резинки вместо шарниров приспособил двери, а в верхней части выпилил окно. «И светло будет и вентиляция». Когда всё было готово, он отошёл к становищу и оглянулся на своё изобретение. Щели между дверьми и стволом дерева сливались с серо-зелёной массой леса, и туалет был практически неприметен. «Да ещё и неплохо получилось».