Читать книгу Живодерня - Сергей Арно - Страница 4

Проснулся Илья рано и, открыв глаза, сразу понял, что окровавленный нож и ночная массовая казнь насекомых ему приснились. Одна из частей занавеса была отодвинута, в комнате было светло. Но вставать с кровати Илья не торопился. Ему казалось, что он вспомнил. Картина была неотчетливая, словно впотьмах и вдалеке мелькают какие-то тени, и движением своего тела он боялся распугать эти тени, разрушить пока слабый, зарождающийся сгусток памяти. Он лежал так долго.

Вошел Егор Петрович. Увидев напряженное лицо Ильи и ничего не сказав, поставил на стол чашку. По запаху Илья догадался, что в ней.

– Что-то как будто, – пробормотал Илья с сомнением. – Хотя не зна-а-аю…

– Ты на голодный желудок прими стаканчик.-Егор Петрович уселся за стол и, слюнявя пальцы, стал перелистывать страницы большой старинной книги.-Может, прозреешь.

Илья, пересилив лень, поднялся и, надев длинный халат Егора Петровича и закатав рукава, подошел к столу.

– Что же, Егор Петрович, я так и буду у вас неизвестно от кого скрываться?

– Почему неизвестно? – не прерывая чтение, произнес хозяин комнаты. – Известно.

– Ну а раз известно, скажите мне,-раздраженно проговорил Илья, с омерзением глядя на чашку со зловонным напитком, – что же я, по-вашему, до пенсии у вас жить буду?

– Ты вспомни, что можешь. – Закрыв книгу, Егор Петрович уставился своими паучьими глазами на Илью. – Может, там у тебя такое!..

Илья решительно взял чашку и, морщась, выпил до дна.

– Так мне теперь и на улицу не выйти, – сказал он, отдышавшись. – Я ведь в Питере не был никогда. Мне интересно архитектуру там посмотреть всякую. Ведь меня жена бросила, я ведь сюда смотреть приехал,-неизвестно зачем добавил он.

– Если днем, то пожалуй… Ладно, подбери себе что-нибудь. – Егор Петрович указал на стул у окна, на котором лежал ворох одежды.

От одежды доносились "гуманитарные" запахи. Илья подошел и стал перебирать вещи. Одежды было много и по размеру можно было выбрать.

– Тебе, Илья, сколько лет-то?

– Двадцать четыре осенью исполнится, – ответил Илья, рассматривая одежду.

– А с женой что же развелся?

– Вообще-то она красивая была. У нее уха не было левого, но это мне и нравилось.

– Несчастный случай, с ухом-то?

– Да нет, родилась такая. У нее сестра-близняшка тоже без уха.

Илья натянул брюки.

– А развелись отчего? – спросил Егор Петрович участливо.

– Она меня из-за гвинейца бросила, чтобы эмигрировать в Гвинею. Надоело ей в Новгороде жить. В теплые страны потянуло. А мне грустно стало: я ее все-таки любил, вот и поехал проветриться – вот и проветрил мозги, так что ничего не помню.

Переодевшись, Илья подошел к трюмо, придирчиво осмотрел себя в зеркале. Собственный вид его вполне удовлетворил, особенно ему понравилась зеленая куртка с карманами.

– Ну а ботинки у тебя свои. Сейчас сходи в булочную. По воздуху прошвырнись, на Неву полюбуйся. Пока не стемнело – можно… Но самое главное – по сторонам смотри, вспоминай.

Дворик был озеленен тремя чахлыми липами в центре заасфальтированной площадки и несколькими кустами недавно отцветшей сирени. Весь этот оазис оберегался крохотным заборчиком и среди жителей двора назывался садом.

В саду, держа под мышкой красно-черный мячик, оказалась знакомая Илье девочка; рядом с ней стоял мужчина в больничной фланелевой пижаме и что-то пытался растолковать ей, при этом он размахивал левой рукой, правую же держал в кармане пижамной куртки. Увидев вышедшего из парадной Илью, человек, оставив девочку, бросился через кусты сирени вон со двора. Убегая, он дважды оглянулся, словно ждал, что Илья побежит за ним вдогонку.

– Что это за тип? – подходя, спросил Илья девочку.

– А ты что за тип? – поинтересовалась девочка с серьезным лицом, при каждом слове "фонтанчик" волос на ее голове вздрагивал. Илья, не зная, что ответить, не стал продолжать эту тему.

Девочка смотрела на него молча и мрачно. Что-то легко коснулось его плеча. Илья оглянулся. Сзади стоял мужчина.

– Без рук, без ног, а ходит, – бесстрастно сказал мужчина Илье.

– Извините, не понял. – Илья повернулся к нему всем телом.

Человек был ростика небольшого. Хотя щеки и подбородок его покрывала щетина, но лицо выглядело женским. Он был одет в черную футболку и брюки, но на голове имел странный высокий убор восточного образца.

– Чего не понял-то? – с вызовом переспросил он. – Без рук, без ног, а ходит.

– А! – догадался Илья. – Вы у девочки спрашиваете! – Илья оглянулся. Но девочка куда-то запропастилась, он оглядел весь садик, но так и не увидел ее.

– Последний раз тебя спрашиваю, – устало вздохнул низкорослый человек. – Без рук, без ног, а ходит. Если не отгадаешь, – он погрозил пальцем, – плюну, – и зашмыркал носом, набирая побольше слюны во рту.

Илье шутка не нравилась. А ну как вправду плюнет.

– Ну, часы…

Человек удовлетворенно вздохнул и, довольный тем, что не пришлось тратить на Илью драгоценную слюну, повернулся и пошел к парадной. Илья облегченно вздохнул, решив идти в булочную. Когда он выходил со двора, мимо с душераздирающим воем промчалась машина "скорой помощи".

Илья вышел на улицу, осмотрелся. В памяти ничто не шелохнулось – он совсем не помнил этой улицы, домов… "Галерная улица" – гласила надпись на табличке. Улица была неширокой, на другой ее стороне стоял нежилой дом, его Илья уже видел из комнаты Егора Петровича. Стекла в доме остались не везде, и выглядел он уныло. Тогда возле ворот стоял милицейский автомобиль, сейчас же машин не было. Только одна иномарка с затемненными стеклами одиноко стояла у обочины, и как будто в ней кто-то сидел… Железные, черного цвета ворота были приотворены. Илья с другой стороны улицы смотрел на щель в воротах. Ему хотелось, нестерпимо хотелось войти во двор. Что-то подобное у него случалось и раньше. Он любил живописные следы разрушения прошлого, которое жило когда-то в этом месте; живет и сейчас, но измененное временем до неузнаваемости, умирающее. Оттого еще он любил смотреть в лица стариков и старух, у которых тоже есть прошлое…

Но сейчас это желание было резче и отчетливее.

Илья перешел на другую сторону улицы и оглянулся – нечастым прохожим не было до него дела. Илья сначала осторожно, словно нечаянно, заглянул в щель ворот, а потом проник весь.

В подворотне стоял сырой полумрак, пахло грибами, мусора почти не было. Илья прошел во двор. В центре двора-колодца по горам хлама лазал бесстрашный рыжий кот с черным пятном на спине. Он посмотрел на пришельца и стал копать в песке ямку.

Илья с интересом озирался кругом, ему отчего-то казался этот дворик знакомым, словно бывал он здесь много лет назад, когда в нем жили люди. Вот здесь, в углу, стоял помойный контейнер. Илья посмотрел в ту сторону, ища глазами помойку, но увидел лишь пустое место, будто контейнер действительно стоял здесь и увезен совсем недавно. Рыжий с черным пятном кот, закопав ямку, крадучись уходил из туалета. Следя за животным, Илья натолкнулся глазами на старый зонтик, слегка присыпанный мусором.

– Странно… – Присматриваясь, Илья сделал несколько шагов к горе мусора, перешагнул через скелет стула и поднял зонтик. – Странно… Это же мой зонтик, который я с собой в сумке привез. – Он повертел его в руке.-Да вот же, и спица сломана…

Илья посмотрел на гору мусора: обломки кирпичей, дверцу от холодильника, детскую коляску, металлический щиток с надписью "Красная улица"… Невдалеке лежал носок, очень похожий на тот, в котором он приехал в Петербург. Он высоко поднял ногу и сделал еще один осторожный шаг через завал, не теряя носка из виду…

Скрип ворот заставил Илью вздрогнуть. Он обернулся. К нему неторопливо шел мужчина. Илья замер в неудобной позе, глядя на человека. Когда тот вышел из полумрака подворотни, Илья разобрал, что это милиционер.

– Так. Значит, все, что плохо лежит, тащи домой. Так, надо полагать.

– Да нет, – растерялся Илья, перебираясь обратно.

– Вещичку себе присмотрели?

Илья взглянул на неновый зонтик и отбросил его в сторону.

– А известно ли вам, что здесь ходить запрещается? Что это территория музея? А следовательно, все, что здесь лежит, надо полагать, принадлежит государству: и зонтик старый, может быть, не зонтик, а экспонат, и… О! – Милиционер нагнулся и поднял с земли сумку. – Совсем хорошая!

"Это же моя сумка", – подумал Илья.

– Я и говорю – принадлежит государству. Я лицо, надо полагать, государственное, – продолжал свою незатейливую мысль сержант. – Ладно, пойдемте.

Илья с сержантом вышли на улицу. Сержант затворил ворота, сковав две их половинки цепью, и повесил огромный замок. Но, не имея ключа, не закрыл, оставив его для красоты.

– Сейчас идите домой, – сказал он, повернувшись к Илье. – У меня времени нет с вами возиться. А в другой раз я вас в отделение непременно отведу. Эх, знали бы вы, какое здесь злодейство вчера совершилось, не ползали бы, надо полагать. Или случайно потянуло?..

– Во-во, потянуло, – вдруг виновато заулыбался Илья.

Сержант посмотрел на него внимательно:

– Значит, потянуло? А знаете ли вы, что убийцу на место преступления всегда тянет? И если психологию там всякую подключить, то, надо полагать, вас нужно арестовать. Потому как в этом доме и есть место преступления, куда вас, как вы изволили заметить, тянет… А что это вы так побледнели?

– Да совсем я и не побледнел.

Илья глубоко вздохнул, смутившись под пристальным взглядом.

– Нет, побледнели, – настаивал сержант.

– Да не побледнел я, – продолжал отнекиваться Илья.

– Я же вижу, что побледнели, – упорствовал наблюдательный сержант. – Что же вы спорите?..

– Скажите, а что за преступление? Что тут случилось?

– Лучше вы мне скажите, – пристально вглядываясь в лицо Ильи, вдруг сказал сержант. – Где вы предыдущую ночь провели, а? Кто свидетели? Или таких нет?

– Да почему, есть… Я тут в доме напротив у Егора Петровича остановился, а сам я из Новгорода,-растерянно оправдывался Илья.

– А в какой квартире? – каверзно продолжал задавать вопросы сержант. – А у вас, надо полагать, и фамилия с именем-отчеством есть? А надолго вы в Питер?

На все вопросы Илья отвечал без запинки.

– Ну ладно, Илья Николаевич, можете идти, пожалуй. Хотя, если по психологии…

– А что там за преступление совершено? – спросил Илья.

– Ведется следствие – до окончания следствия говорить нельзя. Дело ведет следователь Свинцов. Если вы понадобитесь – а вы непременно понадобитесь,-вас вызовут, – сухо сказал сержант и, словно давая понять, что разговор окончен, уселся на каменный столбик у ворот и углубился в разглядывание сумки, которую ему повезло найти в мусоре.

Илья неторопливо двинулся в сторону площади Труда. Сержант поглядел ему вслед, достал блокнот и стал что-то в него записывать.

Илья был озадачен. Он и вправду испугался, когда милиционер вдруг сказал о преступлении. И всплыл перед глазами Ильи липкий от крови нож, виденный им в ночном кошмаре. Почему именно сейчас всплыл?.. Илье сделалось даже дурно. Но ведь действительно потянуло Илью во двор… Почему?!

Купив буханку хлеба и батон, Илья не сразу пошел обратно. Он прогулялся к Неве. Невский простор ему не понравился – слишком ветрено, хотя и была в нем непонятная прелесть. Небо было облачным, Нева текла в одну сторону, облака мчались в другую… Илье нравились города поменьше, поуютнее. Видел он на другой стороне Невы двух огромных сфинксов и дошел до памятника Петру Первому; постоял возле него, подумав, что змея под копытами больше напоминает земляного червя; полюбовался на глыбу Исаакиевского собора, дивясь, что этакая помпезная махина от тяжести до сих пор под почву не ушла; дальше идти не захотел, а повернул назад. Все это время в голове Ильи происходила бесполезная изнурительная работа – он пытался вспомнить хоть что-нибудь из того, что приключилось с ним. Но тщетно. Ни до чего определенного додуматься он не смог.

В задумчивости Илья дошел до улицы, на которой жил Егор Петрович. Из подворотни неожиданно прямо на него вышел человек в пижаме. Увидев Илью, он вдруг метнулся в сторону и побежал сломя голову, пока не скрылся за поворотом. Следя за ним, Илья вспомнил, что сегодня уже видел во дворе этого странного типа, разговаривавшего с девочкой. "И чего он меня так боится?" – подумал Илья.

Сзади неожиданно резко взвыли тормоза. Илья обернулся. В трех метрах от него остановилась машина "скорой помощи", из нее выскочили двое рослых санитаров в белых халатах.

– Стоять! Не двигаться! – заорал один из них, подбежав и ударив Илью в живот.

Перехватило дыхание, Илья согнулся. Второй подоспевший санитар вмазал по почкам. Илья вскрикнул, прогнулся, уронил пакет на асфальт…

– Руки на стену! – яростно заорали ему в ухо.

Его швырнули к стене дома. Илья, от боли и страха ничего не понимая, поставил на стену, как ему велели, руки и, широко расставив ноги, замер, готовый исполнять любые команды, лишь бы не били. Он чувствовал, как ему ощупывают ноги, туловище, выворачивают карманы, тщательно осматривая их содержимое. Санитары изредка переговаривались между собой и обыскали для верности дважды.

– Ну вроде нет, – сказал один.

– Значит, не он, – сказал другой.

– А ты в заднем кармане посмотрел? Посмотри еще раз.

– Да уже смотрел. Пусто.

– Опустите руки и повернитесь, – сказал первый.

Илья послушно исполнил команду.

– Недоразуменьице вышло, – сказал второй. – Мы ловим маньяка с бритвой по кличке Парикмахер, убежал из психбольницы. Очень опасен. Так что если увидите его – сообщите.

– Если сможете, – прибавил первый, озирая щуплую фигуру Ильи.

Илья с трудом понимал, о чем речь.

– Вон, смотри-ка, мужик какой-то, – воскликнул второй санитар, толкнув локтем первого. Они бегом бросились к машине. "Скорая помощь" сорвалась с места. Илья в изумлении смотрел ей вслед.

В конце улицы взвыли тормоза. Выскочившие санитары швырнули какого-то прохожего к стене и начали обыск. Только тогда Илья пришел в себя, поднял пакет с хлебом и заспешил дальше.